2.1 Финляндский вопрос в программе кадетской партии
Среди либеральных политических партий России конституционно-демократическая партия занимает особое место. Находясь на самом левом фланге либерального лагеря, кадеты, с одной стороны, отделялись от политических партий и организаций, отстаивавших интересы помещиков и промышленников, а с другой – от левых партий и организаций социалистического толка[1]. Лидером кадетской партий являлся Павел Николаевич Милюков.
Один из основных вопросов, который интересовал кадетов, был национальный вопрос. По мнению кадетской партии, Россия есть национальное русское государство, а все остальные народности «недержавные». Поэтому русскому народу необходимо провозгласить и осуществить свободное состояние национальностей. Это нужно сделать из чувства самоутверждения и из здорового национального эгоизма, так как русскому народу должна принадлежать гегемония в России. По их мнению, в рамках «единой и неделимой» империи между национальностями должно сохраняться и соперничество и состязание, что позволит сохранить нацию от застоя и отвечает требованиям «национальной гигиены»[2].
Особое внимание в программе кадетской партии по национальному вопросу уделялось финляндскому вопросу, интенсивное обсуждение которого началось с осени 1909 г.
После поражения революции 1905-1907 гг. царская власть изменила свою позицию относительно свободы и независимости Финляндии. Своей целью они считали полное уничтожение финляндской конституции, которая защищала «права финляндцев от произвола русских самодержцев», а также «уравнение Финляндии с прочей Россией в бесправии исключительных положений»[3]. Ненависть царизма к Финляндии была обусловлена тремя причинами: 1) провал политики генерала Н.И. Бобрикова и восстановление финляндской конституции в результате первой русской революции; 2) Финляндия являлась ближайшей базой и убежищем для русских революционеров и 3) автономная Финляндия с ее всеобщим избирательным правом, большими экономическими успехами, достигнутыми в трудных условиях, была живым отрицанием Российской империи, примером для других окраин.
На основании этого П.А. Столыпин сформулировал главную задачу правительства и Думы в отношении Финляндии: остановить, наконец, процесс, который при дальнейшем попустительстве приведет «к почти полному обособлению этой страны». Остановить же его можно только изъятием из сферы финляндского законодательства вопросов общеимперского значения. В числе этих вопросов он назвал наблюдение за постоянными учреждениями Финляндии, управление телеграфом, железными дорогами, таможенное управление, упорядочение прав русских граждан, проживающих в Финляндии, и т. д. Эти вопросы «не могут быть предметом решения одних только финляндцев, в порядке одного только финляндского законодательства»[4].
Финляндский вопрос в обсуждениях кадетской партии возник в бюджетной комиссии Государственной Думы в тот момент, когда на одном из ее заседаний было высказано предложение предусмотреть в новом бюджете взнос Финляндии на расходы Российской империи по внешней политике. 21 октября 1909 г. эта проблема была поднята на заседании Центрального Комитета конституционно-демократической партии[5].
«Финляндский вопрос вступает в тот фазис, когда нам держаться только отрицательной точки зрения уже нельзя, так как это было бы умыванием рук в надвигающемся кризисе»[6], - заявил в своем выступлении на этом заседании И.И. Петрункевич. После короткого обмена мнениями члены Центрального Комитета приняли решение: «Ввиду сложности всего финляндского вопроса и необходимости для партии рано или поздно выступить в этом вопросе не только с протестами против правонарушений, но и с определенной положительной программой, - образовать особую комиссию для подготовки вопроса»[7]. 21 октября 1909 г. при ЦК кадетской партии была создана в составе П.Н. Милюкова, А.И. Шингарева, Д.Д. Протопопова, В.Д. Набокова и В.М. Гессена специальная комиссия по финляндскому вопросу[8].
До 7 ноября указанная комиссия так и не приступила к работе. На состоявшемся в этот день заседании Центрального Комитета кадетской партии И.И. Петрункевич еще раз привлек внимание своих коллег к Финляндии. «Нам следовало бы ответить ясно, какой точки зрения держимся мы в финляндском вопросе»[9], - сказал он. В результате нового обмена мнениями по названному вопросу члены Центрального Комитета решили пополнить состав комиссии И.И. Петрункевичем. Однако и после этого комиссия по финляндскому вопросу не приступила к работе.
Вопрос о Финляндии снова был поднят 14 ноября 1909 г. на совещании парламентской фракции партии народной свободы с представителями местных групп партии в выступлении П. Н. Милюкова[10]. В своем выступлении П.Н. Милюков говорил: в отношении Финляндии «мы должны оставаться на точке зрения 1905 г.», т.е. требовать восстановления конституции. Вместе с тем, он предложил уточнить 26-й параграф кадетской программы[11] в плане «составления списка тех вопросов, которые подлежат рассмотрению и финляндских, и имперских законодательных учреждений»[12]. П.Н. Милюков внес на рассмотрение конференции две резолюции. «Конференция, - говорилось в первой из них, - признает необходимым, чтобы проект законодательного акта, перечисляющего общие для Империи и Великого Княжества законы и устанавливающего порядок их законодательного разрешения, был предложен на решение не одних только русских законодательных учреждений, но и финляндского сейма в установленном сеймовым уставом порядке». По существу, в этой резолюции была сформулирована идея «параллельного законодательства», с которой затем П.Н. Милюков выступил в III Думе. Суть ее состояла в том, что законы в отношении Финляндии, но имеющие также общеимперское значение, должны приниматься не только российским «парламентом», но и финляндским сеймом, без санкции которого законопроект не мог стать законом. Эту позицию разделял и финляндский сейм. Раздавить Финляндию, предупреждал П.Н. Милюков третьеиюньских законодателей, - дело нескольких корпусов, но удержать плоды такой победы очень трудно[13]. Вторая резолюция носила более общий, пропагандистский характер и предназначалась для публикации в печати. «Конференция полагает, - отмечалось в ней, - что изменение существующих отношений между Россией и Финляндией должно быть произведено с соблюдением законодательных прав финляндского сейма»[14].
После П.Н. Милюкова выступал Павел Дмитриевич Долгоруков - председатель Центрального Комитета кадетской партии, избранный председателем данного совещания. Он сообщил, что, судя по настроению конференции, мнение о необходимости сохранения государственной автономии Финляндии единогласно принимается. «Что же касается деталей, - сказал он, - то они разрабатываются в особой комиссии при Центральном Комитете, в которую приглашены и такие специалисты по государственному праву, как Ф.Ф. Кокошкин»[15].
На заседании Московского отделения ЦК партии кадетов, проходившем 27 ноября 1909 г., Ф.Ф. Кокошкин предложил поставить финляндский вопрос на обсуждение, заявив, в частности, что «в текущую сессию и вообще в 3-й Думе он станет самым важным вопросом и будет в ней быстро решен»[16]. В ответ на это П.Д. Долгоруков сказал в своем выступлении, что «следует просить Ф.Ф. Кокошкина приготовить общие положения по вопросу» и не следует возлагать больших надежд на комиссию[17]. Уже 13 декабря 1909 г. Ф.Ф. Кокошкин выступил с обширным докладом по данной теме. Сделав краткий обзор истории финляндской конституции, он рассмотрел две проблемы: «следует ли по существу изменять отношения между Россией и Финляндией» и «если да, то, в каком порядке эти изменения должны быть произведены»[18]. Обсуждение доклада Ф.Ф. Кокошкина показало, что кадеты были в то время еще не в состоянии прийти к окончательным выводам.
Согласование различных мнений по теме автономного статуса Финляндии в составе Российской империи продолжалось в рамках Московского отделения ЦК партии кадетов вплоть до мая 1910 г.
15 марта 1910 г., т.е. на другой день после внесения в III Думу правительственного законопроекта, состоялось заседание кадетской фракции. В ходе обсуждения правительственного законопроекта основной смысл выступлений кадетских лидеров сводился к доказательству довольно простой мысли: финляндский вопрос лучше всего решать законными средствами, не прибегая к «ассирийским методам», провоцирующим финнов на активные ответные действия. «За этим законом, - говорил П.Н. Милюков, - последует ненависть, злоба, отчаяние и борьба, за борьбой последует необходимость репрессий, а за репрессией последует разгром…. Правительство провоцирует страну на поступки, которые оправдают жестокие меры управления, а иначе оно управлять не умеет»[19].
17 марта 1910 г. П.А. Столыпин внес в III Думу проект «О порядке издания касающихся Финляндии законов и постановлений общеимперского значения»[20], проект, который ограничивал права финляндского сейма рамками «булыгинской конституции».
Кадеты внесли сейму декларацию, в которой осудили правительственный законопроект за то, что он противоречит Основным законам, является нарушением «торжественных обязательств, положенных в основу правового существования финляндского народа», грозит «нарушением национальных учреждений и быта», наносит «огромный вред и правосознанию русского народа»[21]. В заключении декларации все четыре фракции заявили, что «будут голосовать против перехода к постатейному чтению законопроекта». Однако, несмотря на это заявление, кадеты приняли участие в постатейном обсуждении законопроекта.
Действительно, в ходе постатейного обсуждения законопроекта П.Н. Милюков, прекрасно осведомленный о настроениях в кругах финской либеральной буржуазии, заявил, что финны «просят только одно – сохраните хоть фикцию закона, если не хотите сохранить всего существа»[22].
23 мая 1910 г. состоялось совещание парламентской фракции конституционно-демократической партии с представителями местных партийных групп, на котором были представлены разработанные Ф.Ф. Кокошкиным и принятые Московской группой кадетов положения, которые выражали позицию всего Центрального Комитета конституционно-демократической партии по финляндскому вопросу.
В первом из указанных положений констатировалось, что «Великое Княжество Финляндское, входя в состав Российского Государства, в то же время управляется на основании особой Конституции, устанавливающей в названном крае особый порядок законодательства, и так как установленный Основными законами Российской империи порядок имперского законодательства при участии Государственной думы и Государственного совета - и по точному смыслу означенных Основных законов, и по условиям их издания - не может распространяться на Великое Княжество, - то установление в той или иной форме общегосударственного законодательства, осуществляемого при участии имперских законодательных учреждений (Государственной думы и Государственного совета) и распространяющегося на Финляндию, возможно лишь посредством двух параллельных законов соответствующего содержания, изданных: один - в порядке имперского, другой - в порядке финляндского сеймового законодательства»34.
Во втором положении разработанного Ф.Ф. Кокошкиным документа признавалось, что «объединение имперского и финляндского законодательств в области известных заранее определенных законодательных вопросов, - в числе коих на первом плане стоят вопросы государственной обороны, - составляет одну из задач будущего развития конституционного строя Российского государства». Однако при этом подчеркивалось, что форм этого объединения нельзя предрешить заранее и что в какой бы форме упомянутое объединение ни осуществилось, чтобы быть прочным и плодотворным, оно должно быть «не насильственным, а основанным на объединенном сознании общих интересов». Далее констатировалось, что «такое сознание, а равно взаимное доверие обеих сторон в настоящее время последовательно и неуклонно разрушается правительственной политикой по отношению к Финляндии». После этого высказывалась мысль о том, что «вопрос о реформе существующих правовых отношений между Империей и Великим Княжеством мог бы быть правильно разрешен лишь в связи с общим пересмотром государственного права Империи в духе последовательного проведения в нем конституционных начал», и что «на основании данных опыта не представляется никаких оснований утверждать, что какие-либо насущные потребности Империи в пределах Великого Княжества не могли быть удовлетворены при существующем порядке местного законодательства и управления». В конце из приведенных положений делался вывод о том, что «в настоящее время нет налицо тех условий, которые необходимы для правильной постановки и согласного со справедливостью и действительными интересами России разрешения вопроса о пересмотре правовых отношений между Российской Империей и Великим Княжеством Финляндским»[23].
Кадеты всячески уклонялись от публичного осуждения национальной политики царизма. Так, на XVIII международном конгрессе «Обществ мира», состоявшемся в Стокгольме в июле 1910 г., председатель ЦК кадетской партии П.Д. Долгоруков и председатель фракции прогрессистов И.Н. Ефремов отказались участвовать в обсуждении политики России по отношению к Финляндии, Польше, евреям. Когда же эти вопросы все же были поставлены на повестку дня, они демонстративно покинули зал заседаний конгресса[24].
Принятие закона 17 июня 1910 г. послужило для царской власти отправной точкой для последующих жестких мер против финляндского народа. В сентябре 1910 г. П.А. Столыпин внес в III Думу два новых законопроекта: об уравнении в правах русских подданных в Финляндии и об отбывании воинской повинности финских граждан[25]. Позиция кадетов была выжидательной. В ходе совещания с представителями финляндского сейма, состоявшегося 18 октября 1910 г., П.Н. Милюков уклонился от ответа на вопрос депутата сейма социал-демократа Нуортена: что предполагает сделать кадетская фракция для защиты Финляндии? Кадетская фракция, заявил П.Н. Милюков, будет «всеми мерами вести прежнюю политику, но дать какие-либо обещания может только в конце месяца, когда наметит свою политику для текущего момента»[26].
13 ноября 1911 г. во время обсуждения законопроекта о правах русских подданных в Финляндии в кадетской партии возникли серьезные разногласия. Правые кадеты высказались за признание за русскими прав господствующей нации и за введение общеимперского законодательства в Финляндии. П.Н. Милюков настаивал на отклонении всяких законов, направленных к угнетению финнов[27]. 30 декабря состоялось заседании ЦК кадетской партии с участием депутатов финляндского сейма, которые проинформировали кадетское руководство о настроениях в различных слоях финского общества. Финны обратились к кадетам с просьбой поддержать «всеми мерами грядущее финское сопротивление», предупреждая, что «иначе народ найдет иные пути для протеста и тогда его кровь будет на наших руках»[28]. Однако кадетское руководство отказывалось от какой-либо помощи финскому народу.
Заканчивая обсуждение финляндского вопроса в деятельности партии кадетов, необходимо отметить существующие разногласия между членами партии и царской властью. П.Н. Милюков и П.Д. Долгоруков высказывали мнение о сохранении государственной автономии Финляндии, об идее «параллельного законодательства», и самое главное, утверждали, что решение финляндского вопроса должно проходить только законными средствами.
Однако, показательно, что, несмотря на явное нежелание кадетов оказать реальную помощь Финляндии, финская либеральная буржуазия и члены социал-демократии не прервали контактов с кадетскими лидерами.
Существовали и разногласия внутри самого кадетского руководства по финляндскому вопросу. Они свидетельствовали о том, что даже в ЦК и думской фракции с каждым годом набирали силу патриотические националистические настроения. Все это не могло не привести сначала к настороженности, а затем и к постепенному охлаждению отношений между кадетами и финскими либералами, которые видели, что кадеты не спешат помогать политическому и национальному освобождению финского народа.
Таким образом, относительно Финляндии предполагалось, что конституция, обеспечивающая ее особенное государственное положение, подлежала всецелому восстановлению. Всякие дальнейшие мероприятия, общие для Российской Империи и Великого Княжества Финляндского, впредь должны были стать делом соглашения между законодательными органами, как Империи, так и Великого Княжества.
Предоставленная Финляндии еще со времен Александра I автономия уже сама по себе была доказательством того, что она оказалась, «самой спокойной и преданной» России «окраиной, не причинявшей нам ни малейших хлопот»[29]. Впрочем, позиция кадетов по предоставлению автономии различным территориальным образованиям на этом и ограничивалась. Они считали, что если у Польши и у Финляндии и имелись особые на то права, то другие национальные образования России таковыми не обладали.
[1] Политические партии России: история и современность. М., 2000. С. 151–168.
[2] Шелохаев, В.В. Национальный вопрос: либеральный вариант решения. // Кентавр. 1993. №2. С. 100-115.
[3] Ленин, В.И. Полн. Собр. Соч. Т. 19. 1960. С. 219.
[4] Аврех, А.Я. Столыпин и третья Дума. М., 1968. С. 44-91.
[5] Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. 1905-1911 гг. Т. 1. М., 1994. С. 350.
[6] Там же. С. 358.
[7] Там же. С. 361.
[8] Там же. С. 364.
[9] Там же. С. 370.
[10] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905-1920 гг.: В 3 т. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 166.
[11] В п. 26 программы говорилось: «Конституция Финляндии, обеспечивающая ее особенное государственное положение, должна быть всецело восстановлена. Всякие дальнейшие мероприятия, общие Империи и Великому Княжеству Финляндскому, должны быть впредь делом соглашения между законодательными органами империи и Великого Княжества».
[12] Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.
[13] Государственная дума. Третий созыв: Стеногр. Отчеты. Сес. III. Ч. IV. Спб., 1910. Стб. 958.
[14] Там же. Стб. 959.
[15] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1905-1920 гг.: В 3 т. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 167.
[16] Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. 1905-1911 гг. Т. 1. С. 370.
[17] Там же. С. 372.
[18] Там же. С. 378.
[19] Государственная дума. Третий созыв: Стеногр. Отчеты. Сес. III. Ч. IV. Спб., 1910. Стб. 2126, 2132, 2144, 2146.
[20] Аврех, А.Я. Столыпин и третья Дума. М., 1968. С. 44-91.
[21] Государственная дума. Третий созыв: Стеногр. Отчеты. Сес. III. Ч. IV. Спб., 1910. Стб. 2416-2417.
[22] Там же. Стб. 2441-2446.
[23] Протоколы совещания парламентской фракции конституционно-демократической партии с представителями местных групп партии 23-го мая 1910 г. // Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 1997. С. 257-258.
[24] Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.
[25] Аврех, А.Я. Столыпин и третья Дума. М., 1968. С. 78-91.
[26] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. / Т.2. 1908-1914 гг. М., 1997. С. 259.
[27] Там же. С. 260.
[28] Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. 1905-1911 гг. Т. 1. С. 387.
[29] Цит. по Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.