«Закрой глаза, представь, что я рядом. Как будто, мы снова вместе, под одеялом», – перечитала, закрыла глаза… представить не получилось.
Слишком хочется этого в реальности, чтобы воспроизвести по просьбе из голосового сообщения в соцсети. Олеся снова поискала глазами попутчицу, девушка опаздывала уже на 10 минут.
– Алло, Вика, жду вас напротив центрального входа. Синий фольц.
– Спасибо, я 2 минутки, извините, пожалуйста.
Ну вот… Всегда спокойно относилась к непунктуальности, потому что всё в мире течет так, как надо, но в последнее время...«Это все влияние Макса», – быстро подумала она. Любимый мужчина Олеси больше всего не любил срывы сроков и опоздания. Доставалось всем и всегда. Подчиненным на работе, его детям, студентам, самой Олеське, задумавшейся над чем-то по пути и пропустившей нужный поворот. Два года их отношений, перешедшие уже от нежной романтики к привычной потребности быть рядом, меняли ее. Олеся понимала, что живет по заданным Максом правилам. И это, пожалуй, ей даже нравилось.
5.1 «Автомагистраль»
– Вера? Нет. Я атеист. Знаете, я чту законы мироздания, ПДД и отчасти уголовный кодекс. Это фундаментальнее и информативнее святых писаний, – попутчица оказалась очень легкой на разговор. Через 40 км дороги они уже весело смеялись, обсуждая чужие стереотипы.
Вика рассказала, что выросла в семье кришнаитов и еще в 14 лет сбежала от романтики всеобщего равенства. Олеся рассказала о своей религии.
– Давно водите?
– За руль автомобиля дедушка посадил меня, едва мне исполнилось 15. Управиться с «шестеркой» без гидроусилителя было сложно, но к этому времени я уже на зубок знала все знаки из дорожного атласа. Трасса – это такое место, на котором всегда можно найти ответ. Это, может быть, смешно, но для меня дорога – такая тотальная медитация. Когда все валится, я уезжаю. Не важно куда… Понимаете?
– Понимаю. Можно на «ты», – вдруг, сказала Вика.
– Отлично! Остановимся на кофе?
Так бывает, но очень редко. Попутчица знала музыку из ее плейлиста и не лукавила в своем «понимаю». С ней действительно хотелось ехать далеко-далеко, обгоняя нерасторопные грузовики и разгоняясь на участках без камер. С ней хотелось обсуждать самое заветное, вспоминая детство и смеясь над студенческими глупостями. Легко и честно, как с незнакомым, но очень похожем на тебя попутчиком.
– Это был эпикфейл, конечно, когда я первый раз за руль села. Инструктор говорит: педаль сцепления отпускаем осторожно. Я стараюсь-стараюсь, а он оп! и с таким загробным треском глохнет. Я аж сжалась в клубок, а инструктор спокойно-спокойно: вот так больше делать никогда не надо. Ну я послушалась и больше никогда так не делала – за руль не садилась!
Олеся вела машину одной рукой. Послушный Volkswagen держал дорогу в поворотах как влитой.
– Его зовут Митя. Мой любимый смеялся, когда я это имя выбрала. Говорит: он же немец, какой тут Митя, хотя бы Генри назвала или Йохас. А потом я узнала, что у него сына так зовут.
– Как? Йохас?!
– Нет! Митя!
Девчонки от души заржали.
– А раньше почему не знала? Взрослый сын?
– Нет, маленький совсем. Не взрослый, – Олеся решила перевести разговор, – Максим, он у меня вообще очень педантичный и правильный, а я наоборот. Я не могу к миру адаптироваться, уже 30 лет как не могу. Вот на трассе все правильно: не выключил дальний – мудак, тошнишь по левой полосе – мудак, моргнул, что впереди гаишники – молодец. Тут все по правилам и понятно, хочешь обогнать: держишь в голове встречку, которую было видно с высоты на подъеме, помнишь, что за легковушкой микроавтобус, а дальше никого, смотришь, что сплошной пока не предвидится, поворотов нет, перекрестка тоже, дожидаешься микрика и сразу за ним выходишь на обгон. Встаешь во встречку, оцениваешь последний раз свои силы и вперед на педаль газа. Тут есть предельно понятное «не уверен – не обгоняй». И никто не сможет соврать, что это не прерывистая, а двойная сплошная, что перекресток вот-вот настанет и что «белые» катафоты на отбойнике – это, в этот раз, вовсе правый поворот.
2.2. «Конец главной дороги»
Леся остановилась у знакомого придорожного кафе и автоматом отметилась в «Инстаграмме»: «Самый вкусный кофе этого региона в «Белом кролике» на 1112 км трассы. #ЛесяРужрекомендует».
– Леся Руж? А на тебя моя старшая дочка подписана. Она хочет быть журналисткой и много-много говорит о тебе. Надо же! Не думала, что можно так легко на бла-бла-кар найти блогера.
– Да какой я блогер? Так, чуть-чуть. Это больше по работе, – Олеся заказала «кофе, самый черный и самый вкусный» и горячее молоко.
– Кофе – странный напиток. Он объективно невкусный, но его хочется пить, – попутчица заказала капучино, а Леся поймала себя на легком дежавю.
Максим считает кофе априори невкусным. Ну и ладно, мир иногда сбоит такими совпадениями.
Она взяла телефон и написала: «Все в порядке, я уже под Железноводском». «Какая шустрая! Аккуратнее на дороге, пожалуйста!», – мгновенно прилетело в ответ.
Переживает, телефон в руках держит, значит, соскучился. Вика рассказывала какую-то забавную историю про банку кофе, которую не пропускали на турецкой границе, и никто из ее семьи не мог понять, на каком диалекте английского говорит таможенница.
– А почему ты не знала, как зовут его сына, – вдруг вернулась к разговору получасовой давности дорожная собеседница.
– Потому что я не хочу знать имена его детей и его… жены. Мне кажется, что так честнее, – откровенность застряла в горле. Признаться, вот так, незнакомой, случайной девушке в неправильности своего выбора. Странно, но приятно. Лесю прорвало.
– Я не хотела с ним иметь ничего общего, это такое было мое табу: женатый мужчина. Понимаешь, я же хиппи, по большому счету. Я за законы мироздания, а так нечестно и неправильно. Нельзя чужое забирать даже на время. Кучу доводов себе привела, но никак. Это что-то животное, иррациональное. Тут словно включилось вот это профессиональное умение вить полуправду: я сама с собой сторговалась, что не хочу мешать его семье, не хочу претендовать на какое-то большее время или большее внимание, чем у него на меня есть. И так и покатилось. У меня нет целого мужчины, но и его половины мне хватает, чтоб задыхаться от чувств.
– А если встретишь кого-то другого?
– То ему будет очень плохо, а я сочту себя предателем… – вопрос Вики попал в самую точку терзаний последних месяцев. Неуверенность накапливалась снежным комом и тащила Лесю куда-то в нервный срыв. В жуткое состояние внешнего #счастьеесть #здесьисейчас при внутреннем одиночестве.
– Полгода назад подруга рассказала, что у нее появился обалденный любовник, с которым у них чумовой секс. Как обидно, что у меня вместо секса – муж, – разрядила Вика обстановку шуткой.
– Погнали дальше? – улыбнулась Леся.
3.2. «Движение запрещено»
– Олеся, а к дому не закинете за такой душевный разговор? Это по пути – Ферсмана, 78. Знаете?
– Знаю, – словно похолодело внутри, – хорошо знаю.
Девушка замолчала и перестала улыбаться. Олеся вцепилась двумя руками в руль, сосредоточившись на дороге. Поворот налево, перекресток, где в эту сторону уходят две полосы, лежачий полицейский, переход, еще один лежачий, кольцо, третий съезд и направо во дворы. Вот на этой остановке она обычно останавливается.
– Можно здесь, – тихо сказала попутчица, – спасибо за разговор.
Она положила обещанные 500 рублей на торпеду и выпорхнула из машины, легко-легко хлопнув дверью.
«Я только что ехала вместе с твоей женой», – написала она. Чуть-чуть повертев телефон в руке, она снова открыла сообщения и не задумываясь написала следующее: «И все ей рассказала»
Май 2019