Начиная с XIII века и вплоть до 1991 года территория компактного проживания украинского этноса входила в состав множества государств, не обладая собственным государственным суверенитетом. Точнее сказать, территория этноса, называемого ныне украИнским (с ударением на «И»), потому что УкрАина и УкраИна – это антагонистические по смыслу понятия и за сменой ударения стоит политическая драма.
Древнее слово «укрАина» встречается в разных славянских языках и означает отдаленные земли у края княжества: например, в некоторых документах Московского царства XVI века укрАиной (с маленькой буквы) называется ... Сибирь. Причем, имелись ввиду земли по обе стороны края княжества – то есть пограничье вместе с каким-то совсем ближним заграничьем, поскольку границ, четко маркированных с точностью до пяди и вершка, у княжеств не было. УкрАинцами или укрАинниками называли не только местное население на этих землях, но и военных, посланных на эти земли из столичного города: например, в Великом княжестве Литовском украинцами называли польских шляхтичей, служивших южнее Киева.
Богдан Хмельницкий, известный по состоявшемуся в 1654 году событию, названному в советской историографии «Воссоединением Украины с Россией», именовал себя в своих воззваниях «гетманом славного войска реестрового и Запорожского всея по обеим сторонам Днепра сущей Украины Малороссийской». В грамоте Петра I об измене гетмана Мазепы в 1709 году слово «Украина» дважды употребляется в качестве синонима территории проживания малороссийского народа. В то время слово «Русь» обозначало более масштабную территорию проживания русских, чем Русское царство (и вообще Русей было много – Новгородская Русь и т.д.). При этом Малая Русь определялась как совокупность православных епархий, подчиненных галицкому митрополиту как на территории, подконтрольной Речи Посполитой, так и на территории, подконтрольной России. Причем эту весьма переменчивую конфигурацию епархий, влияющую на именование титула русского царя, по сути регулировал турецкий султан, контролировавший константинопольского патриарха. Впрочем, Малая Россия фигурировала в полном титуле всего двух царей – Алексея Михайловича и его сына Петра I (до 1721 года), а в титулах императоров уже не упоминалась.
В армии было нескольких кавалерийских полков, именуемых украинскими, но картах административного деления Российской империи термин «УкрАина» полностью отсутствовал, довольно широко при этом употребляясь в разговорной речи в качестве приблизительного синонима Малороссии. Поскольку официально утвержденных границ «УкрАины» не было, каждый мог трактовать их совершенно произвольно по своему вкусу.
С конца XIX века термины «украИнство», «украИнцы» и «украИнский» стали активно раскручиваться сначала в научно-публицистической, а затем и образовательной среде австро-венгерской Галиции в противовес малороссийской идентификации этноса. «УкраИнец» означало «не малорос» (зачаток будущего лозунга: «Украина це Европа, а не Россия»), при этом переносом ударения в слове уменьшалось уничижительное впечатление от чьей-то «окраины». Постепенно этот термин из Галиции просочился и российские владения. Царской администрацией это словесное фрондерство рассматривалось как проявление инспирированного извне южно-русского сепаратизма, подлежащего искоренению. Однако грянула февральская революция и на многие установки царского времени новая «демократическая» власть смотрела критически с точностью до наоборот.
10 (23) июня 1917 года в Киеве собралась Центральная Рада, продекларировавшая автономию УкраИны в составе России, но на непонятной по своим границам территории. Участник переговоров от Временного правительства юрист-международник Борис Нольде, пророчески писал тогда по поводу украинской заявки: «Неопределенному множеству русских граждан, живущих на неопределенной территории, предписывалось подчиниться государственной организации, которую они не выбирали и во власть которой их отдали без всяких серьезных оговорок. Русское Правительство не знает даже, кого оно передало в подданство новому политическому образованию… Над этими миллионами русских граждан поставлена власть, внутреннее устройство и компетенция которой внушают полное недоумение».
А дальше по ходу гражданской войны началась чехарда политического «Дикого поля», когда разными субъектами в одностороннем порядке провозглашалось несколько Украин с разным статусом суверенности и с разными границами. Логика включения по итогам гражданской войны в состав Украины преимущественно русскоязычных городов была сугубо политическая: большевики стремились максимально разбавить мелкобуржуазную Украину российскими пролетариями. Русскоязычные города в составе Украины (хотя их население и составляло порой небольшую часть населения окружающего уезда и губернии) были век назад "засланным казачком" для разрушения первозданной украинской селянской идентичности. Но, как говорится в поговорке, «можно вывезти Тараса из хутора, но невозможно вывезти хутор из Тараса».
Продолжение следует...