Как вы относитесь к истории? Что можете рассказать о русской лошади и об одной весьма непрофильной специальности графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского? О русской деревне? Уверена, что наша стремительная, наполненная потрясениями жизнь мало оставляет времени на какие-либо осмысления, копания в архивах и посещения ипподромов и конных заводов….
Сегодня, когда усталость, тревожность общества на пике – мало кто задумывается, что искать скрепы, опору, уверенность и спокойствие можно в том, что более чем 240 лет назад было создано нашим соотечественником именно для нашего обширного государства, что живёт до сих пор, несмотря на беспрецедентные попытки уничтожения… Попытки стирания памяти…
Хотелось бы акцентировать ваше внимание на том, что достойно было бы для моих уважаемых коллег журналистов не называть рысаков скакунами, а бега – скачками… Мы понимаем, что данная неграмотность – результат политики забвения российского коннозаводства и отмены той самой культуры, разговорами о которой сейчас полны многие СМИ.
С самого детства московские улицы, проспекты, парки, театры, музеи, библиотеки, метро - наполняли меня, уральского жителя, бывающему в столице наездами, ощущением величия родной страны и осознанием причастности к той самой, непостижимой для иностранцев, русской душе, одно из воплощений которой – Москва. Город, имя которого звучит сегодня символом всего Нашего, лучшего, гордого и непобедимого...
В какой-то момент, она стала моим, особенным городом, а москвичи, с которыми связала судьба – моими людьми… Они – конники. Коннозаводчики, владельцы, тренеры и наездники. Обитатели одного потрясающего места, богатого историей, событиями, культурой и почти уже двухвековыми традициями. Это - Центральный московский ипподром…
Заглянем ненадолго в прошлое.
1884 год. Беседка ипподрома. Торжественный прием по случаю 50-летия Московского бегового общества. Нарядная публика. Бега. Речь председателя графа Сонцова осталась запечатленной в юбилейном альбоме общества:
«…Весною 1834 года ВЗОШЛА ЗВЕЗДА РУССКОГО СПОРТА и мрак, окутывавший понятие об этом деле, отошел в туманную вечность прошлого. С этого времени началась трудная, но плодотворная деятельность Московского Бегового Общества на почве распространения и улучшения коннозаводства в России, выработки правил и неотъемлемых законов, способствующих правильному ведению охоты, и упрочению за последней смысла полезного и серьезного дела…»
Итак, через 59 лет, после официального появления орловского рысака, а тогда его называли русской лошадью, в 1834 году, родилось первое российское спортивное общество «Московское общество охотников рысистого бега». 1 августа того же года состоялся первый рысистый забег, и эта дата стала днем рождения Московского ипподрома, одного из старейших не только в России, но и в мире.
Граф Орлов-Чесменский, к великому облегчению московской полиции, безуспешно боровшейся с конными лихачами, впервые придал этой забаве упорядоченный характер—в конце XVIII века он открыл у Донского монастыря площадку для конных бегов. Хотя уже с 1785 года победители награждались призами, довольно долгое время эти соревнования были чистым спортом (как тогда говорили, «охотой») - денежных ставок, как на петушиных боях, публика не делала. На бега собирались все, кто искал знакомства со знатным вельможей или желал похвастаться своими лошадьми. И постепенно бега превращались из простого соперничества удалых ездоков в соревнование пород и искусства подготовки лошадей. Поначалу любители бегов и скачек устраивали состязания на раздельно оборудованных полях, лишь в 1930 году эти площадки слились в единый универсальный ипподром.
Таким образом, Московское беговое общество было самой первой общественной спортивной организацией, которая была создана, чтобы выработать законы и правила русского спорта.
Мало кто задумывался об этом, но Орловский рысак и Большой театр равны не только по возрасту, но и по своему культурному значению. Наш орловец являлся тогда, да и сейчас, душой русского государства, выраженной в совершенной, великолепной плоти. Ему посвящено более 2000 картин российских и зарубежных художников, скульптур, художественных произведений, архитектурных сооружений, в числе которых Центральный московский ипподром.
Фактически в Орловском рысаке был осуществлен сложнейший генетический подбор, в результате которого древнейшую культурную породу лошадей – арабскую, стало возможно увеличить без потери ценнейших ее признаков, и приспособить к суровым климатическим условиям необъятной России.
Прогресс породы – это системная генетическая работа. Само развитие культурного коннозаводства в России позволило организовать культурную жизнь деревни. Это дало толчок к развитию естественных научных дисциплин, привело к возникновению племенного животноводства, культурного растениеводства, птицеводства, т.е. к развитию сельскохозяйственной науки во всем ее разнообразии. Сама же наука предполагает преемственность и развитие образования. Россия до революции была державой с высокоразвитым сельским хозяйством, кормящей весь мир.
Но прошло время. Лошадь на государственном уровне уже не является стратегической силой, мы более ста лет ездим, пашем и сеем на «железных конях», и единственное место, где широкая публика может увидеть легендарный «красный» или каретный ход Орловского рысака - это ипподром. И люди, которые увлеченно занимаются известной всему миру породой, не богатые сумасброды, которым деньги некуда девать...
Я хочу разрушить этот несправедливый стереотип: люди, которые занимаются племенным разведением любых культурных отечественных пород лошадей, их содержат, воспитывают, тренируют – по сути своей являются Хранителями национального достояния России, её племенного генофонда, её стратегического запаса, её уникальности и самосознания. Создать Лошадь – долгий процесс. А это значит – стабильность. Уверенность в завтрашнем дне. Что-то постоянное и хорошее. Это доброта, чистота, любовь и верность… Это очень человечное занятие. Оседлое. Это наша родина - та самая, просторная, широкая и необъятная. Дающая вдохновение и силу…
При всём этом коннозаводство в нашем государстве как-то умудряется почти всегда выживать за свой собственный счёт, с минимальной поддержкой тех министерств и ведомств, которые по сути своей обязаны поощрять всяческое отечественное производство, развитие территорий и занятость населения в сельской местности.
Какой отношение имеет ЦМИ к описанному выше великолепию? Всё очень просто – ипподром всегда был необходимым инструментом конной отрасли, неразрывно связанный в один тугой узел с воспроизводством племенных лошадей и, как было написано ещё в 1908 году специалистами Департамента земледелия царской России - «беговые испытания – основа коннозаводства России».
Есть ещё один каверзный момент – мало кто из горожан всерьёз задумывался над тем, что скакать круглогодично может только юг страны, и в российских южных пределах существуют до сих пор прекрасные скаковые ипподромы и живы ещё конные заводы, разводящие отечественных будёновцев, арабов и ахалтекинцев.
Но русская тройка, удалые ямщики и бубенчики – колокольчики – это слякотная осень, снежные и морозные зимы, весенняя распутица и огромные расстояния… И это про орловских рысаков и национальные традиции нашего народа… И это Центральный Московский ипподром – один из основных рысистых ипподромов России, где всегда соревновались лучшие орловские рысаки страны в руках лучших российских наездников. Где сохраняется и передаётся культура нашего рысистого спорта, секреты мастерства, где серые, гнедые, вороные и рыжие рысаки, так поэтически описанные Куприным, олицетворяющие с самого своего рождения нашу «самость», покоряют сердца, наполняя их гордостью за своих…
Когда-то граф Орлов считал, что суть государства - это когда внешнее рождает внутреннее, а из внутреннего рождается внешнее...
Ипподром – это особенный мир, где царит лошадь, где всё для лошади и во имя лошади... Единственное место, где многолетний труд заводчиков видит зритель. Где можно, вот так запросто, прикоснуться к живому наследию наших предков, его нам доверивших.
Состояние же ЦМИ, ситуация в которой оказались более 600 лошадей и всех, кто с ними связан не укладывается в голове. Желая создать очередное, поражающее великолепием сооружение столицы, создатели проекта реконструкции не учли самый важный и отчаянно критический момент – лошадям не нужны хрустальные замки, золотые поилки, парковки, рестораны и весь этот человечий шум. Им необходимы чистая вода, вовремя поданный корм, тепло человеческих рук и движение... Регулярный тренинг. В этом суть.
Если с ипподрома в никуда уедут лошади, да ещё так надолго (на три года по плану реконструкции) и за ними туда же уйдут люди, те самые хранители наших российских традиций – ни те, ни другие не вернутся. Выше я писала - ипподром, это элемент, неразрывно связанный со всем производственным процессом, цель которого – создание и сохранение отечественных пород лошадей, которые существуют только в России. Закроется ЦМИ – исчезнут конные заводы и хозяйства, для которых только он является производственным полигоном своей уникальной продукции, так как уйдёт покупатель, который тоже уникален… Последствия этого события для всех остальных рысистых конных заводов и региональных ипподромов будут критично необратимы…
Есть ли во всём этом смысл? Логика?
Когда-то, один французский граф ткнул мне пальцем в документ, который адекватный в те времена французский парламент принял единогласно. Вот цитата из него:
«Конная отрасль является крупным экономическим сектором, вносящим значительный вклад в такие виды деятельности, как спорт, культура, общественная деятельность.
Вот почему упоминание о конных подразделениях будет фигурировать в законе о развитии сельской местности, который будет представлен в Парламент, так же, как и в бюджетное предложение на следующий год. В то же время, конная отрасль представлена и в проекте спортивного законодательства.
Лошадь, действительно, создает связи между сельскохозяйственной деятельностью и сельской жизнью, между сельской жизнью и городской жизнью, между поколениями. Особо стоит подчеркнуть воспитательную роль, которую лошадь может играть в сплочении в жизни общества».
(«Новая политика в конной отрасли», из программы Французского правительства)
Мне кажется в сплочении общества и доверии к государству мы очень нуждаемся. Особенно сегодня.
Я знаю совершенно точно, что Орловский рысак – это наша душа. Наша самость. Это генетически заложенное стремление к красоте и гармонии. И ради того, чтобы не потерять - всегда приходится чем-то жертвовать.... Чтобы следующие за тобой поколения не забыли своих предков и гордились ими. Чтобы Родина продолжала жить. Это так человечно… Это вечно.
Яна Забродская,
Член Союза журналистов России