Девушка открыла зеленые глаза. Зевнула. Нехотя поднялась с кровати и съежилась от холода. Накинув на себя одеяло и укутавшись им, она минуту другую не понимала, где находиться. А потом пришла в себя. И как будто ее с размаху треснули камнем по голове, оставляя кровавые следы, которые змейками стекали вдоль шеи, нашептывая на уши не самые приятные слова.
– Карамель, ты все еще в постели? – в комнату без стука заглянула женщина, которая всем тут заправляет.
– Я уже встаю! – тут же отозвалась девушка и с шумом спрыгнула с кровати, разбудив соседку.
Лучше не спорить с Кьён, женщиной, которая ее разбудила, иначе несдобровать. Несколько раз Карамель вступала в распри с ней, из-за чего хорошо получила по рукам тростью, с которой та ходила из-за ноги. Девушка сморщилась, вспоминая об этом инциденте, и резко мотнула головой, отгоняя от себя ненужные удручающие мысли. И без этого все хреново.
Она медленно приблизилась к умывальнику, чувствуя тяжесть прошедших дней на своих плечах. С сожалением она взглянула в зеркало, которое отражало ее изможденное отражение. Хотя хозяева этого дома проявляли благосклонность к ней, воздавая ей питание, которое превосходило качество пищи, выделявшейся другим девушкам за их хорошую работу, но это не доставляло ей настоящего счастья.
Ее локоны, когда-то были густыми и гладкими, черных волос, теперь стали ломкими и тонкими. В результате пришлось отрезать их, чтобы они достигали лишь плечей. Ее лицо теперь было худым и пустоватым, с глубокими синяками под глазами и бледными губами. Если бы она могла, отдала бы все, чтобы оказаться рядом со своими родителями в эти минуты. Но два года назад, в результате еще одной глупой ссоры, она покинула их и странствовала по заметенным снегом просторам Зардии, голодная и полная разочарования. И это было только началом.
Внезапно она наткнулась на этот дом, где ее приняли с распростертыми объятиями. Здесь она нашла приют и теперь должна была работать, чтобы отдать свой долг. Пожалуй, это было лучшее, что случилось с ней после стольких испытаний. Ведь эти люди приняли ее такой, какая она есть, без суда и упреков. Она могла забыть свои тяжелые прошлые моменты и начать новую главу в своей жизни. А потом, она поняла, как сильно ошибалась.
Девушка вздохнула и придвинулась ближе ко льдистой воде, наполнявшей умывальник. Она погрузила руки в холодную жидкость и ощутила, как ледяная прохлада проникает сквозь ее пальцы. С закрытыми глазами она представила, что все трудности, которые она перенесла, смываются с нее, словно ледяной поток смывает грязь с ее тела.
Она медленно вытащила руки из воды и протерла их о стерильное полотенце. Больше нет смысла жить в прошлом, ведь она теперь уже никогда не вернется туда, где ее когда-то любили. Теперь она сосредоточится на настоящем и будущем, чтобы отблагодарить этих людей, которые предложили ей новую жизнь. Но ее сердце так и не наполнилось решимостью. Да. Она будет работать так, чтобы заслужить свое место в этом доме, но найти истинное счастье и покой, увы не сможет.
Карамель осторожно открыла черную краску для глаз и стрелками аккуратно подвела глаза из внутреннего уголка во внешний. Накрасила алой помадой губы. Надела кружевное черное белье, каким может похвастать лишь самая богатая женщина, и, накинув поверх него прозрачную розовую накидку с красивым белым мехом песца на ворот, рукавах и подоле, Карамель, еще раз окинула себя взглядом в зеркало, печально улыбнулась своему отражению. Пора работать.
Она в спешке спустилась вниз по винтовой лестнице, мимоходом здороваясь с другими девушками, которые с сочувствующем видом провожали ее взглядом, в главный зал, где все дорого украшено мехами и шелком.
Этот необычный дом представлял собой разделение на две части. Одна из них предназначалась для девушек и располагалась на двух этажах с множеством маленьких комнатушек, где стояли только две тесно сдвинутые кровати и маленький таз. В этом тазу девушки могли наслаждаться минутами тишины и блаженного одиночества, делая себя чистыми и свежими. Однако эти минуты были недолгими.
Другая часть дома тоже располагалась на двух этажах, но комнаты там были большие, украшенные красивой мебелью, дорогими коврами и великолепными кроватями с шелковыми балдахинами. В этих комнатах всегда царило тепло и уют. Но некоторые девушки ни за что не решились переступить через этот злосчастный порог.
Рядом со стойкой, опершись об трость, стояла хозяйка заведения, в котором удосужилось работать Карамели, и нервно стучала пальцами по столу, то ли ожидая саму Карамель, то ли человека, который был постояльцем этого дома. В душе девушка выругалась и захотелось плюнуть ей в гримасу, полную недовольства, которая никогда не менялось.
– Доброе утро, госпожа. – Слегка склонила голову девушка.
– Долго идешь. – Женщина бесцеремонно взяла в руку лицо Карамели и внимательно осмотрела его. – Но тебе повезло. Если бы клиент так не задерживался, то тебе пришлось бы не сладко. Ты все помнишь?
– Да, госпожа. – Карамель пришлось потрудится, чтобы не вырвать лицо из мерзкой пахнувшей мускусом и ментолом руки.
– Вот и хорошо. – Отпустила она лицо Карамели и поправила волосы, всегда хорошо уложенные. – И не вздумай опозорить меня!
– Я вас не опозорю, госпожа.
Прошло еще какое-то время, после чего дверь в гостиную распахнулась, и в зал вошел мужчина с поседевшей длинной бородой и зализанными назад волосами. К нему сразу же подбежали девушки, которых Карамель знала только со слухов. Ей не разрешалось передвигаться по дому без сопровождения мужчин, а жили эти две девушки на первых этажах, куда доступа жрицам не было. Они разули мужчину, сняли с него мантию, что была окантована дорогими мехами, и он прошел вальяжной походкой к стойке, где стояли Кьён и Карамель. Карамели было тошно даже смотреть на него, хотелось убежать, но ей пришлось не отводить взгляд и мило улыбаться.
У бородатого мужчины были глубокие морщины на лице, говорящие о его многолетнем опыте и мудрости. Серебристые пряди в его бороде смешивались с черными, создавая изысканный контраст и придавая ему особую привлекательность. Волосы, собранные в тугую прическу, придавали ему строгий вид и отражали высокий статус этого человека.
Теперь все внимание его было сконцентрировано на Кьён, а Карамель, которая стояла на стороне, старалась остаться незаметной.
- Вы как всегда прекрасны, госпожа Кьён. – Он улыбнулся, деловито кланяясь и целуя руку женщине.
- Не льстите мне, сэр Ишеи. – Фальшиво улыбнулась Кьён, но Карамель знала, что она недовольна этим действием. – Что вас так задержало? Мы волновались, что вы передумали.
- Но я же пришел. Остальное неважно. У вас прекрасные конюшни!
- Благодарствую за комплимент. Я тщательно слежу за чистотой и опрятностью сия помещения. Ваше ложе готово. – Женщина так резко посмотрела на Карамель, что та невольно поежилась.
- Господин, прошу, следуйте за мной. – Робко прошептала она, слегка склонив голову под пристальным взглядом Кьён.
- Я за вами, моя сладкая. – Он хитро улыбнулся, но тут же снова посмотрел на Кьён. – По оплате как всегда?
- Часть сейчас, часть после работы.
Ишеи достал из своей маленькой сумочки, которая висела у него на бедре, десять золотых и положил на стол возле хозяйки, а затем повернулся к Карамели и, осмотрев ее с босых ног до головы, похотливо облизнулся, что заставило девушку похолодеть от беспомощности.
- Иди. – Бросила ей хозяйка. – Нечего заставлять клиента ждать.
- Да, госпожа.
- Госпожа Кьён, я голоден.
- Я уже позаботилась о том, чтобы вас накормили.
- Благодарю вас. – Он еще раз поцеловал Кьён руку и ушел вместе с Карамелью.
- Помните о правилах, сэр Ишеи! – крикнула им вдогонку хозяйка, на что мужчина слегка кивнул головой.
Карамель не имела выбора. Она была вынуждена заниматься нечестной работой, утоляя желания и принося удовольствие мужчинам. Если бы она отказалась или попыталась сопротивляться, последствия были бы крайне ужасными. Могли избить и бросить в холодный подвал без еды и одежды, лишив ее человеческого достоинства.
Но несмотря на это, в душе Карамель ненавидела своего унижающего клиента. Она мечтала ударить его туда, где это больнее. Он был гораздо старше ее, мог быть ее дедушкой по возрасту, но ему не было дела до этого. Ведь другим девушкам выпадали молодые и привлекательные клиенты, а ей приходилось трудиться с этим престарелым сквернословом. Хотя откровенно говоря, он платил гораздо больше других, поэтому получал самых искусных и красивых жриц. А это и была Карамель.
Карамель ощущала лишь печаль в своей душе. Один только факт, что по правилам заведения, запрещалось целоваться в губы, служил небольшим утешением. Ведь если бы это было не запрещено, то ее обязательно бы стошнило.
Карамель вошла в гостевую комнату и сразу заметила, что на столе уже давно было накрыто обильное угощение - аромат свежего хлеба, разнообразные фрукты и сладости соблазняли ее голодные чувства. Рядом с едой стоял кувшин с добротным элем, приятно выглядевшим в сиянии свечей. При этой мысли Карамель почувствовала жажду, и ей очень хотелось напиться, чтобы забыть обо всех сложностях. Однако, в ее профессии жрицы запрещалось питаться едой и пить со стола клиента.
Ишеи развернулся и на ходу снял жилетку, бросив ее в другой конец комнаты. Затем, словно не обращая внимания на окружающее, он небрежно опустился на мягкую, шелковую постель. В глазах Карамель блеснуло негодование, ведь клиенты должны проявлять уважение к месту, которое им было предоставлено. Она уселась за стол и налила эль в свою кружку, стараясь не смотреть на Ишеи, но в своих мыслях Карамель проклинала его и желала ему самой мучительной смерти, чтобы он хоть немного понял, какого это, когда имеют маленькую девочку, которой недавно исполнилось шестнадцать.
– Подойди. – Приказал он, после чего девушка тут же приблизилась к нему.
Он бесстыже оглядел ее, а затем протянул руки и положил их на ее бедра, притянув ее к себе. Сердце девушки сжалось, но она не осмелилась противиться ему. В конце концов, перед ней стоял уважаемый мужчина из Рогнеды, который преодолел практически двое суток верхом, чтобы привлечь ее внимание. Ишеи снял одеяло с ее плеч и страстно поцеловал оголенный живот, но сразу отдернулся, требуя, чтобы Карамель приготовила ему еду прежде всего.
Девушка беспрекословно протянула ему кружку эля и отступила в сторону, оставив его наедаться мясом. Жир сочился у него по губам, падал на его одежду, и он облизывал пальцы, вызывая у нее отвращение, но она сдержалась. Лучше не смотреть на него.
Когда последний кусок еды был съеден, а эль начал охмелять его, он вытер губы и снова вызвал ее к себе. Она знала, как угодить ему, так как уже не раз выполняла свои обязанности перед ним. Без колебаний опустилась на колени, заняв место между его ног. Уж лучше выпить яду. Противно. Совершенно очевидно, что противно. Как он мог не видеть это? Ах да. Он блажено закрыл глаза. Гадость. Лучше тоже закрыть глаза.
А затем он начинал избивать ее. Кулаками. С такой яростью, что она даже не могла кричать, забыв даже, как дышать. Он кусал, рвал ее нежную бледную кожу кривыми желтыми зубами, она была уже почти лишена сознания. Она старалась не кричать. Нельзя дать ему удовольствие от ее страданий. Ему нравилось причинять боль. Ему нравится, когда она кричит.
Как вообще можно наслаждаться ЭТИМ процессом? Нет, она вовсе не наслаждалась. Она ненавидела этого мужчину до глубины души. Была бы воля и она задушила его собственными руками. Но. Она знала последствия. И не противилась. Никогда.
Словно темная тень, ненависть управляла ею полностью. Она не знала, когда именно это чувство овладело ею настолько, что все мысли стали закованы в оковы злости. Погруженная в мир ненависти, ей казалось, что каждое дыхание наполнено обидой и яростью.
Участвуя в искусной игре между людьми, именно он находился на передовой линии, где судьбы переплетались и разрушали друг друга. Он был тем, кто разрывал жизни, кто обнажал самые глубокие тайны и уничтожал безжалостно. Это был его путь, его призвание.
Однако, в этой мрачной пустоте, в недрах ее души, присутствовала острая боль и жгучая тоска. Она понимала, что ее ненависть – это лишь зеркало, отражающее собственные страдания и неисцелимые раны. Она совершала жуткие поступки, а боль никогда не утонет в океане воздаяния.
Она не смотрела на Ишеи. Закрыла глаза. Каждое слово, произнесенное им, становилось каплей горького удовольствия, проникающей в самые глубины ее сущности. И она не противилась этому, погружалась все глубже и глубже в зыбкую тьму своего собственного ужаса.
Связана своими собственными мыслями, она стала чудовищем, поглощенная чувством мести. Ее сердце источало огонь, который сжигал все доброе и светлое вокруг.
Но в глубине души она знала, что эта ненависть – это ее собственный пленник. И она стала искать свободу, истинную свободу от бремени ненависти. Не противившись последствиям своих действий, она осмелилась пройти через тьму, чтобы найти истинное спасение.
Нет конца пути к искуплению. Лишь приняв последствия своей ненависти, она сможет обрести наконец свою истинную сущность, свет, противоположный тьме. Ей остается только идти вперед, по своему пути, чтобы найти выход из лабиринта, созданного ее же собственными руками. Точнее ногами. Когда она пришла в этот даларов дом.
Вот ее ошибка! Очередная из тем многих, которые совершила. Которые еще будет совершать в этом гребанном доме терпимости, где выхода особого нет. Мерзко. Отвратительно и мерзко.
Она закрыла глаза, пытаясь сбросить наваждение и унести свои мысли в другой мир. В мир, где ошибки не преследуют каждый шаг, а путь к истине и счастью не замыкается на этом проклятом месте. Но чем больше она пыталась отгородиться от реальности, тем сильнее она гнала себя искать способы выбраться.
Минуты текли, но она не могла отвлечься от своих мыслей. Они словно татуировки из огня и пепла. Каждый раз, когда она вглядывалась в себя, она видела ту самую ошибку, которая становилась тенью над ее жизнью. Как она могла так промахнуться? Как могла быть так глупа?
Невидимый груз ужаса несся по плечам Карамели, и она уже не знала, как расправиться с его тяжестью. В этом заточении жизни двери к свободе казались несбыточным мечом, а выхода из этой запутанной ситуации – всего лишь иллюзией. Она стояла на краю бездны, отчаянно желая падения, но одновременно боясь разбиться о дно.
"Не думай, Карамель, просто не думай", – эти мысли были для нее волшебным заклинанием. Ей нужно было прикрыть глаза на время и дать своей душе отстраниться от бесконечного круга саморазрушения.
И она позволила себе забыть, хотя бы на мгновение. Забыть о промахах, о горечи и тьме. Забыть о доме терпимости, где каждое дыхание становилось судорожным натягиванием маски идеала. В этом закрытом мире, где правила диктовались несовершенством и сравнениями, она нашла маленькую пещерку спокойствия.
Там, где светло было столько, сколько она сама готова была позволить. Мир где-то внутри, в глубине ее сердца. Мир, который был только ее, и никому другому он не был дан.
Не думай, Карамель, просто двигайся. Как всегда. Двигайся вместе с Ишеи, который разрывал ее плоть где-то там, в промежности. И в этот раз все может быть иначе.
***
В течение двух следующих дней Карамель пролежала безвольно в постели с этим отвратительным мужчиной, совершенно голодная и с разорванными кусками одежды, которые оставались у нее. Он издевался над ней, не щадя ни одной возможности, терзая ее своими руками и словами, заставляя ее дыхание срываться от боли и страха. И когда он покидал комнату на какое-то время, Карамель в спешке подбегала к окну, выгибаясь над подоконником и выбрасывая содержимое своего желудка, пытаясь хоть как-то избавиться от этого унижения, которое проникало в каждую ее клеточку.
И наконец, это закончилось, ему надо уезжать. О да, ликование переходило все границы, ведь следующих три месяца его не будет в этом доме. Хозяйка наблюдала за тем, чтобы Карамель выражала особую скорбь по поводу отъезда сэра Ишеи, и та выполняла с усилием, ведь ей не хотелось еще пару дней оставаться без еды. Да, она была истощена, как физически, так и морально.
Мужчина, заплатив за «работу» тридцать золотых за «хорошее исполнение» и, еще раз поцеловав руку женщине и шлепнув Карамель ниже пояса, уехал восвояси, а Кьён позвала какую-то девушку с нижнего этажа, чтобы та отвела Карамель на кухню и хорошенько ее накормила.
– Ты заслужила.
Карамель была на пределе своих сил. Она уже не помнила, когда в последний раз ела настоящую еду. И голод парализовал ее тело до такой степени, что она едва могла передвигаться. Но еще хуже было то, что Карамель не имела возможности плакать. Все ее силы уходили на выживание.
Однако, несмотря на все трудности, Карамель все же находила в себе силы продолжать идти вперед. Ее следующей целью было просто накормиться, а затем выспаться и привести себя в порядок.
Девушка с нижнего этажа отвела Карамель на кухню и приготовила для нее простую кашу. Внешний вид этого блюда был далек от совершенства, но Карамель была слишком изголодавшейся, чтобы обращать внимание на внешний вид. Как только еда была подана на стол, она набросилась на нее и начала есть практически с истеричным аппетитом.
Но вместе с едой на стол она наконец-то решилась растереть свои огромные натертые щеки, которые покрывались слезами. Слезы текли по ее израненным щекам, и она просто не могла остановить поток своих чувств. Она мельком поглядела на девушку, которая сидела неподалеку на стуле и смотрела в другую сторону.
Девушка была с яркими огнеными волосами и тёмным платьем. Отличительной чертой ее внешности была уверенность и равнодушие. Карамель поняла, что девушке не было дела до нее. В конце концов, Карамель была лишь одной из многих оборванных судеб в этом доме терпимости.
Она опустила глаза, продолжая есть пропитую слезами кашу. Измученная и одинокая, она знала, что с ее жизнью нужно что-то делать. Но на данный момент, единственное, чего она могла желать, это прожить еще один день.
Через минут пятнадцать Карамель стояла в своей комнате. Не такая роскошная, как комната, где ее держали, ведь здесь живут жрицы. Но зато с ванной и кроватью. А остальное не важно.
Закрыв за собой дверь, она без сил опустилась на колени и зарыдала. Слезы текли невыносимой силой. Боль пронизывала ее все тело, словно острые ножи вторгались в каждую клеточку ее существа. Но эта физическая боль покрывала лишь верхушку айсберга. Горечь и тоска охватывали ее душу, заставляя сердце рваться на части. Она знала, что плачет не из-за физической муки, которую испытывает, а из-за чего-то намного глубже и тоньше. Это был стон ее души, отзвук невыразимой тоски, преследующей ее уже столько лет. В этот миг она поняла, что все ее боли, страдания и слезы - лишь внешние проявления внутреннего потрясения. И теперь, в одиночестве, она не могла удержать эмоции и позволила им растечься по всему существу, забирая с собой частичку ее силы, ее случайно потерянный мир и замедляя ее шаг в бесконечности.
Чуть позже Карамель успокоилась. Зашла в ванную комнату, подогрела воду на небольшом железном обогревателе, в который то и дело надо было подкидывать дров, а затем налила ванну и осторожно села в нее, боясь обжечься. Ссадины и царапины сразу же заныли от соприкосновения с горячей водой. Поморщившись от резкой боли, Карамель взяла мочалку, которой принялась сдирать кожу до красноты.
- Мелька, ты уже пришла?
- Да, Ша, я в ванной.
Дверь осторожно отворилась и в ванную зашла Шарлот, стройная красивая девушка на год младше Карамели. У нее были синие бездонные глаза и пухлые губы, которые так искусно подчеркивали ее розовый волос. Некоторое время назад ее подвергли наказанию, и она была вымыта в свекольной воде. Волосы Шарлот окрасились из светлого в живой розовый цвет, но хозяйке так понравился этот новый образ девушки, что заставила ее оставаться такой всегда.
– Снова он тебя бил? – аккуратно погладила по синякам на руке Ша.
– Как видишь. – Карамель нежно улыбнулась.
Шарлот не могла отказать себе в ответной улыбке. Эта маленькая нежность, без слов, смогла переполнить ее сердце.
Шарлот взяла ее лицо в свои руки и, наклонившись, прикоснулась к ее губам. Это был поцелуй, полный нежности и заботы. Горечь прошедших трудностей на устах Карамели стала меньше, когда Шарлот проникла в ее мир своим поцелуем.
Ощущение ее губ на своих разбитых и болезненных губах вызвало у Карамель нежную боль, но одновременно и странное ощущение облегчения. Было словно губы Шарлот смогли растопить лед ее сердца и согреть его настоящим чувством. Шарлот отдавала ей долю своей силы и смелости, чтобы Карамель не чувствовала одиночества в своей биться о всех бурях жизни.
Пока их губы сливались в один поцелуй, Карамель почувствовала, что Шарлот готова пройти через огонь и воду ради нее. Боль резанула Карамель.
– Иди ко мне. – Карамель притянула ее к себе в ванну, а та, тут же сбросив с себя всю одежду, села напротив нее.
– Если бы я была чуточку сильнее, никогда бы не позволила с тобой так обращаться. – Шарлот взяла мочалку и принялась бережно, чтобы не сделать еще хуже, обмыливать ноги Карамель.
– Только ты мое спасение в этой дыре… – Вздохнула Карамель, закрыв глаза и полностью расслабившись в руках Шарлот.
- Я знаю, любовь моя... Я знаю.
***
Две девушки лежали в одной кровати, хотя еще одна стояла неподалеку. Так было удобнее обоим. Карамели часто ночью снился весь этот ужас, который она испытала за долгое пребывание здесь, а Шарлот ее успокаивала своим присутствием. Для второй же просто приятно находится так рядом с подругой. Шарлот гладила любовницу по голове, а та, сжав другую ее руку, поучала удовольствие от этого процесса.
– Шарлот, давай убежим.
– С ума сошла? Если нас поймают, то проблем не оберешься!
– Я больше так не могу. Я устала от насилия.
– Тебе просто дают самых сложных потому, что ты хорошо работаешь. – Девушка нависла над Карамелью и поцеловала в губы. – И я, кстати, полностью с этим согласна. Ты сводишь с ума…
Она провела рукой по ее голому телу.
– Ты сводишь с ума не меньше… Но, я устала. Так устала, что иногда мне кажется, что я умру. Повешусь или еще хуже. Только бы не испытывать этого снова.
- Не говори так, любимая. Я всегда рядом, ты же знаешь. – Шарлот крепко обняла подругу.
От последнего слова, Карамель передернуло. Может быть это и правда, но то, что между ними происходит, вряд ли можно назвать любовью. Да, Карамель хорошо проводит время с подругой, но они всего лишь спят вместе и все. На этом история заканчивается. Она не испытывает к ней чувств любви. Нет. Они - подруги по несчастью, любовницы, но никак не любящие друг друга люди. К тому же Шарлот не желает сбежать и это угнетает.
Горло Карамели сжимало гнетущая паника. Еще две полные луны и все повторится снова. Такого она не выдержит! Душа мрачно вздрагивала под натиском бессонных ночей и жестоких рук, чужих и грубых. И каждый раз, она старалась искать спасение в объятиях других. Любой был лучше, чем он.
Он, с его острыми словами и холодными глазами. Его смех был разрушительным, словно ледяной ветер, проникающий сквозь самую душу. В каждом движении она видела угрозу и боль, которыми он ее одарял. Она боялась его, боялась этой ненависти, что горела в его глазах при каждой их встрече.
Но что ей оставалось? Она искала утешение в чужих объятиях, пытаясь сбежать от этого кошмара. Но где бы она ни пристроилась, всегда была тень над ее счастьем. Тень его лица, его голоса, его призрака, что следил за ней где бы она ни была.
Она хотела забыть, захлопнуть дверь в свое минувшее и начать новую жизнь. Но его присутствие было невыносимым и мучительным напоминанием о прошлом . Каждая ночь с ним была мукой боли и унижения, словно невидимая цепь, которая держала ее в его власти.
И она понимала, что больше не может продолжать так жить. Ей нужно найти выход, спасти себя от этого круга уробороса1. Она должна убежать, прежде чем он разрушит ее окончательно. Лучше она ляжет в постель с кем угодно, лишь бы не с ним.
– Ладно, пора работать. – Вздохнула Карамель, поцеловав подругу.
Девушка быстро привела себя в порядок и спустилась на первый этаж. Она подошла к одной из стен и оперлась спиной об нее, сцепив руки в замок. Хозяйка научила ее, что такая поза делает грудь более выразительной. Безусловно, в дни, когда ее не собираются насиловать, она вынуждена работать, чтобы избежать наказания. Она хорошо знала, что наказания здесь суровые и совершенно несоответствующие для юных девушек.
Она была как фарфоровая кукла на фоне жестоких взглядов и узловатых рук. Так хрупка и одновременно растерянна. Двое мужчин плели сети из сладких слов и обещаний другой девушке, которая сидела на диване, но ни капли внимания не уделяли самой красивой из всех жриц любви, затерявшейся в хаосе бесконечных вечеров. Она, ссадины на теле и отчаяние в глазах, оставалась одинокой неизменной деталью в этом головокружительном спектакле.
В противоположном конце комнаты, наслаждаясь чужими телами в движении, сидел мужчина с чёрными густой бородой и волосами. Его глаза, окутанные пеленой бесконечного вожделения, пристально наблюдали за другой жрицей, выполняющей танец, завораживающей его в самые глубины разбушевавшейся души. От слюны, скапливающейся в его уголке рта, можно было судить о безудержной страсти, заполняющей его внутренний мир. Но вот Карамель, расцветающая лилия, не была предметом его интереса.
В толпе присутствовал еще один мужчина, скрывающийся в тени забытья и неприметности. В его глазах отражалась одиночество и обреченность, такие глубокие, что заламывали душу. Он знал каждую ссадину на ее теле, проклял каждый шрам, каждую боль, что могли причинить ей бесчувственные руки. Он уже утомился ждать. Вечер за вечером он наблюдал, как ее душа разрывалась на кусочки, как она отдавала себя всему этому безмолвному безумию. Но никто не увидел его голос, он замер задыхаясь в обманчивой тишине.
"Спасите... Кто-нибудь спасите меня...", – думала Карамель. Но она знала ответ: только она сама сможет спасти себя. В глазах этих мужчин не было ни капли сострадания или понимания. Они были порабощены желанием красивых тел. О ни не замечали души, прячущейся в сердце этой разбитой куклы. Но она все же верила, что однажды найдет силы выбраться из этой петли, вырваться из объятий беспорядковой ночной жизни и принять свою истинную силу.
На первый взгляд, она была просто одной из них – жрицей, привлекающей людей своим телом. Но под этой ранимой оболочкой скрывалась сила и горящая воля, способные освободить ее от этой маски безразличия. Время тянулось медленно, словно безжалостно измывалось. Она заслуживала большего, она заслуживала чего-то настоящего.
Она и дальше смотрела на проходящих мимо туда-сюда людей, пока не обратила внимание на глаза, которые ее изучали. Девушка присмотрелась. Это оказалась молодая женщина, со светлыми волосами и зелеными ведьмовскими глазами, которые так пристально смотрели на нее.
Карамель хитро улыбнулась и неспешно подошла к женщине, раскачивая бедрами. Мерцающие огни потрескивающих свечей создавали своеобразную музыкальную палитру вокруг, но все ее внимание было сосредоточено на этом таинственном существе. Еще ни один взгляд не заставлял ее сердце биться так быстро и неистово.
Она приближалась все ближе, ощущая волну возбуждения, которая отражалась в ее движениях. Мир вокруг перестал существовать, остальные лица и звуки стерлись из памяти. Ее сознание было полностью захвачено этим моментом.
Наконец, они оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Воздух наполнился искрами электричества, магической энергией, которая связывала их двоих. Взгляды их встретились, и время замерло в этот миг.
Их глаза говорили без слов. В них была таинственность ночи, пылающий огонь страсти, бессмысленность суеты мира. Карамель ощутила, как каждая клеточка ее тела готова покориться этому волшебству.
– Госпожа хочет развлечься? – промурлыкала девушка, обнажая грудь. – Я могу доставить наслаждение, которое вы никогда не забудете.
– Сколько? – сглотнула слюну женщина, бесстыдно изучая оголившийся тело.
– Десять золотых.
– А не дороговато?
– Ну, если хотите, можете снять другую девушку. - Она лукаво улыбнулась и наклонилась к ее уху. – Но вы не найдете лучше, чем я.
Она взяла женщину за руку и потянула в одну из комнат для гостей.
Закрыв дверь, Карамель резко развернулась, зажав женщину между дверью и руками.
– Как вам больше нравится? Нежно, страстно, грубо? Я все могу и все позволяю.
Женщина резко поменялась в лице и погладила Карамель по щеке.
– Я покажу.
Все началось с появления Наиди. Благодаря этой молодой женщине, жизнь Карамель была наполнена страстными эмоциями и неповторимыми мгновениями. Они встречались каждый второй день, чтобы насладиться друг другом. Любовь была тем, что их объединяло, а слова, произносимые обоими после каждого акта страсти, только подогревали огонь их чувств.
Наиди рассказывала Карамель о своих удивительных приключениях и захватывающих путешествиях, а та ловила взглядом все детали комнаты, все позы и места, где они проводили свои страстные ночи. Женщина была экспертом в искусстве приносить радость путем нанесения легкой боли. Карамель видела, что для Наиди это стало своего рода ритуалом, который приносил им удовольствие. Именно с ней Карамель испытала первый поцелуй, смело преодолевая единственное запретное правило.
Карамель поняла, что влюбилась. По-настоящему влюбилась. В ее сердце зародились мечты о том, что Наиди однажды заберет ее с собой и избавит от устрашающего мира, в котором она находились. Она молчала о своих желаниях, потому что стыд, который она испытывала, был непреодолим, чтобы выразить свои чувства. Карамели казалось, что она не достаточно хороша для Наиди, и вместо того, чтобы говорить об этом, она предпочитала сохранить свои мечты в тайне.
С каждым визитом Наиди в ее жизнь, Карамель все больше погружалась в свои фантазии. Она мечтала об особенной связи с Наиди, в которой им не нужны были слова. Карамели желала, чтобы их объединял не только физический акт, но и искренний душевный. Она верила, что когда-нибудь сбудутся ее мечты, и Наиди спасет ее от этой жуткой реальности, которая ее окружала.
Но пока все эти чувства и мечты оставались тайной, Карамели остается лишь наблюдать и молчать. И ей было стыдно говорить об этом, потому что она не знала, сможет ли Наиди понять и разделить ее чувства. Все, что оставалось Карамель, это ждать новой встречи и продолжать мечтать о светлом будущем, которое она надеется разделить с Наиди.
– Наиди, милая. – Щебетала Карамель после безумной ночи. – Расскажи мне, пожалуйста, еще.
– Я и так тебе много чего рассказываю. Что ты хочешь знать?
– Про твои приключения.
– Я уже так много тебе про них рассказывала…
– Ну, пожалуйста… - Карамель посмотрела на нее глазами речного пуселя2, и та сдалась.
– И не смотри на меня так. – Наиди рассмеялась и погладила подругу по голове. – Я расскажу тебе, как я вместе с друзьями боролась с шайкой северных эльфов, только прошу, не смотри на меня так.
Наиди была настоящей родственной душой для Карамель. Никогда она не перебивала женщину, когда та рассказывала о своих странствиях, полных захватывающих приключений. Каждая малейшая деталь жизни Наиди была для нее интересна. Однажды Наиди поведала ей о северных эльфах, которые, по ее мнению, были несколько наивными и подверженными манипуляции созданиями природы. Именно поэтому их численность была такой невеликой. Наиди также упомянула, что эльфы избегали сражений, становясь трусами и убегая с поля боя. Однако, именно благодаря тому, что Наиди и ее товарищи оказались загнанными со всех сторон, они смогли отважно сразиться и убить пару этих отвратительных созданий. Карамель мечтала о том, чтобы однажды и ей выпала возможность присоединиться к Наиди и убить паоочку этих отвратительных тварей.
– Наиди… - Слова сами вырвались наружу. – Забери меня отсюда. Я больше не могу так…
Последовало какое-то неловкое молчание, что Карамель показалось, что ее никто не услышал.
– Карамель, чтобы совершить бегство, нужно хорошенько подготовиться, иначе есть вероятность, что тебя поймают. Нужно собрать вещи, обрисовать план, разузнать о наемниках, которые торчат в зале и еще много-много чего.
– Пожалуйста! – вцепилась она ногтями в руку женщины и умоляюще на нее посмотрела. – Я не могу больше так. Я устала от всего этого.
– Мне больно, отпусти. – Резко ответила Наиди, что Карамели пришлось отпустить.
– Прости…
– Не извиняйся. А о том, что ты хочешь сбежать от сюда, я давно поняла. Придет время, и я заберу тебя. Обещаю. Но только не сейчас.
***
С того момента, как Наиди согласилась спасти из этого злачного места Карамель и была у нее в постели в последний раз, прошло две недели. На следующий день девушка расстроилась, когда она не пришла, но быстро махнула головой и улыбнулась. Собственно, какая разница? Ведь подруга обещала забрать ее из этого места, и если ее нет, то значит, на это есть причина. Карамель знала, что никто не обязан быть всегда доступным и всегда выполнять обещания. Она была настолько благодарна любимой за помощь, что готова была терпеливо ждать, понимая, что у нее сейчас могут быть свои проблемы или обязанности. Ведь в этой жизни не всегда все идет по плану. Карамель была уверена, что Наиди поможет ей, как только сможет, и она больше никого не винила. Все придет со временем, и она была готова к этому.
Пока девушка подготавливается к своему плану, она аккуратно изучает режим работы наемников. Карамель тщательно наблюдала за ними, смогла определить фактические моменты окончания исходной смены наемников, а также их прохождение в комнаты и занимаемые ими позиции. Более проворные и ловкие наемники находятся на верхних этажах, тогда как более массивные и сильные занимают позиции на первом этаже. Это разумное распределение было совершенно понятно. Однако возникало препятствие, так как вся верхняя одежда, которая являлась необходимой частью плана, находилась под замком и ключом во владении хозяйки. Более того, хозяйка всегда при себе носила этот ключ, так как он служил отпирающим средством для входной двери. Девушка уже теряла всякую надежду, но внезапно уловила случайный разговор между Кьёном и кухаркой, пока она тихонько проникла на кухню, чтобы украсть некоторые продукты для ее небольшого путешествия.
– Вам сегодня снова плохо спалось? – спросила женщина в возрасте свою хозяйку.
– Да, травы, которые ты дала, не помогают.
– В таком случае, нужно удвоить дозу. Я-то знаю. Я постоянно его принимаю.
Карамель ликовала. Все складывалось, как нельзя лучше. Осталось только собрать вещи и ждать Наиди. Шарлот смотрела на нее с печалью, сидя на своей кровати, пока та аккуратно складывала вещи, которые собиралась забрать. Их, конечно, было немного. Она с любовью посмотрела на куклу, которую забрала в тот день, когда сбежала с дома. Лицо куклы было слегка искажено временем, но Карамель никогда не прекращала заботиться о ней. Каждый день они проводили вместе, делились радостями и горестями.
Но пришло время разлуки. Карамель, решив начать новую жизнь, решила оставить весь тут ужас, который ей пришлось пережить, и пройти вперед. Она была благодарна Шарлот за всю доброту и заботу, которые та оказывала ей все эти годы. Но она знала, что настало время подняться на ноги и идти своим путем.
Сердце Шарлот разрывалось на части, наблюдая, как Карамель собирала последние вещи. Она сжала кулаки и попыталась удержать слезы. Но она понимала, что Карамель заслуживает лучшей жизни, чем она могла ей предложить. И как бы больно ей ни было расставаться с единственным другом, Шарлот вложила в свои глаза надежду на будущее Карамель.
Карамель кивнула, со слезами на глазах, и обняла Шарлот. Их объятие длилось всего несколько секунд, но было таким насыщенным любовью и теплом. Карамель знала, что эти моменты будут с ней всегда, в сердце и воспоминаниях.
– Карамелька… Может не надо?..
– Я все равно сбегу, ты же знаешь. Я ненавижу это место! Если бы не ты, я бы давно уже сожгла его со всеми, кто здесь обитает.
Шарлот, совершенно неожиданно для нее самой, оказалась на краю эмоционального обрыва. Ее лицо было измождено горькими слезами, которые она не смогла удержать. Все, что она могла сделать, это механически протереть свои истерзанные глаза. Обида и разочарование смешались в ее душе, создавая непереносимую боль, которая доходила до самого ее внутреннего существа.
Шарлот знала, что не может допустить, чтобы эти эмоции поглотили ее полностью. Она боролась с собой, стараясь отогнать все мысли, нарушающие ее душевный покой. Но это была непростая задача, требующая огромного усилия и стойкости духа.
Она наблюдала, как слезы падают на пол и растворяются в никуда, как будто отражая ее собственное состояние. Она жаждала искупаться в этих слезах, избавить себя от боли, которая атаковала ее с каждым прошедшим мгновением.
– Пойдем со мной. – Карамель посмотрела ей в глаза.
– Ты же знаешь, я не могу…
– Можешь, но не хочешь. – Девушка поцеловала подругу в голову. – Мне пора работать.
Она отстранилась от Шарлот и, спрятав сумку под кровать, вышла из комнаты. Может сегодня придет Наиди и девушка сможет ей рассказать, что все готово? От этой мысли душу наполнило тепло.
Однако, следующая новость от хозяйки, застала Карамель врасплох и чуть не заставила ее заплакать. Но вовремя остановив свой порыв, девушка мгновенно пришла в себя. Ишеи. Он приедет завтра в полдень. Но он не должен быть здесь так скоро! Это нечестно!
- Да, госпожа. – Карамель склонила голову и удалилась.
Этого просто не может быть! Надо срочно бежать сегодня ночью, когда все лягут спать. Иначе… Он не должен был появляться здесь еще полтора месяца!
– Что случилось? – вскочила с кровати Ша, когда дверь с хлопком открылась и Карамель влетела в комнату с испуганными глазами.
– Ишеи. – Она быстро подбежала к кровати, достала сумку, и собрала оставшиеся вещи.
– Как? Когда?
– Завтра в полдень. Мне надо бежать, Шарлот.
– Как? – девушка удивленно села на кровать.
– Как-как? Вапулей3. Сегодня ночью.
У Шарлот на щеках появились маленькие слезы. Она всхлипнула.
– Шарлот. – Карамель подошла к девушке и, взяв ее за руки, присела на корточки, смотря ей в глаза. – Поклянись, что никому не скажешь, что знаешь. Ни о том, что знала, что я собираюсь сделать, ни о Наиди. Особенно о Наиди!
– Хорошо, я клянусь…
– Шарлот, этого не достаточно. – Она вытащила из волос длинную заколку. – Я хочу, чтобы это было сделано на крови.
Карамель, стиснув зубы, проткнула свою ладонь острым концом заколки и протянула ее Шарлот, которая с недоверием смотрела на нее.
– Может не надо?..
– Шарлот, прошу тебя.
Девушка, сглотнув слюну, осторожно взяла заколку и тоже проткнула себе ладонь на другой руке, скривившись от боли. Карамель протянула ей руку, а Шарлот обхватила рукой ее предплечье. Мокро. От крови.
– Никогда не говорить о том, что знаю о побеге Карамели, а если меня спросят, то буду отрицать, что знаю об этом. Никогда не говорить о Наиди, женщине, которая спасла Карамель. Клянусь.
После этих слов, под ладонями образовался маленький огонек, и каждая из девушек с силой стиснула зубы, чтобы не закричать от боли, которая выжигала кожу.
Через секунду свечение прекратилось, и боль ушла. Девушки разорвали руки и посмотрели ладони, а за тем на предплечья. Кровь остановилась. Как будто того, что они минуту назад проткнули ладони, никогда и не было, только красовался красноватый отпечаток.
Карамель улыбнулась и поцеловала Шарлот в щеку.
– Спасибо. Я никогда этого не забуду. Я могу попросить тебя об услуге?
***
Карамель, тихонько юркнула в комнату хозяйки, которая спала сном младенца под действием трав, оставив Шарлот стоять на втором этаже, откуда была видна стойка, за которой юная беглянка хотела спрятаться после.
– Ты знаешь, что Альмод на тебя глаз положил?
– Ты хочешь, чтобы я отвлекла его?
Шарлот долго не соглашалась, но, в конце концов, ей пришлось, так как выбора у нее особенного не было. К тому же она уже поклялась. Не хотелось бы, чтобы эта боль была впустую.
Хозяйка храпела так, что Карамель прыснула от смеха, а затем осторожно подошла к Кьён, чтобы ненароком не разбудить. Женщина спала в одной сорочке, из-за чего девушка скривилась, когда увидела дряблую и некрасивую рожу рук и шеи. Неудивительно, что она скрывает ее под одеждой.
А после Карамель увидела на шее ключи, которые она осторожно сняла под храп Кьён. Сердце билось, как бешеное, не дай Высший, натворить что-нибудь, из-за чего хозяйка проснется. Но она так и не проснулась.
Ухмыльнувшись своей ловкости, Карамель открыла шкаф, в котором находилась верхняя одежда жриц и нашла свою уже потрепанную шубу, оказавшаяся маловатой. Слава Создателю, что валенки были на два размера больше, когда, она сбегала от родителей.
Еще раз посмотрев на Кьён и удостоверившись, что та спит, вынырнула наружу из комнаты. Теперь осталось только самое сложное. Пройти мимо наемника, который сидит за столом в зале, и вроде как дремлет, но это не точно. Карамель шмыгнула за стойку и посмотрела наверх. Увидев Шарлот, она кивнула головой. Это был знак, что пора.
Шарлот, обнаженная и лишь покрытая накидкой, медленно спускалась по изящной спиральной лестнице. Ее шаги были беззвучными, но уверенными, словно она знала свое место в этом мрачном доме терпимости.
Достигнув нижней ступеньки, Шарлот резко остановилась и громко прокашлялась, словно пробуждаясь от загадочных снов. Ее кашель разносился по всему помещению, наполняя его таким тяжелым и плотным звуком, что даже звенящие трескучие стены казались пронзительным молотом.
Наемник, сверкающий одиночным светлым лучом в этой мрачной и пыльной комнате, открыл глаза и посмотрел на Шарлот. Он ощутил необычное ознобление, слабость в коленях и непонятное желание прикоснуться к ее коже, которая светилась из-под накидки.
Тот, кого он предал и изменил всем правилам наемничества, который был готов лишь к искушению денег и власти, увидел перед собой прекрасное создание, притягательное как сладковатый запах розы. Сгорает безжалостный и непреклонный наемник, сгорает в пламени страсти к этой девушке, которую он так желает. И сгинул в безнадежности своих мыслей.
Они оба оказались в западне, из которой не так просто найти выход. Шарлот, которая добралась до него смелостью и решимостью, стояла перед ним, как олицетворение его прошлых ошибок и непрощенных грехов. Ее глаза искали его вопросительным взглядом, словно ждут искупления.
Но все, что вдруг открылось в глазах наемника – величие ее существа и его обязательства перед этим новым миром, полностью ошеломило его. Он осознал, что нашел себя в сетях этого сложного и прекрасного чувства, которое разрушает стены его сердца и указывает ему путь к истинному счастью.
И тогда никто уже не смог предугадать, какой поворот возьмет их судьба. Но одно было ясно – Шарлот и наемник стали воплощением утраченной любви, прекрасным соло в этом запутанном и драматическом танце.
– Что ты здесь делаешь? Разве тебе не нужно быть в комнате?
– Мне так одиноко в эту ночь… – она скинула накидку на плечи, оголяя тело. – Не составишь мне компанию?
– Но это запрещено… – Альмод смотрел на ее голое тело, ерзая на месте, чтобы не сорваться.
– Мы никому об этом не скажем. – Шарлот повернулась и поманила его пальчиком. – Ты идешь?
Карамель услышала шум и вжалась под стойку, чтобы наемник не заметил ее. Сердце предательски бешено стучало. Она пыталась сделать свое дыхание, как можно тише.
Когда двое были уже на гостевом этаже, а щелчок замочной скважины говорил о том, что Альмода ждет жаркая ночь, Карамель медлить не стала. Быстро и бесшумно, так как могла, пробежала по залу к двери и, то и дело шугано оборачиваясь, нашла нужный в связке ключ. Осторожно и аккуратно открыла входную дверь и поежилась, так как сразу же обдало холодом земель Задрии.
Это была ночь, когда все окружающее убаюкивало душу к спокойному сну. Но не для нее. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью, словно предчувствуя нечто страшное. Срочно нужно было бежать, спрятаться от этого ужаса, который грозил ей с самого рассвета.
Тишину нарушали только звуки ночи: уханье филина, и хруст снега где-то там, в лесу. Она смотрела вдаль, как будто искал там ответы, которые так отчаянно искала.
Душа Карамели ощущала, что она должна уйти, и сделать это немедленно. Мгновенно исчезнуть, вернуться туда, откуда она пришла. Она пролистывала в памяти изображения прошлого, на которых мелькала ужасная реальность, но она ничего не могла понять – откуда они?
"Может быть, это всего лишь кошмары?" – подумала Карамель. Но это было слишком реально, чтобы просто списать все на плод воображения. В окружающих снах возникали ужасающие сцены, запечатленные в тоске моего подсознания.
Снежный ночной темный лес перед домом был пуст, словно зажал в себе все запреты и тайны. Кругом царила непроницаемая тьма. И это была ее единственная возможность уйти. Но куда? Куда от этого безумия?
"В деревню, на юг. К любимой Наиди", – резонирующим эхом звучали эти слова в ее голове.
Шаг за шагом она продиралась по темному лесу, словно ведомая интуицией. Ее глова кишила мыслями, а сердце стучало все сильнее. Аномально ли было желание уйти от неопределенной угрозы, которая манила ее обратно, в дом терпимости, обдавая голову холодным страхом.
Свет луны тускло озарял путь передо Карамелью, словно смеялся над ее наивностью. Она шла все быстрее и быстрее, пытаясь уйти от своих собственных мыслей.
В этот момент Карамель осознала, что любая жизненная история – это смесь выбора и судьбы. Она могла избежать угрозы или идти навстречу ей, ведомая неизбежностью. Она может блуждать в темноте или достичь света.
Превозмочь свой страх и сделать выбор между безопасностью и приключением – в этом заключалась истинная суть. И она выбрала второе.
Она обернулась. Сердце сжалось. В этом доме, доме терпимости, насилия и жестокости, она потеряла все. Имение. Человечность. Свободу. И обрела любовь.
Карамель улыбнулась и зашагала дальше. К милой и любимой женщине, которую зовут Наиди.
***
Карамель шла до самого рассвета. Ей было дико холодно и спать хотелось жутко, но сам факт того, что девушка скоро сможет увидеть любимую, заставлял ее идти. Она улыбнулась, про себя подумав, что это первый раз, когда она назвала Наиди так. Удивительно. А ведь недавно говорила совершенно обратное.
Девушка поникла. Ведь Шарлот тоже может попасть из-за ее побега. И почему ей в голову сразу это не пришло? Она не любила Шарлот, но та ей много помогала, была всегда рядом, и за это Карамель ей очень благодарна. Если бы не она, то Карамель давно сошла бы с ума.
Когда девушка пришла в поселение, где жила Наиди, второе солнце было уже высоко. Наверное, Ишеи и хозяйка в бешенстве, и они сейчас допрашивают Шарлот… Может даже пытают. О чем она думает? Нет, конечно! Шарлот поклялась, а значит, и волноваться не зачем.
Селение оказалось меньше, чем думала девушка: всего несколько домов и один трактир. Люди ходили туда-сюда, не замечая ее от слова совсем.
«Лучше зайти в трактир и спросить хозяина, да и согреться не помешало бы…», пришла к выводу Карамель, прежде чем зайти в место, где обитают вояки и наемники.
В помещении царило настоящее потомное дурманящее облако, которое девушку просто сморило. И неудивительно, ведь никогда и ни за что можно привыкнуть к такому противному и неприятному запаху. Она махнула головой, стараясь избавиться от неприятных ощущений. Взгляд ее охватил атмосферу заведения – приятная и уютная, люди за столами чувствовали себя комфортно, весело проводили время, участвуя в спорах о том, кто сможет больше выпить. Карамель, несмотря на все отрицательное, улыбнулась. Давно уже она не видела и не ощущала настоящего веселья так, как здесь.
– Вы кого-то ищите? – спросил только что подошедший красивый мужчина, протирая тряпкой кружку, видимо, хозяин этого заведения.
– Да, господин… - По привычке произнесла Карамель, но тут же осеклась, выругавшись про себя.
– И кого же? – поднял вверх бровь мужчина, видимо, стал что-то подозревать.
– Наиди. Это женщина лет двадцати с зелеными глазами, которая живет в вашем селении.
– А… Она вон там. – Указал головой мужчина на дверь в соседнюю комнату.
– Благодарю. – Склонила голову девушка, тоже по привычке, на что мужчина прыснул и ушел к стойке, так ничего и не ответив.
«Далар… Теперь он догадывается, что я жрица…». Но на это у нее не было времени. В соседней комнате ее ждала Наиди, с которой девушка хотела провести всю оставшуюся жизнь.
Осторожно открыв дверь, она огляделась. В самом углу комнаты за столом в компании трех людей: двух мужчин и женщины, сидела она. Они были на вид веселее, и пили что-то из деревянных кружек, видимо эль.
Мужчина посмотрел на нее с любопытством, а затем улыбнулся, показывая его зубы, окрашенные в янтарный оттенок от пива. Наиди приподняла свою кружку, медленно и красиво, словно выполняя пляску для обезоруженного зрителя и совершенно не замечая присутствующую здесь Карамель.
Вокруг стола царил живой разговор, покрытый туманным смехом и шумом переговоров, которые шли насквозь. Были слышны громкие фразы, сопровождаемые энергичными жестами. Все выражение лиц говорило о том, что они наслаждались этим моментом, будто время замедлило свой ход, чтобы они могли наслаждаться каждым вздохом этого забытого уголка света.
Неразборчивые фразы, переплетаясь, заполняли воздух, служа фоновым рисунком для их искренних историй. Голоса были полные вибрации, словно дарованные радостью и вдохновением. Лица говорили истории, закатывали глаза от смеха и проникали в глубины мыслей, оставляя яркие следы реальности.
Карамель медленным шагом стала подходить к Наиди, но резко остановилась, услышав свое имя. Что-то подсказывало, что, прежде чем подойти, надо послушать. Она этого не любила, но в конечном итоге, почему бы и нет? Наиди говорит о ней? Карамель улыбнулась, и, юркнув к другому столу, стала прислушиваться.
– Вот же ты катура! – смеялась другая женщина со светлыми волосами.
– Не, ну а что? За такой трах она получает то, чего ей больше всего не хватает в жизни. К тому же она глупая, как пробка. Она даже не знает, чем отличаются северные эльфы от южных русалок!
– А истории? – отпил из кружки мужчина, с разорванной губой и из-за этого как-то странно шипел. - Было что-нибудь правдой?
– Ты ж меня знаешь! Ни одна! Как-то я ей рассказала о приключении с диннийскими пиратами и о сражении с ними. Честное слово, я чуть сама не оборжалась, когда плела ей нылы4. А она, глупая, смотрела на меня с таким восторгом, что я на миг пожалела ее. Но сама виновата. Сама выбрала такой путь. Еще просила меня забрать ее с собой!
Тут Наиди сплюнула на пол и выпила залпом бурду с кружки.
– Бедная девочка! – покачал головой самый трезвый из всех мужчина, тот самый, который улыбнулся Карамели.
– Но это не самое печальное. Она влюбилась в меня! Представляете, как мне было тошно? Она же жрица! Как ее вообще можно любить?
Дальше Карамель уже не слушала. Слезы, скатывающиеся по ее щекам, было невозможно унять. Она плакала потому, что понимала. Ее одурачили. Ее обманывала самая дорогая женщина, которая у нее осталась. Та женщина, которую Карамель любила. И всю эту любовь, она сама выбила пинками из сердца девушки, оставляя лишь ненависть. Она смеялась над ней. Все это время!
С трудом Карамель сдерживала рыдания, давящиеся горячими комьями в горло. Казалось, что каждая капля ее слез весит тонной, потому что она теряла частичку себя с каждым надрывным всхлипом. Она не хотела быть слабой, не хотела отдавать сердце на растерзание и сломаться под их издевательствами. Но, когда любовь, в которую она вложила так много, оборачивается предательством, силам выдержки идти на уступки становится все меньше и меньше.
Карамель закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на моменте. Но даже в полной тишине ее мысли продолжали бегать вокруг боли, которая разрывала ее на части. Она не понимала, как могла быть настолько наивной, чтобы доверять кому-то настолько глубоко. Все обещания, ласковые слова и нежные прикосновения казались ничем иным, как лишь коварным уловками, завершившимися окончательным предательством.
Одураченная и обманутая, Карамель чувствовала себя разбившимся кораблем на безлюдном острове. Она была лишена привычной опоры и теперь ее охватывала одиночество и беспомощность. Почему так случилось, она не знала, и это мучительное незнание делало боль только сильнее. Каждый улыбчивый лучик желанной женщины стал бичом, шлепающим по ее раненым чувствам. И в каждом смехе Карамель слышала злорадствующую насмешку, которая отзывалась голосом самой ее тоски.
Сами слова "любовь" и "счастье" приобрели горький привкус, высмеивая их сладкими ложными обещаниями. Карамель понимала, что теперь ничего не сможет изменить реальность, которая заключалась в том, что человек, которого она любила больше всего на свете, был способен предать и обмануть ее. Все ее наивные мечты рассыпались в прах, и осталось только горькое осознание своей глупости и обиды.
Она чувствовала, что на груди у нее огромный груз, притягивающий ее к земле и не позволяющий подняться. Каждый шаг был мучением, как будто невидимые цепи связывали ее с прошлым, которое она никак не могла покинуть. И все, что оставалось Карамели – это плакать, чтобы хоть немного облегчить давление этого нестерпимого груза, который давил на нее снаружи и изнутри.
Весь клинок любви, который был затаен в ее сердце, отразился на ее глазах. Теперь эти глаза были заполнены гневом и разочарованием, они уже не сияли от радости и нежности. Слезы, текущие по ее щекам, стали символом разрушений и потери.
Карамель с шумом встала из-за стола, обратив на себя внимание. Наиди и ее дружки стихли. Девушка обернулась и удивленно посмотрела в ее глаза. Злые, полные ненависти, глаза. Карамель искала в ее глазах хоть каплю сожаления, но так и не увидела в них ничего. Они были пусты и пьяны.
– Я верила тебе…
Наиди что-то хотела было ответить, но Карамель резко развернулась на пятках и вышла вон из трактира с красными от слез глазами и сердцем полным ненависти к предавшей ее женщине. Даже селение ей казалось мерзким, и она, не долго думая, вышла за его пределы.
Она шла бесцельно. В душе была одна пустота. Может, стоит вернуться в дом терпимости? Нет! Назад пути нет. Что же ей делать? Может пойти домой, к родителям? Она печально ухмыльнулась. Вот же обрадуется отец, узнав каким способом ей удалось выжить... Ну уж нет. Слишком стыдно. Тогда, куда идти?.. Все равно. Лишь бы не здесь.
– Здравствуй, красавица! – Послышалась откуда-то из-за спины.
Девушка безразлично обернулась и увидела приближающуюся к ней белую лошадь, которая везла повозку, и молодого мужчину, на вид лет тридцати. Он был в меховой теплой броне и приветливо ей улыбался.
– Может подвезти? А то холодает. Да и вместе веселее. Куда идешь, красавица?
– А куда вы едете?
– В Ничейные Земли.
– Тогда мне с вами по пути. Я тоже туда иду. – Солгала Карамель.
1 Уроборос – свернувшийся в кольцо змей или ящерица, кусающий себя за хвост.
2 Пусель – северная рыба с огромными глазами.
3 Вапуля – В Зардии, плавающее маленькое животное, которое идет в употребление пищи.
4 Нылы – Зардийская лапша.