Художник - Анжела Джерих
_________________________________________
16 сентября.
У каждого в жизни – своя жизнь и свой хлеб.
Мистера R к тому времени нужда, мать всякой изобретательности, уже многому научила.
И он продолжал писать продолжение романа из серии «захватывает – не оторвёшься»…
У глупого начала не будет умного конца. Начав глупое дело, главное – заставить себя остановиться. Но обычно тот, кто способен остановиться, редко начинает такое дело. Того, кто начал глупое дело, уповая на свою силу, заставляет остановиться другая сила, которую он не ожидал встретить.
Динамика движения и статичность надёжности.
Так и будет.
17 сентября.
R – Rазный.
R – это Rезюме остальной литературы.
Есть R ренессансный, R барочный, R маньеристский, R романтический, R сюрреалистический, R постмодернистский. Каждое время вкладывало в него частичку себя.
Есть ещё сделанный из снов магический R, R ужасов, фарсов, фанатизмов, фикций и фрикций.
R – шут, юродивый, буффон.
R играл всю жизнь, он так много играл, что глупо не поиграть ещё немножко…
Временами R был неистов и впадал в преувеличения. R мог позволить себе солёную шутку или даже непристойность – эту постоянную спутницу всех великих людей.
Буффонада, юродство, безумие, шутовство – способы просветления. Шуту доверено говорить правду царю, сам царь прозревает, впав в безумие. Как у пророка Даниила. Как у Шекспира. А это и есть – просветление, пробуждение, ясность.
В этом мире царит хаос и неразбериха, поэтому R своими текстами старается напомнить людям о вечных, настоящих ценностях. R – не педант. Просто он тщится защититься от хаоса...
Главное открытие R – существование многих правд. Не только правды поэзии, правды чувств, правды характеров, но разных правд разных людей…
И ещё.
Чтобы выжить в гибельных обстоятельствах, надо проявлять гибельную весёлость и распространять её по всей стране.
А если нечем распилить свои цепи – плюй на них, может, проржавеют.
P. S. Никому так не везёт, как сумасшедшим.
R – самый блаженный человек в Азии, по крайней мере в Центральной…
18 сентября.
…эRология траха.
ФДП – фиктивно-демонстрационный продукт.
ФДП – это комсомольцы.
А комсомольцы – это люди, которые учатся и работают как дети, а едят и трахаются как взрослые.
Поэтому у них всё из трёх букв: МВД, КГБ, ФДП и т.п.
Поэтому ВВП имеет такой рост…
Юность. Молодость. Комсомол.
Утренний туман.
Самое трудное в творческом процессе – передать ощущения. Что ты чувствуешь такое особенное, когда тебе 17 лет?
Когда ты молод, а весь мир – одно большое утро.
Весна. Всё время весна.
Главным объектом для юного R с артиллерийским биноклем становятся женские ноги, и он их принимает за основной ориентир…
Никогда, вдумайся только в это слово – никогда больше не быть тебе семнадцатилетним.
17 лет обманчиво бесконечны, но они же и мимолетны, только что были они – полные пригоршни, и вдруг – нет.
17 лет – беспечны и бессмысленны.
17 лет – это ночные мотоциклы под окнами обезумевших от ярости обывателей, это бескорыстно позволяющие себя зажимать тёлки с вечерних танцплощадок, это тайный унизительный страх перед групповыми драками и восторженные воспоминания, если драки имели благополучный исход.
Это сладкий ужас перед решительным признанием в любви, это первая растительность на подбородке, и первая получка, и первый оргазм. Это беззаботные и разгульные денёчки под дамокловым мечом воинской повинности...
Отовсюду только и слышно:
«Какие твои годы?», «У тебя всё впереди!» – и уже на «вы»: «Молодой человек, не толкайтесь...»
Ты хочешь, ты сможешь, у тебя всё впереди!
Вот она – волшебная формула 17 лет!
Потом выясняется, что ты нечётко хотел, да и мало что смог, а детки твои уже перестали стесняться отцовской лысины и живота...
17 лет пролетели, жажды вовсе не утолив...
Но дерзкий аромат их навсегда с тобой: стоит только извлечь заветное воспоминание, прикрыть глаза и глубоко-глубоко вдохнуть...
Всё было молодо тогда: музыка, желания, друзья и вещи…
Надо было бы так и сохранить в неприкосновенности память о той, детской радости, когда воробьи – смешные, мир – велик и понятен, а эскимо – с привкусом счастья...
Чувства, это вам не хрен собачий.
Выпей с друзьями, мистер R, оторвись.
«Старик, а ты помнишь...» – за одну эту фразу многое можно отдать.
Вспомни, R, детскую прелесть студенческих попоек.
Окрашенных ожиданием светлого будущего, здоровой молодостью, сексуальным голодом. А что такое сексуальный голод?
Сексуальный голод:
а) структурный,
б) тактильный,
в) по приятным ощущениям…
В те годы для юного R и трах был уникальным событием.
А наличие тёлки ещё не была гарантией её доступности.
В те годы юного R трахали четыре вопроса:
а) Как вступить в половое сношение, чтобы не обидеть женщину?
б) Могут ли от полового сношения ноги стать кривыми?
в) Когда я стану мужчиной, как будет приятно и мне и окружающим?
г) Как быть в таком случае: я очень быстр в жизни с женщиной?
...Вся молодость человека до его женитьбы проходит на фоне перманентного вопроса: кого бы трахнуть? С перманентным ожиданием: скоро я кого-нибудь трахну, ох, скоро я кого-то трахну!
Это ожидание окрашивает жизнь.
Особенно, если человек до этого ещё никого не трахал.
Трах – праздник уходящего детства.
Трах – как предвкушение.
Трах – как состояние…
Каждый чувак в 17 лет на чём-то торчит:
а) на Бахе,
б) на крахе,
в) на страхе,
г) на трахе…
P. S. И охота же по нескольку раз в неделю за деньги и в резине тереться о лучшую половину человечества?!
И познавать через любые произведения искусства то, как всё это проделывают другие?!
19 сентября.
«Если тебе ещё не знакомы эти состояния, пройди мимо, не присоединяйся к невежественной фальши безбожников... ибо никто из них не знает тайн пути».
Шабистари. «Тайный сад», перевод Джонсона-Паши.
Пять гибельных страстей, которые отбирали у мистера R его друзей: алкоголь, наркотики, женщины, деньги и власть.
Здесь следует отметить, что R и сам всё это любил и всем этим увлекался, хотя не был тираном, алкоголиком, наркоманом, игроком или сексуальным маньяком. Он просто шёл за писателя.
R хочет научить людей хоть немного ценить собственную жизнь. А есть ли художники, которые смогли этого добиться? Ответ – «The Beatles».
R кажется сам себе древней экзотикой, вроде средневековых монахов, которые писали гусиными перьями и разрисовывали манускрипты золотыми листьями. И пока он, опустив голову, марает своей шариковой ручкой лист белой бумаги, он может жить этой дерьмовой жизнью…
R будет существовать без всякой цели в жизни, если её себе не выдумает. На этот счёт сомнений нет. Удел человечества в нашей разваливающейся вселенной ни на йоту не переменился бы, если бы R, вместо того, чтобы жить, как живёт, перетаскивал бы туда-сюда навозный шарик, подобно жуку-скарабею…
P. S. Мы все здесь для того, чтобы помочь друг другу пройти через всё это, что бы это ни было...
20 сентября.
Дим Саныч.
Никому не мешал. Как пейзаж.
Главным врагом для него был он сам.
Отяжелил и занаукообразил свой литературный труд. Печатал его лишь мистер R в специально придуманном для этой затеи издательстве «Ark`s Publishing».
Поток бессознательности Дим Саныча, наложившись на русский синтаксис с его тяготением к уходящим в никуда сложноподчинённым предложениям – дал результаты удручающие…
Отсюда – писательское смирение.
Или гордыня.
Регулярно писал свои вирши в ташкентском трамвае №13, чтобы не терять зря времени.
R регулярно их читал в туалете – по той же причине…
Однажды Дим Саныч написал, напечатал и подарил мистеру R своё стихотворение
(лист белой бумаги, формат А 4):
* * *
Мистеру R
Бесцеремонно-вежливому
плюющему в затылок Аполлону
искусствоведу антикварных безделушек
для лаковооблизанных красавиц
в отстойниках искусств творящему
смотрящему из окон оконьяченных
В око прелестниц лестниц любовью выласканных
как ластиком лести всласть зацелованных
Тибетствующему в пространстве обедов
и бедствующему по просторам века
Привет тебе приветливому пишущему против ветра
но с согласия старших исписавшихся по причине без-
грамотности в день праздника Гумериадных событий
20. 09. 03. Дим Саныч
21 сентября.
Музаффар-хан.
Как и большинство патологических личностей, Музаффар-хана никогда особенно не заботило, говорит он правду или нет, – и потому он обладал великолепным даром убеждения…
На ранней стадии мании величия – единственно верный диагноз, который суждено было ему пережить, – он ещё мог осознать в душе, что мозг его становится опасен, и усилием воли поддерживать видимость психического здоровья…
Алкоголиком в чистом виде он никогда не был, так как зарабатывал на жизнь изобретательностью ума и не мог позволить, чтобы тонкие соединения помещавшегося в его черепе процессора были выведены из строя алкогольным замыканием.
Музаффар-хан соображал чётко. Кайф бодрил его привычный к этому делу мозг, хотя его нельзя было назвать в полном смысле наркотом.
Ширевой наркот – гнилое болото, обопрёшься – утонешь.
Ты для него – никто, когда он в кайфе, и меньше чем ничто, когда он в ломке...
Организм Музаффар-хана позволял ему без ломок выходить на «сухой паёк», когда кайфа не было, и кайфовать, когда он появлялся.
А стоявшая перед ним выпивка служила театральным реквизитом…
Перед собравшимися гостями, прямо за столом, он разворачивал панораму Мальдивских островов – с бесконечными белоснежными пляжами, голубыми лагунами, раскачивающимися на ветру пальмами и смуглокожими девушками-туземками…
На Музаффар-хана с восхищением взирал Кудрат.
Он тоже не был пьяницей, просто бездельник.
Выпивал регулярно, но любил покурить и пожрать, поговорить о политике, о немецких подводных лодках, порешать кроссворды-сканворды, в общем, человек никакой.
Член, так сказать, уравнения.
Хронофаг.
И просто упырь.
Носил на себе несмываемое клеймо неудачливости и провала. Его тщательно избегали ездуны на навороченных «Мерсах»: они боялись заразиться загадочной болезнью, которая делает из таких, как Кудрат, пожизненных неудачников.
Он пил, курил, ел, ходил туда-сюда, говорил: хрен знает с кем – хрен знает о чём, и нигде никогда не работал. Штатный, профессиональный паразит. Паразит до мозга костей. Работать он не будет. То есть, он к этому не способен. В его лице человеческие возможности деградировали до того предела, когда человек уже не может существовать без хозяина.
Короче, Кудрат был недоделанным представителем вида Нomo Non Sapiens, шантажирующим род человеческий самим фактом своего существования…
В это же самое время самая младшая жена Музаффар-хана – Нина Лисина рисовала на стенах картинки с растениями, которые можно курить…
R посоветовал Нине нарисовать во все стены гостиной показательный Страшный суд для врагов и кое-кого из друзей…
22 сентября.
Круглоголовый Саид Алишер.
Психиатр из Вены.
Экипирован в белую футболку и в беспощадное выражение лица «a`la Gurdjiev».
Мастер Саид Алишер – светило от эзотерических наук – имел неоднозначную репутацию среди коллег, ибо возглавлял учение, школу, которую сам же и создал.
Но неприятие его школы старыми академиями и кланами не волновало его ничуть, ибо вокруг него сгруппировалось немало верных последователей (единомышленников, то есть вровень с ним ищущих истину на общем направлении, он не терпел) и огромное количество почитателей, преимущественно женского пола.
Особенно клиенток пожилых, с разными сердечными разочарованиями. Которым необходим особый, сердечный, душевный разговор. Это они любили. От этого они могли даже завибрировать. На что был бы способен оживший мрамор их тел. Надо только сидеть спокойно. Спокойно выслушивать любой бред, любую галиматью. От спокойной позы и мысли делаются спокойнее, сосредоточеннее.
Молодые в такие минуты охотно говорят о смерти. Тёти постарше – о любви. Старушки – о разных приятных надеждах.
Да, на пациенток он производил колоссальное впечатление. Все в нём вызывало почтительную симпатию: властное лицо, уверенные манеры, громкий голос, роскошная лысина, элегантная одежда...
Жил, где хотел, вольная, ленивая, весёлая птица.
Надо признать, говорить он умел:
– Форма не важна, не в Версале. А с тобой, R, можно говорить открыто и по-людски, я же чувствую. Отменить и выкорчевать твои предрассудки я не в силах, да и ты тоже…
Много рассказывал мистеру R о Латинской Америке…
Рассказывал, что где-то в Рио есть памятник Остапу Бендеру, установленный на деньги одного российского миллионера, но он сам его не видел…
Что можно вывезти из Никарагуа, кроме бананов и гепатита, трудно понять. В целом же, несмотря на бедность, никарагуанцы остаются весёлыми, доброжелательными и искренними, что вообще свойственно людям, не обременённым лишним имуществом…
Как и на Кубе.
Что «заниматься любовью» на кубинском слэнге будет «faki-faki-mandarina»…
Как его там называли не «дон», «сеньор» или «кабальеро», а просто «мачо» («мужик»)…
Как пользоваться автостопом. Это замечательное развлечение сейчас популярно во всем мире, кроме некоторых умственно отсталых стран типа нашей…
Как у него резко обострилась реакция на песни латиносов из-за того, что он понемногу начал понимать слова. Сначала обратила на себя внимание настойчиво повторяемая рифма «американа – марихуана» (стиль песен здесь несколько приблатнённый).
Потом он заметил, что абсолютно в каждой песне встречается слово «corazon» (сердце),как будто вся Латинская Америка населена людьми с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
И, наконец, ему стали понятны все тексты, которые оказались практически одинаковыми.
Ром, роман, романс, романтик…
Мари (полюбила) Хуана – единый перевод всех латиноамериканских песен.
* * *
«В холоде согреет, в голоде накормит, в горе утешит, в страхе успокоит,
в любви окрылит, в тоску развеселит, в пути не бросит, в беде не предаст».
Загадка индейцев Колумбии.
Кока (Erythroxylum coca) – основа колумбийской экономики.
Саид оказался большим любителем этого растения.
Он писал посвящённые коке стихи и даже собирался открыть в Венесуэле музей коки:«Дайте мне музей, и я заполню его…»
Он рассказал R много интересного про этот кустарник, который с древнейших времен является такой же неотъемлемой частью андийской культуры, как опиум – юговосточной, марихуана – среднеазиатской или водка – русской.
В Колумбии настоящие знатоки употребляют более крепкий вид (E.novagranatense), но в Штаты его не вывозят, потому что он слишком быстро выводит из строя постоянных покупателей.
Детям здесь, наоборот, дают мягкую коку (E.minor).
Лишь индейцы равнинной Амазонии не любят коку, предпочитая ей более сильный галлюциноген – лиану Banisteriopsis caapi.
Пока она мало известна за пределами континента, но у этого вида большое будущее…
Беседы Саида с мистером R не имели плана.
Идеи разрастались совершенно свободно и самым непредсказуемым образом.
Саид и R иной раз сами удивлялись причудливому ходу своих мыслей.
Они никак не направляли их – не ограничивали и не приукрашивали, как это делает обычно большинство людей, и их беседы порой приносили самые неожиданные плоды…
Саид приехал в Ташкент передохнуть от титанической борьбы с гидрой капитализма, неизменно его побеждавшей. Он ввязывался во многие совместные предприятия (СП) во многих странах и терпел поражения, не по своей вине – его преследовали неудачи, каждая из которых сама по себе была чистой случайностью.
Но когда Саид рассматривал эти случайности в куче, они ему представлялись кознями империалистов-глобалистов, не допускавших его успехов.
Он устал сражаться с международным глобализмом, ставившим преграды на его путях.
Война войной – обед по распорядку…
Память Саида плотно набита людьми и происшествиями. Саиду было всего только пятьдесят шесть лет, но он устал; он был убеждён, что над ним тяготеет рок.
Чаша его терпения с треском лопнула…
Саид Алишер.
Истомлённый странствиями и воспоминаниями, переполняющими память.
В нежности, в грусти, в бледном отсвете шайхантаурского вечера – не склоняется ли разум к таинственным учениям мусульманских мистиков?
Как многие наделённые необузданной энергией люди, он с тоской мечтал мирно закончить свои дни на берегу горного сая, в глинобитном домике и слушать по ночам, как вздыхают за стеной коровы…
23 сентября.
Ракие – 10 месяцев.
Это его жизнь.
Это его семя.
В ней его плазма обрела бессмертие.
Млечный младенец.
Хрупкий механизм этой внезапно возникшей жизни.
От её головы пахнет младенческой сладостью.
Её голубые глаза – бездонное небо надежд.
Заглянув в них, R начинал думать: «В этих глазах есть нечто такое, что я давно уже знаю, нечто такое, о чём невозможно забыть, нечто такое, что я искал всю жизнь и не мог найти…»
Когда Ракия родилась, все бабушки и тётушки толпой нагрянули к Анжеле в роддом и каждая заранее приготовилась вскричать: «Ах, какой милый ребёнок!»
Но, увидев, что девочка действительно прекрасна, они разом онемели и не знали, что сказать. Стоило ли ахать, выражая восторг, ведь это делают обычно с целью утешить молодую мамашу и уверить её, что кошмарный лягушонок, которого она держит на руках, – и в самом деле человеческий детеныш.
И в Анжелиных глазах, устремлённых на ребёнка, не было того фальшивого восторга, за которым молодые матери обычно прячут разочарование.
Когда Анжела увидела, что девочка так красива, её охватили самые разноречивые чувства – изумление, ужас, тревога.
Красота Ракии была чудом, а за чудом должна была последовать расплата.
Красивые дети, уверяла себя Анжела, потом становятся несчастными.
Она твердила это словно заклинание, словно стремясь опередить судьбу и помешать её козням, предугадав всё заранее…
P. S. Когда всем cказали принести самое прекрасное существо на свете, ворона принесла своего птенца.
24 сентября.
Эпитафия.
«Он умер
в двадцать пять лет – от старости и кашля».
И при чём тут годы?
Одни умирают молодыми, другие рождаются стариками.
У каждого человека есть свой размер жизни.
Каждый человек живёт в долготу своей темы…
А кто вы?
Племя фарисейское…
Жили – не люди, померли – не покойники…
Каждый умирает только той смертью, которую выбрал сам.
25 сентября.
* * *
Семена суфизма
были посеяны во времена Адама,
дали ростки во времена Ноя,
расцвели во времена Авраама,
начали развиваться во времена Моисея,
созрели во времена Иисуса,
дали чистое вино во времена Мухаммада...
Голова у R, чтобы думать, а мозги – чтобы соображать…
Почему людям не живётся бок о бок?
Ладно, волк хавает коров, коровы – траву, волков – паразиты, внешние и встроенные; трава – хавает солнечный свет вместе с водой и минералами...
Круговорот называется.
Но зачем люди, причём, не подыхая с голоду и не во время весеннего гона, убивают себе подобных, не говоря уже о коровах, волках и паразитах?
И еще траву топчут...
Кто сильнее – тот прав.
Эта истина древнее царя Хаммурапи.
И она не так уж плоха, если её примерять на животный и растительный мир.
И у человека, как у вырожденца животного царства, эта истина действует, и правильно делает.
Но тогда зачем облекать её в красивые и лживые словеса о справедливости, милосердии, гуманности, повышенной ответственности перед обществом?..
Это стадо многожрущих и вездегадящих обезьян сегодня боится спида, а завтра озоновых дыр. Только вчера они сходили с ума от сахарного Будды и побрякушечного Кришны. А сегодня уже лижут ноги измождённым сучкам, чьи функции – ходить туда-сюда в разноцветных тряпках на потребу ущербным дыроглядам.
Познание?
Самые светлые и продвинутые мозги пишут программы, гробят жизнь и способности, дабы безмозглые и прыщавые недоросли за «Контр-Страйком» могли в пятой зоне забить врага дробовиком, а лучше гранатомётом, чтобы перейти в шестую...
А их родители имеют семьи и любят своих детей. Пестуны, мать их за ногу. А чужих детей – сиротами оставят и довольные собой обедать пойдут, хорошо, если в промежутке руки вымоют...
Но зачем мы все живём, слабые и сильные?..
Чтобы жить и оставлять после себя навоз и мусор по всей планете, и потомков, которые тоже будут гадить, но уже с большим размахом?..
Идиоты! Гнусы безмозглые!! Дурцефалы всех стран!!!
Идите, жопой своей торгуйте и запомните – чтобы работать на Вечность, нужны искренность, искусство и преданность…
P. S. Все мировые гуру своим обезьянникам могли шары вкручивать, а вот мистеру R они ничего серьёзного не сказали...
26 сентября.
«Вы, мистер R, что, совсем глупый? Запомнить не можете? Записывайте, я же записываю…»
Ибо кто такой учитель, как не взрослый ученик?
И R сидит, опершись на колено левой руки, и пальцами правой – ковыряет клавиатуру.
Пишет своё горе с большим удовольствием…
Булат Шалвович Окуджава, Чингиз Торекулович Айтматов, Олжас Омарович Сулейменов, Андрей Андреевич Вознесенский, Виктор Александрович Соснора, Евгений Александрович Евтушенко, Изабелла Ахатовна Ахмадулина…
А ещё Арсений Тарковский, Тимур Зульфикаров, Анатолий Ким, Алексей Парщиков, Иван Жданов, Александр Еременко…
С ними всеми R был знаком – тут ему необыкновенно повезло. Есть и другие люди, которым R симпатизирует и чьё творчество ценит высоко.
Например, Шамшад Абдуллаев: умнейший чувак! Ему нет равных в Ферганской области. Для него поэзия начинается там, где для всех остальных она кончается. А интеллектуальная музыка его эссе – это вообще нечто уникальное в современной литературе.
R очень трудно отделить пишущего от его творчества. Если R нравятся чьи-то тексты, ему неизменно нравится и сам человек. По-другому просто не бывает.
Предположим, из сообщений мировых СМИ R слышит, что писатель Милан Кундера«стучал» на друзей, работал на Контору. Но если он пишет классно, R первый в это не поверит, но даже если это было на самом деле – попытается найти ему оправдание.
В конце концов, вряд ли можно достичь одинаковых высот в жизни и в творчестве: в чём-то одном придется снизить планку – и пусть уж лучше это будет в жизни…
Наконец-то R осознал, почему ему так хочется писать на бумаге слова.
Тут R мог быть свободным, быть самим собой, полноценным, родным самому себе и тем персонажам, которых R выдумывал.
А свобода всем желанна, кроме глистов…
В текстах своих R, человек с утраченной родиной, вечный чужак на земле, где увидел свет, – там R обретал себе и родину, и приятное для себя существование.
И если в реальной жизни R не получал большой любви к себе, в текстах своих R буквально упивался её живой кровью, словно хищник любви.
И с этим жить было можно.
Таким образом, писать тексты означало для R не профессиональное дело, не социальное действие, но скорее способ истинного внутреннего существования.
Он много пишет.
Обычно это небольшие тексты, которые вызывают бурные споры в литературной среде: одних пленяет, других раздражает его стиль, сочетающий слащавый мелодраматизм со строгой сдержанностью новой американской литературы, экзотичность a la Лимонов – с элитарностью структуралистского толка.
При этом он отказывается признать какие-либо литературные влияния.
Видимое же внешнее существование в социуме было для R так малопривлекательно, что R с ним бы не справился, сошёл на нет, если бы не эта открывшаяся возможность уходить и быть счастливым в ином существовании.
О его текстах много говорят, но их мало кто читает.
Он привлекает к себе общее внимание.
Над ним насмехаются.
Ему наплевать.
В любом случае он слишком уверен в своей гениальности, чтобы взглянуть на себя со стороны, поставить под сомнение то, что делает.
В сущности, он существует вне реального мира.
Он сам для себя – весь мир.
Действительность должна подчиниться его измышлениям, более правдивым, чем сама правда. Безрассудная и рискованная позиция, которая может иметь самые пагубные последствия.
Его диапазон: от литературной неумелости – к такому изощрённому мастерству, что под конец он позволяет себе писать неправильно, как дети; наконец, от любви – к дружбе.
Он преступает запреты, подвергает себя опасности, он причиняет зло, он внушает страх, он безжалостен, он плачет. Это чудовище. Он обольстителен, изыскан.
Аморализм заменяет ему мораль.
Из буквализации искусства выживет вневременной, вечно меняющийся мир магии, пойманный кистью художника или словами писателя, куски ярких и исчезающих деталей.
Легионы художников могут танцевать в космосе на конце кисти, а R беззвучно откланивается и исчезает в алфавите…
27 сентября.
Он подошел к тексту и ощущал беспокойство.
Выключив телевизор, он отправился на кухню.
У него не было ни наброска идеи, ни обрывка, только предчувствие – почти правильно, почти правда.
В нём было сухое томление по чему-то недоступному.
По кому-то…
Но текст не поймать, сидя за печатной машинкой, сколько ни морщи ум.
Текст может родиться, только когда придёт его срок.
R знал по опыту, что самые лучшие тексты возникали у него нечаянно, что самое лучшее сейчас – расслабиться, отступить, но при этом быть начеку, сохранять состояние готовности.
R нужна природа.
Ему нужны горы, широкое небо, альпийские луга.
Возможно, это Швейцария…
О, Швейцария!
Страна синих озёр и райских гор, альпийских лугов и швейцарских сыров, пряничных замков и сытых безмятежных городов, многоязычная и благополучная...
Над необъятной Британской империей в пору её расцвета никогда не заходило солнце, но и мирной жизни она не знала. А крошечная и уютная «кантония», лишённая забот по защите родной земли, помнила слово «война» по учебникам истории и потому ещё, что соседи, подарившие ей свои наречия, отличались куда более неуживчивым нравом.
А на чём, собственно, зиждется благополучие сухопутной и благовоспитанной страны?
И на экспорте высококлассных товаров.
И на туризме, и на трудолюбии швейцарских швейцаров.
А ещё Швейцария – финансовая печень Европы.
Банки, банки, банки…
И все – швейцарские. Точные и надёжные, как швейцарские часы…
На исходе и продукты, и деньги.
Великая борьба за выживание продолжается.
Одиночество встретило его, пустота. Но и то и другое знакомо ему, как отражение собственного лица в зеркале.
Вчера ночью R проснулся оттого, что кто-то сжимает его руку.
Это была его другая рука....
R засыпает за компьютером, и слова принимают значение шифра...
Каракули по-этрусски…
Клинопись по-шумерски…
Одержим шифрами по-гумерски...
Кодексы Майя и иероглифы Египта…
Шамшад на суахили…
R заражается шумерской клинописью, выдающей зашифрованное послание...
R проработает ночь и проспит до обеда.
В общем-то, делать больше нечего.
Сделай что-то и умри…
P. S. R (всегда) предпочтёт страну, из которой можно уехать, стране, из которой нельзя…
P. P. S. Гуд бай, Швейцария, а-а-а…
Где R не будет никогда…
28 сентября.
Анжелка №1.
Прошло время разговоров – пришло время собирать камни.
Нищета показывает женщин в весьма неприглядном виде.
Цена на них падает, и оказывается, что их можно купить совсем дёшево.
Да и эту цену устанавливают не они, а мужчины.
И когда поневоле поймёшь это – не спешишь покупать…
– Из-за чего, R, вы разбежались с Анжелой?
– Из-за того, чего у нас с ней не было…
…как раз в то лето она уезжала в Тольятти – массажировать своими исцеляющими руками спины и ноги богатых людей.
И R дал ей дорогу…
И R дал ей денег на эту дорогу.
Так просто. Избавиться от кого-то, предоставив кому-то самого себя…
Отсутствие людей, как и их присутствие, всегда можно перенести.
Если у R хватит пороху быть R, то расплачиваться за него будут другие…
Она если не лучше, то, во всяком случае, куда надёжнее встроена и вписана в окружающий, как она выражается, мир. Она нашла свою нишу. Свою массажную полку…
За хорошую работу её обязательно наградят доской почёта.
…лучше R – только молодой R.
R словно возвратился в то далёкое утро на окраине Ферганы, когда проснулся в комнате, залитой солнцем.
Да, именно в такое утро была сотворена вселенная…
Лёгкий ветерок колыхал занавески и шевелил бумаги нового текста на столе. Анжела пыталась делать кое-что по хозяйству, но R мешал ей многими способами…
На улице Кувасайской огромные вековые чинары, словно зелёные ангелы, парили высоко над поющим асфальтом…
Последний текст R – кардиограмма:
Анжела, R вспоминает о вашей совместной жизни, о медовых тягучих днях, текущих независимо от восходов и закатов, о причудливых узорах постепенно гаснущей страсти, обо всей обстановке, как на потускневшей картине Вячеслава Ахунова, о тоскливой смеси фрейдистского и восточного сексуального мистицизма…
R вспоминает – сколько же вещей вспоминается одновременно тому, кто ждёт…
Анжела. Так грациозна, так доверчиво наивна, так простительно неосторожна…
R. Истомлённый возрастом и воспоминаниями, переполняющими память…
Анжела, прости R, потому что R тебя любит. Он перечитывает твои старые записки.Записки у изголовья. Выведенные синей пастой слова немым криком наполняют воздух…
R открывает форточку, и морозный московский воздух при воспоминании о далёкой и знойной Фергане кажется ещё холоднее…
R вечерами скучает по твоему неожиданному чистому смеху, который вспыхивает там, где души пытаются свершить невозможное…
R просыпается каждый день с ощущением горба, который надо нести.
Все мы состоим из наших потерь…
Неужели ради этого R отдал жизнь?
Обида нестерпима. Словно от удара в спину. Сердце бьётся так быстро, что нельзя сосчитать пульс; нельзя даже сказать, что оно бьётся, скорее оно переворачивается в груди:сила зла…
Как бьётся с ней разум.
Как каждый удар высасывает воздух из вселенной, пока не начнёт казаться, что вся твоя плоть и кровь вот-вот взорвётся в пустоте…
R понимает – напрасно он тщится выразить невыразимое…
…как раз в то лето про мистера R сняли документальный фильм и показали по республиканскому TV. R снимали в кино – a`la «натюрлих».
R любит одеваться красиво, но тогда оделся прилично. По этому случаю, нацепил очки, благодаря чему казался умнее себя.
Рядом с R были его сыновья – Шамиль и Чингиз.
И Музаффар-хан.
И его младшая жена – Нина Лисина.
И их младший сын – Муслим-хан.
И Дим Саныч (его последняя съёмка при жизни).
И народный художник Узбекистана Рузы Чарыев (его последняя съёмка при жизни). Оба седые, красивые, бородатые, добрые и живые…
Шамиль и Чингиз сидели напротив Рузы и разноцветными фломастерами рисовали его на белой бумаге (ватман, формат – А 4).
А Чарыев рисовал их.
Этими же фломастерами…
После съёмки все дружной гурьбой пошли в гости к Музаффар-хану.
Впервые попав в ханские хоромы – трёхлетний Чингиз уже в прихожей снял с себя куртку и бросил на пол: «Папа, мне здесь нравится – я буду здесь жить!»
«Чингиз – настоящий захватчик!» – откомментировали окружающие…
Уже на следующий день после показа фильма все соседки здоровались с мистером R уважительно, а продавщицы в магазинах его узнавали…
Фильм назывался «Формула успеха».
Во всяком случае, телевизионный облик заметно отличался от оригинала.
Вообразите, что вы умираете и при этом должны притворяться «мандарином»…
Печальный факт печальной действительности.
Да, вид у него и вправду был не от мира сего.
Он казался рассеянным.
Выглядел так, словно ничего вокруг не видит, всегда устремлённый сам в себя.
Всегда погружённый в абсолютную боль ищущей мысли…
R создает и развивает свою «историю успеха».
R – этнический писатель, живущий за 4.000 километров от своих читателей.
R – одинокий папа, живущий за 4.000 километров от своих детей.
Когда R потерял своих детей, он потерял вместе с ними чувство боли – она лишилась объекта и осталась в прошлом.
Но теперь, когда возродилась надежда, боль укоренилась в надежде.
Иногда R удивляется, что не умирает: ледяное лезвие день и ночь пронзает живую плоть, а он живёт. R хочет умереть.
R отрезан, будто бритвой, от всего остального мира, даже от своих детей…
Тогда Чингиз прибежал домой с плачем: папа, я никуда не поеду, я буду жить с тобой…
R взял его на руки, сам своими руками отнёс вниз к ожидающей машине, еле сдерживаясь, успокаивая его и себя: ты едешь к маме в гости, потом приедешь ко мне, и всегда-всегда будешь жить со мной и только со мной…
R повернулся и побежал вверх по лестнице.
R безмолвно вопил, это он помнит.
Боль выходила из него этими воплями.
Семь лет безмолвия…
Тогда R еле пришёл в себя.
Друзья заставляли его выпить, водку лили прямо в рот.
Заливали крики…
– R, вы переписываетесь с ними?
– Нет. Какой смысл? Посылать им деньги я не мог. Не удивлюсь, если она снова вышла замуж. Её мать, наверно, обрадовалась бы, старая ведьма. Она меня никогда не любила...
P. S. Сазан не умеет кричать, а это внушает человеку уверенность, что рыбе не больно...
29 сентября.
Смотрите, а сегодня уже не завтра, а послезавтра…
30 сентября.
Раевский.
Способности бывают разные.
У него был необычайный дар вымогательства: он подавлял…
И обладал невероятной способностью вытрясать из всех окружающих деньги, подарки, услуги и всякую иную материальную выгоду.
Я академиев не кончал, но высшее эзотерическое образование вам даду!
Его чёрные пронзительные глаза Агасфера ищут в вас намёк на виноватость или неуверенность, вокруг которого он обовьётся, словно лиана...
Раевский.
Сплошная длина и никакой ширины.
Человек замученного типа.
Живёт наудачу…
Люди дают ему деньги, еду и крышу над головой – где кости кинуть.
Неважно, кем они его считают, идиотом или гением.
Раевский сам знает, кто он такой.
Его не касается, почему люди дарят ему подарки. Он их берёт, причём берёт, не ощущая ни победы, ни принуждения.
У Раевского появились шерсть, мясо, сало, молоко...
В конце концов, что человеку надо, чтобы выжить. Ничего. Это правда…
Всё должно было ему служить, так всегда было.
Жил, как масть выпадет…
________________________________
Художник - Анжела Джерих
(Продолжение следует)
Комментарии -
Юлиан Тувим о графоманах
Графоман пишет как попало о прекрасных вещах, талант пишет прекрасно о чем попало.
О. Шпенглер
"Стадо, которое, чуя опасность, сбивается в плотный сгусток, ребенок, который с плачем виснет на матери, отчаявшийся человек, который ищет убежища в собственном Боге, — все они желают возвратиться из бытия на свободе назад, в то связанное растительное, из которого были отпущены в одиночество."