— Нет, мама, я не дам денег! — Инга для пущей убедительности даже ладонью по столу хлопнула.
Мать вздрогнула. И все же снова просительно посмотрела на дочь.
— Ты ведь знаешь, мне больше не к тому обратиться.
— Нет, нет и нет! Не дам!
— Но, Инга, ведь речь идет о жизни твоего брата!
— Он сам виноват! Если бы он попал в аварию и требовались бы деньги на операцию — другое дело, я бы не раздумывая помогла. А здесь...
Инга вздохнула.
— Пойми, мама, я ведь тоже деньги не из воздуха беру. У меня, если ты помнишь, и дети есть, и ипотека, и у мужа мать слегла, ухода требует... Я не помню, когда в отпуске была! И вот так взять и отдать крупную сумму только потому, что мой братец совсем берега потерял? Да меня и муж не поймет: отрывать деньги от семьи, чтобы покрыть долги этого оболтуса?
А братец у Инги — тот еще жук, уже хорошо за тридцать, а до сих пор живет с матерью, ни семьи, ни постоянной подруги, ни кола, ни двора...
И вроде не глупый, а постоянно в какие-то аферы ввязывается. Работать не хочет, все надеется вытянуть счастливый билет и выиграть миллион. Уже бизнесов пять начинал, да везде прогорел.
Вот и в этот раз. Решил заняться дизайном домов. А что? У него ведь архитектурное образование. Несколько заказов уже выполнил, и даже успешно. И решил, что он — ас и профи. И тут к нему обратился цыганский барон. Он решил, что прежний дом для его семьи уже маловат, и затеял строительство нового дома.
А дом для цыганского барона — это не проект, это песня, цыганочка с выходом из-за печки! Постоянные поправки, изменения... Ну, наш балбес и высказал в сердцах этому барону всё, что он о нем думает!
Инга помнит, как Андрюша возмущался:
— Он ничего не понимает! Ему кругом нужны бордюры, лепнина, барельефы... это же безвкусица! Я ему такой проект забацал — прелесть, а не проект! А он — вот здесь надо витую лестницу, здесь розетку вокруг люстры побольше... А еще мансарду с балкончиком, и для балкончика балюстраду покрасивше...
Инга пыталась урезонить братца, мол, слово клиента — закон, и если хочет твой клиент балюстраду покрасивше, то хоть в лепешку разбейся, а обеспечь красоту и лепоту. Тем более, что аванс уже не только взял, но и истратил. Да еще и какой аванс! Инге за такие деньги полгода работать надо!
Так нет же, этот обалдуй пытался убедить клиента, что он не прав и надо слушать умного меня. И что в итоге? Барон топал ногами и указал ему на дверь, потребовав назад аванс, еще и неустойку сверху. Не знаю, как у барона со вкусом, но в денежных вопросах он весьма прошаренный.
Так Андрюше и сказал:
— Если в течении трех дней не будет денег — пожалеешь, что на свет родился...
А денег-то у Андрюши и нет... И куда успел такую прорву денег истратить?
Не придумал ничего лучше, как подослать мать к сестре, у той ведь всегда есть деньги в загашнике.
Но Инга в этот раз заартачилась.
— Не для того я себя во всем ограничиваю, чтобы Андрюша жил припеваючи! Кто мешает Андрюше не швырять деньгами направо и налево, а складывать в загашник? Мама, пойми, пока ты будешь ему во всем потакать, пока будешь платить за него по долгам, он так и будет жить, не думая о завтрашнем дне. Стрекозел, блин! Если ты сейчас покроешь его долг, он про этого барона через день забудет, а через два в новую авантюру ввяжется. Пусть идет к тому же барону на стройку разнорабочим, отработает свой долг. В следующий раз подумает, прежде чем ерундой страдать.
Деньги Инга все-таки дала, не братца — мать пожалела. Но с условием: в течение года по первому же зову ехать с Ингой и ее мужем в деревню и там работать на совесть, не отлынивая, долг отрабатывать.
Тем более что урожаем Инга с матерью, а значит и с братцем, и так делится.
Но братца на будущее предостерегла:
— Запомни, это последний раз, когда я твои долги плачу. В следующий раз выкручивайся сам. Даже если тебя будут резать на кусочки и мне твои запчасти по почте присылать — пальцем не шевельну, чтобы помочь.