Лиза вернулась быстро. Аптека и магазины были недалеко от дома. Котик встретил в прихожей, потерся о ноги. Накормила его, разложила продукты. Что-то подсказало посмотреть телефон. С удивлением обнаружила, что Ваня звонил пять раз. «Почему не слышала звонка?» – удивилась и вдруг вспомнила, что перед сном поставила на беззвучный режим, а потом об этом забыла. Добавила звук. Связалась с Ваней. Он с тревогой в голосе спросил, почему не отвечала на звонки. Она объяснила. Парень помолчал пару секунд и снова задал вопрос: «У тебя что-то случилось с мужем? Понимаю, не стала говорить Насте. Она вообще не в курсе дел. Но мне можешь сказать, отчего был приступ? В сообщении сказала, что я был прав. В чём?»
– Наверное, в том, что живу не своей жизнью. И Палыч, выходит, тоже. Решил пожить по-другому. Завел любовницу.
– Любовницу?
– Да. Ты не ослышался.
– Ясно. Потому и сердцу стало плохо. Лиззи, ты не расстраивайся так. Он того не стоит.
– Знаю. Я решила сойти с …баржи. Только дети так любят старую посудину, что не захотели даже обсуждать по телефону эту тему. Пристыдили мать, что верю сплетням. От этого случился в сердце сбой. Но сейчас ровно бьется. Даже уборку сделала.
– А вот это зря! Нагрузка ни к чему. Хочешь, приеду поддержать. Могу один. Могу с Настей. А лучше с Серегой. Теперь твой точно не будет ремонтом заниматься, а я машину посмотрю. Серега в электронике – бог. Недавно с ним перетёр, он дома. Как на это смотришь?
– Положительно, Ваня.
– Тогда звонить буду, договариваться. А ты – выше нос! И никого, кроме себя не слушай!
Настроение улучшилось. Обошла комнаты, отмечая, что всё в порядке. Вдруг решительно вынула из шифоньера старую порыжевшую мутоновую шубу и в маленькой комнате начала отрезать подкладку. Котенок запрыгнул на стул и с любопытством стал смотреть.
– Это шуба! – пояснила Лиза. – Давно надо было выбросить, но отпорю лишнее, порежу на лоскуты и приготовлю для мастерской. Мех пригодится для поделок, а еще, Пушок, будет весна, отопление отключат, пол станет холодный. Сошью тебе королевскую подстилку! Сделаю домик из большой коробки, и будет у тебя свой уголок!
Послышался звук поворачиваемого ключа в замочной скважине. Поспешила в прихожую. Тюленев открыл дверь, поздоровался и бросил у стены пустую спортивную сумку. Лиза вопросительно посмотрела в лицо, а Палпалыч отвел глаза.
– Чай будешь? – спросила приветливо, стараясь, чтоб голос звучал естественно.
– Чай? Вообще-то люблю кофе. Тебе ли не знать?
– Кофе закончился.
– Ну, и фиг с ним! Так поговорим. Надо кое-что решить, – в зале прошёл сначала к окну, потом увидел ёлку и спросил, что за хламье висит. «Модно, – ответила она. – Во-первых, хэндмейд, во-вторых, ретро».
– Делать тебе нечего, – проворчал он. Развалился на диване и критическим взглядом окинул стоящую перед ним Лизу: «Сядь. В ногах правды нет».
– Постою, мне так удобнее.
– Не могу разговаривать, когда ты …возвышаешься над столом.
– Ты уже рожай, Палпалыч! Нечего политесы разводить!
– Чего ты сказала? – его брови грозно сошлись, а она приняла позу, которую хорошо запомнила у героинь фильма «Свадьба в Малиновке»: руки в боки, правя нога – вперед. Бойко сказала: «Говори уже, не тяни! Вижу, есть что сказать!»
– Ну, ты даёшь?
– А ты пока ничего не просил!
– Ты чего, Лизка, – муж сбавил тон. – Я ещё ничего не сказал, а ты вся …на себя не похожа. Будто подменили.
– А в Новый год одна слегка озверела.
– Ага, то и видно. Я ухожу, Лиза!
– Вот удивил! Который раз уходишь и приходишь.
– Совсем ухожу. Если будешь препятствовать разводу, не знаю, что сделаю. За себя не ручаюсь!
– А я не буду! – сказала, сменив задиристый тон на удивительно-спокойный, и едва не рассмеялась, потому что таких круглых глаз у мужа никогда не видела.
– Я думал, будут истерики, слёзы, – озадачено выговорил.
– Зачем? Я даже вещи помогу собрать. Ты же уходишь к Вике – блондинке?
– Ну, да. …Откуда знаешь?
– Слухами земля полнится. Иди, чемодан на балконе возьми.
Он пошел в спальню, она – следом. Открыл дверь. Долго возился на застеклённом балконе, чертыхался, наконец, на порожке показался чемодан, следом Палыч. «Если все вещи будешь забирать, его не хватит. Сумку клетчатую прихвати», – подсказала мужу. Он послушно шагнул назад, но потом рявкнул: «Ты чего мной командуешь, как черпаком безусым! Командирша нашлась! Сам знаю!»
– Да, пожалуйста! Только мои вещи по ошибке не прихвати.
– Да пошла ты! – огрызнулся, рванул чемодан. Она ушла, но слышала из кухни, с какой злостью возился, собирая вещи. Через некоторое время вернулась, привалилась к косяку и ласково спросила: «Может, помогу упаковать?»
– Лизка! Уйди! – крикнул он. – Не доводи до греха!
– Да больно надо, – сказала беспечно и позвала. – Пушок! Ты где?
– Какой еще пушок!
– А я котика завела!
– Чо? Ты кота завела, – голос уже рокотал, но быстро поставила мужа на место: «Кто-то заводит котов, а кто-то любовниц! Счёт: один – один!»
– Совсем с катушек съехала! – буркнул он. Лиза вышла. Всё внимание сосредоточила на котике, чтобы не сорваться, не закричать, не скатиться до грязных обвинений и упреков. Иронический тон, который выбрала для общения, очень нравился, и не хотелось менять на другой. Попила воды и снова вернулась. Муж снимал с полок бельё и нервно совал в сумку. «Палыч, – сказала негромко. – То, что уходишь к Вике из планового, я понимаю. Но когда будем серьезные дела решать? Как квартиру делить?»
– В смысле? – замер с футболками в руках.
– Нам с детьми не отдашь! Такого подарка ждать от тебя не стоит. Но это совместно нажитое имущество.
– Да какое, бл@дь, совместное, – выругался, сверкая глазами. – Моя зарплата всегда была на много выше твоей! И премии!
– Напрасно материшься! Не спорю насчет зарплат, но суд всё равно поделит пополам! А я согласна не претендовать на машину!
– Блин, – он швырнул вещи на кровать, зарычал, как зверь, и забегал из угла в угол. – На машину она не претендует! Какая добрая! Прямо мать Тереза! Здесь всё моё! На мои сбережения куплено! Кто вас одевал? Обувал! Твоей вшивой зарплаты аптекарши хватало только на еду да школьные обеды детям!
– Я не спорю. Но еда, лекарства, моющие тоже денег стоят! Если бы не работала, как некоторые женщины, тебе бы пришлось и кормить всех на одну зарплату. А всё, что делала в доме, разве не счёт? Нет, мне даже смешно! Ты думал, я – такая лохушка безгласная, всегда башкой кивающая, отдам вам с лошадью белобрысой квартиру, а сама буду жить под забором? Ты у Вахрушевых не перегрелся в летней кухне вместе …с петардами? Алконавты – экспериментаторы!
Муж, услышав такое, взвыл, рванулся в зал, сдернул с камина гирлянду. На пол посыпались подсвечники, елочные шары, домовенок Кузя. Муж пнул игрушку и бросился в прихожую. Лиза спокойно пошла следом: «Я понимаю. Жалко разменивать квартиру. Тогда отдай хоть миллион и живи, с кем хочешь!»
– Издеваешься? Откуда возьму миллион?
– Тогда продадим квартиру и поделим деньги.
– Ты можешь помолчать, – вдруг сказал жалобно, – и дать собраться?
Она ушла в Катину комнату и взялась за шубу.
Спустя некоторое время в прихожей стояли большой чемодан, спортивная сумка и пакет, который собрала уже она в ванной, сложив мочалку, шампуни и прочее. Тюленев натягивал зимний ботинок, сидя на банкетке. Лиза стояла возле шкафа – пенала в углу и кусала губы. Муж тяжело дышал. Наконец, нарушила молчание: «Знаешь, что я никогда не прощу? Ты заставил отдать Машку. Сам целый час в квартире и ни разу не чихнул! А с нового года здесь живет котенок. Пушистый, между прочим. Значит, с Машей была имитация аллергии! Ты просто не захотел видеть кошку, которая …любила меня». Палыч, молча, обувался. На кухне раздался звонок сотового. Лиза поспешила туда.
Звонил Иван. Закрыла дверь и ответила на звонок. Ваня сообщил: «Я недалеко от вас. Может, что-то в магазине купить надо? Я мигом. А Серый подъедет немного позже. Пока один приду».
– Приходи. Только …мой муж в прихожей. Чемоданы собрал. Скоро к Вике отчалит.
– Слушай, задержи его. Я давно хотел ему пару слов сказать! Давай ему отомстим. Разыграем! Будто мы – пара. А?
– Не знаю. Как-то нехорошо.
– А он поступает хорошо? Ну, забудь хоть на минуту свой комплекс отличницы! Давай подурачимся!
– Ладно. Только в рамках приличия!
– Само собой! Задержи его! Не получится, проводи до лифта, я точно поднимусь. Успею. И ничему не удивляйся, ладно? Ну, Палыч, держись!
Лиза почувствовала, как сильно забилось сердце. «Тихо,– скомандовала ему, – всё хорошо. Это же Ваня! Ему можно доверять!» Палыч уже обулся и снимал с крючка в шкафу куртку, когда она, подойдя, задала вопрос: «Рыбацкие принадлежности, дождевики и прочее потом заберёшь?» Он постоял, опустив голову, и не сразу ответил: «Пока нет надобности. Вика рыбу не любит. Сказала, чистить не станет. Так что ...»
«С рыбалкой ты завяжешь, – досказала за него Лиза. И стало немного обидно от того, сколько воскресных вечеров было потрачено на чистку улова, отмывание кухни и посуды от рыбного запаха, и за Палыча, которого пассия, похоже, строила сразу с порога…
– Что ж, счастливо тебе.
Он резко обернулся: «Ну, ты, Лиза, даешь! Чтоб сама предлагала вещи собрать! Мне во сне такое не снилось!» Вдруг она крикнула: «Ты погоди!» Выбежала и вернулась с пакетом-майкой: «Это замороженные манты. Как ты любишь! Свинина, индюшатина, картошка мелкими кубиками, по кусочку сливочного масла в каждый. Надеюсь, у любовницы будет, на чём приготовить? А то я МАНТОВАРКУ МОГУ УПАКОВАТЬ! Мне не жалко!» Муж чертыхнулся: «Точно, баба с катушек сошла!» Стал нервно натягивать куртку. Открыл дверь, вытащил чемодан, сумку.
– Давай, пакет из ванной помогу до лифта донести. И манты!
– Не нужны мне твои манты!
– А ты думаешь, Вика умеет готовить, как ты любишь? Я бы на твоем месте не отказывалась.
– Ладно! Уговорила! Проводи до лифта, дальше сам.
Она сунула ноги в угги, надела пуховик и двинулась за Палпалычем. Если бы раньше ей кто-то сказал, что так станет провожать мужа к другой женщине, она бы не поверила и обиделась, а теперь шла по коридору с двумя пакетами, словно так и надо. Даже сердце не щемило и не ныло. Молчало.
Они подождали, когда поднимется лифт. И вот двери распахнулись, и её обдало облаком дорогого мужского парфюма, а также обаяния, красоты и любви. По-другому и не скажешь! Высокий широкоплечий красавец с густыми темными кудрями до плеч, с горящими глазами потянул навстречу большие руки: «Ты встречаешь меня! Солнце мое! Как я рад! Столик заказал в самом лучшем ресторане! Цветы курьер привезет!» Подошел и бережно обнял. Тут же раздался возглас: « Я не понял! Лиза! Что за …» Не договорил, Ваня резко обернулся, и, кажется, стал еще выше и мощнее: «Лиззи, это кто такой?»
– Я – её муж! – странным, визгливым голосом крикнул Палыч.
– Ах ты – муж? – в голосе Ванюши было столько яда, что Лиза оторопела. – Это тот самый муж, который при любой семейной ссоре бежит прятаться под материнскую юбку, тот муж, который бросил жену в Новый год и уехал зажигать с тёлками. Ты, Палыч, не муж, ты ... – Ваня наклонился и что-то шепнул на ухо. Тюленев оттолкнул его и замахнулся для удара, но Ваня, который был на голову выше, намного сильнее и тренированнее, отклонился, схватил за шиворот Павла и приподнял. Лиза увидела, как оторвались на пару секунд ботинки от пола. Потом парень поставил обратно. Поправил капюшон и наставительным тоном сказал: «Будешь делать все так, как скажет тебе Лиззи. Если по твоей вине хоть одна слезинка прольется из её глаз, мы с друзьями тебя уроем. Ни она тёлка не найдет! Ты меня понял? Муж!» В последнее слово он вложил столько презрения, что ей даже стало немного жалко растерянного, морально раздавленного Тюленева.
Но это было еще не всё. Ваня демонстративно обнял Лизу одной рукой, потом нежно прижал голову к сердцу и ...поцеловал в макушку. Ноги предательски дрогнули, она закрыла глаза, чтоб не видеть искажённого гневом лица человека напротив. Потом повернулись и в обнимку пошли по коридору, мимо дверей курилки и выхода на общий балкон, мимо электрощита и квартир соседей... Ей показалось или, действительно, бывший муж послал вслед грязное слово, означающее падшую женщину, но Ваня легонько сжал плечо и шепнул: «Не оборачивайся! Не порти ему картину!»
Так, в обнимку и вошли в квартиру. Потом, сидя на банкетке, смеялась, перегибаясь пополам, а Ваня сначала вторил ей, а потом испугался и спросил: «Ты смеешься или рыдаешь?»
– Смеюсь Ваня, только плакать тоже хочется. Мы прожили вместе двадцать пять лет…
– Так это хорошо, Лиззи!
– Поясни.
– Плохо было бы, если ещё столько же прожила с козлом! А теперь радоваться надо! Козел ушел в другой огород. Ты ушла с баржи. Значит, можно ждать красивый лайнер!
А у меня, кстати, кое-кто есть для тебя на примете.
– Ты, Вань, совсем с ума сошел? – запустила тапочкой. Он увернулся, засмеялся и спросил: «Где твоя швейная машинка?»
Т. Синькова.
19.03.23.
ОКОНЧАНИЕ мини - повести " Мантоварка для любовницы"