Зинаида Аридова

Зинаида Аридова

До войны ее биография не была особо примечательной. Родилась 10 октября 1909 года в семье рабочего в Арзамасе. В Горьком закончила мединститут. Работала врачом поликлиники. В первые дни войны добровольцем ушла на фронт, оставив матери воспитывать 11-летнего сына.

В июне 1942 года попала в плен под Севастополем. Тогда она отказалась бросить раненых и эвакуироваться. Всех захваченных пленных немцы пригнали в город Николаев, где был огромный лагерь на 60 – 70 тысяч человек. Здесь был госпиталь, где больных лечили пленные врачи.

Препаратов и инструментов не было. В хирургическом отделении – один медицинский скальпель и самодельный нож из жестянки. Из “препаратов” – марганцовка, вазелин и ихтиоловая мазь. Вместо стерильных материалов – бумажные бинты и марлевые салфетки. Больные лежали на голом полу, в лучшем случае на шинели, если таковая имелась. Одежду снимали с мертвых и отдавали живым. Стирать ее было нечем.

У входа в госпиталь висела черная школьная доска, где каждый день мелом писали количество умерших. Средняя цифра – 250 – 400.

В январе 1943 года всех женщин вывезли из лагеря, чтобы отправить на работы в Германию. Раненых или тех, у кого были физические недостатки, уничтожали.

Зинаида попала работать “на песок”. Таскать на себе неподъемные мешки с мокрым песком и щебнем. После работы на поверке люди падали замертво.

Вскоре Аридову перевели работать в лагерную больницу. Русским приходилось быть и врачами, и санитарками, и уборщицами. Рядом “трудились” “специалисты”, которых врачами назвать было нельзя. История сохранила их имена. Это главврач Перси Трайте и старшая медсестра Елизавета Маршалл.

В 1944 году лагерь посетил Гиммлер. Он отдал приказ уничтожить всех больных, не способных передвигаться. Обреченным выдавался «розовый билет», который официально означал освобождение от работы. Неофициально – крематорий или газовую камеру. Врачу Трайте для постановки “диагноза” было достаточно седых волос и опухших ног.

Елизавета Маршалл была женщиной лет шестидесяти с добродушным лицом. Она морила голодом малышей, запрещала менять белье больным, у которых гноились раны, выталкивала голыми под дождь больных с воспалением легких.

И в этих условиях Аридова лечила. Лечила не столько лекарствами, которых фактически не было, сколько добрым словом. Зина ухитрялась доставать нужные препараты через иностранных врачей, к которым относились лучше, чем к русским. С их же помощью подделывала справки об освобождении от работы.

Перед “селекцией” – массовое уничтожение ослабевших узниц – она прятала их в укромных местах бараков.

“Селекцию” проводили раз в месяц. Слабых отправляли в отдельный барак. Там смертницы служили по себе “панихиду” – издевательская пародия на православный обряд. Зажигали свечи, и заключенных заставляли петь псалмы под гармонь и скрипку. Потом их отводили в газовую камеру.

Аридова недолго проработала в больнице. В лагере для улучшения производительности ввели денежные премии для “ударников”. Аридова демонстративно отказалась от денег: “Я работаю для других заключенных, и ваши подачки мне не нужны”.

Ее избили и приговорили к 75 ударам плетью. Такого наказания не выдержал бы и здоровый мужчина. Вместе с ней отказались от премий все советские узницы и сербские партизанки.

Главврач поспешил избавиться от Зины и отправил ее на авиационный завод в Барт. Перед отъездом Аридова поклялась подругам, что на немцев работать не будет. На заводе она и еще 40 человек так и сделали.

Их поставили лицом к стене и заставили стоять без движения три дня, после чего посадили в карцер.

– По международной конвенции я военнопленная и не могу работать на производстве вооружения! – заявила Аридова коменданту.

– Ты помнишь о конвенции! – ответил тот, схватив Зину за горло, и начал душить. – Тогда я заставлю тебя забыть собственное имя!
Зину вновь отправили в карцер. Оттуда ее ежедневно на цепи выводили в цех и пытались усадить к конвейеру. Та отталкивалась из последних сил. Так продолжалось несколько дней.

Зинаида стала апатичной и сумрачной. В ночь с 15 на 16 февраля 1945 года выбралась из барака и бросилась на колючую провол­оку, по которой шел ток.