Первая часть трилогии о полковнике Зорине оказалась замечательным почином в нескольких смыслах:
- это одна из первых (и лучших!) ролей Владислава Дворжецкого;
- это один из первых советских арт-детективов про аферу с похищением произведения искусства, да еще и основанный на реальных событиях (в том же году выйдет прекрасная «Кража» с Олегом Борисовым, снятая на давно зачахшей киностудии «Молдова-фильм»).
«В Советском Союзе, в отличие от Запада, музеи не грабят»
Министры культуры любят пафос, и Екатерина Фурцева — не исключение. Она тоже смотрела комедию «Как украсть миллион» с Одри Хепберн и решила, что подобное может случиться только в загнивающих европейских странах, но никак не у нас.
Хотя нет, в моем шуточном предположении нарушена хронология событий:
- Февраль 1965 — поездка Фурцевой во Францию, посещение Лувра, фраза про невозможность грабежа советских музеев;
- Март 1965 — кража картины Франса Хальса «Святой Лука» из Пушкинского музея;
- 1966 — Фурцева и миллионы зрителей по всему миру смотрят романтический фильм Уильяма Уайлера «Как украсть миллион», только что вышедший на экраны.
Герои и антигерои
В «Возвращении «Святого Луки» любовная линия, конечно, тоже присутствует — даже не просто линия, а самый настоящий любовный треугольник, но ключевой здесь является все-таки история с ограблением и разоблачением. И участники этой партии не менее колоритные, чем в голливудском аналоге:
👮 милиционер Зорин — Всеволод Санаев в избитом образе «интеллигента из народа», который общается на равных и со слесарями, и с кандидатами искусствоведения (похожего Санаева мы видели неоднократно, например, в «Печках-лавочках» Шукшина);
😎 беглый каторжник рецидивист Граф — Владислав Дворжецкий, самый выразительный и запоминающийся — вместе с Хлудовым из «Бега», пилотом из «Соляриса», даже ученым-биологом из «Открытой книги»;
🤓 спекулянт Лоскутов — Олег Басилашвили в амплуа человека с двойным дном, воплотивший сомнения и метания очень многих представителей интеллигентской среды, готовый от мелких спекуляций перейти чему-нибудь более кровожадному;
и многие другие, включая очаровательную Екатерину Васильеву и дежурного американца советского кино Павла Буткевича. Заметим, что ни одного подобного персонажа в фильме Уильяма Уайлера и в помине не было: там все веселые, позитивные, поверхностные, слишком комедийные, без глубины и нюансов, почти лишенные какого бы то ни было социального контекста и противоречий.
Пространственные аналогии
Пока герои фильма «Как украсть миллион» обсуждают свою аферу в буржуазных ресторанах, советские воры устраивают переговоры не где-нибудь, а в бассейне «Москва», разместившемся на площадке Храма Христа Спасителя и неосуществленного Дворца Советов.
Главное, что связывает между собой «Как украсть миллион» и «Возвращение «Святого Луки», — это сцена ограбления. Ночь, опустевший музей, Граф-Дворжецкий прячется за статуей, потом притворяется рабочим, чтобы благополучно выйти из здания, — точно так же Одри Хепберн вместе с Питером О’Тулом скрывались в подсобке, а потом Одри даже пришлось переодеться в уборщицу, чтобы никто ничего не заподозрил.
И тут можно было бы вспомнить и другой исконно парижский фильм — гораздо более французский, чем комедия Уайлера с голливудскими звездами. Речь идет о «Красном круге» Жан-Пьера Мельвиля с Ивом Монтаном, Аленом Делоном, Волонте, Бурвилем и др. Это еще одна история ограбления, тоже вышедшая в 1970 и тоже — в отличие от кинооткрыток Голливуда — наделенная драмой и смыслами.
(Кстати, Дворжецкий в своем образе Графа — это абсолютно мельвилевский типаж, которому вполне нашлось бы место где-то рядом с Волонте, Делоном или Лино Вентурой, игравших разочарованных и загнанных в угол (анти)героев 1960 — начала 1970-х.)
И в «Красном круге», и в «Возвращении «Святого Луки» есть такая сцена: пока герой-грабитель возится на месте преступления и никак не может покинуть здание, подельники ждут его в машине в темном переулке. Преступники нервничают, нервничает и зритель, переживает за ребят, как бы их не сцапала полиция.
И в этой амбивалентности, когда с одной стороны закон, но с другой — личные обстоятельства и логика развития событий, когда у преступника, даже осознавшего свое положение, нет иного пути, кроме следующего преступления, — и в этой предопределенности — огромная заслуга «Возвращения «Святого Луки», которая выводит эту картину с какого-то локального уровня на общечеловеческую величину.