Учитывая, что банковская система США несет убытки в размере 620 миллиардов долларов, эта сага может быть далека от завершения.
За всю американскую историю случались тысячи банковских крахов, но трудно вспомнить еще один, который произошел бы за одну ночь. Банк Силиконовой долины (SVB) превратился из “универсального магазина для технических визионеров”, как выразился Блумберг, в труп, окруженный капиталистами-стервятниками, жадно подбирающими его оставшиеся ценные активы со скоростью, которую обычно празднуют типы Долины. Индустрия, живущая по девизу Марка Цукерберга “действуй быстро и ломай вещи”, закричала от боли, когда силы созидательного разрушения уничтожили одного из них. Их дискомфорт вырос до высокой комедии со зрелищем ожесточенных либертарианцев, требующих государственной помощи, которую они получили после того, как были вынуждены ждать несколько очень мучительных часов, пока власти решала, что делать.
Потерпевший почти мгновенный крах SVB был назван “первым банком, управляемым социальными сетями”. Технические и финансовые деятели делились своими тревогами друг с другом в частном порядке через Slack и WhatsApp и публично распространяли их в Twitter. Технический инвестор Джейсон Калкани опубликовал несколько твитов, все с заглавными буквами, с сообщениями типа “ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В УЖАСЕ ПРЯМО СЕЙЧАС”. (Забавно, что в 2018 году возбудимый Калкани был одним из первых инвесторов в приложение для “осознанной медитации” под названием Calm.)
Лидер хедж-фонда Билл Экман написал в твиттере страшную историю о том, что крупные вкладчики SVB, вероятно, будут сокращены, что приведет непосредственно к многочисленным банковским рейнам и общему финансовому хаосу. С такими инвесторами, как Экман, наиболее известными многолетней многофронтовой кампанией по дискредитации Herbalife после того, как они закрыли акции (то есть сделали “огромную ставку” на то, что они рухнут), всегда приходится задаваться вопросом, говорят ли они как незаинтересованные аналитики или, как говорится на Уолл-стрит, “высказывают свое мнение” с использованием общественного эфира для распространения историй, которые могут принести пользу их собственным холдингам. Не хватало ли Экману банковских акций, и получит ли он прибыль от распространения страха? Возможно, мы никогда не узнаем. В любом случае, паническое стадо суровых индивидуалистов в полном составе побежало забирать свои деньги, и банк был быстро разорен.
Поразительный социологический момент: у этих венчурных капиталистов нет чувства классовой солидарности. Когда случился кризис, они не смогли объединиться, чтобы спасти одного из своих. Как сказал Financial Times неназванный венчурный инвестор: “Если вы собираетесь паниковать, паникуйте сначала”. Банковское братство прошло долгий путь со времен Дж.П. Моргана, который во время паники 1907 года вызвал ведущих банкиров Нью-Йорка к себе домой и запер их в библиотеке, пока они не пришли к соглашению о спасении проблемной брокерской компании (с немалой выгодой для себя, конечно). Они не создают финансовую буржуазию, как раньше.
Социальные сети были катализатором, а не топливом для самого пожара. В период с 1930 по 1932 год в США обанкротилось более 5000 банков — время, когда только у 41 процента домохозяйств были телефоны. И тем не менее каким-то образом панике удалось распространиться в те доинтернетные дни; фотографии клиентов, выстроившихся в очередь, чтобы снять свои деньги с умирающих банков, являются основой ранних историй депрессии.
Помимо СМИ, у SVB были серьезные фундаментальные проблемы. SVB не был, как утверждали некоторые, банком, который все делал правильно, предоставляя продуктивные кредиты инновационным предпринимателям. Он делал кое-что из этого — хотя есть подозрения по поводу переоценки этого сектора, чей вклад в улучшение жизни людей весьма спорен, — но у него также была очень странная бизнес-модель.
За последние несколько лет технологический сектор и венчурные капиталисты, которые его финансируют, купались в деньгах. Основной причиной этого является политика ФРС в отношении легких денег, которая доминировала на финансовом ландшафте с финансового кризиса 2008 года до поворота к более жестким деньгам весной 2022 года. За исключением скромного ужесточения в 2018 и 2019 годах, ФРС сохранила процентные ставки близкими к нулю и купила облигаций на триллионы долларов, в основном казначейских облигаций США. Сначала идея заключалась в том, чтобы поддержать восстановление после Великой рецессии, а затем противостоять последствиям пандемии ковида.
Вопрос о том, насколько эта политика помогла реальной экономике, является предметом дискуссий, но нет никаких сомнений в том, что она подтолкнула финансовые рынки. В период с марта 2009 года по декабрь 2021 года фондовый рынок, измеряемый индексом S & P 500, вырос на 517 процентов, что является вторым по величине ростом за любой сопоставимый период за последнее столетие. Инвестиции в венчурный капитал выросли на 1143 процента. Криптовалюты, как ни странно, стали вещью. За этими скачками стояли две важные движущие силы: низкие процентные ставки заставили инвесторов искать более высокую доходность, которую исторически предлагали акции и венчурные капиталисты, а обильное поступление наличных денег от операций ФРС по покупке облигаций дало им средства, чтобы, как говорится, достичь доходности.
Это особенно относится к клиентам SVB, таким как технологические фирмы и венчурные капиталисты. У них было много денег, чтобы держать их на депозите, но особой потребности в кредитах не было. В период с 2019 по 2021 год депозиты в банке выросли более чем втрое, но кредиты “просто” удвоились. SVB вложил излишки наличных в ценные бумаги, запасы которых выросли более чем в четыре раза. Но при таких низких процентных ставках в 2021 году — трехмесячные казначейские векселя, самое безопасное место для размещения денег, кроме хранения пачек наличных в кубышке, приносили в среднем всего 0,05 процента в том году — менеджеры банка также испытывали соблазн достичь доходности. Поэтому они вложили миллиарды в долгосрочные облигации, которые платили по более высоким ставкам, но подвергали банк гораздо большему риску: цены на облигации падают по мере роста процентных ставок. Они могли бы застраховать этот риск с помощью деривативов (безопасных, а не радиоактивных), но они этого не сделали, ибо это сократило бы их доходы.
Без сомнения, будут проведены расследования того, почему банк был таким безрассудным, но тот факт, что SVB большую часть прошлого года оставался без директора по рискам, может иметь значение. Но не только руководство банка было несовершенным: FDIC, ФРС и банковские власти Калифорнии должны были вмешаться, но они этого не сделали.
SVB не одинок. По данным FDIC, вся банковская система несет нереализованные (бумажные) убытки в размере 620 миллиардов долларов — на сегодняшний день это самый высокий показатель в новейшей истории. По словам банковского аналитика Тимоти Коффи из Janney Montgomery Scott, SVB был исключением, но, возможно, это не последний случай, когда мы сталкиваемся с этой проблемой. Источником является повышение процентных ставок и сворачивание масштабной программы покупки облигаций ФРС за последний год. Некоторые восприняли бы это как аргумент против когда-либо повышения процентных ставок, но капитализм плохо работает с 0-процентными ставками, которые порождают спекулятивные пузыри и безрассудство, подобное SVB. Если вам не нравится такое положение дел — и нет никаких причин, по которым вы должны — ваша проблема с капитализмом, а не с политикой процентных ставок.
Неужели экономика США и ее финансовая система стали настолько структурно слабыми, что не могут жить при нормальных уровнях процентных ставок?
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2056 2618 8509 (Александр Васильевич Ж.)