Дело священника Глеба Грозовского, осужденного в январе 2018 года Ленинградским областным судом - очень темное, нашумевшее и резонансное.
Следствие по нему длилось 5 лет с 2013 по 2018 годы в закрытом режиме судебных заседаний. Вменяемые ему преступления были совершены за 2 и 4 года до начала следствия - в 2009 и 2011 годах. Между совершением последнего преступления и началом следствия было 2 года, что странно.
Завершилось следствие тем, что священника Глеба Грозовского признали виновным в «насильственных действиях сексуального характера по отношению к несовершеннолетним», присудили 14 лет колонии строгого режима и возмещение морального ущерба каждой из 3 потерпевших девочек по 400 тыс. рублей.
Поданная в Верховный суд кассация со стороны защиты обвиняемого (снизить срок заключения до 8,5 лет) была отклонена этой судебной инстанцией.
РПЦ не предала священника Грозовского церковному суду (даже после постановления гражданского суда) и не лишала священнического сана.
Почему же дело очень темное?
Неоднозначно в нем многое. Много несостыковок в самом деле.
И не понятна главная вещь: то ли Грозовский действительно насильник, педофил. То ли его «подставили», потому что он кому-то перешел дорогу и имел врагов и конкурентов, как внутри церковной среды, так и во влиятельных инстанциях. И, тогда, он – жертва. Такой версии, придерживался, например, богослов и блогер Андрей Кураев.
.
Когда в сентябре 2013 года началось следствие по этому делу и Грозовский проходил лишь свидетелем по нему, он, почему-то, спешно уехал в Израиль, в командировку и не возвращался из нее, решив остаться на Земле Обетованной. Он был объявлен в международный розыск. К нему обращался с воззванием вернуться в РФ и предстать перед судом представитель Священного Синода Всеволод Чаплин.
Этот факт (командировки или бегства) вызвал большие подозрения: зачем бежать, если все чисто у тебя?
Что суд не смог предъявить Грозовскому?
Собственно самого факта насилия.
Насильственные действия, которые ему были вменены в преступление сводились к тому, что в детских православных лагерях Коневец (Ленинградская область) и на острове Кос (Греция), священник ласкал молодых девочек 8, 9, 12 лет.
Не проводил ни дефлорации, ни насилия, а ласки тела, живота и гениталий. Эти факты зафиксированы не свидетелями, а поданы самими девочками,, по отношению к которым были совершены эти действия. Поданы через 2 и 4 года после происшествия. Да, с ними проводился судебный психологический эксперимент на предмет "детского оговора". Но к нему были вопросы.
Судебная экспертиза предложила пройти Грозовскому экспертизу на сексуальную вменяемость – он отказался это сделать (защита утверждала, что суд отказал в этом Грозовскому).
Его позиция и позиция его защиты на следствии была конфронтационной - все отрицать и ни на что не соглашаться. Даже устных объяснений он не давал, только письменные. Оправдана ли такая конфронтационная позиция, если на тебя "шьют дело", а ты невиновен?
Защита его высказалась о том, что девочки были из неблагополучных семей, им не хватало родительской ласки, им нравился священник и они возвели на него такой "детский оговор". Или кто-то подговорил родителей, им была выплачена большая сумма денег (фигурировала не раз цифра в 50 тыс. долларов) чтобы возвести поклеп на священника. Но тогда судить надо таких родителей, которые учат детей оговору на невиновного и нарушают библейскую заповедь: "Не лжесвидетельствуй!".
Была путаница в датах. Ряд свидетелей, бывших в лагере, не подтвердило фактов таких действий священника и невозможность их совершения (священник не мог лечь на кровать между двух девочек, так как кровать по размерам была слишком мала, и другие детали).
В ходе следствия менялся состав и судейский, и защиты. Изначально следователем по делу был Александр Гаврилов. Он отстранил адвоката Грозовского - Уткина, а потом был отстранен сам.
На экспертизу не были приглашены представители защиты, когда проводили освидетельствование потерпевших психологи, на предмет "детского оговора".
Проводился сильный PR в защиту священника со стороны родственников, защиты, подключался механизм манипуляции, мешающий следствию, именуемый как "социальная истерия".
О Глебе Грозовском.
Он – сын телережиссера и артиста Виктора Грозовского. Виктор Грозовский в среднем возрасте принял священнический сан, стал священником.
Его рукоположил нынешний патриарх Кирилл (Гундяев), тогда еще архиепископ.
У Виктора Грозовского, отца Глеба, в семье 9 детей. Рос он в детдоме, так как отца репрессировали.
Дед Глеба Грозовского, отец Виктора - Иосиф Грозовский, - был заместителем глав редактора "Известий". В 1936 году был репрессирован, попал в Норильлаг и погиб в 1939 году, в возрасте 34 лет.
Глеб Грозовский (1979 года рождения) воспитывался в хороших семейных условиях интеллигентной, благополучной семьи.
У самого Глеба есть жена Татьяна. У них все хорошо в семье. Они воспитывают 4 детей, двое из которых - приемные.
Глеб Грозовский хотел стать футболистом, учился в спортивной школе, закончил институт физкультуры, играл за юношескую сборную "Зенита", получил "Золотую бутсу".
Став священником, Глеб Грозовский, первым в России, становится чуть позже и капелланом питерского «Зенита» по футболу и советником директора клуба по духовно-нравственным вопросам. Часть игроков «Зенита» были его духовными чадами.
Глеб был медийной фигурой. Вел передачи на ТВ, организовывал детские "православные лагеря", работал с наркозависимыми людьми, выступал против ЛГБТ и против ювенальной юстиции. Участвовал в благотворительных акциях для неблагополучных семей.
Певец и композитор Вячеслав Бутусов, лично знавший Глеба Грозовского, говорил, что он один из лучший представителей русского священства.
Схожую характеристику давали ему и все те, кто его знали лично. Футболист Андрей Аршавин, боксер и депутат Николай Валуев, дьякон Андрей Кураев, священник Константин Пархоменко, адвокат Юрий Коган.
Когда проходили закрытые заседания суда, возле здания его, была большая группа поддержки священника Грозовского, говорящие судьям: "Убийцы".
В церковном приходе храма святого воина Иоанна Воина в деревне Малое Верево Ленинградской области, в которой был настоятелем, иерей Глеб Грозовский паства (по благословению правящего архиерея епископа Митрофана (Осяка)), молилась в дни судебных заседаний о защите его от «злых уст». Некоторые люди считали Грозовского чуть ли не святым.
В Израиле.
Уехав в Израиль, Глеб Грозовский хотел остаться там, принять гражданство этой страны, ссылаясь на свои еврейский корни. Ему было отказано в гражданстве.
Более того, в Израиле он сидел в 4 СИЗО по обвинениям уже в этой стране. В 2016 году он был экстрадирован из Израиля по просьбе российской стороны, и под конвоем доставлен в РФ.
Проживая в семье своих друзей, Рудых, он якобы был замечен в том же, в чем его обвиняли и в России по отношению к их несовершеннолетней дочери. Этот факт оспаривается. Говорят, что семье Рудых была предложена хорошая взятка, чтобы они наговорили на беглого священника из России. Во всяком случае суд Израиля не принял к рассмотрению такую жалобу.
В чем же был подвох?
Защита Грозовского, он сам, его близкие и приверженцы исходили из конспирологической позиции: «шьют дело».
Мол, Грозовский был неудобной фигурой, так как хотел открыть в Питере представительство зарубежного наркологического центра. В этой сфере крутятся большие гранты от Правительства РФ, большие деньги. Кто-то имел на них аппетит.
Другая сторона конспирологии: у Грозовского был конфликт с одним влиятельным предпринимателем Сергеем Зазимко, чьего сына он исключил из лагеря. Зазимко обладал возможностями и репутацией человека, «упекающего за решетки», так как был знаком со многими людьми в высших судебных инстанциях.
Третья конспирологическая версия, что на него "имели зуб" геи, которых Грозовский не допустил к игре в футбольном клубе «Зенит». Якобы поэтому, пошла в ход статья о «сексуальных насилиях», а, например, не о наркотиках. Проще было подкинуть наркотики, привлечь понятых и свидетелей и "упечь за решетку". Но важно было, чтобы Грозовского по другой статье «упекли» на зону, а там сделали бы с ним то, против чего он выступал.
Не могу сказать о достоверности каждой из версий.
Меня другое насторожило.
Говорят, что «можно и к столбу докопаться и невиновного осудить". Но это не совсем так. Осудить можно только того, кто подает повод и зацепку, у кого "рыльце в пушку". Скорее и чаще "виновного отмазывают" по связям и большим деньгам в коррумпированных странах, где "суд" свой.
Осудить невиновного можно, но это стоит очень больших денег и других затрат. Для такого действия должны быть основания и выгода тех, кто этим занимается. Это преступление (духовное и уголовное) и , чтобы "мараться" в нем нужны весомые выгоды.
Тем более сложно осудить, когда дело имеет такой социальный резонанс не только в РФ, но и в Израиле.
Значит, Глеб Грозовский дал «зацепку». Был подвох. Иначе, не зацепились бы. А это уже его личная ошибка.
В чем же была зацепка?
Глеб Грозовский был слишком социальным, слишком медийный человеком, что нехорошо для ортодоксального (консервативного) православия и православного священника. Слишком фриволен. У священника есть свои нормы поведения, более жесткие, чем у мирян. И эти нормы, на самом деле, ограждают его от всех "зацепок" и "уловок". Но только в том случае, если он следует этим нормам и не ввязывается в сомнительные дела.
Следовал ли Грозовский? Какие были ошибки?
Нет. Он был этаким "своим батюшкой", "добрым пастырем". Был социально и творчески инициативен.
Он сажал детей на колени, делал всякие обнимашки и прочие вещи (пусть даже и не с сексуальным подтекстом). Так может поступать телесно-ориентированный сертифицированный психотерапевт в рамках своей практики и норм профессиональной этики, но никак не священник ортодокс.
Многие русские православные священники после этого случая сделали выводы, что лучше общаться с детьми через стекло. Легко могут вменить лишнее прикосновение к ребенку как факт домогательства. И "пришить дело", если потребуется.
Глеб Грозовский, в лице своей защиты, сообщал, что дети, которые "возвели на него оговор" были из неблагополучных семей. В таких семьях, где не хватает тепла внутри семьи, дети смотрят на сторону и видя доброго человека, льнут к нему. Он им подменяет неблагополучных родителей.
Но если священник знал о такой психологии детей из неблагополучных семей, то стоило оберечься самому и не давать повода.
Его друг, Константин Пархоменко, тоже священник, и ряд других священников сказали о Грозовском, как о несколько беспечном человеке, добром, но слишком открытом, немного инфантильном.
Но если это так, то это очень серьезно для служения священником, это большие риски. Привычный образ правильного православного священника, это осторожный к искусам, трезвый и бдительный человек, избегающий фривольностей.
Глеб Грозовский не был таким. Он был слишком социальным, открытым, медийным. Что недопустимо в служении.
Он не пошел на содействие следствию, а встал на позицию конфронтации. Едва ли правильная позиция, если невиновен.
Если у него были недоброжелатели из-за финансовых дел в социальных проектах церкви, то здесь вопрос: а что священник является финансистом или предпринимателем?
Или церковь является финансовой, а не благотворительной организацией?
Если нет, то не надо заниматься такими делами.
Если да, то надо договариваться, как принято в предпринимательских и финансовых проектах.
Показное дело? Может быть. Но от этого легче ли ему, как осужденному? Зачем тогда содействовать феномену "социальной истерии"? Она работает против.
А если это правда?
Другая позиция, а если все было на самом деле и это не оговор, то всплывают ужасные вещи:
"Не говори того, что мы с тобой делали родителям" - вменяют священнику такие действия по отношению к девочке - "лучше завтра покайся на исповеди мне"
Это что за богохульство и умаление Таинства исповеди? Это что за самоуправство и растление? Что за отвращение ребенка от Бога, церкви и Таинств? От заповедей? Что за "православный лагерь", в котором учат такому?
Судьбы девочек, которых посчитали подвергнутыми насилию со стороны Грозовского, трагичны.
У одной из них - Кати - был диагностирован в 2017 году рак головного мозга. Мать ее расценила это как последствие происшествия с Грозовским.
Другая, Дарья, до этого случая с Грозовским, была подвергнута сексуальному насилию и проходила лечение в психиатрической больнице. Она, единственная из трех подвергшихся, пришла на суд с Грозовским и давала показания.
Но тогда вопрос к РПЦ, почему они не проводили свой церковный суд над Грозовским, не лишили сана, молились о его защите от "злых уст"?
Послесловие.
Путанное и темное дело.
Но выскажу свое мнение, почему могла возникнуть вся эта ситуация.
Думаю, что русская церковь стала заниматься многими социальными проектами, отойдя от своего основного дела: духовно-нравственного, спасительного.
Священники стали медийными, бизнесовыми. Конечно, далеко не все. Но такое есть.
Священники в школах, институтах, в социальных проектах, спорте, а армии. Везде. Как назвать этот феномен: социально - церковная истерия?
Общество может быть и не против такого "эксперимента". Хорошо, давайте попробуем, думают люди.
Но, получается, что такая социальная активность больше вредит самим священникам, репутации церкви как общественному институту, чем приносит пользу обществу. Священники падают в соблазнах, совращаются и совращают других, когда становятся "слишком социальными, медийными". Теряют трезвение, бдительность и дар покаяния в помыслах богопротивных. Духовность, как и интеллект, растут и трудятся в тишине, в не в социальном шторме.
Разве больше становится в российском обществе, от такой церковной "социальной активности" порядочных людей, духоносных, да, просто элементарно уважающих ближних, деликатно обращающихся?
Не замечаю.
Все это как-то слабо соотносится с ортодоксальностью, в хорошем смысле - консервативностью, православия. Того самого, духоносного. Если бы она было соблюдена, таких случаев бы не возникло.
Если хотите поделиться по теме данной статьи – пишите в комментариях.