Ю.А. Мазинг
доктор биологических наук
…на Валааме, возьмешь, бывало, краюшку хлеба,
и хоть три дня оставайся в лесу:
ни дикого зверя, ни злого человека.
Игумен Варлаам
Жизнь на острове. Давно, вчера и сегодня
Сурова северная природа. Тяжела жизнь на острове. Не позаботился летом об овощах, не вырастил картошку, зимой без них голодно будешь. Жилье по большей части старое, неприспособленное, обветшалое.
Раньше в окрестных селах самыми завидными женихами считались молодые парни, которые вернулись из монастыря с шейным платком, косынкой. Вручал его сам игумен, настоятель монастыря. Да только тому, кто два года исправно трудился. Косынка была зало- гом того, что молодец не только сильный и здоровый, но еще сноро- вистый и умелый в крестьянском деле.
На пристани громоздятся груды бревен, которые тут же распили- вают на чурки. Зима на острове длинная, снежная. Каждый на остро- ве до самого лета топит свою печку. Дров нужно много, а запастись ими можно только летом. Осенью Ладога бурная, шторм накатывает- ся за штормом. Зимой озеро часто до конца не замерзает. Хоть и близко до города Сортавала, что на материке, а не доберешься. Часто и в мае лишь вертолетом долететь можно.
Жители Валаама издревле привозным лесом пользовались, с материка и близлежащих островов. В лес лишь изредка приходили с топором и пилой. Лесопилка работала в основном на валежнике, смолу и скипидар гнали из выкорчеванных пней. Поэтому и сохранилась нетронутой лесная глушь на острове. Большая ее часть — заповедник: не рубят лес, не выпасают скот, не ездят машины, даже люди наведываются редко. Никто не тревожит.
Приехал когда-то на остров молодой, никому не известный композитор, Петр Ильич Чайковский. Увидел серую гладь Ладоги, угрюмые скалы Валаама, тоскливое низкое небо с быстро несущимися черными тучами. И родилась музыка. Новая, необычная Первая симфония «Зимние грезы». Здесь сочинил композитор вторую ее часть, которую назвал «Угрюмый край, туманный край». Симфония имела большой успех, молодой композитор получил первое признание.
На Валааме подолгу жили и писали картины удивительнейшие русские художники. И первый среди них — Иван Иванович Шишкин.
Наверняка вы уже видели его картины, ведь ими часто иллюстрируют школьные буквари.
Именно написанная на Валааме картина «Местность Кукко» принесла художнику первую награду — золотую медаль Академии художеств. Награда эта дала возможность поехать за границу, возможность учебы у лучших европейских мастеров.
Следом живописную школу Валаама прошел «чародей света», как его называли современники, Архип Иванович Куинджи. Его картину «На острове Валаам» можно увидеть в Третьяковской галерее, а другую, написанную здесь, «На Ладожском озере» — в Русском музее.
Тяжелая болезнь привела на северные берега Ладожского озера необыкновенного русского человека, большого художника, философа, гражданина мира — Николая Константиновича Рериха. Жил он в той самой мансарде на третьем этаже гостиницы. Непрестанно гуляя по острову, выздоровел от, как казалось, безнадежной легочной болезни. И подарил нам картину «Святой остров». Встретиться с ней можно в Русском музее.
Сегодня восстановлены почти все храмы монастыря. Пролегли через остров удобные дороги. Вновь радует всех ферма. Появился новый скит — Владимирский, а в нем музей. Разные люди бывали на Валааме. Работали, творили, мечтали, просто жили. Все, что мы видим, создано их руками. Трудами монахов и окрестных крестьян, строителей, лесоводов, реставраторов, садоводов. Благодаря их безвестному труду возник удивительный мир единения творений человека и природы, дошел до нас трепетный аромат старины. Поклонимся им в пояс, жившим и живущим.
Отец Исидор
У каждого из нас, есть два человека, особенно нам близких. Мать и отец. Люди, воспитавшие нас, научившие различать добро и зло. Они всегда поймут тебя, всегда простят и помогут. Но мир настолько велик и разнообразен, что познать его без помощи учителей уже давно стало невозможно. И когда ты подрос, мама с папой привели тебя в школу, к учителям.
Была на Валааме средняя школа. Среди ее учителей необыкновенный отец Исидор, историк. Стройный, с удивительно добрыми и отзывчивыми глазами молодой человек. Ходит в длинной черной одежде с широкими рукавами, которая называется ряса, а голова его всегда покрыта шапочкой, тоже черной, потому что он член монастырского братства, монах.
Кроме обычной школы, на Валааме работает и воскресная, при монастыре. Душа ее, создатель — отец Исидор. В редкие, свободные от многочисленных трудов минуты, он всегда окружен детьми. Мальчиками и девочками. Маленькими и большими. Трепещет на ветру длинная ряса, а он медленно идет, беседуя. И обязательно какой-нибудь ребенок доверчиво держится за его руку.
Отец Исидор учит не только детей. Он наставник монахов, богомольцев, верующих островитян. К нему идут за советом и поддержкой, в беде и радости. Очень много у отца Исидора проблем и забот, самых разных и неожиданных. Уверенно и достойно несет он свое служение, никогда никому не отказывая в душевном слове.
Давно написаны эти строки. С той поры побывал отец Исидор на другом ладожском острове — Коневец, где был главой монастыря, игуменом. Потом служение его продолжилось во главе русской православной миссии.
В детстве, юности все мы жаждем знаний. В то же время очень хотим, чтобы нас любили и понимали. Перед учителем стоит задача: не только передать свои знания, но и научить достойной, праведной жизни. Каждый настоящий учитель решает ее по-своему. И отец Иси- дор, человек в высшей степени культурный и образованный, идет своим путем. Искренне верующий, он дает детям знания через духовное общение.
Пусть возрастает
Вера в тебя
И прославляет
Бога — земля.
Так звучит одно из шести четверостиший гимна Валаамской обители. На всю жизнь останется у учеников отца Исидора вера. Вера в душевное величие, вера в торжество Добра и Любви.
Этому рассказу уже двадцать лет. За это время отец Исидор стал настоятелем Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря, потом пять лет возглавлял Русскую духовную миссию в Иерусалиме, был возведен в сан архимандрита. Сегодня он настоятель храма Воскресения Христова, что на Обводном канале у Варшавского вокзала. Придите в этот храм.
Никольский скит
Стоит он на острове, при входе в Монастырскую бухту. К нему, через каменистые островки, по деревянным мосткам, идет дорога. К вечеру одно удовольствие полежать на теплых, разогретых солнцем ласковых камнях. В глубоких, полных воды расщелинах, похожих на ванны, кипит жизнь. Вода теплая-теплая, как в каком-нибудь южном море. Жаль только, что забредающие сюда туристы много грязи после себя оставляют. Битые бутылки, жестяные банки, обрывки бумаги, пачки из-под сигарет, полиэтилен — всего не перечислишь. Давай до- говоримся: во время наших прогулок будем собирать весь этот мусор. И друзья нам помогут. Отнесем его на свалку или аккуратно в землю закопаем. Так мы всегда вместе с нашими учениками делаем, на любой экскурсии. Пусть немного, а чище станет. Всем приятнее.
В центре островка, небольшая прекрасная церковь во имя святого Николая. Шатер ее крыт листовой медью, которая ярко вспыхивает под малейшим лучиком света. Святитель и чудотворец Николай — покровитель мореплавателей. Поэтому колокольня его храма служит маяком, который указывает путь к Спасо-Преображенскому монастырю, вход в его бухту.
Близ церкви, в закрытой от северных ветров лесом и каменной стеной ложбине, растет небольшой сад. Трудно, долго пришлось его выращивать, как и все сады на Валааме. Сначала на голый камень положили ветки, хворост. Придавили мелкими камешками, оставили перегнивать на несколько лет. Потом на баржах с материка привезли земли, а с низин острова натаскали торфа. Смешали все вместе и засыпали полу перегнившие сучья. Получилась почва и дренаж под ней. Посадили яблоневые деревья, оберегали их, особенно зимой. Укрывали корни соломенными матами, стволики обвязывали пушистыми еловыми ветками, засыпали снегом. Теперь вошли деревья в силу. Растут и плодоносят.
Монахи Никольского скита занимались рыбной ловлей, ночью зажигали огонь на колокольне. Летом в церкви непрестанно читают псалтирь, запоминают имена живых о здравии и усопших об упокоении. И еще одна была у них обязанность — таможенный досмотр. Преграждали они путь на остров спиртным напиткам и табаку.
Сейчас таможни нет, но все стараются, чтобы не было на острове спиртного. Очень уж неприглядно будет выглядеть пьяный человек среди великолепия природы, в стенах монастыря. А вот сигареты и папиросы есть, к сожалению. Великолепный, чистый воздух курители табака отравляют. Окурки и пустые пачки из-под сигарет, где попало бросают. Жаль.
Рядом с Никольским скитом, на плесах, множество уток кормится. Каких только здесь нет! И кряква, которую видим мы чаще всего, и чирки, и даже редкий теперь гоголь. Крикливые чайки кружатся в небе. Вокруг привольно раскинулась Ладога. То тихо у ног плещется, то крутой волной накатывает, гневается. А в шторм страшной делается, дикой. Свистит, завывает ветер. Воздух вдруг становится густым, не вздохнуть, не проглотить. Прячется все живое, стонут деревья.
Но буря всегда кончается. Выглядывает солнышко, согревает все вокруг. Радуются, поют птицы. И тогда снова хочется любоваться очаровательным озером. А лучшего места, чем Никольская гора, не сыскать.
Закат
Если вечером сесть на берегу у Никольского скита, можно увидеть то, что никогда не забудешь. Закат солнца.
Птицы еще не угомонились, но постепенно затихают. С мелководий поднимаются на крыло утки и отправляются на ночлег. Крики чаек становятся тише и, наконец, замирают вдали. Барашки волн становятся все меньше, постепенно исчезая, и лишь тихим-тихим журчанием воды в прибрежных камнях озеро напоминает о себе. Матовый диск солнца коснулся глади озера, медленно погружаясь в него.
Но вот солнце утонуло, только последние лучи его вспыхивают на шатре собора, пробегают по верхушкам сосен. Какая-то шальная птица в полном молчании стремительно несется вглубь острова. Опускаются сумерки.
Лес затихает перед таинством ночи. На западе, там, где воздух соединяется с водой, разливаются необыкновенные краски. Одна переходит в другую, смешивается с третьей, порождая самые невообразимые оттенки. На тебя обрушивается беззвучная и красочная симфония неба. Длится она лишь короткие минуты. Залив полнеба, яркие краски становятся глуше, спокойнее, мягче. Сумерки все гуще. Последний всполох света! … И все. Настала ночь. Тихая, прозрачная, светлая. Знаменитая белая ночь.