В 1897 г. в Вильно был учрежден Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд), лидерами которого были Т. Копельзон, А. Кремер, И. Миль и другие. Бунд оказался единственной в России еврейской организацией социал-демократического толка, построенной не по территориальному, а по этническому принципу. Его социальную опору составляли в основном представители интеллигенции, рабочие, ремесленники, служащие, студенты.
Бунд стоял у истоков и являлся одним из инициаторов создания общероссийской социал-демократической партии. В 1898 г., когда было провозглашено создание РСДРП, из девяти делегатов I съезда пятеро имели еврейское происхождение, а трое были представителями Бунда, который в соответствии с решениями съезда наделялся самостоятельностью в вопросах, касающихся специально еврейского пролетариата.
Разрабатывая свою национальную программу, бундовцы испытывали на себе перекрестное влияние двух политических сил: с одной стороны, ассимиляторски настроенных соратников из РСДРП, с другой - сионистов. Пытаясь противостоять обеим силам, бундовцы стремились примирить непримиримое: «ввести национальную проблему в общую систему марксистского мировоззрения, как составное звено, подчиненное общему классовому принципу». Поэтому первоначально национальная проблема не входила в поле зрения Бунда, который ограничивался отстаиванием гражданского равноправия для евреев. По словам одного из лидеров и идеологов Бунда В. Медема, «национальная проблема, в ее полном объеме, как вопрос о правовых гарантиях свободного национального развития, прокладывала себе дорогу медленно и осторожно»[1].
Впервые вопрос о расширении национальной программы, включении в нее лозунга национального равноправия взамен требования гражданского равноправия был поставлен на III съезде Бунда в 1899 г. в Ковно. С докладом выступил представитель заграничной организации Миль, который предложил включить в национальную программу Бунда, помимо равных гражданских, равные национальные права для евреев: решено было открыть дискуссию по национальному вопросу в журнале «Идишер арбетер». Но тогда это предложение было отвергнуто на том основании, чтобы не отвлекать внимания рабочих от классовых интересов в пользу национальных. В резолюции по национальному вопросу подчеркивалось, что Бунд «выставляет требование только гражданского, а не национального равноправия»[2].
Национальный вопрос вновь был поднят на IV съезде в 1901 г., который справедливо считают поворотным во взглядах Бунда на национальную проблему. Участники съезда сошлись на том, что пункт Манифеста РСДРП, гласящий, что каждая национальность имеет право самоопределения, слишком краток и требует более подробного объяснения. Они были единодушны и в признании предпочтительности национальной программы социал-демократов Австрии, придерживающейся лозунга национально-культурной автономии. «В такой стране, как Россия, где живут бок о бок столько национальностей, вопрос о них, если может быть решен, то лишь на тех основаниях, которые были приняты на Брюннском социал-демократическом конгрессе для Австрии, по своей разноплеменности напоминающей Россию. Она должна преобразоваться в федерацию национальностей, с полной автономией каждой из них по всем вопросам, имеющим отношение к национальности (язык, образование, искусство и т. д.)»[3].
Расхождения на IV съезде возникли при рассмотрении вопроса о роли национальной проблемы в пропаганде и агитации Бунда. После острых дебатов «была принята резолюция, предложенная П. И. Розенталем. В ней признавалось, что будущим государственным устройством России должна стать федерация национальностей с полной национальной автономией каждой из них, независимо от занимаемой территории. В резолюции говорилось, что в нынешних условиях требование национальной автономии является преждевременным, целесообразно бороться за отмену всех исключительных законов, принятых в отношении евреев (с конца XVIII по начало ХХ веков). Резолюция представляла компромисс между сторонниками активной пропаганды (наряду с агитацией на экономической и политической почве) и на национальной основе, усиленно подчеркивая особое, угнетенное положение еврейской национальности, с одной стороны, и интернационалистами, осуждавшими эти идеи как националистические и выдвигавшими взамен национального равноправия лозунгами политического и гражданского равенства. Съезд признал «преждевременным выставление... требования национальной автономии для евреев», считая «достаточным бороться за отмену всех исключительных законов против евреев, протестовать против проявлений угнетения еврейской национальности, избегая раздувания национального чувства, могущего лишь затуманить классовое сознание пролетариата и ведущего к шовинизму». В то же время в резолюции съезда говорилось, что «понятие "национальность" применимо и к еврейскому народу». Впервые было выдвинуто предложение о форме государственного устройства России как «федерации национальностей с полной национальной автономией каждой из них, независимо от обитаемой ею территории»[4]. «В лице Бунда впервые еврейская партия выставила национальную политическую программу. И впервые же была принята национальная программа, стоящая на почве экстерриториальной идеи»[5]. Но, даже сформулировав свою национальную программу, бундовцы долгое время (до зимы 1904 г.) не считали возможным вести за нее широкую агитацию. IV съезд Бунда принял также решение о том, что РСДРП должна быть построена на федеративных началах, а Бунд, «как представитель еврейского пролетариата, вступил в нее, как федеративная часть». Это решение вызвало острую полемику Бунда с «Искрой», которая на втором съезде РСДРП завершилась выходом Бунда из партии.
На V съезде Бунда (июнь-июль 1903 г.) вновь развернулась дискуссия по вопросу о более развернутой трактовке борьбы за национально-культурную автономию. Однако диапазон мнений делегатов оказался настолько широким, а противники этой идеи столь активны, что определенного решения по национальному вопросу не было принято, а ЦК Бунда не решился опубликовать материалы дискуссии[6].
Таким образом, V съезд Бунда подтвердил решимость организации выступать в качестве самостоятельной социал-демократической еврейской партии. Бундовцы исповедовали идею особой миссии еврейского народа, считали, что еврейский пролетариат как наиболее бесправный, обреченный на физическое и духовное вырождение, нуждается в специальной еврейской рабочей организации. Отстаивая организационную автономию и свою исключительную роль в руководстве борьбой еврейского пролетариата, Бунд все же считал, что на данном этапе приоритетными социально-экономические задачи, а не общие идеи национального возрождения еврейского народа. Его активисты полагали достаточным решение еврейского вопроса в рамках национально-культурной автономии при условии демократического развития России. К 1903 г. Бунд сумел создать свои комитеты в тех районах, где уже действовали общероссийские социал-демократические ячейки, входил с ними в контакт, но отстаивал свою самостоятельность.
Окончательно программа Бунда по национальному вопросу оформилась на VI съезде, состоявшемся в Цюрихе в октябре 1905 г. Съезд еще раз подтвердил позицию Бунда в организационном вопросе (V съезд Бунда выдвинул в качестве ультимативного требования признание Бунда «единственным представителем еврейского пролетариата». II съезд РСДРП отклонил это требование, и делегация Бунда покинула съезд, заявив о выходе Бунда из партии) и расширил национальную программу, включив в нее пункт о национально-культурной автономии. В программе говорилось, что полное разрешение национального вопроса может дать только социализм. В рамках же капиталистического строя социал-демократия должна стремиться к достижению максимальных гарантий устранения национальных конфликтов. Наряду с демократизацией государственного строя, гражданского, политического и языкового равноправия, такой гарантией объявлялось создание публично-правовых учреждений, позволяющих каждой нации развивать свою культуру. С этой целью предусматривалось «изъятие из ведения государства и органов местного и областного самоуправления функций, связанных с вопросами культуры, ... и передача их нации в лице особых учреждений, местных и центральных, избираемых всеми ее членами на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования». При этом оговаривалось, что центральная законодательная власть может оставлять за собой право устанавливать общие для всех национальностей России нормы: обязательность начального образования, светский характер обучения и т.п.[7]
В ходе революционных событий 1905-1907 гг. РСДРП и Бунд по большинству направлений действовали совместно, что сгладило остроту противостояния общероссийского центра и национальных социал-демократических организаций. На IV съезде РСДРП (1906 г.) Бунд, в 274 организациях которого насчитывалось около 34 тыс. членов, вошел в общероссийскую партию как «социал-демократическая организация еврейского пролетариата, не ограниченная в своей деятельности районными рамками», а его ЦК сохранил «самостоятельность в вопросах агитации, организации и пропаганды».
Сформулированная VI съездом Бунда национальная программа предусматривала культурно-национальную автономию как универсальный способ решения национального вопроса в России. Впоследствии Бунд стал видеть в культурно-национальной автономии не основное и не общее решение национального вопроса, но лишь одну из форм этого решения, в известном смысле поправку к территориальному разрешению национального вопроса. Эта тенденция отчетливо выявилась после Февральской революции, в частности, на X конференции Бунда, открывшейся в Петрограде 1 апреля 1917 г. Это объяснялось тем, что после Февраля отчетливо выявилась тенденция к территориальному решению национального вопроса, к построению России на федеративно-автономных началах.
Таким образом, видно, что в программах национальных партий постановка и решение национального вопроса имели приоритетное значение. Через призму национальных проблем рассматривали все остальные – экономические, политические, культурные.
[1] Медем, В. Национальное движение и национальные социалистические партии в России//Формы национального движения в современных государствах. СПб. 1910. С. 772-774.
[2] Нам, И. В. Национальная программа Бунда: Коррективы 1917 года. // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2003. №. 276. С.83 — 89.
[3] Дубнов, С.М. Евреи в России в царствование Николая II (1894-1914). М. Пг. 1923. С. 88.
[4] Программные документы национальных политических партий и организаций в России (конец XIX - 1917 г.). Вып. 1. М., 1996. С. 83.
[5] Медем, В. Национальное движение и национальные социалистические партии в России//Формы национального движения в современных государствах. СПб. 1910. С. 773.
[6] Яцкевич, И. Требование национально-культурной автономии для евреев Российской империи в программе Бунда в 1901-1906 гг. // Материалы Седьмой международной конференции по иудаике. М., 2000. С. 163-164.
[7] Нам, И. В. Национальная программа Бунда: Коррективы 1917 года. // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2003. №. 276. С.83 — 89.