Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку,
русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам.
В 1793 г, когда Нижегородский драгунский полк уже действовал на Кавказском театре боевых действий, командиром полка был назначен старый боевой товарищ Суворова полковник Николай Николаевич Раевский.
Н.Н.Раевский – легендарный человек, герой войны 1812 года и герой народных сказаний – в 16 лет в чине поручика гвардии был призван своим двоюродным дедом светлейшим князем Потемкиным в Бендеры, где в это время находился и Нижегородский полк. Потемкин прикомандировал племянника к казакам, и, вызвав к себе по-ходного атамана, приказал «употреблять» Раевского не иначе как простым казаком. И только когда он наберется необходимого опыта, дать ему назначение, соответствующее чину. Такое вот протеже по-родственному.
И Раевский добросовестно прошел на практике «курс молодого бойца» – аванпостную и партизанскую службы, кочевья с казаками в степи, разъезды, целые ночи в секретах и наездах. И в 18 лет, проявив кроме отваги, обыкновенной для тогдашнего дворянина, еще и выходящие из ряда военные способности, молодой Раевский уже в чине ротмистра гвардии получил под командование «Конный полк булавы Великого Гетмана». С этим полком он и закончил вторую турецкую кампанию.
Когда казацкие войска были распущены, он был назначен в Нижегородский драгунский полк, но некоторое время еще оставался при армии, действовавшей в Польше, и там прошел новую боевую школу под на-чальством Суворова. В полк он явился уже с Георгиевским и Владимирским крестами в петлице.
Добавим, что в Нижегородском же полку в чине подполковника в свое время служил и старший брат Николая Николаевича – Александр Николаевич. Он погиб в 1790 г. при штурме Измаила, заслужив от Суворова «звание» храброго.
К этому можно добавить, что получив солидное образование, Раевский обладал настолько же обширным и светлым умом, насколько и познаниями, и отличался твердым и стойким характером.
Это его именем называлась «батарея Раевского», которая в Бородинском сражении – главной и решающей битве Отечественной войны 1812 года – три раза бралась французами и три раза отвоёвывалась обратно русскими войсками, и где отличился будущий «покоритель Кавказа» А.П.Ермолов.
Первые годы после назначения Раевского командиром Нижегородского полка, квартировавшего в Георгиевске, особенно зимы, прошли довольно спокойно, не считая мелких происшествий. И тут из Иверии (часть Грузии) пришло известие, что там, за горами Кавказа, на единоверную нам Грузию двинулся персидский завоеватель Ага-Магомет-хан. Грузинский царь молил о помощи. Но пока ее собирались оказать, Ага-Магомет уже овладел Тифлисом (современный Тбилиси), жители которого подверглись неимоверным жестокостям в течение целых шести дней. Сионский собор, другие святыни были осквернены и разрушены, Тифлисский Митрополит был сброшен в Куру; персияне зверствовали даже над младенцами. Более 22 тысяч грузин было уведено в рабство.
Разгром Тифлиса был прямым вызовом, брошенным в лицо России, и Екатерина объявила войну Персии. И весной 1796 г Нижегородский полк, включенный в формировавшийся корпус генерала Зубова, в семиэскадронном составе стал готовиться к длительному и трудному походу. А 2-й, 5-й, и 7-й эскадроны под командой подполковника Ланге были оставлены для охраны линии и штаб-квартиры.
Генералу графу Зубову к этому моменту было всего 24 года, но он имел уже «Георгия на шее» и Андреевскую ленту. В одном из сражений в Польше под начальством Суворова ему ядром оторвало ногу; сделали искусственную, и так удачно, что он свободно ездил верхом, сутками оставаясь на коне. Пер-сияне и горцы прозвали его «Кизил-аяг» – генерал с золотой ногой.
Нижегородские эскадроны в конце марта в Кизляре соединились с Владимирским полком, образовав 1-ю кавалерийскую бригаду генерала Бенигсена; 2-ю бригаду графа Апраксина составили Таганрогский и Астраханский полки. С наступлением апреля все еще стояла настоящая зима, и бушевали вьюги – только 13 числа полки смогли переправиться через Терек. Потом они простояли целую неделю в ожидании обозов, которые не могли двигаться из-за непрерывных вьюг.
Тем временем в лагерь прибыл главнокомандующий генерал Зубов – войска встретили его с восторгом. Отобедав «попросту» в Нижегородском полку у Раевского в день приезда, он объявил поход. На следующий день, в страстную пятницу, войска сделали 60-верстный переход и остановились на берегу Сулака у Казиюрта, где и встретили Пасху.
Переправившись через Сулак на понтонах, войска миновали Тарки – резиденцию Шамхала, и, двигаясь все дальше и дальше по каспийскому побережью, дошли, наконец, до стен Дербента.
Войска спустились с гор и разбили перед городом лагерь. Бригада Бенигсена, куда входил Нижегородский полк, встала на левом фланге возле самого моря. Ночью разразилась страшная буря. Здесь, на открытом морском берегу, штормовой ветер, ливень и удары грома доставили драгунам немало проблем: палатки были опрокинуты, часть их оказалась в море, и достать их не было возможности, т.к. успевали только держать лошадей, которые при каждом громовом раскате метались, угрожая сорвать коновязи.
А в это время под стенами Дербента уже шло «горячее дело»: батальон Воронежского полка с двумя гренадерными ротами штурмовал передовую Дербентскую башню. Штурм был отбит, и им пришлось отступить с большими потерями.
К утру буря стихла, и когда взошло солнце, перед войсками вырисовался Дербент во всей его неприступности. Прямо перед лагерем возвышалась высокая и крутая гора, а на ней красивыми террасами раскинулся сам город, обнесенный тысячелетней каменной стеной. В его части, прилегающей к морю, находилась знаменитая землянка Петра Великого, которая охранялась от разрушения даже персиянами.
После неудачи ночного штурма Зубов решил начать осаду: город окружили батареями, и началось жестокое «бомбардирование». Персияне отвечали из своих орудий, ядра которых долетали до лагеря Нижегородского полка – были убиты несколько лошадей и ранены люди.
7 мая была, наконец, взята передовая башня, и Зубов потребовал сдачи города, дав гарнизону два часа на размышление. Но войска в это время готовились к штурму. Нижегородский и Владимирский драгунские полки должны были обойти город со стороны моря, которое тут было неглубоко, и давало возможность кавалерии легко перебраться вброд и обогнуть первую стену. «Не знаю, – писал один из участников похода – как собирались перелезть через стену (вторую со стороны моря), отделявшую предместье от города, однако было решено, что бригада Бенигсена пойдет на приступ именно с этой стороны, если ключи от города не будут доставлены к назначенному времени».
Но штурма не было: Дербент сдался, и ворота в Персию были открыты. Войска двинулись дальше, к Баку. Нижегородский полк шел в авангарде, которым командовал генерал Булгаков. Ему первому и пришлось переправ-ляться через «бешеный» Самур, который персияне считали почти непреодолимой преградой.
Уже в трех верстах от реки до отряда доносился грохот волн, бьющихся о прибрежные скалы, и камней, мелькавших в мутных волнах. Весь покрытый белой пеной, Самур ревел и клокотал, унося с собой даже деревья, выр-ванные с корнем. Переправа была опасна: один неверный шаг, и всадник, опрокинутый с конем, мог быть измолот камнями.
Утром, после ночевки на берегу, войска все же начали переправу. Пехота, сомкнувшись и взявшись за руки, двигалась по грудь в воде; кавалерия переправлялась выше и отчасти сдерживала напор стремнины.
Переправились благополучно: лишь одна телега, груженая ядрами, опро-кинулась и исчезла в потоке.
Пока вслед за авангардом переправлялись главные силы, Булгаков с авангардом уже занял Кубу – довольно значительный город, принадлежавший дербентским ханам. Войска расположились в четырех верстах от него, и здесь, среди зеленеющей равнины, они простояли две недели и возобновили движение.
Выяснилось, что подойти к Баку с целым корпусом нет никакой возможности: на сто верст вокруг него не было не только воды и леса, но даже травы. Войска вынуждены были остановиться на краю этой пустыни, на берегах речки Аты-чай.
Тяжелой и даже мучительной была эта стоянка. Кругом сухая, растрескавшаяся от зноя почва и высохшая трава, нигде никакого намека на тень. И даже ночи не приносили облегчения: воздух до того накалялся днем, что ночи были удушливы, и люди обливались изнуряющим потом. В войсках начались болезни, вскоре почти «ополовинившие» корпус.
К счастью, Бакинский хан не решился на сопротивление; он прибыл в русский лагерь и вручил Зубову городские ключи.
Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.