До Левитана отечественные живописцы занимались поисками «итальянскости» в русском. Эффектного в привычном, неожиданного в повседневном, экзотичного в родном.
До Левитана типичный мастер отечественного пейзажа походил на странствующего восточноазиатского монаха. Ибо, скитаясь по нечернозёмной средней полосе в поисках видов, хотя бы отдаленно напоминающих средиземноморские, копировал поведение поклонников царевича Шакьямуни, ищущих безэмоциональное и безмысленное просветление на — по определению — суетной и грешной Земле...
Надо ли говорить, что до Левитана у русских пейзажистов в среднем выходило очень посредственно. Унылые, вторичные, «проходные» работы, преобладавшие над редкими перлами жанра, убедили тогдашнюю просвещённую общественность: нет в матушке-России таких ландшафтов, чтобы при их виде душа человеческая сначала развернулась, а потом свернулась обратно. Как сказали бы сегодня: «Других пейзажей у нас для Вас нет».
А потом случился феномен Исаака Левитана. Который в принципе не искал и не ждал особых внешних эффектов от изображаемых ландшафтов. Вместо итало-французского шика он наполнял свои работы сердечной теплотой, эффектами узнавания, принятия и сопереживания. Оставлял частичку своей большой души на каждом полотне. То было начало периода «новой искренности», о пришествии которой сегодня, в век постмодерна, снова грезит каждый второй поклонник изобразительного искусства. Этот замечательный мастер встал во главе целой плеяды отечественных художников, которые помогли России заново увидеть, понять и полюбить самоё себя. Тихое и вкрадчивое, но истинное и оттого бесконечное очарование Родины оставило далеко позади весь блеск южных гор и плеск западных морей. Неспешное и ровное биение могучего, огромного, доброго сердца матушки-Руси отозвалось в груди сотен тысяч. И продолжает отзываться по сей день, стоит лишь взглянуть на картины этого великого русского художника, родившегося в простой еврейской семье.
Когда юному живописцу негде было жить — он ночевал на верхнем этаже училища. Перебравшись работать и учиться в Москву — расплачивался с квартиро-сдатчицей своими пейзажами, от которых та была в совершенном восторге. Но как бы не бедствовал, какие бы сложности не претерпевал — не изменял своей манере письма, своему уникальному стилю. Сколько бы не уговаривали друзья и коллеги — так и не «пустил» в свои работы ни одной живой человеческой души. Исключением стал образ на картине «Осенний день. Сокольники»; да и тот был писан не самим Исааком Ильичом, а Николаем Чеховым, братом великого Антона Павловича Чехова. Кстати говоря: работа так впечатлила Павла Михайловича Третьякова, что он едва ли не насильно вручил за неё Левитану целых (по тем-то временам) сто рублей. Девятнадцатилетний мастер просто не смог отказаться, хотя честно пытался. К тому же именно благодаря этим деньгам он смог продолжить обучение. Ещё один занятный факт: Исаак Левитан так и не получил диплом художника, хотя впоследствии стал академиком столичной Академии художеств...
Впереди его ждала непростая судьба и почётное место в Истории отечественного искусства, куда имя Исаака было вписано огромными золотыми буквами, ничуть не потускневшими по сей день. Впрочем, это уже совсем другая история...
У нас же с Вами, дорогой читатель, на повестке дня стоит очередная «беспроигрышная лотерея». Всё как обычно. В разделе комментариев под данной статьёй Вы называете число от 1 до 700, а мы публикуем картину из официального каталога работ Исаака Ильича Левитана, соответствующую этому номеру. Желаем Вам приятного просмотра и ждём Ваши варианты.