Для нынешнего туриста, посетившего Сергиев Посад, это прежде всего город, который «дополняет» Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. В этом есть определенный смысл. Православное «сердце» России — важнейшее историческое и культурное составляющее нашего Отечества. Однако и сам город представляет известную историческую ценность. Но в отрыве от Лавры слава эта несколько блекнет, а культурное значение умаляется.
Книга, послужившая основой для этой статьи: "Сергиев Посад", изд. «РЕМАРКО». Сергиев Посад 2009 г.
Радонеж
Радонеж являлся пограничным форпостом на северных рубежах Московского княжества, которое вошло в историю как центр «собирания русских земель». Первое летописное упоминание об этой земле мы встречаем в духовной грамоте от 1336 г. великого князя Московского Ивана Калиты. Уже к этому времени Радонеж был административным центром одноименной области. Именно здесь прошли отроческие годы Варфоломея, будущего светильника Земли Русской — преп. Сергия Радонежского. Как известно, его отец боярин Кирилл где-то в конце 1330-ых переселился в Радонеж из Ростова Великого. А уже в 1345 г. Варфоломей вместе со своим старшим братом Стефаном основывает (на реке Кончуре) Троицкий монастырь.
Новой вехой истории Радонежа являются 70-ые годы XIV века. Именно в это время Радонеж перешёл во владения славного героя Куликовской битвы — Владимира Андреевича Серпуховского (Храброго).
Справка:
Владимир Андреевич Храбрый (Донскóй) (15 июля 1353—1410) — удельный князь Серпуховской (1358—1410), Боровский (1378—1410) и Углицкий (1405—1410), русский полководец, младший сын князя Андрея Ивановича Серпуховского.
Как известно, именно Владимир Андреевич вместе с воеводой Д.М.Боброком-Волынским командовал засадным полком, решившим исход боя в пользу русских войск.
В то время Радонеж стоял на оживленной переяславской дороге. В силу этих обстоятельств, основным доходом Радонежа являлось взимание пошлин, получаемых за провоз товара через заставу (возможно, что к этому времени в излучине Пажи и была возведена крепость, рядом с которой располагались посад и торг) и за продажи.
Благодаря раскопкам Радонежского городища, мы знаем, что оно из себя представляло. Городище — треугольная площадка на высоком мысу, в крутой петле реки Пажи, в древности была окружена по краю валом, достигающим шестиметровой высоты. Понятно, что город, который контролирует оживленную Переяславльскую дорогу, выполняет важную таможенную и военную функцию для Московского княжества. Ученым - археологам удалось доказать, что Радонежский детинец — самый интересный и лучше сохранившейся из всех образцов раннемосковского крепостного искусства. Чтобы понять опыт и владение воинским искусством Древней Руси наших пращуров, попробуем представить мысленно реконструкцию этой крепости.
О шестиметровом вале, я уже упоминал. Далее, проход на городище был искусственно сужен прокопанным с юга рвом. На треугольном периметре стен располагались две башни — воротная, у входа на городище, и на остром углу, с юга, откуда, вероятно, вёлся фланкирующий обстрел вдоль юго-восточной стены, где были дополнительные укрепления. В 10 метрах перед стеной, по краю горизонтальной площадки-бермы, проходил, очевидно, частокол — бревенчатая стена, а у подножья склона был прорыт ров, на дне которого были укреплены заостренные колья - «частик». Причем, десятиметровой ширины площадка-берма между стеной и частоколом, возможно, являлась проходом-ловушкой в Радонежский детинец.
Представим нападение. Противник, ворвавшийся через ворота в частокол, должен был бы двигаться между ним и рубленной стеной вдоль всего юго-восточного прясла крепости и только мог достигнуть ворот во внутренней стене. А здесь, применялся известный с глубокой древности прием, когда противника старались развернуть к стене правой, не закрытой щитом стороной.
Преп. Сергий провел годы своего отрочества в окружении воинов Радонежа. Причем, опытных и умеющих с мечом в руке защищать свое Отечество, а не шакалить в страхе под бусурманским игом, как ныне приходится читать в тырнетах.
Начало городу Сергиев Посад (он получил статус города только в 1782 г.) положил Троицкий монастырь. Древнее село Клементьево (оно впервые упоминается в наших летописях в 1446 г., а позднее в жалованной грамоте великого князя Московского Ивана Васильевича 1462-66 гг.)) и Служняя слобода составили основу будущего города. Данные археологии свидетельствуют, что древний слой города формировался вокруг двух культурных центров — Троице-Сергиева монастыря и села Клементьевского. Отмечу, что село Клементьевское в XVII в. превосходило, например, соседний Переславль. Не могу не обратить внимание читателя на один интересный факт (связанный с этим селом).
В литературе традиционно существует устоявшееся мнение, что в древней Руси христианская Церковь жестко преследовала скоморохов (в средневековых документах наряду со скоморохами фигирируют также: «веселые», «гудочники», «рожешники», «медведчики» и др.) и в итоге, уничтожила их благодаря поддержке светской власти (царские указы 1648 и 1657 гг.). Однако была не только культурная борьба, были и компромиссы. В 1983 г. в процессе археологических наблюдений за земляными работами на ул. Кооперативной (бывшей ул. Репная) Сергиева Посада был обнаружен культурный слой мощностью более 3 м, с несколькими ярусами деревянных мостовых, хорошо сохранившихся в сырой глине. На одной из мостовых XVI в. были найдены два музыкальных инструмента: железный варган (по-южнорусски — дрымба) и керамическая черно-лощенная дудочка. Понятно, что эти инструменты принадлежали скоморохам. И хотя древнерусская поговорка и говорит: «поп скомороху не товарищ», мы знаем, что русские скоморохи XV-XVI вв. имели невысокое, но устойчивое положение в тогдашней социальной иерархии. Из документов XVI-XVII вв. узнаем, что православные священники венчали и исповедовали скоморохов, а в вотчинах и сёлах Троице-Сергиева монастыря, скоморохам даже не возбранялось жить. В документе за 1504 г. находим сведения, что в том же селе Клементьевском, принадлежавшем тогда Троице-Сергиевому монастырю, среди прочих стояли и дворы скоморохов: «...во дворе Смыкарь скоморох, во дворе Олешка скоморох ...».
Некрополь Троице-Сергиевой Лавры
Некрополь Троице-Сергиевой Лавры (монастырское кладбище) — одно из древнейших в Московской области. Оно ведет свое начало с конца XIV века. Самое древнее захоронение — гробница великого основателя обители преп. Сергия Радонежского. В XV в. здесь были погребены преп. Никон Радонежский, Симеон и Андрей Радонежские, сыновья Серпуховского князя Владимира Андреевича (Храброго) (1425 г).
Вообще, значимость некрополя Троице-Сергиевой Лавры в историческом и культурном смысле уникальна. Здесь в XV-XVII вв. были захоронены представители царских семейств: Мария Владимировна Старицкая (в иночестве Марфа), дочь Владимира Андреевича Старицкого — ливонская королевна (вдова датского принца Магнуса), цари Борис и Федор, а также Мария и Ксения Годуновы (1605, 1622).
Представители славных княжеских и боярских семейств: Оболенские (Кашины), Одоевские, Трубецкие, Голицыны, Суздальские, Шуйские, Воротынские, Глинские, Суцкие, Шемячич, Заболоцкие, Хворостинины, Ростовские и т. д. Похоронены здесь и известные руководители первого народного ополчения 1611 г. (в борьбе с польско-литовскими захватчиками) Прокопий Ляпунов (1611) и князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой (1625), составитель соборного уложения 1649 г., князь Никита Иванович Одоевский, первый генералиссимус Алексей Семенович Шеин (1700).
Не меньший интерес представляют захоронения представителей монашеской братии. Среди них: богослов и философ Максим Грек (1556), московские митрополиты Феодосий Бывальцов (1475), Иосаф Скрипицын (1555), архиепископ Новгородский Серапион (1516), келарь и иконописец Евстафий Головкин, известный путешественник и писатель Арсений (Суханов). В XIX в. в православном сердце России - Троице-Сергиевой Лавре были похоронены московские митрополиты Филарет (Дроздов) (1867), Иннокентий (Вениаминов) (1879), великий русский писатель А.С. Аксаков. В XX веке — московский митрополит Николай, патриархи московские и всея Руси Алексий I и Пимен.
Нужно сказать, что археологическое изучение некрополя Лавры ведётся более 60 лет. Интересно отметить, что в 2001 г. при земляных работах у алтаря Никоновской церкви было обнаружено самое достоверно древнее надгробие на территории Москвы и Московской области 1480 г. дьяка Василия Беды. Как сообщает Ермолинская летопись, весть великому князю Василию Темному о смерти от яда его врага князя Дмитрия Юрьевича Шемяки в 1453 году принес подьячий Василий Беда. Он после этого сразу получил звания дьяка.
Сегодня в коллекции надгробий Троице-Сергиева монастыря, включающей в себя около 300 плит (целых и фрагментов), обращают на себя внимание 9 надгробий XVI-XVII веков. Дело в том, что на них присутсвует особый тип надписей — о «занятом месте» (оно наносилось в нижней части плиты).
Практика установки надгробий на месте будущей могилы самим владельцем подтверждается сведениями, приведенными А.В. Горским (с 1862 года — ректор Московской Духовной Академии) из духовной грамоты князя Фёдора Ивановича Хворостинина 1602 г., где сказано: «положить моё грешное тело у Живоначалной Троицы в Сергиевом монастыре, возле отца моего князя Ивана Михайловича, во иноках Иосифа … а на ней написано «место князя Федора Ивановича Хворостинина». Стоит обратить внимание, что «бронирование» мест (понятно, что простолюдинин мог об этом и не мечтать) проводилось на самом почетном участке монастырского кладбища, вблизи главной русской святыни — Троицкого Собора. В коллекции монастырского некрополя есть, например, надгробие Саввы Боташева-Безбородова, на котором погребальная надпись была сделана, видимо, загодя, так как в ней была пропущена дата смерти. Впоследствии дату так и не вписали.
Особый интерес представляет плита Ксении Головкиной. Нижняя надпись сообщает о том, что «забранировано» место было на келаря монастыря Евстафия Головкина (что было, наверное, не лишним, так как в старости монаху, лишившись своей должности, сложнее было претендовать на место на монастырском кладбище). Однако очевидно, что ещё при жизни Евстафия (умер он в 1603 г.) «занятое место», по каким-то причинам, вместе с плитой пришлось уступить родственнице.
Не меньший интерес представляют, погребения с «каменными подушками». Так, к северо-востоку от Трапезной, было вскрыто несколько погребений иноков XVII в., причем в одном из погребений лежал монах в деревянном гробу, а его голова лежала на красноглиняном рельефном печном изразце середины 60-х годов XVII в. с изображением единорога. Причем, на изразце была сделана специальная выемка под голову. По всей видимости, изразец заменял кирпичи, которые были найдены в соседних погребениях под головами покойных иноков.
Погребальный православно-христианский ритуал положения в изголовье каменной подушки фиксируется в русских монастырях в Новгороде, Пскове, Старой Рязани, Москве, Гродно и Смоленске с XII-XIV вв. Единично погребение с плоскими камнями в изголовье известны в XVI- начале XVII вв. в Москве и Суздале. Этот древнерусский монашеский обычай подчеркивал аскетизм и праведность погребенного. Более того, агиографическая литература (житийная автобиография, сказание о жизни подвижника) рисует каменную подушку как одно из орудий смирения плоти.
продолжение следует...
