Китай выступил посредником в неожиданном дипломатическом прорыве между соперниками Ираном и Саудовской Аравией. Исторический пакт не принесет мира на Ближний Восток, но предвещает превращение Китая в доминирующего внешнего игрока в регионе.
После более чем четырех десятилетий, казалось бы, непримиримых врагов по обе стороны глубокого политико-религиозного раскола на Ближнем Востоке, Саудовская Аравия и Иран договорились восстановить дипломатические отношения и вновь открыть посольства. Сделка, подписанная в Пекине, заключена через семь лет после того, как дипломатические отношения были разорваны после казни в Саудовской Аравии шиитского священнослужителя Нимра аль-Нимра, и была провозглашена «моментом, изменившим правила игры» на Ближнем Востоке.
Хотя соглашение, несомненно, является положительным шагом, оно не положит конец конфликту в регионе, поскольку серьезные внутренние проблемы продолжают вызывать конфликты и насилие в Йемене, Ираке, Ливане и Сирии. Тем не менее, экономические проблемы побудили саудовцев и иранцев в последние несколько лет вести дипломатические переговоры, чтобы создать более стабильный региональный порядок, что в результате позволило их странам участвовать в программах внутренних реформ.
Соперничество между Эр-Риядом и Тегераном имеет противоречивые корни, сформированные взаимодействием проблем безопасности, претензиями на лидерство в мусульманском мире, этноконфессиональным соперничеством и различными отношениями с Вашингтоном. Западные эксперты часто сводили анализ соперничества двух стран к сектантскому конфликту, следствию «древней ненависти». Но такое прочтение событий является ксенофобским и ориенталистским и игнорирует контекст и непредвиденные обстоятельства, формирующие отношения между двумя государствами. Несмотря на непростые корни, с момента создания Исламской Республики Иран в 1979 году, отношения между двумя государствами колебались между открытой враждебностью и растущей разрядкой, что по-разному проявлялось на Ближнем Востоке.
Проблемный регион
Наличие общей религиозной, этнической и идеологической идентичности в регионе также побудило западные страны рассматривать конфликты в регионе через призму «прокси-войн». Различные группы в Йемене, Сирии, Ливане, Ираке, Бахрейне и других местах считались просто выполняющими приказы казначеев в Эр-Рияде или Тегеране. Это игнорирует внутренние движущие силы конфликта и разделения, сводя анализ к упрощенной бинарной системе, противопоставляющей суннитов шиитам. Ближний Восток раздирают конфликты, как политические, так и межконфессиональные. Примирение между Эр-Риядом и Тегераном вряд ли что-нибудь кардинально изменит.
По всему региону государства, в которых столкнулись интересы Саудовской Аравии и Ирана, также столкнулись с рядом собственных сложных социально-экономических и политических проблем. После свержения Саддама Хусейна Ирак можно охарактеризовать борьбой между различными фракциями за господство в государстве. Шиитские партии, представляющие большинство населения страны, обычно побеждали на выборах, часто при поддержке Ирана и к большому огорчению Саудовской Аравии. Тем не менее, было бы неправильно думать об иракской политике исключительно как о марионеточной войне между двумя его соседями. Ведь тогда игнорируются внутренние заботы многих и усилия по созданию политического ландшафта, который работает для иракцев, а не является просто ареной для Эр-Рияда и Тегерана для усиления своей власти.
В Йемене, хотя Саудовская Аравия и Иран сыграли заметную роль в гражданской войне, ключевые факторы конфликта носят внутренний характер, на фоне более широкой борьбы за территорию, политику, видение порядка, трайбализм, ресурсы и межконфессиональные различия. Участие и Эр-Рияда и Тегерана усугубляет эту напряженность. Опасения по поводу успехов поддерживаемых Ираном повстанцев-хуситов в Йемене побудили Саудовскую Аравию начать разрушительную кампанию бомбардировок, чтобы пресечь действия группировки.
Поддержка Тегераном хуситов и нападения группировки на материковую часть Саудовской Аравии усугубили опасения королевства. Тем не менее, война в Йемене также является следствием раздробленности государства и появления нескольких различных групп, соперничающих за влияние на территории, окруженной серьезными экологическими проблемами и нехваткой продовольствия.
В Ливане разрушительный социально-экономический кризис разыгрывается в оболочке государства, когда сектантские группы обеспечивают поддержку и защиту своих избирателей вместо действующего правительства. Ключевые группы получили поддержку от Саудовской Аравии и Ирана — в первую очередь «Хизбалла», которая имеет прочные идеологические связи с Исламской Республикой, и «Движение будущего» — правящая партия на протяжении большей части последнего десятилетия, имеющая сложные отношения с Саудовской Аравией.
Очевидно, что саудовцы и иранцы проявляют большой интерес к ливанской политике. Но на самом деле любой конфликт здесь вызван соперничеством между местными группами, стремящимися навязать свое видение порядка в нестабильном политическом, социальном и экономическом ландшафте. Хотя нет никаких сомнений в том, что у Саудовской Аравии и Ирана есть средства для оказания влияния на политику в регионе, у местных групп есть свои собственные планы и устремления. Еще неизвестно, как примирение между Эр-Риядом и Тегераном найдет отклик в пространстве, охваченном разногласиями.
Несомненно, это позитивно для региональной безопасности. Примирение повышает вероятность возобновления ядерной сделки с Тегераном, хотя еще предстоит выяснить, что Саудовская Аравия предложила Ирану для содействия соглашению, и наоборот. Кроме того, есть вопросы относительно того, какие механизмы мониторинга и правоприменения были созданы Китаем.
Роль Китая
Возможно, самый интригующий аспект всего этого касается роли Китая. В то время как дипломатические усилия, направленные на улучшение отношений между двумя соперниками, предпринимались в течение нескольких лет, способность Китая добиться соглашения на основе этих переговоров указывает на растущее влияние Пекина в регионе. Китай уже давно поддерживает тесные экономические связи с Ираном, но в последние годы Пекин стремился расширить свое взаимодействие с арабскими государствами, особенно с Ираком и Саудовской Аравией. Ухудшение отношений между двумя крупными державами Персидского залива оказало бы негативное влияние на участие и инвестиции Китая на Ближнем Востоке, как с точки зрения его инфраструктурных проектов, так и более широкой инициативы «Один пояс, один путь».
Хотя США публично приветствовали эту инициативу, в частном порядке есть несколько опасений по поводу более широких последствий для Ближнего Востока и мировой политики. Это происходит в то время, когда отношения между Эр-Риядом и Вашингтоном напряжены. Возможно, лучше всего это было видно во время визита президента США Джо Байдена в Саудовскую Аравию после его резкой критики ситуации с правами человека в королевстве и публикации отчета, в котором говорилось, что наследный принц Мохаммад бин Салман одобрил операцию по убийству журналиста Джамаля Хашогги, гражданина США. Во время визита Байден и бин Салман пережили напряженную встречу, которая в значительной степени не улучшила отношения и высветила ненадежный характер отношений. В такой обстановке рост китайского влияния в королевстве и на Ближнем Востоке вряд ли удивителен. Переход Китая к посредничеству дает некоторое подобие надежды на то, что соглашение о прекращении войны на Украине также может быть достигнуто, но какой ценой?
Китайская модель инвестиций и предоставление «несвязанной помощи» — предоставление финансовой поддержки без условий — долгое время игнорировали опасения по поводу демократии и прав человека. Таким образом, соглашение между саудовцами и иранцами было воспринято некоторыми как победа авторитаризма, еще больше маргинализировавшая реформаторские движения в обеих странах.
Как и США, Израиль также обеспокоен этой сделкой. Для сменявших друг друга израильских правительств Иран долгое время играл роль регионального bete noire, что в конечном итоге способствовало подписанию летом 2020 года Авраамских соглашений, которые нормализовали отношения между Израилем, ОАЭ, Бахрейном и Марокко в качестве стратегического союза против Тегерана. Правительство Нетаньяху давно стремилось нормализовать отношения с Саудовской Аравией и надеялось использовать иранскую угрозу как средство достижения этой цели. Кроме того, сделка поднимает вопросы о будущем региональной безопасности. США уже давно являются посредником в региональных спорах и рассматриваются Израилем, Саудовской Аравией и другими государствами Персидского залива в качестве гаранта безопасности.
Действия Китая здесь свидетельствуют о том, что он стремится более активно заявить о себе в региональной политике. Согласно сообщениям, в конце года в Пекине состоится встреча лидеров арабских и иранских стран. Если это так, то Китай прочно позиционируется как доминирующий игрок на Ближнем Востоке.
Примирение между саудовцами и иранцами, безусловно, хорошо для регионального порядка. Но это не устранит причины конфликта в Йемене или где-либо еще в регионе. Это также поднимает несколько серьезных вопросов, касающихся региональной безопасности и глобального порядка, значимости демократии и прав человека, а также будущего взаимодействия США с Ближним Востоком. Хотя эта инициатива является позитивным шагом, она не является решением региональных конфликтов. Это соглашение, заключенное при посредничестве Пекина, на самом деле может привести к новым серьезным проблемам для жителей региона.
Саймон МАБОН, профессор международных отношений Ланкастерского университета.