В один из таких вечеров, серьезно поскандалив с Гришей, который пришел поздно и молча заперся в комнате, игнорируя мать, Лена, в полном отчаянии, дрожа от нервного напряжения и злости, позвонила Максу.
Она орала в трубку:
- Верников, это твой сын, между прочим! Он не хочет меня слушать! Он на грани отчисления, понимаешь! Я не знаю, что делать, я больше не могу! Ты отец или кто?!
- Макс спокойно ответил:
- Завтра буду.
- На следующий день Лена открыла дверь, на пороге стоял Макс. Сколько же они не виделись?
- Лена заметила, как он постарел. В длинноватых, как всегда, русых волосах, небрежно зачесанных назад, серебрилась седина, лицо осунулось, заострилось, сухие морщинки в уголках больших светло-голубых глаз, жесткая складка у рта. Еще больше похудел, куртка болталась на нем.
- Гриша застыл, мрачно глядя на отца.
- Макс сказал:
- Здорово, балбес.
Гриша презрительно скривился:
О, папаша заявился! Вспомнил! Воспитывать пришел? Что, очередная телка выгнала?
Макс спокойно сказал:
- Сдался ты мне, воспитывать тебя. Собирайся, поехали. Деду в гараже помочь надо.
- Да пошел ты!
- Я сказал, собирайся! - в голосе Макса прозвучала какая-то незнакомая нотка, жесткая и уверенная.
Они стояли рядом, Лена смотрела на них, как похожи - оба высокие, худые, с большими голубыми глазами чуть навыкате. У Гриши такая же длинная, небрежная челка, как у Макса в 18 лет. Насупившийся Гриша неприязненно смотрел на отца, тот отвечал ему спокойным, твердым взглядом.
К удивлению Лены, Гриша молча оделся , и они ушли.
С того дня Макс и Гриша стали видеться. Они ходили на рыбалку, ездили на дачу, куда-то еще, стали встречаться все чаще и чаще.
Через некоторое время Лена заметила, что Гриша изменился - успокоился, перестал прогуливать, засел за учебники. Дела в школе наладились. Не выдержав, Лена позвонила Максу, спросила, что он сказал Грише, как смог убедить его взяться за ум.
Макс ответил:
- Да ничего я ему такого не говорил. Просто рассказывал о себе, как раньше жил, как в институте учился, как сейчас. А потом просто болтали, про кино, про футбол, про все...
- Спасибо тебе.
Макс удивился:
-За что? Гриша мой сын. Это я виноват, что мы столько не общались. И перед тобой, Лен, виноват. Ладно, пока.
Лена озадаченно смотрела на телефон - такого Макса она не знала. Что-то новое появилось в нем: рассудительность, сила, спокойствие.
Главное, что Гришка остепенился.
В один из воскресных дней, когда Макс должен был заехать за Гришей, Лена, весь день наводившая порядок в квартире, в старой футболке, с завязанным на макушке узлом волос, поймала себя на мысли:" Скоро заедет Макс, надо успеть голову помыть"... Одернула себя:" Какая разница, с какой ты будешь головой - он же к сыну придет, не к тебе."
Лена с тряпкой в руках рухнула на кресло, задумалась: что происходит? Ей что, не безразличен бывший муж? Это что же такое?
Она вымыла густые каштановые волосы, переоделась. С удивлением поняла, что ждет Макса, что хочет его видеть - его худое лицо, светлые большие глаза, высокий лоб.
Когда Макс приехал, вышла к нему, поздоровалась, с изумлением прислушиваясь к себе - внутри появилось какое-то забытое, приятное волнение.
Когда Макс с Гришей ушли, подошла к зеркалу: глаза влажно сияли, щеки пылали. Мама права : она редкая дура. Это же бывший муж! Неужели она его не разлюбила? Почему не понимала этого?
Они продолжали иногда видеться. Макс был приветлив, сдержанно-спокоен, не проявлял никакого интереса к ней.
Лена стеснялась, злилась, ругала себя, но ничего не могла поделать - она с нетерпением ждала этих коротеньких нейтральных встреч. Как школьница, честное слово!
Перед его приходом волнение заливало ее горячей волной, она с тревогой поглядывала в зеркало: конечно, она уже не та веселая, стройная девчонка с волосами до пояса, в которую он когда-то влюбился...
Был холодный октябрьский день, Макс с Гришей ранним утром уехали на рыбалку, обещав быть не позднее двух.
За окном уже разливались мутные октябрьские сумерки, резкий ветер срывал со старых лип сухие листья, холодный дождь бился в стекло, а их все не было.
Лена набирала номер то Гриши, то Макса - никто не отвечал. Тревога становилась все сильнее, Лена злилась на Макса - безответственный шалопай, он никогда не изменится! Обещали быть к двум, а сейчас уже шесть!
Наконец заверещал звонок. Лена бросилась к двери - это были они, замерзшие, мокрые, довольные. Гриша нетерпеливо откидывал назад промокшую светлую челку, щеки его горели малиновым румянцем, он стаскивал мокрую куртку, хвастался уловом.
Лена набросилась на Макса:
- Макс, ты совсем рехнулся! Вы где были? Гриша, марш в ванную! Ты совсем парня заморозил!
- Мам, да все нормально! Не ругайся.
- Лен, прости. Мы застряли, и дождь этот. Да я и подумать не мог... Ладно, я поеду.
- Куда ты поедешь? Иди снимай эти мокрые тряпки, а то заболеешь! Я чайник поставлю.
После душа Гриша, разомлев от домашнего тепла и сытного ужина, провалился в крепкий сон.
Макс вышел из ванной, переодетый в Гришины домашние вещи - его худоба позволяла ему без проблем влезать в вещи сына.
Он сидел напротив, светлые влажные волосы, зачесанные назад, розовый румянец на острых скулах, белая Гришина футболка, - все это делало его моложе, он сейчас удивительно напоминал того веселого, смешливого, обаятельного парня из их студенческой молодости.
Лена отвела глаза к окну, чтобы не смотреть на него ,- он был в такой опасной близости, что у нее начала предательски кружиться голова.
Макс накрыл ее руку своей легкой сухой ладонью:
- Лен, послушай, я давно хотел сказать тебе, я страшно соскучился.
Замерев, она смотрела на него невидящими глазами, не веря свои ушам.
- Если ты меня простишь, если ты согласишься, - я хочу быть с тобой и с нашим сыном.
- А как же Олежка?
- Если он твой - значит, он мой. Значит, с тобой и с нашими сыновьями. Лена...
С того вечера они больше не расставались.
Раздался скрежет замка. Вернулись Макс с Олежкой, они гуляли с Гарри. Макс отстегивал поводок, разрумянившийся Олежка стаскивал шапку, весело говорил:
- Мам, Гарри так носился, что чуть не уронил меня в лужу! Правда, пап?
Макс потрепал Олежку по светлой взъерошенной макушке:
-Крепче надо держать, Олежек!
Лена подошла к ним, обняла Олежку, прижалась к холодной щеке Макса:
- Ребята, я соскучилась!
- А Гришка спит?
- Гришка теперь до обеда будет спать! Пошли завтракать.