Раннее утро. Глафира в прихожей. Собирается на работу. Появляется Антон. Увидел, в чём одета его жена.
— Ты в этом собираешься идти на работу? — спросил он.
— Тебе не нравится? — удивилась Глафира. — Что-то не так?
— Платье.
— А с платьем, что не так?
— Оно слишком вызывающее. Мужчины, которые тебя в нём увидят, захотят снять его.
— Какие мужчины? — не поняла Глафира.
— Только не говори, что на твоей работе нет мужчин, — сказал он.
— Ах, ты про этих мужчин.
— Про этих, про этих. Про каких ещё? Как будто на работах бывают какие-то другие мужчины.
— С какой стати им хотеть снять с меня платье? — Глафира старалась говорить как можно спокойнее.
— Я уже сказал, — ответил он. — Потому что твоё платье вызывающее. И кто-то не выдержит и начнёт к тебе приставать.
— Где начнёт приставать? На работе?
— На работе, конечно. Где же ещё.
— Могу тебя успокоить, на моей работе мужчины работают, а не пристают к женщинам.
— Вот ты знаешь, Глафира, не успокоила. Я не знаю, чем именно занимаются на твоей работе мужчины, но только в таком виде я тебя из дома не выпущу. А что касается работы, то до неё ещё доехать надо. В общественном транспорте. А там много мужчин. А ты в таком платье.
— В каком таком? Самое обычное платье.
— Нет, Глафира. Не совсем обычное. Это красивое платье. И ты это прекрасно знаешь сама.
— Это плохо?
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ты слишком ревнивый, — сказала Глафира. — Так нельзя. И себя изводишь, и мне не даёшь спокойно жить.
Антон взял Глафиру за руку, чуть выше локтя.
— Больно, — сказала она.
— Не заговаривай мне зубы, Глафира. Просто возьми и переодень платье. В таком виде я тебя из дома не выпущу. Потому что в таком платье честные женщины на работу не ездят. Переоденься.
«Она не оставляет мне другого выхода, — думал Антон. — Ни ревновать, ни причинять ей боль — это, значит, толкать её на опрометчивые поступки. Тем более в таком-то платье! Куда смотрели её родители, когда воспитывали. Это всё её мать. Она её научила. Ну, ничего. Я её перевоспитаю. Главное, это терпение и настойчивость в достижении поставленной цели».
— Неужели ты думаешь, — сказала Глафира, — что если я захочу тебя обмануть, то твоя грубость остановит меня? Или меня остановит другое платье? Пусти.
Она попыталась вырваться, но у неё не получилось.
— Думаю — да! — сказал Антон. — Ты ведь знаешь, что со мной шутки плохи, и только поэтому сдерживаешься и не обманываешь меня. А что касается платья, то … Не обсуждается. Переодевайся.
— Во что?
— Надень одно из тех, которые тебе моя мама подарила.
— Которые твоя мама подарила?
— Да! Она подарила тебе много хороших вещей. Есть из чего выбрать.
— Они же страшные.
— Напрасно ты так, Глафира. Мамины платья тебе очень даже идут. И мне спокойнее будет. И тебя на опрометчивые поступки не потянет.
— Вот как? — удивлённо произнесла Глафира. — А я была уверена, что от опрометчивых поступков сдерживает любовь.
«Любовь! — подумал Антон. — Кого и когда она удерживала от опрометчивых поступков? Тем более, если человек способен понимать прекрасное. Вот взять меня, например. Я люблю Глафиру. И что? Разве это мешает мне видеть прекрасное и в других женщинах? Нет, конечно. Тем более, когда они в таком виде приходят на работу. Да я тогда и думать ни о чём не могу. Какая уж там работа? До работы ли мне? Ведь в голове туман сразу появляется. Мысли всякие. И хочется прикасаться к прекрасному. Хочется наслаждаться этим прекрасным целиком и полностью. А она наряжается. Для кого, спрашивается? Во всяком случае, не для меня».
— Любовь! — воскликнул Антон, ревниво глядя жене в глаза. — Кого и когда она удерживала от опрометчивых поступков? Тем более тебя.
— Меня?
— Конечно. А кого ещё? Ты — ветреная женщина. А с твоим вкусом, с твоим умением видеть красивое, тебя, конечно, не может ни тянуть к порочным мужчинам.
— Каким мужчинам? — не поняла Глафира.
— К таким мужчинам! — воскликнул Антон. — Которые умеют ценить прекрасное. А их будет тянуть к тебе. Когда они увидят, что ты женщина со вкусом. Разве я не прав? Ведь поэтому мы и притянулись друг к другу. И полюбили. А уходя в этом платье на работу, ты подсознательно хочешь ему понравиться.
— Кому ему?
— Такому же, как и я! — воскликнул Антон. — Ценителю прекрасного. Марш переодеваться.
Глафира переоделась в одно из тех платьев, которые подарила свекровь.
— Теперь нормально? — спросила она.
Увидев жену в таком виде, Антон испугался. И сделал два шага назад.
«Господи, ужас какой, — подумал он. — Но зато в таком виде на неё точно никто не позарится. Спасибо тебе, мама».
— Вот теперь — да, — ответил Антон. — Совсем другое дело. Не стыдно и на людях показаться.
— Тогда я пошла?
— Иди, — разрешил Антон.
Глафира ушла. Антон быстро закрыл дверь, подбежал к окну на кухне и стал высматривать жену.
«Что-то её долго нет, — думал он. — Пять минут уже прошло, а она так и не вышла».
Антон уже хотел выйти на лестницу и посмотреть, что случилось, как увидел Глафиру, выходящую из подъезда.
«Это что такое? — подумал он. — На ней не мамино платье! А то самое, вызывающее. Это что же получается? Она взяла его с собой и на лестнице переоделась? Так, что ли? Получается так. Надо её догнать и вернуть. Нет. Не успею. Мы живём рядом с метро».
Антон представил, как Глафира переодевалась на лестнице.
«Её же мог кто-то видеть, — подумал он. — Да нет! Её точно кто-то видел. Кто-то, наверное, стоял и смотрел, как она это делала. А может, и не только смотрел! Господи, ну за что мне всё это!»
Антон огляделся. Увидел на столе кулинарные ножницы для разделки птицы.
— Я знаю, что мне делать, — сказал он. — Она это заслужила.
В пылу ревности Антон схватил со стола ножницы для разделки птицы и побежал к шкафам, где хранилась одежда Глафиры.
Он кромсал ножницами всё подряд. Он был очень взволнован и поэтому не замечал, что в шкафах были только те вещи, которые Глафире подарила свекровь.
Окончательно Антон успокоился, только когда все мамины подарки были испорчены.
А пока Антон в пылу ревности кромсал кулинарными ножницами мамины подарки, Глафира ехала в метро и думала о своём.
«Должно получится, — думала она. — Проводив меня, он пойдёт на кухню. Ведь только оттуда можно видеть выход из подъезда. А увидев меня в вызывающем платье, он сразу предположит худшее, утратит способность здраво мыслить и обязательно заметит ножницы, которые я специально положила на видном месте. Ножницы натолкнут его на одну единственную мысль. Уничтожить. А свою одежду я хорошо спрятала».
Когда Антон убедился, что всё испортил, он оделся и уехал на работу. С работы вернулся раньше Глафиры. Убедился, что проделанная им утром работа — это не сон. Криво улыбнулся и стал ждать жену для серьёзного разговора.
Глафира вернулась домой не одна. Она была со свекровью.
— Мама? — испуганно спросил Антон. — А ты зачем здесь?
Не обращая внимания на мужа, Глафира провела свекровь к шкафам с одеждой.
— Вот, что он сделал с Вашими подарками! — сказала Глафира, показывая на испорченные вещи. — Полюбуйтесь. Даже не знаю, что и думать. Неужели он Вас так ненавидит?
— Антон! — строго спросила его мама. — Как это понимать?
Антон почувствовал лёгкое головокружение.
«Это что же получается, — подумал он, — В пылу ревности я, вместе с вещами Глафиры, испортил и мамины подарки. Какой кошмар. Я этого не вынесу. Мама меня не простит. Мне нет оправдания».
Антон не знал, что ответить маме, и выбежал из квартиры.
— Не волнуйся, девочка, — сказала свекровь. — Я подарю тебе другие.
— Давайте не будем спешить, — сказала Глафира. — Пусть прежде Антон успокоится.
— Но тебе же не в чем ходить.
— Я справлюсь.
— Ты сама доброта. Моему сыну очень повезло с тобой. Другая бы на твоём месте... Вот возьми.
— Что это?
— Деньги. Купи себе что-нибудь сама. И не говори Антону, что это от меня. Кто его знает. Может, он ревнует тебя ко мне. И поэтому так себя ведёт.
— Наверное, Вы правы, — согласилась Глафира
Свекровь ушла. Глафира сложила ненужные тряпки в мусорные пакеты. Достала свои вещи и развесила их в шкафу. / Михаил Лекс / 14.03.2023 /
Понравилось? Благодарю за лайк, комментарий и подписку