Немаловажное значение имел для кадетской партии и польский вопрос, в котором они рассматривали возможное введение автономии для Царства Польского.
Кадеты настаивали на том, что в условиях осложнившейся международной обстановки решение польского вопроса следует ускорить. Как бы продолжая свой спор с А.И. Гучковым, начатый на ноябрьском земско-городском съезде 1905 г., П.Б. Струве считал, что с экономической точки зрения Польша больше заинтересована в русском рынке, чем Россия в польском. Развивая этот тезис, П.Б. Струве писал: «опираясь на экономическую прикрепленность Польши к России, мы должны воспользоваться ее принадлежностью к империи для того, чтобы через нее скрепить наши естественные связи со славянством вообще и западным в частности. Польская политика должна служить нашему сближению с Австрией, которая является по преимуществу державой славянской». Поэтому либеральная политика в польском вопросе, как считал П.Б. Струве, в огромной «степени поднимет наш престиж в славянском мире»[1].
Вместе с тем кадетские теоретики проявляли здесь крайнюю осторожность. Дело в том, что в мае 1908 г. лидер польского коло Р.В. Дмовский публично отрекся от союза с кадетами и заявил о желании польских «просвещенных классов» помочь царскому правительству в подавлении «анархии», а также о готовности своей фракции принять вместо автономии «каждую хорошую реформу» и сотрудничать с Думой на основе «частичного» и «постепенного» улучшения условий существования поляков. Польское коло оказало поддержку П.А. Столыпину в проведении указа 9 ноября 1906., отклонило срочность рассмотрения законопроекта левых фракций об отмене смертной казни, голосовало за временные правила о недопущении в армию «неблагонадежных» и т.д. Недаром в уплату за лояльность коло предложили место в комиссии государственной обороны[2].
Все это не могло не настораживать кадетов. Вскоре эта настороженность переросла в открытую неприязнь к коло, представители которого выражали и отстаивали националистические взгляды крупной польской буржуазии. В ходе обсуждения правительственного законопроекта о введении городового положения в Польше, который по своему содержанию носил националистический характер, польское коло вступило в сговор с правооктябристским большинством. Кадеты оказались в трудном положении. С одной стороны, в правительственном законопроекте их привлекала идея введения в Польше городского самоуправления, которая рассматривалась ими в качестве определенного шага вперед в решении польского вопроса, а с другой стороны – они могли согласиться на введение национальных курий, что объективно вело к обострению национальных противоречий. Тем не менее, кадеты согласились участвовать в постатейном обсуждении законопроекта.
Нельзя также не отметить, что в своих выступлениях с думской трибуны кадеты вообще не упоминали об автономии Польши. Высказываясь за желательность самоуправления, кадеты одновременно отмечали, что лозунг польской автономии «временно» вычеркнут из «области практической политики»[3]. Представители коло отвергли все кадетские поправки к законопроекту. В результате между кадетами и коло произошел конфликт.
Польский вопрос вновь возник в ходе обсуждения законопроекта о введении земства в шести западных губерниях. По своей направленности это был националистический проект, имевший явно антипольский оттенок.
Однако среди кадетов обнаружились разногласия по законопроекту о введении земства в шести западных губерниях. Так, на заседании их думской фракции 15 марта 1910 г. Челноков настаивал на голосовании за законопроект, если в него будут внесены необходимые поправки[4].
С особой остротой польский вопрос выдвинулся во время Балканских войн 1912-1913 гг., кадеты выступили с резкой критикой позиции коло во время обсуждения в Думе законопроекта о введении городового положения в Польше. Излагая позицию кадетов по польскому вопросу, П.Д. Долгоруков заявил: «Единственно правильное решение польского вопроса – дарование Польше широкой автономии в смысле местного законодательства и предоставления широкого развития национального самосознания (полная свобода веротерпимости, язык, школа)». Это означало отказ кадетов от лозунга польской автономии[5].
Начало первой мировой войны поставило российское правительство перед необходимостью быстро решать вопрос о статусе Польши. Польская территория становилась зоной боевых действий и прифронтовой полосой, и в этих условиях для успешного ведения войны российскому правительству было важно привлечь местное население к сотрудничеству с русской армией, чтобы обеспечить ее снабжение, размещение и передвижение. Но для решения этой задачи следовало разъяснить полякам их будущее государственное устройство, основанное на принципах большей автономии и свободы по сравнению с теми, что они имели прежде.
14 августа 1914 г. было опубликовано обращение главнокомандующего великого князя Николая Николаевича к полякам, в котором им обещались свобода вероисповедания, сохранение языка и дарование Польше самоуправления под скипетром русского царя. Кадеты считали, что при разработке польского вопроса «необходимо стоять на почве воззвания главнокомандующего к полякам» и не выходить за пределы «польской автономии 1905 г.». Они самым категорическим образом высказались против предоставления Польше политической независимости. «Сейчас, - заявил на заседании ЦК 7 октября 1914 г. П.Н. Милюков, - независимая Польша в силу тех или иных обстоятельств могла бы занять враждебную позицию по отношению к России, и надо пока ее придержать»[6].
Допуская в исторической перспективе, возможность предоставить Польше автономию в этнографических границах, П.Н. Милюков подчеркнул, что это решение должно быть обязательно проведено «через российские законодательные учреждения, через органы российского народного представительства»[7]. Иной же путь Польши к автономии П.Н. Милюков считал вообще неприемлемым. «Все подобные экстраординарные способы решения вопроса, - заявил он, - действительно находились бы вне пределов партийной программы к.-д.». Предоставление автономии Польше исключительно законодательным порядком позволило бы, по его мнению, с одной стороны, разработать перечень вопросов, ограничивающих права сейма, а с другой – вывести польских представителей из Государственной думы, избежав тем самым возможности их вредного влияния на русские дела.
13 сентября 1914 г. Центральный Комитет партии кадетов, исходя из предположения о том, что в Государственной Думе в скором времени начнется обсуждение различных вариантов государственного устройства Царства Польского, постановил: «Приступить немедленно к разработке вопросов, возникающих в связи с изменением положения Польши»[8].
Последовательным и бескомпромиссным противником предоставления политической независимости Польше оставался П.Б. Струве. «Выделение Польши как независимого государства, - заявил он, - имело бы громадные и вредные последствия»[9]. И только один из участников этого заседания А.А. Корнилов допускал, что может быть полная независимость Польши для русских интересов лучше, чем оставление польского представительства в Думе. Дискуссия и на этом заседании не привела к каким-либо определенным результатам. Члены ЦК кадетской партии с нетерпением ждали завершения работы над «проектом закона об устройстве Царства Польского», автором которого являлся Ф.Ф. Кокошкин. Экономическими проблемами должен был заняться член ЦК П.И. Новгородцев. «Выяснение этнографических основ будущего Польши и ознакомление русского общества с ее историческим прошлым» были поручены А.Р. Ледницкому.
8 июня 1915 г. Ф.Ф. Кокошкин ознакомил конференцию конституционно-демократической партии с общими принципами разработанного им «Проекта закона об устройстве Царства Польского». Польше предполагалось дать такую автономию, при которой она имела бы особое управление и законодательство, принимаемое местным парламентом (однопалатным сеймом), но в общегосударственных вопросах подчинялась центральной власти. Сейм должен был избираться на основе всеобщего избирательного права. Он получал правомочие устанавливать и отменять налоги и повинности, рассматривать и утверждать бюджет автономии. Во главе правительства Польши ставился наместник, назначаемый и увольняемый российским императором. В компетенцию наместника входили вопросы назначения и увольнения министров, а за российским императором сохранялось правомочие роспуска сейма и утверждения принятых им законов.
Ф.Ф. Кокошкин предусмотрел в своем проекте специальную главу, положения которой обеспечивали в Польше религиозную свободу и равенство перед законом всех национальностей. Кроме того, наряду с правами польского, здесь особо закреплялись права местных языков. При этом устанавливалась норма, согласно которой «национальности, составляющие не менее 1/5 части населения данного города, местечка или гмины2, употребляют свой родной язык в сношениях с правительственными и судебными учреждениями» и обеспечивается «помощь казны по содержанию средних учебных заведений, устраиваемых разными национальными группами, при соблюдении известных условий»3.
Таким образом, основное содержание проекта Ф.Ф. Кокошкина сводилось к следующим положениям. Царство Польское должно было составлять «нераздельную часть государства Российского» и, следовательно, подлежало действию общегосударственных законов и установлений. Согласно проекту Польша в этнографических границах выделялась в особую автономную единицу с законодательным однопалатным сеймом, избранным на основе всеобщего избирательного права. К компетенции сейма были отнесены следующие вопросы: установление и отмены налогов, податей и повинностей (за исключением государственных монополий, таможенных пошлин и акционерных обществ), рассмотрение и утверждение бюджета и др. Посреднические функции между сеймом и царем должен был осуществлять особый статс-секретарь, который назначался монархом, равно как и возглавлявший управление Польши наместник. Последнему передавались функции назначения и увольнения министров, а за монархом оставались права роспуска сейма и утверждения всех принимаемых им законов. Проект предусматривал также отмену вероисповедальных ограничений, вводил употребление «местных языков» как в делопроизводстве, так и в преподавании. Однако официальным языком сношений между польскими общегосударственными учреждениями оставался русский[10].
Итак, разработанный Ф.Ф. Кокошкиным проект предполагал, что Польша будет по-прежнему составлять нераздельную часть государства Российского.
Проект Ф.Ф. Кокошкина в 1915-1916 гг. неоднократно обсуждался на заседаниях ЦК кадетской партии. Так, 31 марта 1916 г. А.Р. Ледницкий выразил свое несогласие с ним и высказался за предоставление Польше полной политической независимости. «Для поляков же, - говорил он, - точка зрения автономии создаст прямо критическое положение, она ставит их против России»[11]. А.Р. Ледницкий предупредил, что в случае опубликования проекта в печати его личное положение как поляка было бы безвыходным, и он принужден был бы уйти из партии. В свою очередь князь Д.И. Шаховской, стремясь как-то разрядить ситуацию, заявил: «Если демократия в России возобладает, надо думать, что демократическая Россия выскажется за самостоятельность Польши; но это еще вопрос будущего, относительно которого партия не может брать на себя никаких обязательств». А.А. Корнилов считал, что следует заявить о признании желательности восстановления Польши в этнографических границах; что же касается предоставления ей полной самостоятельности, то это может быть и нежелательно. Подводя итоги дискуссии, П.Н. Милюков сказал: «В деле освобождения Польши нельзя идти дальше предоставления ей самой широкой автономии». Это является «жизненным вопросом для России». Принадлежность к партии, заявил он, для него «менее важна, чем соблюдение жизненных интересов России»[12].
Военные поражения России на фронтах, ослабление ее международного престижа, появление разного рода проектов о внесении существенных корректив в политическую карту Европы, разрабатывавшихся как в странах австро-германского блока, так и Антанты, заставляли кадетов вновь и вновь возвращаться к польскому вопросу. В мае 1916 г. на заседании МО ЦК был заслушан доклад князя П.Д. Долгорукова о Польше. Считая в настоящее время польский вопрос «скорее тактическим, чем программным», докладчик подчеркнул, что его решение самым непосредственным образом связано с тем или иным исходом войны. Далее он наметил три возможных варианта этого исхода: 1) условия мира будут продиктованы державами австро-германского блока; 2) Россия вместе со своими союзниками продиктует условия мира центральным державам; 3) война кончится вничью и победителей вообще не будет.
При первом исходе войны кадетская партия вообще окажется не в состоянии повлиять на решение польского вопроса. Во втором же случае все три части Польши должны быть соединены в самостоятельное государство, имеющее выход к Балтийскому морю. Учитывая такую возможность, ЦК партии, должен заранее разработать и внести от имени России на рассмотрение международного конгресса специальный акт о восстановлении независимости Польши в ее этнографических границах. Наконец, при третьем исходе Россия в состоянии будет иметь влияние только в той части Польши, которая входила в ее состав до войны. Ратуя на словах за предоставление Польше широкой автономии, П.Д. Долгоруков с особой силой подчеркнул, что к желанию поляков в настоящее время восстановить самостоятельное польское государство, хотя в пределах русской Польши, следует отнестись отрицательно[13].
На заседании МО ЦК 8 ноября 1916 г. были приняты специальные тезисы по польскому вопросу, суть которых сводилась к следующим пунктам. Во-первых, в них подчеркивалось, что выступление партии с признанием независимости или вообще с какими-либо проектами устройства Польши – несвоевременно, так как нельзя «забывать, что независимость Польши означает известное ослабление военного могущества России» и поэтому никто не дает «нам права от имени России соглашаться на такое умаление ее силы».
Во-вторых, признание независимости Польши навлечет на партию нападки справа и со стороны правительства, и в связи с этим позиция партии будет ослаблена, а «мы сильны сейчас именно тем, что стоим на почве охраны интересов государства».
В-третьих, так как польский вопрос уже приобрел в настоящее время международный характер, то для его решения потребуется соответствующий международный акт.
В-четвертых, каким бы ни оказалось в будущем устройство Польши, «во всяком случае, мы не можем себе представить ее иначе, как соединенной известной связью с Россией»[14].
После Февральской революции позиции кадетов по национальному вопросу, по существу, остались неизменными. Он был подвергнут обстоятельному обсуждению на VII съезде кадетской партии (май 1917 г.), на котором был заслушан доклад Ф.Ф. Кокошкина «Об автономии и правах национальностей» и внесены изменения в соответствующие разделы партийной программы. На IX съезде (июль 1917 г.) по национальному вопросу был заслушан доклад Б.Э. Нольде и принята специальная резолюция.
Говоря о праве наций на самоопределение, кадеты уточняли, что это должно быть право культурного, а не политического самоопределения наций. Данное положение они мотивировали тем, что «возможность введения областной автономии и образования представительных областных собраний, избранных на основе всеобщего избирательного права и обладающих правом участия в законодательной власти по вопросам местного значения идеальна. Однако практическое осуществление этого положения - абсолютно невыполнимая задача». Отсюда делался вывод о том, что введение областной автономии должно производиться только в тех частях Империи, «где в том окажется потребность»[15]. Поэтому в разделе III предлагалось предоставить автономию Польше, но при условии сохранения государственного единства и «участия в центральном представительстве на одинаковых с прочими частями империи основаниях»[16]. Предоставление автономии Польше отодвигалось на неопределенное время. Здесь же говорилось, что в Царстве Польском предполагается ввести автономное устройство с сеймом, избираемым на тех основаниях, как и общегосударственное представительство. Но это предполагалось сделать «немедленно по установлении общеимперского демократического представительства с конституционными правами»[17]. В программе оговаривалось, что границы между Царством Польским и соседними губерниями могут быть исправлены в соответствии с племенным составом и желанием местного населения. Предполагалось, что в Польше должны были действовать общегосударственные гарантии гражданской свободы и права национальности на культурное самоопределение, и должны быть обеспечены права меньшинства.
Анализ источников и литературы позволяет сделать вывод о том, что конституционно-демократическая партия среди всех партий либерального толка имела наиболее разработанную программу по национальному вопросу. Несмотря на существующие разногласия по принципиальным вопросам (а, может быть, именно благодаря им), в партии на протяжении всех лет ее существования шел творческий процесс поисков путей решения национального вопроса в России.
Кадеты прекрасно понимали, что националистическая политика царизма способствовала усилению сепаратистских тенденций, а это затрудняло их задачу удержать под своим идейно-политическим влиянием национальные отряды либеральной оппозиции. Вместе с тем они не могли не учитывать активизации националистических настроений не только в национальных регионах страны, но и в эмиграции. Известно, что еще в конце 1912 г. в Париже был создан «Союз национальностей», которому в конце 1916 г. удалось провести в Лозанне съезд представителей народностей России. И, наконец, кадеты вынуждены были принимать в расчет международную обстановку, позиции воюющих стран, пытавшихся использовать в своих интересах остроту национального вопроса в России.
Однако определяющее влияние на разработку либералами национального вопроса в 1914-1917 гг. оказала внутриполитическая ситуация в стране. С первых дней войны кадеты, отказавшись от оппозиционной борьбы с правительством, считали необходимым «сохранить нашу страну единой и нераздельной и удержать за ней то положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас врагами»[18]. Делая акцент на унитарный характер государственного устройства России, они еще с большей силой стали подчеркивать неприятие лозунгов политического самоопределения народов, федеративного устройства государства, территориальной автономии[19].
Таким образом, в условиях большой этнической перемешанности населения Российской империи кадеты проявили себя противниками самого принципа административно-государственного структурирования по национальному критерию. Признав, например, с самого начала необходимость автономного правления в Царстве Польском, они подчеркивали, что речь идет не о национальной автономии, а об автономии края, практически обособленного, «в котором сохранилось особое гражданское право, многие особые законы, свой календарь, особый быт и режим... что затрудняло бы создание общего конституционного режима для России и Польши... что при опросе населения огромное большинство поляков высказалось бы за автономию Польши»[20].
Свой вариант решения национального вопроса кадеты обозначили как признание права культурно-национального самоопределения, подразумевая свободу вероисповедания, выбора родного языка в школьном обучении, судопроизводстве, печати, при полном гражданском равноправии всех национальностей. Они утверждали, что «в России децентрализация необходима для всех ее частей», а не только для национальных областей. Замену самодержавному централизму они видели в демократическом местном самоуправлении. На фоне такой повсеместной децентрализации не исключалась областная автономия некоторых национальных окраин, понимаемая как наделение их представительными органами с законодательными правами, но практическая постановка этого вопроса допускалась только «после установления основ демократического строя», способного обеспечить свободное волеизъявление[21].
[1] Шелохаев, В.В. Национальный вопрос в России. Либеральный вариант решения. // Кентавр, 1993. № 3. С. 100-115.
[2] Там же. С. 112.
[3] Государственная дума. Третий созыв: Стеногр. Отчеты. Сес. IV. Ч. I. Спб., 1911. Стб. 1687-1688.
[4] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 178.
[5] Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.
[6] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 185.
[7] Милюков, П.Н. Национальный вопрос: (Происхождение национальности и национальные вопросы в России). М., 2005. С. 103.
[8] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 189.
[9] Пленарное заседание ЦК. // Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. 1912-1914 гг. Т. 2. М., 1994. С. 364.
[10] Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.
[11] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн.1. 1915-1917 гг. М., 2000. С. 167-168.
[12] Шелохаев, В.В. Национальный вопрос в России. Либеральный вариант решения. // Кентавр, 1993. № 3. С. 100-115.
[13] Шелохаев, В.В. Национальный вопрос в России. Либеральный вариант решения. // Кентавр, 1993. № 3. С. 100-115.
[14] Там же. С. 111.
[15] Бавкунова, Г.Н. Отечественные либеральные партии начала XX в.: Национальный аспект: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. истор. наук. 07.00.02 Брянск. 1998. 47 с.
[16] Павельева, Т.Ю. Польская фракция в Государственной думе России 1906-1914 гг. // Вопросы истории. 1999. №3.
[17] Бавкунова, Г.Н. Отечественные либеральные партии начала XX в.: Национальный аспект: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. истор. наук. 07.00.02 Брянск. 1998. 47 с.
[18] Думова, Н.Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 48.
[19] Шелохаев, В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991. С. 121-150.
[20] Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 2. 1908-1914 гг. М., 2000. С. 250.
[21] Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии. 1912-1914 гг. М., 1997. С. 274.