В том году апрель был удивительно тёплым и уже к середине месяца весна полноправно вошла в свои права, полив зеленью луга и окропив деревья молодой листвой. Мне давно думалось посетить пойменные озёра на левобережье Волги и поискать там крупного весеннего карася, уверенно топящего или уводящего в сторону поплавок, а на завтра как раз обещали хорошую погоду - почти безветренно, солнечно и довольно тепло. Весенний карась капризен, но в тёплый день, когда весеннее солнце уже достаточно прогреет воду можно ожидать от этой сильной рыбы высокой активности и хорошего клёва.
Рано я решил не вставать, нужно несколько часов, чтобы вода в озёрах прогрелась, вышел из дома часов в девять. Машины у меня тогда не было, а потому добираться предстояло на автобусе, и я взял с собой лишь минимальный комплект снастей и снаряжения: простую маховую удочку, которая складывалась в компактный цилиндрик сантиметров в сорок в длину и отлично убиралась в рюкзак, тубус с готовыми оснастками на мотовилах, запас крючков и грузил, баночки с приманкой да термос со сладким чаем.
Спустя сорок минут я уже выходил из автобуса и переходил дорогу. Предстояло ещё преодолеть железнодорожную насыпь, заросшую со стороны поймы густыми зарослями клёна ясеневидного. Стоит сказать, что система озёр в этом месте представляет из себя россыпь из разных по размеру и глубине водоёмов: среди них и довольно крупные, длиной около километра и совсем крошечные, заросшие по берегам шиповником и длиной меньше ста шагов. В этих местах я был впервые, нет, они не были труднодоступными и не находились вдалеке от города, просто мои исследования окрестных озёр и рек тогда ещё только начинались. Я решил тогда, что интересно будет обойти как можно больше озёр за день, посмотреть, что они из себя представляют, понять есть ли в них рыба, изучить дороги и бесчисленные тропинки поймы.
К обеду я обошел уже четыре озера, пробовал ловить на каждом из них, но безуспешно - капризничал карась. К следующему озеру мне предстояло идти через небольшой лес, в котором росли преимущественно ольха, осина и дуб. Солнце уже было в зените, а ветер, гуляющий уже по лугам, в лес не заглядывал, и воздух, разогретый весенними лучами, застоявшийся между стволов деревьев бил в голову смесью запахов свежих трав, листьев, земли и прелой листвы. Вдруг в этом воздухе я уловил тонкий знакомый аромат, идущий откуда-то из глубины леса. Ещё не различив его, не уловив всех тонкостей я решил пойти на запах и посмотреть, откуда он здесь, в лесу. С каждым шагом аромат усиливался, и я уже отчетливо его различал и смог узнать — это был запах черной смородины. Я прошел ещё сотню метров, следуя за запахом, и вышел на небольшую поляну, сплошь заросшую цветущими смородиновыми кустами. Аромат смородины, и до этого сильный, стал тягучим, словно мёд, густым и приторно сладким, он заглушил все остальные запахи и, казалось, частично перекрыл ещё и зрение, и слух. Я впервые видел такие обширные заросли смородины в лесу, да еще и попал на момент её цветения, когда запах от молодых листков, смешиваясь с ароматом множества мелких светло-зелёных с желтизной цветов, осел во влажной низине и пропитал всю опушку.
Вдоволь надышавшись смородиновым воздухом, я отправился дальше. До конца дня мне удалось посетить еще пять озёр, но лишь на последнем я поймал с десяток золотистых краснопёрок с ладонь. А самым примечательным в тот день так и осталось озеро, в котором не было воды, а только бессчетные кусты цветущей смородины.