В конце девяностых годов прошлого века общая ситуация в нашей Республике, как и во всей нашей многострадальной Родине, была далека от идеалов социализма. В то время я обучался в одном из ведущих ВУЗов нашего региона, и, как и многие студенты нуждался в деньгах. Способов заработка в то «лихое» время было на самом деле не так уж и мало, но за большинство из них предусматривалась конкретная статья в новом Уголовном Кодексе, принятом как раз незадолго до описываемых мною событий (в 1996 году). В итоге, поразмыслив и пообщавшись со своими знакомыми, друзьями и однокашниками, я пришел к выводу, что наиболее подходящий способ заработать денег на относительно безбедное существование для меня станет рыбалка. Но не простая рыбалка с поплавковой удочкой на тихом бережку, а достаточно рисковое мероприятие – рыбалка в нерестовый период на ценные породы рыбы. Т.к. наше государство всегда ревностно охраняло свои богатства от своих же граждан, то данное занятие было достаточно увлекательно и азартно. Можно сказать это был игра в кошки-мышки, или казаки-разбойники с сотрудниками правоохранительных органов (милиция на тот момент и рыбоохрана).
Кстати, для понимания читателя, необходимо описать в общих чертах место будущего действия. Республика, где я родился и вырос, не зря описывается в одной известной песне как таежная, озерная и степная. В ней все эти природные зоны присутствуют, также я бы добавил еще такие прилагательные (природные зоны) как: горная и речная. Как раз одну из рек, а также окружающую ее долину, я и хотел вам описать. Река эта самая полноводная в нашем регионе, не Волга и Амур конечно, но в свое время была вполне судоходна. Мой родной город построен в месте слияния этой реки с другой чуть менее полноводной рекой и вместе они уже образуют крупнейший приток самого большого пресноводного озера в мире – озера-моря Байкал.
Теперь необходимо написать о том, что являлось моей целью, что я собирался ловить, а ловить я собирался байкальского эндемика – байкальского омуля (эндемик – от греческого «местный», специфическая составная часть какой-либо флоры, фауны).
Понятно, что не один я был такой сообразительный и многие также были не прочь поймать эту вкусную рыбку, как для собственного употребления, так и для заработка. Поэтому, чтобы не участвовать в активных «боевых» действиях в местах массового скопления рыбаков, коими являлись городская набережная и вообще городские берега и пригороды, я решил прислушаться к давним уговорам своего однокашника и присоединиться к его компании.
Теперь немного про однокашника. Родители моего однокашника были родом из небольшой деревеньки на описываемой мною реке. Сам он родился и вырос в городе, как и я, но бабушки и дедушки проживали в деревне. На момент описываемых мною событий бабушки и дедушки моего однокашника упокоились на деревенском кладбище, а их дома, со всем нехитрым домашним скарбом достались родителям моего однокашника. Для удобства повествования назовем его Саня. Т.к. деревня находилась на берегу реки, а дед был заядлый рыбак, то от деда, Сане досталась старая деревянная лодка, сделанная дедовскими руками, старый невод, и несколько небольших сетей (поставных и сплавных). Пока дед был жив, Саня с ним проводил все лето и вообще почти все выходные, благо деревня находилась недалеко от города. От него он и заразился любовью к рыбалке, речке и постиг все ее тайны и премудрости. Для меня было шоком когда я увидел, что Саня сам чинит и снаряжает сети, а после того как старая лодка совсем развалилась, он сделал новую. Надо ли говорить, что свою реку Саня знал как свои пять пальцев: где какие ямы, где зацепы, сколько тоней на определенном участке реки и чьи они (у деревенских жителей вся река поделена между собой, а на особо удачливых тонях установлена очередность лова). А уж какую рыбу ловить, где и когда – это Саня знал как «Отче наш». Вот такой мне попался компаньон.
Вообще для меня встретить такого компаньона было большой удачей. С Саней не нужно было думать о том, где ночевать, где взять экипировку, где ловить рыбу, как ее ловить, все эти проблемы были решены одним его присутствием. От меня требовались только болотные сапоги, ну и теплая одежда, т.к. рыбалка происходила в сентябре, а в наших краях это уже начало зимы.
Байкальский омуль летом жирует в Байкале, на мелководье, а к концу лета собирается в большие косяки и в сентябре начинает подниматься вверх по реке на нерест. Вообще всякая рыба идет в свою реку, т.е. где сама родилась, там и икру мечет. Самая большая популяция байкальского омуля – это «посольский» омуль, он нерестится в нашей реке. Это также и самый крупный омуль. Вес некоторых экземпляров достигает порой 500 грамм, а в среднем 300-350 грамм.
В общем, договорились мы с Саней, что он будет ждать рыбу в деревне, а я у себя дома. Как только пойдет информация о том, что рыба «пошла», то я ноги в руки и к нему в деревню.
Настал сентябрь, сижу, жду. Ждать пришлось долго. Как назло в ту осень зима не особо торопилась и сентябрь выпал теплый, с длинным «бабьим» летом. Я уже весь извелся в ожидании и решил ехать к Сане в деревню не дожидаясь условного сигнала. По приезду я узнал, что весь мужской коллектив деревни дежурит на реке, а женщины потихоньку копают картошку. Так как я приехал ближе к полудню, то застал Саню дома, он как раз собирался обедать. Мы с ним вместе пообедали и стали готовиться к вечернему лову. Т.к. «пошла» рыба или нет, никакой информации не было (сотовых телефонов тогда еще не было), то проверялось это простым и надежным способом: самоличным забрасыванием сетей и осмотром результатов заброса.
Из-за патрулей рыбоохраны на реке, более-менее безопасно было кидать сети в темное время суток. Кроме того, из-за отсутствия у нас мотора для лодки, да и в принципе из-за высокой опасности выхода на воду в нерестовый период, мы, как и почти все деревенские мужики, кидали сети «на шесту». Если коротко, то такой способ можно описать так: сбивается из нескольких жердей длинный шест, шест располагается на берегу, параллельно береговой линии. К одному из его концов (тому, который находится выше по течению) закрепляется один конец сети, при этом другой конец шеста удерживается одним из двух рыбаков-напарников. Конец шеста с закрепленной сетью отталкивается от берега и постепенно, под воздействием течения реки, вытягивает и расправляет сеть на всю длину шеста. В это время второй напарник держит другой конец сети (так называемые «уши») и следит, чтобы сеть расправлялась правильно и «уши» не отставали от другого конца сети, и в итоге, сеть должна образовать окружность, называемую «закружкой». В эту самую «закружку» и попадает при удаче рыба, как в невод. Чем хорош этот способ забрасывания сетей так это тем, что позволяет быстро ретироваться с берега реки, при появлении опасности (рыбоохраны), с минимальными потерями. При самом неудачном раскладе, если рыбоохрана появилась в самом начале лова, кроме шеста в качестве трофея им достается и сеть, но и тут не велика беда. Как правило, у местных мужиков всегда несколько сетей, т.к. при интенсивном лове нет времени перебирать сети и «отщелкивать рыбу» (вынимать рыбу из ячеек сети). Здесь все решает скорость и больше поймает тот, кто больше раз закинет сеть. Отработавшую сеть вместе с рыбой оттаскивают в укромное место, а уже готовую, перебранную сеть, кидают. Также на всякий случай заготавливают запасные жерди для шеста. В рыбоохране тоже не дураки работают и знают они речку не хуже местных мужиков. Поэтому, если они заметят шест на берегу, то обязательно его отбуксируют на середину реки и отправят в свободное плавание.
За сборами и разговорами незаметно настал вечер и я отправился на свой первый лов рыбы. Прямо напротив деревни река разделялась на два русла и образовывала большой остров. На этом острове нам и предстояло ловить рыбу, т.к. на нем была самая лучшая шестовая тонь. Вода в ту осень стояла невысоко и на остров можно было перейти вброд (по пояс), но мы переправились на лошади. На лодках местные жители не переправляются в целях конспирации, т.к. лодки на острове заметны и выдают присутствие рыбаков. Переправа прошла без происшествий. Мы с Саней перешли на другую сторону острова, разбили лагерь, приготовили пару схронов для рыбы и сетей, заняли очередь на шест и стали ждать.
Народу в очереди было не очень много. Кроме нас там было еще человек десять, из них половина пришла после нас. Вот наконец и подошла и наша очередь, к этому времени стемнело. Солнце уже село, а луна еще не вышла. Поэтому мой дебютный заброс проходил не в самых благоприятных условиях. Но, тем не менее, все прошло на ура! Омуля мы не поймали, но в «закружку» попал большой хариус. Т.к. омулевая сеть мелкая, с ячеёй 30 - 40 мм, то хариус не мог «заячеиться», т.е. запутаться в сети, и он кружил по «закружке» как дикий мустанг на аркане и, как мне показалось, собирался с силами, чтобы перепрыгнуть сеть. Но так как Саня шел с шестом, а я с «ушами» и бросить ни то, ни другое, не было никакой возможности, то мы с тоской наблюдали за метаниями хариуса и его попытками вырваться на свободу. К великому нашему счастью не мы одни наблюдали за метаниями крупной рыбы, были и еще любопытствующие. В итоге у одного из мужиков сердце не выдержало, он сорвался с места, забежал в реку по колено, благо он был в болотниках, схватил хариуса за жабры и выкинул на берег! Это был мой первый хариус, которого я поймал (по факту конечно его поймал неравнодушный мужик).
Так как рыбы «не было», то очередь шла неторопливо, никто никуда не спешил, в очереди мужики лениво беседовали на отвлеченные темы. Мы после первого заброса перебрали сеть, спрятали ее в схроне, заняли опять очередь и решили заняться хариусом. В принципе вариантов его приготовления было всего два: первый – сварить уху, второй – пожарить на рожне. На рожне, конечно, было бы вкуснее, но на выходе получилась бы одна, хоть и крупная, запеченная рыба, а зная наши аппетиты и учитывая то обстоятельство, что трапеза будет происходить на свежем воздухе и при определенных физических нагрузках, то без долгих споров принялись варить уху. Для приготовления ухи понадобилось совсем немного ингредиентов: вода из речки, картошка с поля, лук с огорода! Ну и еще для вкуса добавили соли, перца и немного лаврового листа из магазина. Уха получилась великолепная, до сих пор при встрече с Саней вспоминаю ту уху!
Ну и собственно примерно в таком темпе прошла неделя. Утро и половину дня мы с Саней спали дома. Вечер и всю ночь проводили на речке, кидали сети, беседовали с мужиками, ну и от скуки порой немного выпивали разведенного спирта (водки тогда взять было негде, да и денег на нее особо не было). За эту неделю я успел побывать в разных критических ситуациях: один раз мы попали под рейд рыбоохраны, спасла нас только молодость, а именно быстрые ноги; один раз спасли упавшего в реку рыбака, ситуация осложнялась тем, что он был в стельку пьян и то, что была практически кромешная темнота; один раз поймали пустую деревянную лодку, видимо рыбоохрана кого-то обнаружила на реке с лодкой, а поймать не смогла и в отместку отправила лодку в свободное плавание (позже объявились хозяева лодки и мы им ее вернули за литр спирта).
В общем, время в деревне я провел очень интересно и увлекательно, но цели своей так и не достиг – денег не заработал, но ничуть об этом не жалею. Я получил очень много ярких впечатлений, не все подробности можно правдиво, без утайки, описывать, поэтому ограничусь только этими скупыми фразами.
З.Ы. А Саня рыбу все-таки поймал в тот год. Мне пришлось уехать из-за учебы, а Саня забил болт на учебу и остался ждать рыбу и дождался ее. В тот год рыба пришла с опозданием, по реке уже пошла шуга, это был конец октября, или начало ноября, я точно не помню. Саня говорил, что все руки отморозил на реке. Пока сеть забросишь, пока вытащишь, пока отщелкнешь, пока переберешь, руки в лед превращаются. Нелегко рыбка дается. Ближе к новому году Саня угостил меня и рыбкой и икрой омулевой (омулевая икра – деликатес, на мой взгляд, вкуснее обычной красной икры).
З.З.Ы. Рыбачили мы с Саней не один раз, если интересно, то могу и другие случаи описать, а также и рыбацкие истории самого Сани в моем изложении ))).