Старушка скорчилась в кресле, плечи ее мелко подрагивали от слез, которые текли словно водица по морщинистым щекам. Это были слезы счастья, искреннего счастья. Ника, добрая, ласковая и какая то домашняя в своей синей юбке из тонкого льна, шелковой блузке и жилетке, в очках словно доставшихся ей по наследству от бабушки склонилась к седой голове и тихо произнесла.
- Что перед вами, расскажите нам. Что вы сейчас видите своим внутренним взором.
Остальные пациенты дома интерната для престарелых подались вперед, вытягивая морщинистые шеи и подслеповато щурились, силясь рассмотреть какими именно силами гипнолог возвращает бабу Машу в самые счастливые минуты ее жизни. Баба маша какое-то время сидела приоткрыв лиловые ввалившиеся губы и блаженно щурясь, словно от яркого света. Наконец она начала срывающимся от волнения голосом.
- Танцплощадка в сквере у завода. Мне семнадцать. - Голос снова сорвался. – Сестра… моя старшая сестра дала мне туфли, знаете такие модные… и чулки, и я… я ох, эта легкость. Ко мне идет Сенька Селиванов из прокатного цеха, и я сначала думаю ну нет, это он не ко мне – тяжелый вздох, словно дыхание пресеклось в груди. - а он… он подходит именно ко мне. И говорит Машенька, ну что – губы старушки задрожали, артритные пальцы сложились в кулачки, и она боевито потрясла ими – ну что, Машка, отожжем? - Старушка слабо улыбнулась с такой нежностью, такой затаенной любовью. - А я и сказать ничего не могу, только улыбаюсь и вот эдак даю ему свою руку.
Старики в зале оживленно зашевелились, переглядываясь и тихо на ушко перекидываясь комментариями. Ника склонилась к уху бабы Маши и тихо приказала.
- Хорошо, сейчас вы сделаете вдох и выдох, и сон ваш прервется.
Бабушка вдохнула, словно затянулась самой лучшей в мире сигарой, выдохнула, открыла глаза и обвела взглядом просветлевшие лица стариков. Послышались возгласы.
- Машенька, какое у тебя лицо было! какое лицо! словно лет двадцать скинула
Ника подождала пока в зале стихнет воодушевленный гул, и мягко предложила
- Ну друзья мои, давайте обнимемся на прощание, надеюсь вам понравился наш сеанс. - Ника раскинула объятья, и старички обступили ее, желая хоть как-то отблагодарить за возвращение в их личное счастье столетней давности. Слышались восклицания
– вы ангел, просто ангел, золотая вы наша. Век будем за вас бога молить! Век бога молить!
Ника все пожимала протянутые к ней руки, и отвечала на восклицания стариков
- Спасибо, спасибо мои хорошие, да, к сожалению пора мне, пора, надо идти. - У двери ее ждал мрачноватый подросток с красивым лицом, на котором застыло непроницаемое спокойствие, словно маску надел. И лишь серые глаза смотрели на стариков нехорошо, холодно и отстраненно.
- Да дорогие, пойду, надо спешить… мне вот еще Темке моему ужин добывать, сами понимаете. - Оправдывалась Ника
- Конечно-конечно, - бормотала баба Маша, провожая волонтера до самых дверей. - Мальчик растет. Я понимаю. Доктор, и еще раз спасибо, давайте-ка – она снова потянулась к Нике, и та радушно заключила ее в объятья. – Век буду бога молить за вас. Такое счастье мне подарили на склоне лет.
За Никой закрылась дверь, и баба Маша встретилась взглядом с вытянутой физиономией соседа по этажу, склочного деда Бориса, которого сегодня тоже вводили в гипноз, еще до того, как сладкую грезу увидела сама баба Маша. Правда сосед весь сеанс просидел молча, лишь надсадно сопел и тихо ругался сквозь зубы.
- что смотришь? - Ворчливо осведомился дед.
- Хорошая она
- Хорошая, хоть и еврейка небось, или цыганка. – отрезал дед - А вот от пацана ейного у меня мороз по коже, он как неживой там торчал, в дверях то.
- Возраст такой, - миролюбиво заметила баба Маша. Старик отвернулся, намереваясь пойти уже в свою комнату.
- Борька – а чегой-то она тебе показала там во сне, что ты молча смотрел, а нам не рассказывал. Что там было то, в твоем самом счастливом моменте в жизни
Старик оглянулся, и какое-то время постоял в нерешительности, жуя губами и разглядывая застывшую в ожидании соседку, такую растроганную после сеанса своего счастья что аж неловко рассказывать. Но кому то ведь надо это выслушать? Так что дед Борис выдохнул хрипло, словно каркнул
- Любились мы во сне с Клавкой моей в подсобке кинотеатра. Грязно любились. Это потом такое стали по ящику крутить все, кому не лень, а в СССР секса не было, а была только руководящая роль партии, а секса ни-ни, а там драл я ее как хотел. Как уж драл бесстыдно. Жопу заголил и давай...
- Вот же козел старый, - буркнула баба Маша и побрела по коридору к своей комнате, а сзади все било в спину
– что, не нравится? Да что ты знаешь то, там мое счастье осталось, там. Она же для меня сон то крутила, про мое счастье, стало быть.
****
Ника пробиралась по нечищеной от снега дорожке к воротам дома интерната. За ней шел мальчишка, закинув рюкзак на костлявое плечо
- Ты слышал? Молиться за нас будут. А молитвы стариков ты сам знаешь.
- Они завтра забудут о ком молиться надо – брезгливо поморщился подросток
Парочка выбралась наконец на дорогу и свернула к остановке автобусов
На остановке мать обернулась и веско сказала – глядя мальчику прямо в глаза. – Не забудут. Счастье долго помнится, мой хороший. Это ведь наше спасение, если подумать, дарить людям счастье.
- Зачем?
Ника мягко улыбнулась – дома объясню, мой хороший, когда время придет.
Из-за угла показался пузатый пригородный автобус и попер к остановке прямо сквозь непогоду.
- помочь тебе с ужином? Спросил мальчик
- Сама управлюсь, помощник мой. - Мама поцеловала Темку в высокий лоб. - А ты помнишь, доктор сказал что тебе нужна печенка? я принесу.
- я не буду это есть. - Отчеканил мальчишка и поднес два пальца ко рту, показывая, как ему отвратительна печенка. Он махнул маме рукой и легко запрыгнул на подножку автобуса
Парню с таким именем в подмосковных Химках плохо приходилось. Благо провидение дало ему крепкое тело и тяжелые кулаки. Вот и сегодня придется объяснять маме почему он опять подрался и выслушивать очередную нотацию что насилие не их путь, и никогда нельзя причинять зло если нет веской причины, что всегда есть другие возможности и не видит их только слепой или тупой
Парень открыл дверь своим ключом, скинул кроссовки и швырнул рюкзак с учебниками в угол просторной прихожей. Открылась дверь в детскую и оттуда выскочила Агнешка в трогательном платьице в цветочек. Темка едва успел подхватить ее на руки и покрутился вокруг с хохочущей сестренкой на руках. Девочка уперлась ручками в плечи брата и спросила.
- а мама где?
- За едой пошла, скоро будет. – Брат поставил Агнешку на пол и проворчал, подталкивая ее к детской - Все малявка, иди поиграй пока одна, а то мне еще начерталку делать, гребаные уроки после уроков.
Девочка побежала к проему двери и вдруг остановилась
- а что если она не придет?
- Кто, мама то? Придет, куда она денется – убежденно сказал пацан.
- а вдруг….
- Никаких вдруг. - Отрезал Темка потянувшись и сцепив ладони в замок. – Иди играй. – его долговязая фигура в толстовке исчезла в проеме двери, выкрашенной в серый цвет. На которой выделялась жестяная табличка «не влезай, убьет».
Малышка еще какое-то время задумчиво смотрела на входную дверь, а потом побежала к себе, выманивать из-под кровати чудовище с помощью сосиски, прицепленной на пояс от бабушкиного халата
****
Ника в автобус не села, а побрела сквозь набирающую силу метель вдоль трассы, щурясь от ветра и силясь рассмотреть сквозь снежную сетку далекие огни городских окраин. Дом престарелых стоял на отшибе, и до города было с полчаса быстрым шагом. На машине конечно получилось бы скорей, но Ника не водила машину. Она остановилась, открыла сумочку и вытащила оттуда бабушкино колечко. Ника всегда надевала его, если нуждалась в поддержке, и помощи.
- Кто не попадется на встречу, все к лучшему, сказала она и улыбнулась миру своей трогательной, беззащитной улыбкой.
Анатолий увидел в свете фар хрупкую женскую фигуру и непроизвольно облизнул губы. Она шла вдоль трассы зябко сгорбившись и подняв воротник короткой куртенки. Ветер рвал подол юбки, и она обнажала стройные белые ноги в прозрачных колготках и черных сапогах до колен.
- Интересно, а ее муж знает, что она по вечерам на трассе чалится? – Анатолий еще раз взглянул на женщину. Нет, она не была молода, небось рожала и не раз уже. Анатолий сморщил нос, вспомнив о грязной бабской дырке, из которой достают всякое и потом называют по именам. За долгую ментовскую карьеру Толик насмотрелся на этих. С виду приличная такая, сидит на стуле, плачет, а стоит надавить как следует – разводит ноги и задирает юбку как первостатейная шлюха, и все бормочет – а вы точно отпустите моего мальчика, офицер? А эта вот идет по трассе, а чего она тут делает? Плечевая что ли? Давалка. Анатолий бы сплюнул на этом слове, но куда тут сплюнешь, в машине то. Потому он сглотнул обильную слюну и притормозив приопустил стекло видавшей виды девятки
- Девушка, девушка, вас подвезти?
Ника обернулась, завитые светлые волосы взметнулись и опали на хрупкие плечи. Она улыбнулась Анатолию и вопросительно приподняла брови
- Ну? Садитесь! - Грубовато буркнул Анатолий, а сам подумал – а она ничего. Дура дурой конечно.
- Можно да?
- Садитесь. - Анатолия кольнуло какое-то дурацкое предчувствие, как тогда, когда в гаражах его чуть не застали за этим самым. Только он привязал ту шлюху, только снял штаны, а тут грохот в дверь, мля, сосед приперся за шлангом для насоса. Вот тогда такое же предчувствие долбило, когда ремень расстегнул
- Ну и куда вы пешочком то, в такую метель. - Анатолий пытался казаться милым. Получалось плохо. Выдавали волосатые пальцы, нервно барабанящие по рулю.
- еда дома кончилась, - пожала плечами Ника, - вот я и выскочила.
- Хм… - буркнул Анатолий прикидывая расстояние до ближайшего ларька, а сам предложил – Так давайте докину вас до магазина то. А потом домой, погода сами видите, шепчет. - Сам сказал, а сам поежился. В машине тоже холод стоял собачий.
Девушка бросила на Анатолия полный благодарности взгляд.
- Ой как же мне с вами повезло, серьезно? Подбросите? Она расстегнула курточку и в просвете молнии мелькнул ворот дорогой блузки, а в нем соблазнительная впадинка меж грудей.
Ах ты ж, подумал Анатолий, что делает со мной, курва.
- Я могу заплатить если что…
И голосок такой нежный
- Да не надо, - царственно отмахнулся Анатолий, что я, зверь что ли? Но тут такое дело, я как раз запаску в гараж вез, вы не против если я ее закину по дороге, тут недалеко. - Женщина опасливо покосилась на него. Было видно, что она сомневается. Все-таки гаражи… Анатолий улыбнулся ей и заметил. - Я бы на обратном пути закинул, но это крюк, сами видите. Но если вы против, то потом закину, при случае
Ника заметно оттаяла
- Ну что вы. - Это ведь вы меня спасли, какие могут быть условия?
- да бросьте. - Анатолий выкрутил руль, сворачивая к гаражам. Ему было сложно сдерживать тремор. Указательный палец с траурной кромкой под обломанным ногтем отбивал дробь по рулю. Во рту скопилась слюна и он сглатывает ее, дергая кадыком. Он снова покосился на женщину и внезапно для себя встретился взглядом с ее умными, проницательными серыми глазами
- вы нервничаете? – Анатолий вздрогнул от вопроса. В точку, черт возьми, в самую мать ее точку, он сука действительно нервничает
- Да, просто воспоминаний много, связанных с этими местами – оправдался он по-быстрому
- Расскажите.
- Ну что рассказывать то. Я тогда еще в полиции работал, ну эт самое. Короче высаживаю ее вон там – он показал пальцем на темный проход между плотно сбитыми рядами гаражей. Вон там, в конце.
Ника ободряюще кивнула. Анатолий и сам не понял зачем он начал про ту бабу, но остановиться уже не мог
- А она че то поняла и давай бежать, ну эт самое, к воротам, я за ней. - Анатолий опасливо покосился на женщину. Та не отрывала от него заинтересованных глаз.
- А дальше?
- Ну а что дальше, замялся Анатолий. Догнал ее, развернул, и дал по щам так чтобы не дергалась. - Анатолий снова передёрнул кадыком и буркнул – шлюха толстожопая, паскуда.
Машина въехала в гаражный кооператив и осторожно двинулась вперед, объезжая колеи.
- Схватил я ее за волосы вот так, на затылке, и потащил за собой. А когда она визжать вздумала дал ногой под дых. Я бы показал, как бил ее тогда, но я за рулем, сами видите.
- Конечно, продолжайте – мягко попросила Ника стараясь не пропустить ни одного его слова.
- Ну а что там дальше то. Затащил ее в гараж, и сказал, чтобы штаны сама сняла, иначе я ей пальцы пеломаю, с помощью монтировки.
Анатолий припарковался у гаража и сидел за рулем, тяжело дыша от возбуждения и ощущения близкой женской плоти, такой податливой, такой… Анатолий не понимал зачем он рассказал ей все это, и не решался посмотреть на свою спутницу, чтобы не увидеть на ее лице…
- Ну что, выходим? - Прозвучало это без страха. Анатолий не успел удивиться такому рвению как рука сама потянулась отстегнуть ремень. Он вышел, и услышал, как хлопнула дверь со стороны пассажирки. Что-то было не так, и Анатолий все напрягался чтобы понять, что не так, но девушка обошла машину и заглянула ему в глаза
- Как тебя зовут?
- толя, Анатолий
- все хорошо, Толя, все идет по плану. Открывай гараж
Анатолий пожевал губами, и похлопал себя по карманам в поисках ключей. Где-то под сердцем заворочалось тоскливое чувство. И не смотря на то что все шло совершенно правильно, чувство разрасталось с каждой секундой. Анатолий снова провел ладонями по карманам штанов и засунул руку во внутренний карман. Думать было сложно. Мысли пробивались как сквозь вату.
Я нашел бабу, так? Красивую. Ну да, уломал ее ехать в гаражи со мной. Есть такое. Привез ее. Это точно. А сейчас открою гараж. Да, надо открыть гараж. И разложу ее на верстаке, как и всех прочих до нее. Рука нащупала ключи. Да, надо открыть гараж. Он поплелся к гаражу. А потом… А потом отвезу на работу, сброшу в котлован и бетоном залью, как и всех прочих до нее. Новостроек на мой век хватит. И под каждой новостройкой по бабе.
Щелкнул замок, с лязгом открылась проржавевшая дверь. Вспыхнул свет внутри гаража и Анатолий обернулся к девушке, которая так и стояла в дверях, не переступая порога.
- Можно я войду?
В голове возникла глупая мысль – Скажи нельзя, заори матом на эту приличного вида блондинку, скажи, чтобы убиралась в ту преисподнюю, откуда вылезла.
- Анатолий!
А с другой стороны. Он ее сюда для того вез чтобы не пускать в собственный гараж? Глупость какая-то.
- Заходи, ладно.
Она переступила порог и подошла близко-близко, так что ее соблазнительная грудь вздымалась совсем рядом.
- Анатолий, ну что же ты, раздевайся. Ты же этого хочешь?
- Да. - Анатолий скинул куртку, майку и быстро выскочил из штанов. Подумав немного он снял и носки, и теперь стоял перед Никой совершенно обнаженный, долговязый, с завитками волос на груди ив паху. С тонкими сухими лодыжками и сморщенным от холода хозяйством. Анатолий поежился. в гараже стоял дикий дубак, оно и понятно, на улице холодно и в гараже холодно. Отопления то в помине нет.
- Будет удобнее если ты ляжешь на верстак. - Голос хлестнул как плеть. Анатолий вздрогнул. Нет, она не повышала голоса, но сама мысль показалась Анатолию настолько дикой, что он открыл рот и с трудом преодолевая тупое онемение пробормотал
- Это неправильно!
- Это правильно.
- Почему?
- Потому что на полу лежать грязно и холодно.
Он поднял глаза. Ника не смотрела на него. Она искала что-то в своей сумке.
Ну да, логично, на полу лежать не вариант, но погодите, а почему вообще он должен ложиться, почему он. Обычно ведь….
Ника обернулась, встретилась с ним взглядом, и у Анатолия больше вопросов не возникало.
Анатолий ерзал на старом деревянном верстаке, пытаясь устроиться поудобнее. Дерево было трухлявым, старым, в трещинах и выбоинах, которые сделал сам Анатолий когда он считался маленьким Толечкой и прибегал в дядин гараж возиться с инструментами. Тогда он кромсал толстые доски перочинным ножом, а сейчас он чувствовал неровное дерево собственной заледеневшей задницей. Ника склонилась над ним и впившись взглядом, прожигая его до самого мозга, до оснований черепа жестко произнесла
- Ты спишь и видишь сон, во сне ты будешь все чувствовать, и все видеть, но ты будешь молчать, и после пробуждения все забудешь. Глубокий вдох, выдох, ты спишь. Она щелкнула пальцами, потом вытащила из сумки аккуратно сложенный фартук из прозрачного пластика и резиновые перчатки.
Анатолий скосил глаза, и увидел, как женщина достает из сумки черный футляр и извлекает из него тонкий поварской нож с хищным изогнутым лезвием.
Ему стало страшно, и он больше не смог сдерживать дрожь. Очень хотелось вскочить и в чем был побежать к воротам, к дремлющему в своей будке старому сторожу, к сотовой связи, к жизни, наконец. Но он спит, а во сне никто не бегает. Все лежат смирно и молчат.
- не волнуйся, Толик, я возьму не так много, как могла бы. – Ника ободряюще подмигнула и пояснила, - просто дети сейчас учатся видеть нехорошее, чуждое, и работать с иными местами, а это сам понимаешь, требует определенной диеты. И если кровь еще можно как-то достать в больницах, то с нормальным здоровым мясом бывают проблемы. – холодные пальцы по-хозяйски ущипнули его за бедро. Если тут взять кусок мяса ты даже жив останешься, только ногу поднять больше никогда не сможешь. Она сделала надрез над коленом. Боль дошла до оглушенного рассудка не сразу, но когда дошла – Анатолий заорал. Ну то есть он только в голове у себя заорал визгливо, страшно. Снаружи прозвучал только тихий выдох, и пальцы заскребли ногтями по выбоинам в толстой доске
Проворно отделив от связок и кожи прямую мышцу бедра, Ника сунула ее в пакет и закрыла зип-лок
Анатолий часто дышал сквозь зубы и не отрываясь смотрел на Нику налитыми кровью глазами, пока она не торопясь проделывала то же самое со второй ногой, бормоча про себя - может еще и широкие прихватить и фасции? Хотя… испортится еще. Они же едят – кот наплакал, аппетита совсем нет, парень даже печенку есть отказывается, а ведь ему надо, ему доктор прописал. Хотя… Она положила в пакет последний кусок мяса и провела окровавленным пальцем по животу. От паха до пупка, потом от пупка до ребер, которые судорожно вздымались и опадали в такт хриплого дыхания.
- Хотя, нет худа без добра. Ведь если бы мой мальчик слушался врача, ты бы до скорой не дожил, без печенки то. Правда? А так ещё поживешь, да? Покоптишь небо то родным твоим на радость.
Она сделала еще шаг и ухватила побледневшего Анатолия за щеку, больно оттянув ее в сторону. - а это для Агнешки, дочки моей, а то будет нудить почему брату такие ужины а мне всего лишь кашу. Ну что тут скажешь, дети. Она с размаху чиркнула ножом, отсекая плоть оттянутой в сторону щеки и складывая ее в пакетик с розовым девчачьим стикером. Анатолий снова заскреб ногтями, не заботясь о том, что под ногти впиваются занозы. Сквозь дыру, проделанную ножом видно было как трутся друг о друга желтые прокуренные зубы, сведенные судорогой.
- Ну вот и все. - Ника аккуратно сложила пакеты в контейнер, а контейнер убрала в сумку. Хотя… Она перехватила нож поудобнее и вернулась к распростертому телу. Все для детей, и для детей… А ведь и себя побаловать иногда не грех. Она брезгливо раздвинула холодными пальцами заросли в паху и нашла между ними сморщенный от ужаса, боли и холода небольшой член.
Анатолий выдавил из себя тихое протестующее мычание и умоляюще уставился на Нику
- Хотя… Бабушка что говорила всегда? Без нужды не бери, а мне сейчас красная трапеза без надобности. – Рассудила Ника. Анатолий наконец упал в долгожданный обморок и обмочился. Ника брезгливо отдернула руку. Она перегнулась через верстак и прошептала Анатолию в самое ухо – Когда я ударю тебя по щеке ты проснешься на счет пять, и когда проснешься ты вызовешь скорую, забыв и меня и все что здесь случилось.
Она не торопясь сняла фартук, вытерла и убрала в сумку нож и легонько шлепнула Анатолия по здоровой, не искалеченной щеке
Раз.
Она сняла перчатки и повесила сумку на плечо,
два,
она вышла из гаража,
три – она быстрым шагом двинулась к воротам,
четыре, она легкой тенью промелькнула мимо будки сторожа,
В спину ей ударил нечеловеческий, полный боли и ужаса крик.
****
Семейный вечер проходил тихо, даже идиллически.
Темка водил острием старинного ритуального ножа по восковой табличке, то и дело заглядывая в бабкин гримуар и нахмурившись вглядывался в полустертую вязь пожелтевших чернил. Он выводил на воске сложную комбинацию символов, позволяющую остаться в живых, если имеешь дело с заложными мертвяками на полнолуние.
Агнешка сидела в комнате брата в обнимку с большим плюшевым медведем, и неотрывно пялилась в дальний угол. Впрочем, у маленьких зрение от природы верное. А потом с возрастом чтобы видеть – нужно есть правильную еду на ужин. Мама возилась на кухне. Хорошо, что сегодня без печенки обошлось.
- Ужин. – голос мамы раздался с кухни и Темка встал. Сбитые в школе костяшки побаливали, но он не обращал внимания. Он подошел к сестре, и взяв ее побледневшее кукольное личико в ладони отвернул от страшного угла.
- Пойдем ужинать, малыш, сказал он подсаживая сестренку себе на шею
Дети сидели за столом сбоку. Напротив них было место для Ники, а во главе стола всегда стояла стопка водки накрытая краюшкой черного хлеба и вазочка с конфетами, которые полюбила бабушка перед смертью.
- Он подрался в школе, - скрипит кошмарная старуха, которую Ника видит лишь боковым зрением.
Она ставит перед мальчиком тартар из красного мяса в специях
- ничего не хочешь сказать?
- Я подрался в школе, - выдавливает из себя пацан
- Объясни ему закон, произносит старуха так неразборчиво, словно давится собственным языком, который съели черви. Объясни, иначе я объясню сама.
Ника вздрогнула и направив в торец стола двузубую вилку которой накладывала себе в тарелку приготовленную на пару рыбу тихо прошипела выделяя каждое слово
- Мальчик еще не готов
- К чему не готов? Спросил Темка
- Готов он. Я в пятнадцать лет уже первого упыря загрызла
Ника оперлась руками на стол и более внятно сказала
- Сейчас время другое, он не готов
- Да к чему я не готов то! - Темка вскочил с места
- Ты как с матерью разговариваешь, щегол, проворчала бабка и умерила собственную видимость до нуля, истаяв в воздухе
- мам, а мне мяса?
- Конечно заинька, я захватила кусочек специально для тебя
- А дядя был не против?
- как он мог быть против, малышка. Дядя молчал в основном
Подросток хмыкнул и ответил сестренке
- Дядю никто не спрашивал