Статья философа Александра Дугина, часть 2
Антропология Псалтыри (интерпретация Авдеенко)
Пронзительно остро выявляет этот фундаментальный дуализм антропологии (а также ангелологии) современный русский исследователь Библии, философ и богослов Евгений Авдеенко. В своем толковании Псалтыри и Книги Иова он дает развернутую интерпретацию всего онтологического объема двойственности человека, интерпретируя именно в этом ключе библейские тексты. Авдеенко подчеркивает, что Псалтырь играет столь исключительную роль в христианской традиции и литургике именно потому, что в ней представлена фундаментальная структура человека, а царь Давыд выступает как ярчайший образец человека как такового – суммируя онтологическую историю Адама и предвосхищая нового Адама Христа. Все содержание Псалтыри есть повествование о структуре, природе и судьбе человека как такового. И именно в этом состоит непреходящее ее значение.
Контрастное подчеркивание антропологической природы Псалтыри сопровождается у Авдеенко еще одним принципиальным моментом: Псалтырь в его прочтении открывается как фундаментально дуалистическое повествование, где главным содержанием является противопоставление двух зон бытия – света и тьмы, блага и зла, небесного царства и подземного ада (шеола) – вплоть до его низшего слоя – бездны Аваддона. Бог един, но именно потому, что Он един и только Он един, бытие сущностно дуально. В полной мере это откроется именно в разделении Страшного Суда, но для Авдеенко тот же дуализм предопределяет все содержание антропологии и священной истории – смысловым средостением чего является Псалтырь. Антропологический (равно как и ангелологический) дуализм для Авдеенко не отложен до финального аккорда последних времен, он действует изначально и не прерывно и является главным ключом к постижению религии как таковой. Здесь уместно вспомнить то, что мы говорили о той вертикали, вдоль которой вечно проходило, проходит и будет проходить падение ангелов. Человек – Адам, Давыд – помещены всегда на середину этой вертикали, туда, где выбор возможен во времени. Финализация этого выбора совпадет с концом времен. Но воздействие двух противоположных полюсов человек ощущает всегда – в каждое мгновение своего существования. Он всегда стоит перед выбором Каина и Авеля, верных апостолов или Иуды, архангела Михаила или Денницы. В отличие от ангелов, чей выбор всегда уже сделан и сделан однозначно, у человека до последнего вздоха есть возможность сменить свой онтологический лагерь – «уклониться от зла и сотворить благо» (Пс. 33:15). А дальше ему остается лишь ждать Страшного Суда.
Дуализм человека включает время. В этом и состоит ядро его нравственной природы. Человек никогда не обречен механически на то, чтобы быть добрым или злым. Это выбор делается на протяжении всей человеческой жизни. Именно об этом повествует Псалтырь, что обстоятельно разбирает Авдеенко.
Дети света и дети тьмы
Антропологический дуализм уже в чисто христианском контексте мы встречаем у апостола Павла. В Первом послании к Фессалоникийцам он пишет:
«Ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения» (1Фес.5:5-8).
В Евангелии от Иоанна сам Исус говорит о «сынах света»: «Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них» (Ин.12:36).
Деление апостола Павла на «сынов света» (υἱοὶ φωτός) и «сынов тьмы» (υἱοὶ σκότους) привлекает наше внимание к тому же антропологическому дуализму. Те, кто с Богом, с Христом, те, кто веруют в свет – это человечество Авеля, Ноя, праотцев, святых и мучеников. Они, пребывая во времени, готовят своим бытием жертвенных животных Страшного Суда – овец, агнцев. Это человечество света. Но люди становятся таковыми не по предопределению, рождению или жестким механическим условиям, а по своему произволению. Выбирать между светом и тьмой может только тот, кто абсолютно свободен. И поэтому Павел призывать христиан именно «стать» сынами света, становиться ими – бодрствовать, не спать, пробуждаться от инерции повседневной жизни. Быть «сынами света» значит стать «сынами света», положить самих себя в «сынов света». Тоже самое говорит сам Исус Христос в Евангелии от Иоанна – «веруйте в свет, да будете сынами света». Будете верить, станете сынами. Никто не рождается сыном света заведомо. Человек всегда сам лично определяет свою собственную природу – полагая ее либо над собой – в области верных ангелов, либо под собой – отдаваясь притяжению Денницы, погружаясь в шеол, соскальзывая в бездну Аваддона. И если человек падает, отворачивается от света, он становится «сыном тьмы», «сыном ночи». И снова не рождается, но именно становится – конституируя свое бытие сам с опорой на свободу – ум и волю. Никого нельзя принудить стать «сыном света» или «сыном тьмы». Выбор есть всегда. Человек и есть сам этот выбор. О чем, собственно, и говорят нам Псалтырь и Евангелие, вся Библия в целом.
Антропология и физика воскресения
Страшный Суд происходит после воскресения мертвых. Христианское учение уточняет, что «не все умрут, но все изменятся». Апостол Павел пишет:
«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1Кор. 15:51-52).
Дуализм эсхатологической антропологии в полной мере вскроется после этой фундаментальной метаморфозы человечества, когда воскресшие мертвые будут соседствовать с изменившимися – облачившимися в нетленную плоть – живыми.
Чтобы лучше понять смысл воскресения мертвых, ожидание которого входит в «Символ Веры» христианина, а значит, является неотъемлемой частью всего вероучения, следует обратиться фазам творения. Эсхатологические процессы отчасти в обратном порядке повторяют этапы создания мира. Творение исходит от Бога и направлено вовне (по отношению к Нему). Конец времен возвращает творение назад к Богу, ставит его перед лицом Бога – вынося на его Суд. Это возвращение и есть всеобщее воскресение, когда все содержание истории мира воссоздается мгновенно и одновременно.
Однако воскрешенное человечество требует иных онтологических условий по сравнению с тем миром, в котором мы находимся. Эти условия обобщенно можно назвать физикой воскресения. Здесь действую иные законы – за пределом привычных для нас времени и пространства. Об этой физике воскресения апостол Павел говорит так:
«Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное» (1Кор. 15:39-44).
Вот свойства воскресшего тела – оно
· нетленно,
· во славе,
· в силе,
· духовно.
Так и Второе Пришествие Христово происходит именно в силе и во славе. Отсюда выражение Спас-в-силах, относящееся к фигуре Исуса Христа -- Вседержителя, восседающего на небесном престоле. Нетление и духовная природа мира открываются здесь напрямую – как зона прямого опыта. Момент Страшного Суда обнаруживает особое онтологическое измерение.
Вечное творение
Физика воскресения станет для нас более понятной, если мы тщательно проследим этапы космогонического процесса.
Главным онтологическим различием в религии является пара Творец-творение, Бог и мир. Бог вечен, неизменен, изначален, не создан. Мир помещен во время, то есть конечен, ограничен и сотворен. В этом основа богословия и всей церковной традиции.
Однако кроме этого главного различия следует уже в самом творении различать по меньшей мере два уровня, два среза – телесный и духовный. Речь идет о сотворенном духе, не о Духе Святом, который есть Бог и Третье Лицо Святой Троицы. К этой области духа относятся небесный рай и ангельские чины, а также собрание тех святых людей, которые благодаря своей вере, своим подвигам, трудам и деяниям стяжали дух, преобразившись в новую природу – стали в полном смысле слова «сынами света».
Другой зоной сотворенного мира является телесные области, более плотные и грубые, нежели духовные миры.
Законы времени и пространства действуют в отношении телесного творения, определяют жизнь, формы и сроки тел и телесных явлений. Духовные миры управляются иными законами. Там нет того, что мы понимаем под «временем» и «пространством» применительно к миру тел. Духовные миры творение, а не Бог. Поэтому отчасти они подобны телесному миру (они созданы и конечны), но отчасти ближе к самому Богу (там нет времени и пространства). Именно поэтому сам Христос говорит «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17: 21). Эта область духа не подчиняется законам времени и пространства (поэтому оно, будучи всеохватывающим, способно уместиться внутри человеческого сердца). По сравнению со всей полнотой истории телесного мира духовная область является вечной. Таковы ангелы – умные духи, «вторые светы». Они принадлежат именно этому духовному измерению – вертикальному по отношению к телесному космосу. Они могут быть одновременно всюду и в любой момент. Они не подлежат умиранию и ветшанию. Но при этом они принципиально конечны, их когда-то не было и когда-то не будет. Сказано, что «небеса прейдут» (Мф. 24:35). Так же прейдет и духовное творение. В сравнении с телесным творением оно вечно. В сравнении с истинной вечностью Бога – оно конечно и относительно.
В процессе творения духовный мир занимает первое место – оно начинается именно с него. Духовные сущности – ангелы – создаются прежде всего и помогают Богу упорядочивать творения. Телесный мир – со временем и пространством – оформляется на следующем этапе. Вначале в кресте творения проводится вертикаль сотворенной вечности, а лишь затем горизонталь телесного мира. Человек занимает центральное место в этом кресте – он стоит в центре телесного мира и посредине вертикали вечного творения – между благими и злыми ангелами.
В конце времен этот процесс проходит в обратном направлении. Вначале телесный мир возводится к небесному – духовному и это есть момент воскресения мертвых. А затем это воскресшее – вечное – творение предстает перед Страшным Судией. Горизонтальное время восходит к вертикальной вечности.
Таким образом, воскресение есть возврат не к земной телесной жизни, а к структурам духовного творения. Отсюда и свойства физики воскресения нетленность, сила, слава, дух. Эти же признаки характерны для ангелов. Христос отвечал саддукеям, отрицавшим воскресение:
«Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах» (Мк.12:25).
Это сравнение не означает бестелесности, но само тело воскресения изменит свою природу, станет телом духовным, небесным и по сравнению с обычными земными телами нетленным (хотя и конечным).
Вечное воскресение
Раз воскресение мертвых или изменение тех живых, которых Второе Пришествие застигнет на земле, именно воссоздает духовное вечное творение, то следует заметить, что момент воскресения не может быть однозначно сопряжен со структурой времени. Время воскресение не приходит так, как обычное время. В определенном смысле это особое время и соответственно этот духовный мир сотворенной вечности есть всегда – от начала мира и до конца. Точно также всегда есть ангелы – духовные сущности. Они не приходят в мир как телесные люди и не уходят из него. Они лишь видимы или не видимы. Точно также и люди, которые будут воскрешены. Чтобы они могли быть воскрешены, они уже должны быть – быть в каком-то смысле всегда. Не обязательно во времени и в теле, но обязательно в замысле, в своем смысле. Чтобы воскреснуть когда-то, человек должен быть воскрешенным всегда – в этом вертикальном измерении, воскрешенным в духе.
Именно это и утверждает христианство. Христос не просто воскресит всех своим восстанием из мертвых, но уже всех воскресил, поскольку воссоздал, возобновил творение, восстановил его духовную структуру.
В каждом человеке под обычной физикой скрыта физика воскресения. Под телесным человеком – человек духовный, принадлежащий миру воскресения, царству небесному.
Воскресение, не будучи событием во времени, является событием в вечности, то есть действует всегда. А значит, и сейчас.
Грань между живыми и мертвыми в оптике воскресения стерта. Все в равной степени стоят перед фундаментальной проблемой выбора. Телесная жизнь – как раз в силу своей экстремальной удаленности от Бога – дает уникальные возможности доказать преданность Богу – вопреки тому, что сами условия земного существования понуждают отрицать Его бытие. Но человек не может быть полностью лишен ума и воли, то есть причастности к миру духа. В противном случае это был бы механизм или животное. Поэтому в глубине каждой человеческой души есть область фундаментального выбора. Это территория тела славы, тела воскресения. Оно существует не только потом, но и сейчас, всегда. Она расположена – как изначальный Адам – на вертикали между Архангелом Михаилом (Который как Бог) и павшим ангелом, дьяволом, Денницей, «сыном зари». Человека делает человеком именно это онтологическое местоположение его сердца – на линии вечного творения и соответственно в области воскресения.
Эсхатологическая антропология относится не к будущему в обычном смысле, а к вечному настоящему.
Важно, что в «Символе Веры» о Втором Пришествии Исуса Христа говорится "И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым". Здесь следует обратить внимание на то, что Христос будет судить и «живым» тоже, а не только воскрешенным мертвым. Но это будут особые «живые» -- уже «измененные» (ἀλλαγησόμεθα -- от глагола ἀλλάσσω), по словам апостола. Что это за изменение?
Оно восстанавливает «тело славы» человека, «тело духовное» без того, чтобы он проходил последовательно три фазы – рождение в теле, смерть, воскресение. Такое изменение – пусть и как крайний случай -- возможно именно потому, что человеку присуща природа «тварной вечности». На самом глубинном уровне своего бытия он уже воскрешен, а актуализировать эту «воскрешенность» можно как через смерть, так и минуя ее. Святые, мученики и те христиане, которые наиболее полно развили в себе христианскую идентичность, способны приблизиться к этому состоянию «воскрешенности» еще до начала Страшного Суда. С этим связан явление нетленных мощей и других реликвий. Преображаются сами тела святых, выпадая из-под материальных условия времени. Это значит, что духовный человек, человек силы, тело славы, уж находится в каждом, и именно в этом и состоит путь христианина – измениться еще при жизни таким образом, чтобы максимально приблизиться к онтологическим условиям Страшного Суда. Пред этим Судом следует стараться предстать как можно раньше – не дожидаясь исполнения времен. И сама воля к соответствующему изменению человеческой природы приближает Второе Пришествие Спасителя.
Такое изменение при жизни и означает становление «сыном света», пробуждение и необратимое разделение своей судьбы с «сынами тьмы», с состоянием бессмысленного и бесчувственного сна.
