Ночь прошла беспокойно, хотя ветра и дождя не было. Такое совпадение в последние годы случалось редко. Казалось, спи себе и спи. Хижина на тонких деревянных сваях не качалась, лишь вздрагивала, когда кто-то из ее обитателей, а их было пятеро, поворачивался во сне. И капли дождя, величиной с куриное яйцо, не стучали по тростниковой крыше, норовя прорваться внутрь и затушить бережно охраняемый очаг. Только что-такое куриное яйцо, никто не знал, лишь сравнение осталось.
Водяные капли по древней традиции называли дождем. Они падали из низкого облачного неба, давящего на землю, их было мало. Драгоценные капли собирали в посуду, емкости, другой воды не имелось. Вернее она была в большом количестве. Только прикоснуться к этой жидкости, лишь напоминающей воду, было нельзя, грозило неминуемой гибелью. И жидкость эта покрывала громадные пространства, в редких случаях глубина превышала всего метр.
Деревни, насчитывающие от десяти до двадцати домов, отстояли друг от друга километров на пятнадцать, двадцать. И у каждой деревни была своя территория, обозначенная вбитыми колышками. Существовали своего рода границы, пересекать которые строго настрого запрещалось. Только соблюдали это правило плохо. Контролировать было особо не кому.
Расстояния в десятки километров между деревнями были обусловлены очень простыми причинами - не хватало еды. Она добывалась из жидкости, покрывающей местность. Хотя жидкость была ядовитой, в ней обитали живые существа, напоминающие червей. Черви питались водорослями, вернее тем, что оставалось от них и падало на дно.
Червями, кроме людей, питались водяные змеи. А за этими извивающимися тварями в свою очередь охотились летающие бестии с длинными клювами стальной прочности и крыльями, почти лишенными перьев. Бестии никогда не садились на жидкость, лишь кружили над ней и выхватывали зазевавшихся тварей, поднимающих головы над поверхностью жидкости.
Но случалось и наоборот. Тварь могла обвить шею бестии, пpидушить и утащить под воду. Тогда и другие твари бросались на добычу, вода бурлила, и через несколько минут от бестии не оставалось и следа. А поверхность жидкости тут же успокаивалась. Лишь ее зеленоватая окраска какое-то время отсвечивала багровым.
- Ты чего не спишь? - Поинтересовался Далдон, длинный и худой человек, лежащий на спине у тлеющего очага.
- Правду говорят, что твари могут по сваям заползти в хижину? - Спросила Тунка, его жена, с другой стороны очага, закутавшаяся в лохмотья.
- Кто тебе сказал? - Усмехнулся Далдон.
- Дара, соседка...
- Выдумывает, - Далдон повернулся набок, чтобы видеть жену, - не было при нашей жизни такого, знали бы. Да и от стариков не слышали...
- А есть они, старики? - Дара печально вздохнула.
- Как нет, на прошлой неделе к Рынде заходил, жив еще...
- Старик? Рында старик? - Возмутилась жена.
- Конечно старик, - пояснил Далдон, - меня в двое старше... Столько не живут!
- Ну, если так, тогда конечно. А не живут почему?
- А то сама не знаешь... хоть один сам ушел?
- Да, то костыль в яму попадет, то сломается...
- То, то, твари тут, как тут... Давай-ка спать, темно еще.
- Ты сегодня Пуну отведешь? - Тунка хотела еще поговорить.
- А что?
- Плачет, не хочет из родного дома уходить...
- Детей уже может рожать, пора.
- Знаю. Вспомни, как тебя ко мне привели...
- Страшно было.
- Такая доля ваша, женская... У печенеев ей хорошо будет, добрый народ, хлеб у них есть.
- Далеко только... может и не свидимся больше никогда.
- Ты же к своим ходила, пока родители живы были.
- До реченцев ближе, километров десят. А до печенеев?
- Все двадцать будет.
- За день можно не пройти.
- Посередке как раз холмик есть, можно передохнуть.
- Ты ходули проверил?
- Я вот что решил, подарок дочери сделаю...
- Неужто? - Тунка даже привстала, опершись на руку.
- Да, свои ходули отдам, сносу им нет. А ей как раз в тяжести ходить по пустоши придется.
- А сам-то как же?
- Скоро обратно не жди...
- Не ходил бы ты туда...
- Ничего, глядишь, еще железных трубок найду... А еды у вас много, полный садок под домом.
- Вот твари и не дают покоя, у садка бьются.
- Пацанов за деревню не пускай, нечего, малы еще. Скажешь им, вернусь, за дровами вместе в лес пойдем.
- Так сам и скажешь...
- Вдруг проспят?
- Чтобы эти, да проспали?
- Все, спать давай!
- Холодно, что-то...
- Залезай ко мне, согреемся. - Далдон приподнял кусок дырявого брезента.
Граница ночи и дня была условна. Светило видели редко, о нем ходили легенды, которые пересказывали снова и снова, каждый раз добавляя новые подробности, которых в действительности и не было. При жизни одного поколения, светило могло показаться раз, или два. Да и то в случайный разрыв сплошного облачного покрова, толстым одеялом закрывающим планету.
Это был праздник. Работу бросали, собирались в центральном большом доме, который был в каждой деревне. В таком доме никто не жил, он и нужен был для разных сборищ и обсуждения насущных и важных вопросов. На последнем сборище как раз и решили отдать Пуну, дочь Далдона, печенеям. Взамен печенеи должны были привести подросшего паренька.
В окрестных деревнях действовал строгий порядок, не брать в жены своих же. Кровосмешение грозило быстрому вырождению, а потом и вымиранию. Далдон натыкался в пустоши на такие деревни, всегда обходил их стороной. Если там кто и жил, то уже не люди. Об этих существах ничего не знали, рассказывать было некому. Кто попадал туда, никогда обратно не возвращался.
Никаких особых проводов Пуны не было. Мать положила ей в котомку какой - никакой одежки, еды на дорогу. Женщины обнялись, всплакнули.
- Может придешь когда? - Тунка спросила дочь.
Пуна отвела глаза и ничего не ответила.
- Мои ходули бери! - Предложил отец.
Глаза дочери радостно блеснули. Такой подарок был действительно удивительным. Металлических ходулей в деревне ни у кого не было. Далдон добыл трубы в месте, известном только ему, которое держал в строжайшей тайне. Больше месяца его тогда не было в деревне. Значит ходил он очень далеко.
Прицепить ходули было не так просто. Это было своеобразным искусством. В деревне даже было специальное ремесло по изготовлению креплений. Самые прочные делались из крыльев бестий, добыть которых считалось подвигом.
Человек прицеплял две ходули к ногам, становясь на подставки по размеру обуви. Верхняя часть ходули привязывалась к бедру. Таким образом ходули становились как- бы продолжением ног. Только ходить на двух ходулях человек все равно не смог бы долго. Это не в цирке, о котором жители пустошей конечно ничего не знали. Поэтому в руки брались еще две ходули. Человек держал их за специальные ручки, а верхние концы упирались в подмышки, как у обычных костылей.
Правильно ходить на ходулях детей учили с детства. В каждой деревне имелись ходули для детей, переходящие из поколения в поколение. Главное в таком передвижении было не упасть. Попадая в зеленоватую жидкость, человек мог тут же попасть водяным змеям. В этом случае его конец был быстрым и не таким мучительным. Хуже было заживо разлагаться в ядовитой жидкости. Подняться на ходули не представлялось возможным. Хотя легенды рассказывали и о таких невероятных случаях.
Искусство ходьбы заключалась в том, чтобы постоянно было не менее трех точек опоры. Выбиралось место, куда можно было перенести ходулю левой руки. Вода была прозрачной, дно можно было разглядеть. Ходуля упиралась в песок, затем вращалась вокруг оси в одну и другую сторону, погружаясь в дно. Так было надежней. На левую руку переносилась часть тяжести тела. Затем делался шаг правой ногой. Потом передвигалась правая рука и левая нога.
Передвижение на четырех ходулях со стороны выглядело как в замедленном кино. Были конечно любители ускориться, но рано или поздно их никчемная бравада заканчивалась печально. Правда в деревнях устраивались и своеобразные гонки. К ним готовились заранее, натягивались веревки. В случае чего, можно было успеть схватиться за страховку. Победителю конечно вручался приз. О наградах можно поговорить отдельно.
Далдон с дочерью отправились в путь рано. Рассвет не забрезжил, темнота сменилась серыми сумерками. Тунка спустя час вышла из дома и посмотрела вслед путникам. Они уже отдалились от деревни. Потом мать выходила еще несколько раз, фигуры мужа и дочери начали уменьшаться, расстояние постепенно увеличивалось. "Пусть твоя жизнь доченька сложится счастливо. Еды вдоволь, ребятишки родятся здоровенькими, будет их много, и тебе в радость!" - Прошептала Тунка и помахала вслед рукой.
Первая часть повести ЗДЕСЬ