Шоу продолжается
Когда дошло почти до самосуда,
Я встал горой за горцев, чье-то горло теребя, -
Те и другие были не отсюда,
Но воевали, словно за себя.
В. Высоцкий
Вот и настал день, когда свободное пространство сарая, приспособленного за неимением бензиново-дизельных агрегатов под склад временно ненужных вещей, сузилось до размеров с отрицательной степенью полезной площади. Делать нечего — начинаю операцию «Сортировка + утилизация». Работа бодро продвигалась, прорубались тропинки и целые просеки, ближайший мусорный контейнер заполнился на две трети. И вот настала очередь ящика с аккуратно уложенными видеокассетами. На добрый толк, минутное дело переместить сотню все еще пахнущих пластмассой коробочек в их целлулоидный рай, но руки все перебирали и перебирали одну стопку за другой, открывая портал на пару десятилетий назад в мир VHS.
«Адвокат дьявола», «Выход дракона», «Лучшие бои Майка Тайсона», самопальные и с гордой «лицензионной» голографической наклейкой. Программа дезактивации сарая перешла в спящий режим, а понурые стены уступили место трясине нахлынувших образов.
Вот, к примеру, одна из самых ранних кассет с загадочной сегодня надписью RAKS в анфас и профиль. «Горец» (Ламберт, Коннери, мистика) — уверяет торец. Десятый класс, мы в гостях у одноклассника, чьи родители привезли из экзотической Нигерии вместе с другими чудесами видеодвойку SHARP, затаив дыхание, всматриваемся в сполохи молний, передающих энергию обезглавленного Рамиреса Кургану, и на лицо ужасному, и недоброму внутри. И надежда, что с воином справится интеллигентный торговец антиквариатом Коннор Маклауд из клана Маклаудов съеживается зябким комком. Но завораживающая музыка (имена Меркьюри, Мэя и даже QUEЕN еще ничего не говорили комсомольцам-старшеклассникам) расправляла внутренние крылья ощущением, что тот, кому суждено остаться одному, будет положительной полярности.
Миражами мелькали на непривычно глубоком экране абсолютно бестолковые на мальчишечий взгляд красавицы, то и дело отвлекающие главного героя от ратных подвигов. Ладно бы, если бы в качестве минутных подруг была бы шаловливая Сильвия Кристел или бесстрашная Бриджет Нильсен. Да и тупоголовые копы только путались под ногами, когда вот-вот должна грянуть последняя битва на крыше киностудии. Катана и клеймор, плоть и кровь.
И долго потом спорили, какого килта Рамирес попер биться в одиночку, когда ученик уже был натаскан, а вдвоем супостата наяривать не в пример удобнее. Почему веками Ламберт занимался разной ерундой вместо спартанских тренировок. И самый главный вопрос — что мешало кому-нибудь из бессмертных притащить калаш на стрелку, шмальнуть очередью в упор, и пока соперник пытается втянуть воздух в дырчатые лёгкие, не торопясь, отделить туловище от ненужной головы, раз того требует ритуал. И даже суть главного приза, доставшегося победителю финала, и возмутительно не раскрытая в фильме, так не интриговала.
Смеркалось. Оказалось, что в заветном ящике на большинстве кассет были фильмы, заклейменные теперешними знатоками категорией В. А ведь полголовы седеющих волос назад эта коллекция вызывала в определённых кругах завистливый шепоток. И даже в уже уходящим в закат Советском Союзе не было надежнее аргумента пригласить в гости девушку на судорожно отысканную жилплощадь, чем перспектива совместного просмотра «Горца» или чего-нибудь аналогичного. А сейчас приходиться соблазнять коллекцией лютневой музыки XVI века, и никак иначе. Такой вот A Kind Of Magic.