В редакции «Нью-Йорк таймс» Макс быстро отыскал репортёра, готового написать хвалебную статью о необычном увлечении европейцев скачками акважеребцов. Молодой человек оказался настолько расторопным, что не успел Макс подать объявление о вакансии директора, как тот уже стоял перед ним с пучком телеграфных лент.
– Мистер, я, конечно, за деньги напишу чёрта лысого, но всему есть предел. В прессе ни полнамёка на подобные соревнования? Это против политики газеты
– А вы чего хотели? Чтобы азартные игры рекламировали в Европе? Это у нас свобода, А там одни диктаторские режимы: фашисты, нацисты, извращенцы, Пол Пот, наконец!
– Это в Индонезии.
– Послушайте, какая разница, все они там живут на одном континенте.
– Здесь не поспоришь. Но всё же, это достоверная информация или мыльный пузырь?
– Серьёзней не бывает. Видите, размещаю объявление о вакансии директора. Проектом руководит сам Николай Савин. Надеюсь, слышали о нём-то?
– Обижаете. Дело о продаже орловских рысаков итальянской кавалерии!
– Точно! Теперь понимаете, насколько всё серьёзно?
– Он же аферист международного масштаба!
– Это проблема?
– Что вы. Чувствую запах больших денег, но как уговорить выпускающего редактора на сомнительный материал?
– Мне вас учить? Не врите!
– Завернёт.
– Ничуть. У вас же хозяин Адольф Окс, кажется?
– Я что-то вас не понимаю?
– Мой компаньон уже договорился с ним о встрече. Если откажетесь, то тему передадут менее щепетильному корреспонденту.
– Когда нужен материал?
– Завтра бросаем пробный камень. Что-нибудь интригующее. К примеру, заметку о новой породе лошадей, выведенных в Индонезии.
– Момент, дайте хотя бы фото!
– У вас что, художника нет? Я за двойной гонорар должен ещё и рисовать уметь?
– Всё, вопрос закрыт. Читайте в утреннем номере. Аванс?
– Помилуйте, покажите для начала хотя бы черновик. Вот что, приходите в отель «Плаза». За ужином всё и обсудим. Кстати, познакомитесь с Савиным. Там и получите подробнейшую информацию из первых рук.
– Утренний выпуск пролетает.
– Ничего не знаю. Всё, труба зовёт. Ждём в 19:00. Не опаздывайте.
Наблюдая, как фланируют по Гудзону белые пароходы с открытой веранды, Савин вернулся к начатому на пароме разговору:
– Габби, вы меня так заинтриговали своим хобби, что волосы на макушке искрятся от желания узнать, чем вам насолила старуха Изергиль?
– Вы имеете в виду статую Свободы?
– Её негодницу.
– Мой хороший знакомый Пьер с неё прыгнул.
– От несчастной любви к вам, я надеюсь.
– Глупое предположение и неприятное. Парашют испытывал собственной конструкции.
– Пардон, а ещё француз. Он француз?
– Почему вы так решили?
– Имя… Так что, разбился?
– Как вам сказать, умом тронулся. Вот я и пытаюсь понять, что на него повлияло.
– Убеждён, что морщины вам ни к чему!
– Я и морщины – вы шутите?
– Серьёзен, как никогда. Перестаньте играть с масонскими символами. Поверьте, там ничего хорошего нет. Взять, к примеру, это Гекату, тьфу ты, пардон, статую Свободы. Я посмотрел из её головы на панораму Нью-Йорка, и что вы думаете, мне тоже захотелось вниз сигануть от тоски, но, о счастье, увидел вас и понял, что жизнь намного лучше, чем мы порой о ней думаем.
– Странный комплимент, вроде бы обижаться не на что, однако, что-то в нём не так. У вас несчастье?
– Да, чертовски ненавижу зелёный мох. У вас здесь в Америке даже деньги зелёные. Что за ерунда?
– Я слышала кусочек вашего разговора с экскурсоводом насчёт патины. В Сибири действительно нашли средство от окисления.
– Естественно. Представляете, какой крюшон, если бы не эта дурацкая обидчивость итальянцев, то никогда бы не познакомился со знаменитым химиком Чугаевым.
– Извините, ничего не знаю про русских. И что ваш Чугаев?
– Великолепный экспериментатор. Он, представляете, своего кота Леопольда покрыл платиной. Приходим к нему домой, а навстречу выскакивает напрочь платиновый Леопольд. Звенит весь, как новогодняя ёлка. Я и спрашиваю у хозяина:
– Лёва, ты зачем столько денег на котика перевёл? И что думаете, он ответил?
– Мои сбережения на чёрный день.
– Каково! Коты столько не живут?!
– Это не мои трудности. Над этим работает Сеченов! – парирует Лёва.
– Долголетие для котиков? Как замечательно. Вот это по-настоящему важное открытие!
– Я вижу в вашем очаровательном личике соратницу. А давайте очистим Свободу от пошлой зелени вместе? И сделаем это в память о вашем сумасшедшем Пьере. Кстати, где он сейчас?
– Поехал прыгать с Эйфелевой башни.
– Да-с, глубоко его задел Нью-Йорк, хорошо ещё, что не Бруклинский мост.
– Вы что-то говорили про итальянцев. Они и взаправду такие обидчивые? – перевела разговор Габби, не желая обсуждать своего знакомого.
– Феноменально. Обычных шуток не понимают. Я на спор пообещал пересадить гвардию на орловских рысаков, если дадут денег. И что вы думаете – перевели всю сумму, так им хотелось покрасоваться на русской породе! Ну не отказываться же, в самом деле! Поразительные люди. В голову не могли взять, что я родными лошадьми не торгую.
– И что с деньгами?
– Потратил, а зачем же они ещё нужны? Но, вот счастье! Вот она щедрая рука судьбы: встретил вас в этом вертепе зелени, и всё в душе переменилось. Захотелось, знаете ли, сделать что-то хорошее, вечное, этакий гимн красоте. Вот прямо в голове этой статуи всё и родилось.
– Так что же именно. Я вас не понимаю. Вы говорите загадками.
– Во время войны с турками я видел, как наши казаки форсируют Дунай. Великолепное зрелище доложу я вам. Сотни здоровенных мужиков нагишом с шашками в зубах атаковали войско Осман-пашы. Его геройские мамелюки так перепугались, что бросили свои кибитки с гаремами и пустились, что есть силы, драпать от конной лавы, ощетинившийся пиками и острейшими клинками. Восторг!
– Вы так рассказываете, будто и сами воевали.
– Ранен, но выжил. Турецкая пуля пробила лёгкое. Если бы не мой конь, так бы и остался лежать под Плевной. Впрочем, это пустое. Так вот, я поклялся тогда, истекая кровью, что нужно людям показать настоящую красоту. Пусть полюбуются, как грациозно плывут жеребцы с наездниками. Каково!
– Право, не знаю. И что же это такое будет? Только спины лошадей? Это неинтересно.
– Габби, только не хитрите со мной. Я этого просто не переживу. Скажите честно: Вы любите скачки?
– Там всё быстро. А здесь что такое будет? Никакой скорости.
– Посмотрите на меня и скажите: я человек горячий?
– Пожалуй, судя по вашему напору, но какое это отношение имеет к проекту?
– Мы построим грандиозный бассейн с прозрачными стенами из толстого стекла. Представьте себе, красивые атлеты в обтягивающих купальных костюмах и орловские рысаки летят наперегонки в прозрачной морской воде. Пена, крики чаек, фырканье жеребцов – И всё это можно рассмотреть в деталях, подойдя на расстояние вытянутой руки. Вот скажите: чем не зрелище?!
– Вы с таким энтузиазмом описываете, что я почувствовала себя рядом с этим сооружением. И что, и даже снизу можно будет рассмотреть?
– Вы чудо! Я об этом не думал, но сейчас же и решил: пусть так и будет. Летящие в пузырьках воздуха мускулистые ноги жокеев и лошадей! Так, закроем глаза. Участники выстроились на специальном трамплине в линию перед стартом. Кони от нетерпения фыркают, вздрагивая кожей, бьют копытами бирюзовую воду. Капли сверкают в лучах солнца. Взмах флажком, жокеи понуждают пятками скакунов броситься в воду. Звон колокольчика, бурление воды. Зрители могут видеть во всех ракурсах борьбу участников. Снова они взбираются на дорожку, скачут и опять погружаются в стремительный канал под восторженные крики толпы. Ну, чем не зрелище! А! Мы с вами порвём Нью-Йорк на части. Гарантирую. Ага, а для скорости устроим с помощью мощных насосов ток воды из Гудзона. Заодно решится вопрос с прозрачностью стекла. Всяким там зелёным водорослям задерживаться будет некогда.
____________________________________________-
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 10 Величие нищеты
Глава 11 Преступник и его жертвы
#фантастика #стимпанк #антиутопия #детектив #юмор #гиперпанк