Будто о сегодняшнем дне говорит один из персонажей романа Юрия Козлова «Новый вор», опубликованного еще три года назад: …«Окна Овертона не просто захлопнулись, а защемили яйца. Уже не вылезти… нет времени и выбора». «Время обездвиженности, время всепродажного самопаралича прошло. Делать что-то придётся, делать что-то резкое, энергичное, необратимое…».
Нравится это кому-то или нет, но «необратимое» и произошло в 22 году. Альтернатива – «Россия — замёрзшая кровавая глыба. Единственный шанс сохранить хоть что-то — расколотить глыбу на тысячу Исландий. Разделить, чтобы сохранить!». Такая перспектива рисуется в «Новом воре», но тут же возникает вопрос: сохранить что? Когда «все расхищено, предано, продано»?.. А в диалогах главного героя с генералом Грибовым открывается многое такое о подступающем грядущем, о чем мы еще вчера и помыслить не смели.
Творчество прозаика Ю. Козлова, особенно его самые нашумевшие произведения – «Одиночество вещей», «Геополитический романс», «Колодец пророков», «Реформатор», «Новый вор» - имеет глубокий философский смысл. При этом его остросюжетная, многоплановая проза увлекательна, без назидания и политической конъюнктуры, полна загадок и элементов конспирологии, чего не стоит бояться. Ведь конспирология – всего лишь не проявленные до конца подспудные тенденции в социуме, которые могут оказывать ключевое влияние на то, каким будет наше завтра. Не только России, человечества…
Проза Козлова немногословна. И ему удается на небольшом пространстве повествования сочетать множество политических, исторических, политологических, детективных, эротических сюжетов и картин. Своей серьёзностью и беспощадной прямотой его романы напоминают исповедь.
Критик Максим Ершов верно пишет: «Российская интеллектуальная проза – «новая проза» – в последние годы становится, на мой взгляд, всё более радикальной…. всё более вопрошающей. Вопросы тяжелейшие и вечные: как, куда, в каком составе идти миру? Ощущение, будто где-то под земной корой уже вовсю тикает бомба Апокалипсиса».
InFocus: Сегодня действительно есть ощущение этой отсчитывающей минуты до катастрофы бомбы. Кому, как не творческим людям, чувствовать это острее других. Что происходит в литературе, Юрий Вильямович? Пока все открытия новых имен связаны с поэзией. В стихах о войне на Донбассе бьется живой нерв времени, там, на линии фронта, похоже, пролегла граница между подлинной литературой и всевозможными модными выкрутасами…
Ю.Козлов: Поэзия - моментальное переживание сильного эмоционального потрясения, поэтому, когда мы говорим о новой исторической ситуации, в которой оказались, первую реакцию можно ожидать именно в стихах, а еще - в живописи… Появилось много потрясающих детских рисунков, которые эту новую реальность фиксируют. Что касается серьезного, системного осмысления происходящего, вспомним: ту же «Войну и мир»– мощное, масштабное постижение смысла событий и поступков людей в Отечественной войне 1812 года Лев Толстой смог примерно через полвека написать. А завершающая, 4 часть «Тихого Дона» Шолохова была опубликована лишь в 1941-ом
Литературные часы истории медленно идут. Сначала появится очерковая проза, документальная публицистика, как эмоционально мотивированная реакция на какие-то яркие вехи нынешней реальности… Постижение того, как происходящие на наших глазах события меняют человеческую психологию, как это соотносится с вечными понятиями добра и зла, с геополитикой, с исторической судьбой России, с ее духовным, нравственным и прочим выбором - все это придет позднее. Неторопливо и постепенно начинает проворачиваться этот механизм, и нам необходимо понять: мы действительно переживаем какой-то переломный момент - в идеологии, психологии, экономике, в морально-нравственных принципах и ориентирах, или же все ограничится имитацией этого? Как у Гоголя – «легкость в мыслях необыкновенная»! Когда можно убирать фамилии артистов из титров, «неправильных» менять на «правильных». Когда вдруг возникает борьба за чистоту русского языка, принимая гротескные формы… Конечно, такие слова, как питчинг, шопинг, коворкинг и пр. надо изгонять поганой метлой, но одновременно нельзя не признать того, что, с одной стороны, мы в России сильно отстали в разработке современных технологий, особенно айтишных, поэтому у нас нет своих терминов в этой области, А с другой - все последние тридцать лет та культурная политика, которая здесь проводилась, исходила из убеждения вторичности России по отношению к Западу. Отсюда и внедрение западных архетипов в кино, в театре, причем самого низкого уровня. 30 лет насаждались чуждые оценки, мнения, подходы. Из такой ситуации быстро не выйдешь. Не удастся. Сейчас происходит некая патриотизация сознания, но, мне кажется, этот вопрос еще открыт.
InFocus: В развитие темы патриотизма… адресую Вам вопрос от молодого человека, прозвучавший недавно на одном собрании в Красноярске: можно ли быть патриотом несовершенной страны? Кругом коррупция, воровство, торжествует пошлость в культурной жизни…
Ю.К. : Непростой вопрос… Обратимся к школьной программе по литературе. Есть идея ввести туда Н. Островского, Бориса Полевого, «Молодую гвардию» А. Фадеева… А я думаю, в эту программу надо вводить современных авторов. А. Проханова, В. Личутина, Ю. Бондарева, В. Крупина, Виктора Лихоносова, словом, тех русских писателей, которые уже в наши дни писали о нравственности, о мировоззренческих проблемах, свойственных русскому этносу. Названные мною авторы рассматривали острые темы поверх политики под углом зрения классической русской литературы. Исходили из глубинных представлений о русской душе, русском характере. Понимание происходящего закладывается образованием и зависит от стремления личности к самосовершенствованию, что тоже воспитывается. В произведениях упомянутых мною авторов есть ответ и на этот, скажем прямо, щекотливый вопрос парня из Красноярска. Проблема в том, что талантливые и серьезные книги наших современников станут частью духовного опыта нынешнего молодого человека только в том случае, если практика реальной жизни, отношения в социуме будут соответствовать идеям и мыслям, заложенным в этих книгах. Если не возникнет такого соответствия, если «разумное, доброе , вечное» будет оторвано от жизненной практики, что в общем-то наблюдаем сейчас, естественно, все привитое даже самыми талантливыми книгами и учителями не укоренится в сознании молодежи. В итоге получим лишь очередную имитацию патриотического воспитания. Политтехнологию - не больше. Реальная жизнь, в которой живут молодые люди, видят вокруг себя, не должна противоречить тем идеям, мыслям, воспитательным целям, которые предполагается закладывать в качестве духовных основ подрастающего поколения.
Но тут возникает следующая проблема – кто это будет делать, пока обучение считается «сферой образовательных услуг»? Многие из тех, кто сегодня работают в школах, в основном, сформировались на соросовских учебниках, с ощущением вторичности русской культуры перед «цивилизованным» либеральным Западом. Именно в таком ключе создавались школьные программы. Чтобы изменить ситуацию, необходимо качество, которое Лев Гумилев называл «длинной волей». Будет такая воля властью проявлена, все получится. Или, как уже говорил, ограничимся имитацией.
как оцениваете ситуацию с книжным рынком?
Ю.К.: Скажу о возглавляемом мною издании «Роман –Газета». Наша редакция всегда старалась дать ход не только столичным авторам, а литературе из российской глубинки, повествующей о сегодняшней жизни большинства россиян. Эта литература не то, чтобы не коммерческая, она живая, правдивая, подлинная, о реальных проблемах людей в провинции, на земле. Таких авторов мы всеми силами стремимся поддерживать, чтобы о них узнало как можно больше читателей, в библиотеках, в крупных издательствах. Плохо, что в России практически нет государственных издательств. Все частные. Как правило, монополисты, они работают исключительно на прибыль. Более того, собственники этих издательств интегрированы в какие-то международные консорциумы, издательские холдинги. И вот последние данные – самым издаваемым писателем в России за прошлый год оказался Стивен Кинг. На второе место, если не ошибаюсь, каким-то чудом попал Достоевский, а дальше - по привычной линейке: Джоан Роулинг, еще какие-то массовые западные авторы. Коммерческие издательства гонят вал посредственной западной литературы, и , похоже, не очень хотят что-то менять. Да и зачем? Здесь еще важен такой момент. Чтение - это, кроме прочего, социальный процесс. И этот процесс должен как-то модерироваться. Например, государством в соответствии с теми идеями, представлениями о человеке, которого государство хочет видеть своим гражданином. Человека социально активного, болеющего за родину, которого волнуют судьбы страны. Такой человек, помимо экономических и прочих реалий, формируется, воспитывается с помощью чтения, книг, которые продвигаются, рекламируются. Так что имеет смысл поменять издательские предпочтения с ужастиков, гламура и пр. массовой чепухи. Например, можно ввести акцизы на низкопробное развлекалово и направить средства на издание русских авторов, из той же глубинной России, где работают очень талантливые люди, национально ориентированные. Для них и надо создать определенные преимущества. Давать на их книги дотации, чтобы издавались на высоком современном уровне. Если такая литература будет пропагандироваться, думаю, сами читательские предпочтения и вкусы переориентируют книжный рынок, поменяется на нем атмосфера.
На короткий момент показалось, тот вал масслита, который мы сейчас наблюдаем, остановится. Те западные автора, которые в мейнстриме, вроде того же Кинга, Нёсбе, из-за санкций уйдут из России. Они отозвали свои лицензии на переводы на русский язык. Но коммерсанты «книжного дела» нашли выход, начался так называемый «параллельный импорт». Возникла совсем уж невообразимая идея публиковать эти однодневки в пересказе! Меняют в тексте какие-то мелочи и издают. Не заинтересованы они в прекрасной отечественной литературе. Поэтому поток массовой беллетристики не иссякает, без всяких ограничений публикуются еще более отстойные западные писаки. А издатели не боятся ни исков, ни судов, потому что ухитрились найти лазейки. Все крупные частные издательства, как АСТ, ЭКСМО, будут это делать. Их задача – зарабатывать деньги. А если нет государственных издательств, тогда и некому эти вопросы решать. По-моему, назрела какая-то реформа издательского дела, необходимо менять атмосферу на книжном рынке. Сегодня книгоиздательской отраслью продолжают управлять те же самые люди, которые управляли ею все последние годы.
InFocus : Как не спросить писателя, над чем он сегодня работает?
Ю.К.: Все последние годы писал о проблемах, связанных с минувшим либеральным тридцатилетием нашей жизни, там находил сюжеты, характеры, конфликты. Мои герои жили и формировались в той реальности. И когда в феврале прошлого года произошел известный поворот, как говорит С. Кургинян, когда Савл превратился в Павла, это породило совершенно новые идеи, пришли новые мысли по этому поводу.
Встала задача осмыслить происходящее. Действительно ли каким-то непостижимым образом, вопреки всему, прорвалось исконное самосознание русского народа о его месте в мире, о том, кем он сам себя ощущает, все то, о чем, как об особенности России писали наши мыслители, начиная с Данилевского, К. Леонтьева… Невольно задумаешься: неужели вот это все сработало, прорвалось глубинное, и мы тому свидетели?
Или же в 22 году было принято некое спонтанное решение, и мы, воспитанные в некотором почтении к власти, тоже в эту сторону повернулись и теперь ждем, чем все обернется…. Вот момент, который мне представляется очень важным. Не хватает упреждающей аналитики, просчитанных компьютерными программами моделей и вариантов развития страны в создавшейся ситуации. Необходимо предвидение того, как будут развиваться события, насколько изменится место России в мире, и главное – сможет ли она все это вытянуть? Вопросы… И они с каждым днем множатся. Мне кажется, общество сейчас находится в неком состоянии сосредоточенности, обдумывания этих вопросов. Пока сделан только первый шаг. Какие будут следующие? – вот что хотелось бы знать. Угадать эти следующие шаги - и есть задача писателей, которые хотят понять происходящее. И не только в России, но и вокруг.
Пытаюсь найти ответы в истории. И всем рекомендую читать, в частности, «Андрея Кожухова» С. Степняка-Кравчинского о народовольцах, о том, какой была без прикрас самодержавная Россия, почему в ней зарождалась революционная энергия, чем объяснялся терроризм деятелей «Народной воли» и «Черного передела». Тем более что сейчас есть тенденция говорить о Российской империи в идиллических тонах. В Роман-Газете мы также опубликовали интереснейшее исследование Бориса Куркина об Учредительном собрании, о том, какую роль в истории России могло бы сыграть это собрание на тот переломный момент, как оно было разогнано.
Интересный факт: последний делегат Учредительного собрания умер за несколько месяцев до развала Советского Союза. Знаете, кто им был? Лазарь Моисеевич Каганович, который прошел туда по списку большевиков.
Что касается меня, сейчас читаю прозу Марка Алданова. У него есть серия романов - «Ключ», «Бегство» и «Самоубийство». Все это о России, которая с 1916 по 1918 год переживала воистину судьбоносный момент, когда сменился вектор исторического развития. Как страна к этому шла, как переживала эти события, во что, в конце концов, все это выливалось – много в этой прозе нахожу для себя того, что перекликается с сегодняшним днем.
Интервью провела Людмила Лаврова