Кремлю часто пеняют тем, что он якобы ожидал, что русских солдат будут встречать цветами, и поэтому пошёл на авантюру. Мне кажется совершенно несправедливо – о том, что прорусское движение на Украине жесточайше задавлено, Кремль прекрасно знал. Более того, если даже предположить, что массовое пророссийское движение сохранилось бы после восьми лет террора, то Кремль не стал бы делать на него ставку. Кремль страшно боится народных движений, вся история Донбасса с 2014 года тому свидетельство. На «элитные» группы в Украинской власти явно как-то пытались опереться, но этому фактору наверняка также придавалось не самое большое значение – уж кто-кто, а Кремль должен быть прекрасно понимать, чего стоит донельзя коррумпированный украинский истеблишмент. Безусловно, серьёзная переоценка своих сил и недооценка сил противника имели место быть, но главным фактором, определившим решение о вторжение, стало то, что у Кремля просто не оставалось не то что хороших, а даже умеренно плохих, вариантов. Также надо заметить, что из всех приведённых выше вариантов, только один – а именно четвёртый, СВО – подразумевал хоть какую-то вероятность выигрыша, все остальные означали гарантированный разной степени глубины, но проигрыш.
Почему Запад прозевал вторжение? По очень простой причине – численность российской группировки составляла 160,000 плюс 20,000 НМ ДНР и 14,000 НМ ЛНР, им противостояла украинская группировка более чем в 200,000 человек, с точки зрения военной теории при таком соотношении сил проводить масштабное наступление на фронте в 2000 км – безумие. Поэтому сосредоточение российских войск на границе (которое прекрасно вскрывалось всеми видами разведки, да и не особо пряталось) западные стратеги обоснованно считали блефом.
Все странности первого этапа СВО прекрасно объясняются одним единственным фактом – СВО было спонтанной, насколько может быть спонтанной военная операция такого масштаба. С момента окончания Второй Карабахской войны (ноябрь 2020 года) до начала СВО (февраль 2022-го) прошло чуть больше года, большую часть этого периода Кремль потратил на то, чтобы попытаться «вырулить» ситуацию дипломатическим путём. Судя по всему, решение о полномасштабном вторжении принималось в самый последний момент и к планированию операции был допущен крайне узкий круг лиц. Поэтому подготовить вторжение как следует было просто физически невозможно. Но именно подобная спонтанность и очевидная малочисленность группировки парадоксальным образом обеспечила неожиданность, и, соответственно, успех первой недели операции. Как представляется, набросанный наспех на коленке план заключался в следующем: поднять огромный «шухер», создать угрозу взятия Киева, напугать американцев «призраком Кабула» и вынудить их усадить своих марионеток за стол переговоров. Центральным элементом этого плана был гостомельский десант с пришедшей ему на помощь группировкой из Белоруссии, задача остальных направлений была оттягивать на себя силы и максимально запутывать противника, а там получится как получится. Именно поэтому не было никаких сходящихся ударов на окружение группировок противника, именно поэтому был «удар растопыренными пальцами», как назвал его полковник Стрелков. Все прочие направления, кроме киевского, были отвлекающими и на них командование действовало исходя из ситуации и просто руководствуясь задачей «сделать что-нибудь». Скорее всего взятие Херсона с наскока получилось совершенно случайно и Кремль долго не мог понять, что же с ним делать. Также не били по казармам и инфраструктуре, стараясь ни в коем случае не создать лишних сложностей для начала переговоров, что в итоге стоило очень дорого. Максимум ожиданий, вероятно, был такой: американцы пугаются повторения «Кабула», соглашаются не втаскивать Украину в НАТО, признают Крым, отказываются от планов политической дестабилизации России и смещения путинского режима, в ответ российские войска откатываются на линию 24 февраля плюс ДНР/ЛНР, которые остаются непризнанными республиками по образцу Абхазии или Приднестровья до морковкина заговенья, санкции при этому остаются – в подобной ситуации отменить их было бы невозможно, на это никто и не рассчитывал – но в итоге ситуация как-то устаканивается, возобновляется business as usual, и в итоге всё потихонечку утрясается и оседает. Всерьёз воевать никто не собирался.
Блеф был раскрыт довольно быстро. Помимо очевидной малочисленности группировки вторжения (на которую с самого первого для СВО недоумённо указывал тот же полковник Стрелков), операция немедленно вскрыла накопившиеся проблемы российской армии, в первую очередь со связью, управлением и штабным планированием. Российская армия строилась в полной соответствии с политической доктриной полупериферийного капиталистического государства и предназначалась (за исключением стратегических ядерных сил сдерживания), прежде всего, для решения, так сказать, «бизнес-задач» ограниченными силами в зонах экономических интересов полупериферийной российской олигархии и для определённого инструмента влияния на ближайших соседей, для полномасштабной войны она оказалась катастрофически не готова и времени на подобную подготовку просто не было. Вкупе с общей «спонтанностью» СВО и ограничениями это создало полнейшую неразбериху на местах. Когда первый шок прошёл и украинская армия, под руководством натовских инструкторов, стала оказывать организованное сопротивление, внезапно выяснилось, что осмысленные наступательные действия у российской армии получаются как-то не очень. Плюс на действия российской армии накладывались серьёзные причины политического характера, связанные с тем, что политическое руководство России стремилось, прежде всего, как можно быстрее усадить «уважаемых партнёров» за стол переговоров и «зафиксировать прибыль», а потому страшно боялась испортить пресловутый «переговорный фон» - в частности, чем-то иным сложно объяснить отказ от воздушных ударов в первые, наиболее критически важные, дни операции по украинской системе ПВО, объектам транспортной инфраструктуры и ставшим интернет-мемом «центрам принятия решений». Подобные действия существенно помогли украинско-американской стороне преодолеть первый шок, отмобилизоваться и организовать успешное сопротивление, после которого у американской стороны всерьёз усаживать своих марионеток за стол переговоров больше не было никакой мотивации.
К такому повороту событий, судя по всему, Кремль тоже был заранее готов. Именно поэтому, как только стало ясно, что изначальный план не удался, уже в конце марта, Кремль вовремя дал команду на отвод войск, с наиболее опасных направлений, где российские силы могли подвергнуться наиболее болезненным контрударам, зафиксировать линию соприкосновения и кремлёвские стратеги наконец сели осмысливать, во что же они всё-таки ввязались и что делать дальше.
