Трое зюзиков, степных мелких грызунов, замерли на задних лапах, как пограничные столбы подножьего мира в фиолетовой чешуе. Троица вытянула свои и без того сосисочные тела. Их фиолетовые толстощёкие в костяных шишках головы с раскосыми чёрными буркалами и свирепыми тупыми мордами показались над красно-жёлтой травой на равноудалённом расстоянии, впрочем, достаточном, чтобы услышать писк соседа. (Почему природа не окрасила их под цвет растительности? А чтобы не расслаблялись и были всегда начеку. Их и так развелось, как звёзд в небе.) Блестящие носы дрожали от любопытства и новых запахов. Зюзики жадно вперились в двух исполинских существ. Эти великаны тоже стояли на двух лапах, но на этом любое возможное сходство заканчивалось. У них даже носы не дрожали от любопытства.
— Эти твари столь отвратительных и несуразных размеров ступили на наши земли! — возмущённо пропищал первый зюзик. Он зашевелил усами и хищно поджал верхнюю губу, больше обычного обнажая пару длинных красно-жёлтых резцов.
— Чужаки! — кровожадно запищал второй зюзик, трясясь от праведного гнева, как эпилептик, и гремя чешуёй. — Убить! ВСЕХ УБИТЬ!! УБИИИТЬ!!!
— Предать анафеме и сожжению в соломенных чучелах на празднестве Весёлого Сатанизма! — изошёлся в писке третий зюзик.
— До Сатанизма ещё девять месяцев!
— Свяжем и запрём их в подвале!
— Будем кормить травой до весны! Вкусной, сладенькой травки на всех хватит! Зажиреют, гореть будут лучше в кострищах на радость нам! На светлую нашу радость!
Настал черёд пищать первому зюзику, однако тот не издал ни звука. Два зюзика удивлённо воззрились на то место, где находился их товарищ. Но их товарища там уже не было. Его будто корова языком слизала. Инстинктивно зюзики задрали свои толстощёкие головы. С беспорядочным и непереводимым писком, совершенно лишённым какой-либо игры слов, они унеслись прочь и фиолетовыми стрелами вонзились в норы.
Их товарищ безмятежно парил в небе. Парил он в кривых когтях гробовщика, хищной желтоглазой птицы с коричневым оперением и размахом крыльев два метра. Их товарищ больше ни о чём не беспокоился. Он принял обет вечного молчания. Его застывший, печальный мордас с разодранной когтём глазницей и вытекшим глазом наглядно иллюстрировал всю тщетность бытия. Танчик зюзиков погиб, а двое удравших были его подтанчиками. И каждый из подтанчиков, удирая, думал: «Теперь я буду главный! Теперь я буду спать в его красивой сумочке!».
Гробовщик равнодушно смотрел вдаль и думал о том, что в гнезде его опять начнёт поносить жена по поводу того, что он снова притащил какую-то дрянь, которой и птенцам едва на закусь хватит, а ей опять голодать? Ей будто и невдомёк, что частенько степь ничего не даёт и за целый день полёта. Но Гробовщик ничего не ответит. Чертовски уставший, он расправит крылья и снова полетит на охоту. Как ему всё это надоело. Никакой личной жизни. Эх, сейчас бы в «Бороду» поиграть или в симулятор супергробовщика...
Тем временем исполины отвратительных и несуразных размеров и не подозревали о развернувшейся неподалёку трагедии. Они пребывали в полнейшем отчаянии. Вернее, один из них. По крайней мере, он усиленно изображал исполинское отчаяние, которому только может предаться исполин, подло брошенный в безбрежном красно-жёлтом степном море без еды, воды и документов. И к тому же в окружении невидимых лютых зюзиков.
— Пакет с документами у меня. — Броккен похлопал себя по груди. — Я решил не прислушиваться к твоему совету сунуть их в рюкзак. Документы надо держать близ сердца.
— Ну что ж, — горестно молвил Гербес, — будем есть документы. Не помнишь, какой процент воды и питательных веществ содержится в пластике, бумаге и принтерной краске? Как долго мы сможем протянуть в этой бесконечной пустыне, где, кроме нас, не видать ни одного живого существа. Ибо чужда эта пустыня всякой жизни...
— Мы не будем есть документами, ибо вместе с документами мы съедим свои личности. Герб, глянь, птичка какая-то полетела. Большая какая птичка. Да и не в пустыне мы. Это степь, что значительно повышает наши шансы на выживание. Без еды человек может прожить до двух месяцев.
— А без воды?
— Дней восемь. А в пустыне бы через три дня попередохли. По жаре-то.
— Спасибо, утешил, — сухо сказал Гербес. — Нет, ну как ловко они нас шваркнули! Ещё заставили им броники с оружием таскать. По полной поимели! Сволочи поганые! — с обидой вскричал Гербес.
Книгу "В Великом Нигде, где всё возможно" можно почитать здесь: https://author.today/reader/238865