Крюков канал берёт своё начало у дурдома.
А если говорить официальным языком, то от стационарной базы №2 психиатрической больницы №1 имени Кащенко по адресу: набережная реки Фонтанки, 132. Это бывшая Александровская больница, одна из старейших в городе, основанная Александром Вторым. Ему даже памятник установили.
В 30-е годы прошлого века бронзовый бюст отца-основателя с подставкой унесли в неизвестном направлении и с тех пор монумент выглядит так.
На нём постоянно пишут всякую хрень: «человек-невидимка», «Серёжа + Коля» и всё такое прочее, что неудобно становится за императора. Каждый раз, проходя мимо, думаешь: вы либо постамент уберите, либо бюст верните. Одно время, правда, деньги собирали на новый памятник, но что-то заглохло всё.
Вот от такого чудесного места мы и начнём нашу прогулку по Крюкову каналу.
Прямой вид от больницы на канал, где он впадает в Фонтанку. И первый мост через него - Смежный.
Рядом пешеходный Красноармейский мост через Фонтанку. Он нам пригодится в дальнейшем, когда будем считать мосты у Семимостья.
За мостом видны купола собора Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловского полка. В районе собора были проложены улицы с казармами каждой роты полка, которые так и назывались: 1-ая рота, 2-ая рота и так далее до 12-ой. После революции Роты превратились в Красноармейские улицы в пику прежнему режиму. Сейчас их 13, хотя Рот было 12. 13-ой Красноармейской стала Заротная улица, где располагалась заротная (вспомогательная) команда, не входившая ни в одну из рот.
Пешеходный мост построили в 1956 году, прежде всего, для прокладки теплофикационных труб через Фонтанку. И назвали его Красноармейским по тем самым улицам. Вот такой здесь топонимический замес.
Смежный мост через Крюков канал соединяет две части набережной Фонтанки, отсюда и название. И сразу на углу красивый дом.
Здесь жил Александр Адольфович Винклер - профессор консерватории, педагог композитора Сергея Прокофьева на младшем курсе. Юный Серёжа приходил сюда два раза в неделю тренироваться в игре на фортепиано. Нынешний вид дома может вам показаться подозрительным, но вы не пугайтесь. Его расселили много лет назад. Старые жильцы уехали, но заехали новые, а так как окна не везде остались, пришлось повесить москитную сетку от комаров.
Крюков канал и прилегающие территории тесно связаны с музыкой и вы даже не представляете насколько тесно. Остаёмся у дома профессора и посмотрим что здесь происходило совсем недавно. Машина сначала сбивает гаишника, а потом из неё выходят ребята и выбрасывают тело в Крюков канал.
Теперь смотрите. Прокофьев ходит сюда учиться, чтобы потом написать «Петя и волк». Чуть позже композитор Соловьёв-Седой, живший в доме купцов Марголиных за углом на набережной Фонтанки 131, напишет там «Вечернюю песню».
А ещё через некоторое время композитор Шнуров, проживавший на Крюковом канале (на его дом взглянем позже), сочинит «В Питере — пить» и тут же будут снимать клип на эту песню. То есть, в одном месте как бы перекинуты мостики между поколениями композиторов, позволяющие сохранить преемственность, традиции и принципы. Я бы назвал эти мостики Смежными. И это ещё не всё. Впереди нас ждёт встреча и с другими замечательными композиторами.
Напротив, на другой стороне канала, Усачёвские бани.
Последний (до революции) владелец бань - Литовский Григорий Матвеевич. После отмены крепостного права он пешком пришёл в Петербург из деревни под Гдовом Псковской губернии. В те времена многие приходили в города в поисках лучшей жизни. Ломоносов в Москву, например. Так вот, Гриша устроился в магазин и дослужился до приказчика. Толковый был парнишка. Потом взял ссуду и купил табачную лавку, а затем ещё две. Дальше — больше и вот уже Литовский приобретает Усачёвские бани, расширяет их и набирает на работу персонал из своей деревни. Дела шли хорошо, но революция разрушила всё. Его жизнь оборвалась трагически: при невыясненных обстоятельствах попал под поезд, не дожив до национализации своего имущества. Может и к счастью, как говорили ближайшие родственники. Спорное утверждение, но им, конечно, виднее.
Интересная история, хоть кино снимай. Только я, если бы писал сценарий к фильму, конец бы изменил. Мрачный он. Зачем зрителя кошмарить? К тому же, финал с поездом уже где-то встречался в литературе. У меня владелец бань при новой власти стал бы директором и организовывал досуг как для простых граждан, так и для больших начальников. Баня она ведь всем нужна: и белым, и красным, и, простите, голубым. Да и жизнь должна продолжаться.
Здания бань располагаются как по Крюкову каналу, так и по параллельному переулку Макаренко, идущему от Фонтанки до Садовой улицы. Макаренко — тот самый педагог со своей системой воспитания. А раньше был Усачёв переулок по Усачёву питейному дому, который так называли по фамилии купца Ивана Усачёва. У него на этом участке были пивоваренный и водочный заводы. К питейной топонимике на Крюковом канале мы ещё не раз вернёмся.
С переулка Макаренко возвращаемся на Крюков канал дворами и выходим аккурат к дому Суворова.
Юридически Суворов к дому не имел никакого отношения, его так называют, чтобы сразу было понятно о чём речь. Здесь Александр Васильевич останавливался у своей племянницы, когда приезжал в Петербург, здесь же и скончался. Удивительно, но у нашего великого полководца не было своего жилья в столице и приходилось ютиться в комнатухе у родственников на втором этаже этого дома. Почему так вышло, история умалчивает. А в остальном о Суворове всё более-менее известно, поэтому несколько слов про мужа любимой племянницы генералиссимуса. Очень интересный человек. Неординарный, я бы сказал.
Дмитрий Иванович Хвостов — представитель древнего дворянского рода. Обеспеченный, с хорошим образованием. Вот только по службе (военной, гражданской, опять военной) продвигался медленно. Но это его мало интересовало, потому что главным увлечением жизни была поэзия. Писал Дмитрий Иванович много и во всех жанрах — от эпиграмм до торжественных од, от частушек до басен. За свои деньги издавал написанное, сам скупал, рассылал и раздавал всем, кому мог и читал само собой. Собирается компания, например, все сидят выпивают-закусывают, обсуждают футбол и женщин, как вдруг Хвостов забирается на стул: «Господа, я вам почитаю». И давай задвигать минут на сорок что-нибудь из последнего. Уши у слушателей пухнут, конечно, но и замечание никто не может сделать, культурные ведь люди.
Или хоронят общего товарища, а Дмитрий Иванович на кладбище раздаёт свои стихи, написанные в память покойного. Не рефлексировал, а распространял, как сейчас говорят. Со стороны это выглядело немного навязчиво, но Хвостов так не считал. Он искренне верил, что сеет разумное, доброе, вечное. По сути действовал по законам современного шоу-бизнеса. Ну посмотрите, сейчас же тоже самое. Допустим, вы не знаете и знать не хотите очередную модную певичку, но вас всё равно заставят её не только увидеть, услышать, но и выучить наизусть несколько песен через телефон, телевизор, компьютер или утюг в конце концов. А Дмитрий Иванович делал это вручную двести лет назад.
Его называли графоманом, смеялись над ним, подшучивали. Но тем не менее поэта Хвостова знали все. Он был человеком добрым, искренним, никогда ни на кого не обижался. Да и собственно, ваши ожидания от моих стихов — ваши проблемы, как учит классик.
Ещё про него говорили, что он своими стихами отпугивает женщин, оттого и жениться никак не может. Решит приударить за девушкой и давай ей свои стихи читать, а она в ужасе бежит к родителям, кидается в ноги и говорит, что лучше в Крюков канал с камнем на шее, чем замуж за этого. И действительно, долго Дмитрий Иванович холостяком ходил. А потом, вдруг, раз и свадьба с княжной Аграфеной Ивановной Горчаковой, племянницей самого Суворова. И насмешники превратились в завистников. Стали распускать слухи, что Аграфена тоже не от мира сего, раз стихи Хвостова ей понравились, а Суворов из ума выжил, если решил отдать племянницу за неудачника. Молодые на это не обращали внимания и стали жить-поживать да добра наживать.
Вскоре Дмитрий Иванович стал доверенным лицом Суворова и его карьера резко пошла в гору. Да, женитьба повлияла, глупо отрицать, но неукоснительное выполнение жёстких требований генералиссимуса к исполнению своих служебных обязанностей, сделало Хвостова незаменимым помощником и другом. Единственное, что их разделяло, стихи. Александр Васильевич лично не раз говорил с Дмитрием Ивановичем, просил, грозил, уговаривал, стыдил. К племяннице обращался: «Голубушка моя, прошу, уйми своего муженька! Пусть пишет, если хочет, в стол. Или тебе читает по ночам, но не позорит мои седины». Бесполезно. Эту песню не задушишь, не убьёшь.
Когда Суворов умирал в своей комнате на Крюковом канале, к нему по очереди заходили родственники и друзья прощаться. Священник возле кровати, всё как положено. Заходит Хвостов, опускается на колени перед дядей, а тот ему: «Дима, стихи у тебя говно, не пиши больше, не надо»
Думаете Дима исполнил последнюю волю генералиссимуса? Как же! Писал до своих последних дней.
За домом Суворова выходим к Садовой улице. Тут опять они.
Старо-Никольский мост по оси Садовой улицы. Назван по Никольскому морскому собору и первоначально был просто Никольским. Приставка «Старо» появилась после того, как построили Ново-Никольский мост через Екатерининский (Грибоедова) канал, тоже названный в честь собора. Тут фантазии немного не хватило, надо признать.
А дальше то самое Семимостье. Одно из самых романтических мест Петербурга, как любят говорить экскурсоводы. И добавляют: сейчас мы с вами будем считать мосты и загадывать желания. Мне сразу хочется спросить: а что, у нас в городе есть неромантические места? В любую подворотню или парадную зайди, там романтики через край. А что касается подсчёта мостов, то лучше это делать в светлое время суток. Когда предлагают вечером или ночью, то ставят туристов в неудобное положение. Не видно же ни хрена.
Крюков канал встречается с каналом Грибоедова.
Сейчас колокольня Никольского собора на реставрации до 2025 года и вид не совсем открыточный. Хотя, некоторые говорят, что в этом что-то есть.
Слева Пикалов мост, названный по фамилии строившего его подрядчика. Но в конце 18-го века было и другое название: Перешивкин мост. Рядом на Екатерининском канале находился питейный дом Перешивкина. Вот где настоящая романтика.
На Пикаловом мосту нужно встать так, чтобы купола Никольского собора были по левую руку. И можно начинать считать мосты, предварительно загадав желание. Если насчитаешь семь, то оно обязательно сбудется — всё просто. Перебора не бойтесь, это же не игра в «Очко». Чем больше насчитаете, тем лучше, как говорится.
Заняв правильную позицию, прямо по курсу увидите Красногвардейский мост, а за ним Ново-Никольский.
Красногвардейский мост, как и Красноармейский через Фонтанку, построен для прокладки теплофикационных труб в 1957 году. Название приурочено к 40-летию Красной гвардии Петрограда, созданной в 1917 году.
Дальше поворачиваетесь по часовой стрелке. Старо-Никольский мост и там вдали Смежный и Красноармейский мосты.
Ещё поворот — магазин «Пятёрочка». Единственная и столь необходимая торговая точка в округе. Здесь не только можно, но и нужно приобрести лекарственные препараты для улучшения зрения. Некоторые после приёма начинают видеть отсюда мосты через Неву.
Могилёвский мост через канал Грибоедова. Там раньше Могилёвская улица проходила, которая в свою очередь получила название от белорусского города Могилёв. Рядом Свято-Исидоровская церковь.
Последний поворот. Кашин мост, за ним Торговый, Декабристов, Матвеев. Но о них я расскажу в следующей части.
А в заключении этой дам один совет: загадывая желание у Семимостья, будьте, пожалуйста, скромнее. Сюда недавно приходила старуха и загадала стать владычицей морской. У неё в итоге нехорошо получилось. Поэтому держите себя в руках.
Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить.