Мою маму убили. Есть очень тяжелое видео того, как это произошло: микроавтобус поворачивает на пустом перекрестке, набирает скорость и бьёт мамочку на пешеходном переходе без светофора. Кажется, даже не было включенных поворотников – не могу себя заставить это пересмотреть, но наверное будет нужно. Она шла на работу, от своих детей к чужим, которых воспитала сотни в любимой детской библиотеке. Всегда, в свои неполные 73 боялась, что её уволят за несовременность и тяжело работала не опаздывая ни на секунду, проводя почти все свое свободное время за подготовкой презентаций и чтений, что давалось пожилому человеку особенно трудно. И вот её не стало, спустя пять суток в реанимации, в первый день её любимой весны. Травмы были страшными, операция не помогла. В её комнате молится старшая сестра, моя крёстная, мой последний родственник по маминой линии. Подкошенная горем, тётя Валя, чтобы заснуть, слушает сказки на голосовом помощнике мамы, с которым подружилась. Я слышу эти сказки из другой комнаты и плачу. Просто не могу остановиться. В этом доме всё сделано и устроено мамой, а её уже нет. Мы купили гроб с розами и прошли через организацию похорон – совершенно бесчеловечный набор действий с людьми, которые зарабатывают на этом, передавая оглушенных горем родственников из рук в руки, опасаясь, что те уронят хоть копеечку мимо. Церковные традиции в советах многочисленных доброжелателей вылились в какой-то почти языческий набор «необходимых» действий: «нужно принести то, то и то, это отдать тому, а вот это держать так». Это просто не по-христиански, но здесь так «заведено»… Пустота. Холм, с которого видно храм, где отпевали мамочку и первые весенние птицы вокруг на кладбище, где я работал девять лет назад, чтобы прийти в себя от смены страны – переезда в родной город после семи лет разлуки.
Мы говорили со следователем, когда мама ещё была жива, точнее это была моя жена. Настороженно прозвучало «условное наказание» - возможно, не было полной осведомленности о том, что состояние мамы очень тяжелое. А может быть и была такая осведомленность. Оставлю личные обиды, но общались с моей женой очень невежливо. За эти дни мы привыкли к бесчеловечности. И до и после того, как беда пришла в наш дом, я читал местные новости и многое механически запоминалось. Например, в криминальной хронике:
«Жительница Крымска обманула микрофинансовую организацию, предоставив неверные данные о месте работы, причинив ущерб на 5 тысяч рублей и получит два года колонии».
или
«Молодой человек метнул банку краски в лобовое стекло автомобиля BMW, чем причинил ущерб владельцу и отправится в тюрьму на пять лет».
или
«Крымчанка была поймана в магазине на краже товаров на общую сумму в 13 тысяч рублей и получит два года тюрьмы».
Не сомневайтесь, все эти люди отправятся за решётку – за ущерб, который легко могли бы компенсировать принудительными работами, полностью, и даже с избытком, исправив совершенные ошибки. Но это самые желанные дела для отчетности: раскрываются быстро, расследуются легко и определяют в тюрьму новых постояльцев – на полное иждивение тех, кто платит налоги, часто из совсем маленьких зарплат, точно таких же, как получала моя мамочка. Есть и другие преступления. Те, которые не исправишь, даже если они, так называемые, экономические, когда количество украденного, даже теоретически, не может быть компенсировано за десяток жизней, полностью проведенных в работах на благо общества. Такие примеры вы все знаете. Люди получают условный или настоящий срок и, довольно быстро, вновь оказываются на свободе по УДО. Или другие случаи, когда погибли люди и ничего уже не исправить втройне. Например, дело местного главы, получившего предупреждение о наводнении, собравшего вещи и ничего никому не сказав, покинувшего город перед катастрофой. Тогда погибло около двух сотен человек, а преступник, получив шесть лет, досрочно освободился после половины срока. Бесчеловечный план удобно сделать на воришках. Это даёт пространство для маневра. Какого – думайте сами.
Мы не кровожадная семья, желающая отомстить за свою потерю во что бы то не стало. Нет, простить это невозможно, но желать справедливого наказания для убившего мою мамочку, так ли это бесчестно? Как заставить себя позабыть о системе координат, где посреди укравших пустяковые суммы будет тот, кто отнял жизнь любимого человека? Отнял жизнь. Понимаете? И у нас, в беде, тяжелое предчувствие. Предчувствие несправедливости.
И ещё. В такие моменты, многие разувериваются в Боге, в людях, в том, что принято считать нашими культурными традициями, какой-то особенной духовностью. Это не про нас. В эти дни, когда мама была между жизнью и смертью, нам помогали самые разные люди. Помогали чем могли. Когда-то просто неоценимым участием, а иногда - огромной помощью в нашем месте, где многое, если не всё, делается по звонку и по личной просьбе. Люди всего мира молились о здравии мамочки, вняв просьбе о молитве. В добрых делах, по цепочке, словно многокилометровые нити хрупкой грибницы, из рук в руки, передавали просьбы и делали что могли. И доброе – дошло через холодную ещё землю. Вот только раны были страшными и мамочка умерла. Эти нити добра, затухнув, в своей вспышке показали, что не все напрасно и династии читающих соотечественников, воспитанных мамой, дай Бог, для других дел, продолжат эти человеческие сигналы добра – от сердец к сердцам. Чтобы спасти, может быть, ни одну жизнь.