14-летняя Мэри Викери проживала вместе со своим отцом Чарльзом и мачехой Нелли в Кокстоне, маленьком шахтерском городке в штате Кентукки. С отцом она не особо ладила, а отношения с мачехой у подростка были, мягко говоря, напряженными. Когда 17 августа 1925 года Мэри исчезла, ни Чарльз, ни тем более Нелли, не проявили сильного беспокойства. Вялые поиски пропавшей закончились безрезультатно.
Страшная находка
15 октября 1925 года офицер полиции Эдриан Меткалф исследовал заброшенные шахты в районе Айви-Хилл (недалеко от Кокстона), так как получил информацию, что там бутлегеры прячут контрабандный виски и незаконно произведенные спиртные напитки. В шахте "Баггер Холлоу" он споткнулся о груду камней, рядом валялись клочки одежды. Меткалф вызвал подкрепление, полицейские разобрали камни и обнаружили под ними тело девушки. Из одежды на теле были розовые панталоны, чулки и старое черное пальто, на ногах - туфли на плоской подошве. Коронер оценил возраст жертвы в 12-14 лет, но причину смерти определить не смог.
Так как возраст найденной совпадал с возрастом пропавшей Мэри Викери, на опознание вызвали ее отца, несмотря на некоторые несостыковки:
- Мэри пропала 2 месяца назад, но состояние полускелетированных останков позволяло предполагать, что они пролежали в шахте гораздо больше времени, идентификация девушки по внешности не представлялась возможной.
- Волосы жертвы были куда темнее, чем волосы "блондинистой" Мэри.
Однако Чарльз Викери уверенно опознал свою дочь по кольцу, похожему на то, что он дарил ей на 13-тый день рождения, и по чулкам, заштопанным швом в форме буквы L. Власти приняли на веру его заявление, и очевидно поэтому эксгумация не производилась. Между тем, поведение мистера Викери казалось странным для отца, который узнал, что его пропавшая дочь мертва. Он даже не присутствовал на ее похоронах.
Конди Дабни
Конди Дабни, 31-летний женатый мужчина, отец двоих детей, в январе 1925 года прибыл в Кокстон из Коул-Крик, штат Теннесси, с целью найти более денежную работу и впоследствии перевезти сюда семью. В скором времени он стал шахтером и зарекомендовал себя человеком трудолюбивым и ответственным. У Дабни отсутствовали судимости и вредные привычки, зато имелись моральные принципы: уезжая, он клятвенно обещал жене хранить ей верность.
К концу весны 1925 года Конди скопил немного денег и купил старенький автомобиль "Ford", чтобы таксовать в свободное от работы время. Одна из его клиенток, привлекательная одинокая 27-летняя Мари Джексон, не отличавшаяся пуританскими взглядами на жизнь, положила глаз на симпатичного молодого мужчину и без ложной скромности предложила ему вступить с ней в отношения. Дабни, верный своему слову, отказал настойчивой поклоннице. В сентябре 1925 года Конди Дабни покинул Кокстон и вернулся к семье в Теннесси по причине болезни младшей дочери.
В феврале 1926 года Мари Джексон пришла в офис шерифа и заявила, что знает, кто лишил жизни Мэри Викери, более того, являлась свидетельницей данного преступления.
История, рассказанная Мари Джексон:
17 августа 1925 года, в 7 часов утра, я и Мэри Викери ловили такси на окраине города (мисс Джексон не уточнила, почему ловила такси вместе с девочкой-подростком ранним утром). Нас согласился подвезти проезжающий мимо Конди Дабни, в центр мы приехали около 10:00 (тоже крайне спорное утверждение, с учетом того, что расстояние от самой дальней точки окраины Кокстона до его центра составляло не более 9 км). Конди предложил угостить нас завтраком в ресторане, и мы согласились. Потом он спросил, не хотим ли мы немного покататься и развеяться. Мэри села на переднее сиденье рядом с Конди, а я расположилась на заднем.
Мы приехали в Айви-Хилл, вышли из машины и уселись на бревно, лежащее на полянке. Мы пили вино, болтали и смеялись. Вдруг Дабни встал, взял Мэри за руку и отвел за ближайший холм. Я сидела так, что видела все происходящее между ними. Дабни приобнял Мэри и начал к ней приставать, та сопротивлялась, тогда он взял палку и ударил ее несколько раз по голове. Мэри упала.
Я начала кричать, Дабни подошел ко мне и пригрозил, что если я расскажу кому-нибудь об увиденном, то мне не поздоровится, именно поэтому я и не сообщила в полицию сразу, я боялась расправы. Он отнес тело Мэри в шахту и скрылся с места преступления. Мне пришлось добираться до города самой.
Арест, суд и обвинение, "притянутое за уши"
18 марта 1926 года Конди Дабни предъявили обвинение в лишении жизни Мэри Викери и арестовали его. 31 марта 1926 года состоялся суд.
У стороны обвинения имелись следующие доказательства:
- Показания Мари Джексон.
- Протокол опознания, подписанный Чарльзом Викери, отцом жертвы.
- Показания "тюремного информатора", некоего Клода Скотта, с которым Дабни сидел в одной камере в ожидании суда. Клод Скотт уверял, что Конди Дабни признался ему в лишении жизни Мэри Викери.
Сторона защиты предоставила достаточно убедительные доводы в пользу невиновности мистера Дабни:
- Трое подруг Мэри Викери (сестры Стюарт и мисс Смит) утверждали, что гуляли с ней днем 17 августа 1925 года. Да, они пользовались услугами такси, но таксиста, который их подвозил, зовут Уильям Миддлтон. Мамы девочек, видевшие их в компании Мэри, и Уильям Миддлтон слова юных свидетельниц подтвердили.
- Следующий свидетель сказал, что 17 августа 1925 года, утром, в начале восьмого, сошел с поезда на вокзале в Кокстоне. Он заметил такси Конди Дабни неподалеку, и, так как они с Дабни были знакомы, проходя мимо, перекинулся с ним парой слов.
- Трое других свидетелей не сомневались, что видели машину Конди Дабни в городе в первой половине дня, что противоречило словам Мари Джексон о его нахождении в Айви-Хилл.
- На перекрестном допросе Чарльз Викери, на вопрос адвоката, почему тот не присутствовал на похоронах, замялся и пробормотал нечто невразумительное.
"Вы не были уверенны, что это ваша дочь, поэтому и не присутствовали на церемонии прощания, не так ли?"- уточнил адвокат.
"Тогда я не сомневался. Сейчас я не рискнул бы поклясться, что это была именно она", - ответил мистер Викери.
Сам Конди Дабни в свою защиту говорил следующее:
Я не помню лиц всех своих пассажиров. Возможно, я когда-то и подвозил эту девочку, но я не знаю ее и никогда не общался с ней. Я никогда не был в указанном ресторане, а также в районе Айви-Хилл. Я не знаю, почему Мари Джексон наговаривает на меня.
Большое количество противоречивых показаний не стало препятствием для вынесения обвинительного приговора. Может, спокойствие и кажущееся безразличие Дабни сработали против него. Может, его возвращение в Коул-Крик вскоре после исчезновения Мэри Викери показалось слишком подозрительным. Может, рассказ Мари Джексон сочли безапелляционно искренним. А может, присяжные в ходе процесса на самом деле пришли к достаточному убеждению в виновности обвиняемого. Так или иначе, Конди Дабни признали виновным и приговорили к пожизненным каторжным работам.
Возвращение блудной дочери
Спустя 11 месяцев офицер полиции Джордж С. Дэвис, прибывший в Уильямсбург, штат Кентукки, по рабочим делам, регистрируясь в отеле, случайно заметил имя Мэри Викери в списке гостей. Имя показалось ему смутно знакомым. Он вспомнил, что так звали пропавшую в августе 1925 года девочку. Дэвис нашел постоялицу в ее номере и в разговоре с ней узнал, что она и есть та самая Мэри Викери, только не пропавшая, а сбежавшая.
Рассказ Мэри Викери:
Утром 17 августа 1925 года я в очередной раз поссорилась с мачехой. Весь день я гуляла с подружками, а вечером, вместо того чтобы идти домой, отправилась на вокзал. Я села в первый попавшийся поезд и вышла в Ливингстоне. У меня в кармане было всего 5 долларов, поэтому я устроилась на работу официанткой в кафе и мне разрешили ночевать в кладовке. Потом я перебралась в Береа, где работала горничной, оттуда махнула в Маунт-Вернон, затем в Цинциннати, где трудилась на шерстяной фабрике, сейчас я живу здесь.
Я слышала краем уха, что какого-то мужчину в Кокстоне осудили за то, что он лишил меня жизни, но не придала этим "слухам" большого значения. Сначала я хотела вернуться домой, но время шло, а я все не решалась на этот шаг. Я не знаю таксиста по имени Конди Дабни и никакая Мари Джексон мне тоже не знакома.
Вместе с Дэвисом Мэри Викери уехала в Кокстон и повторила свою историю в офисе шерифа.
Последствия
Мари Джексон немедленно арестовали. На очной ставке среди шести девушек арестованная не смогла узнать Мэри Викери.
Заключенный Клод Скотт сообщил, что он давно знаком с Мари Джексон. Мари приходила к нему на свидание и пообещала 15 долларов за показания против Конди Дабни. Поговаривали, что Скотта подкупила сторона обвинения, а вовсе не Мари Джексон, но сам он упорно это отрицал.
Сначала мисс Джексон каялась, что оговорила Конди Дабни с целью получения вознаграждения в 500 долларов, обещанное властями за информацию о виновном в гибели Мэри Викери. На следующем допросе она призналась, что затаила злобу на неприступного таксиста и несколько месяцев размышляла над тем, как бы ему отомстить.
Мари Джексон предстала перед судом, ее обвинили в лжесвидетельстве и приговорили к 5 годам тюремного заключения.
22 марта 1927 года губернатор У. Дж. Филдс помиловал Конди Дабни. Власти штата долго обсуждали, выплачивать ли освобожденному компенсацию в размере 5 000 долларов за неправомерное осуждение. Информацию о принятом решении не обнародовали.
Мэри Викери осталась в Кокстоне и летом 1927 года вышла замуж за бывшего одноклассника.
Останки, найденные в шахте Баггер Холлоу, так и не были идентифицированы.
Это дело вызвало большой общественный резонанс. Многие юристы и журналисты задавались вопросами:
- Как невинного человека могли осудить практически без доказательств?
- Почему отвергнутая женщина совершила столь бессердечный поступок, отправила практически незнакомого мужчину в тюрьму только за то, что он пожелал остаться верным жене?
- Почему в судах продолжает использоваться непроверенная информация от "тюремных информаторов", готовых сказать что угодно за возможность смягчения собственного приговора или послабление режима?
Со временем, как это всегда и бывает, шумиха стихла.
