Отправить Балтийский флот в Средиземноморье, за пять тысяч морских миль, впервые в истории Российского флота, да на что же рассчитывали императрица Екатерина и граф Алексей Орлов? Давайте разбираться.
Отправить в Средиземноморье Балтийский флот – действительно, это была идея, похожая на авантюру. Во всяком случае, многие при дворе Екатерины считали именно так. Да и в Европе почти никто всерьёз не верил в способность русского флота, пройдя несколько тысяч миль, благополучно дойти до Восточного Средиземноморья, ещё и нанести поражение флоту Османской империи. Причём стратегическое поражение, которое позволит русским эскадрам контролировать Восточное Средиземноморье, а при удачном стечении обстоятельств блокировать пролив Дарданеллы и завершить кампанию в Константинополе. Османы, кстати, тоже не верили и до определенного момента и полагали слухи о походе гяуров не более чем фантазиями европейских политиков и газетчиков. Но императрица Екатерина авантюристкой не была, хотя в её политике элементы авантюризма и присутствовали. Ну а у кого их не было?
Внимание Екатерины было обращено в Средиземноморье задолго до отправки флота в Эгейское море. Лет так за пять-шесть. Прежде всего она должна была не просто изучить возможный театр русско-турецкого конфликта, но и понять, на кого стоит опереться в своих грандиозных замыслах. Екатерина никогда бы не стала Великой, если бы не постаралась заранее побеспокоиться о сборе информации на случай оперирования флота российского в Средиземноморье.
Помимо того, что Екатерина приглашала корабельных мастеров на русскую службу, морские офицеры российского флота проходили практику на иностранных судах. Между 1765 и 1768 годами несколько русских офицеров проходили практику на английских судах и судах Мальтийского ордена. Официально это объяснялось необходимостью приобретения практических знаний в кораблестроении и навигации для последующего применения этих знаний на Балтике. На деле же, кроме всего прочего, их интересовали условия судоходства в Средиземном море. Когда в полной секретности началась подготовка Архипелагской экспедиции, летом 1768 года все офицеры были срочно отозваны. При этом Екатерина приглашала на русскую службу англичан, шотландцев, датчан, голландцев. Одних англичан в Петербурге в то время обреталось более полутора тысяч. В том числе и морских офицеров. В том числе и будущих участников Архипелагской экспедиции. С Англией вообще складывались в то время прекрасные отношения, благодаря которым Архипелагская экспедиция в принципе удалась. Хотя, признаться, английскому королю было весьма непросто смириться с мыслью, что Екатерина с восшествием на престол приняла решение вести крайне независимую внешнюю политику, не позволяя вовлекать Россию в чужие авантюры и использовать Россию в чужих интересах. Пожалуй, в истории взаимоотношений двух государств это был последний яркий эпизод со знаком плюс. Ну если не считать Второй мировой.
Тогда же возникла ещё одна идея – под видом торгового судна отправить в Средиземку секретную разведывательную миссию с целью сбора информации самого различного характера – рекогносцировка, удачно сочетающаяся с торговой миссией.
Реализация миссии была возложена на экипаж фрегата «Надежда благополучия», который был заложен специально для этих целей в 1763 году. Ещё одно название «операции» и корабля – «Володимиров фрегат», так как был зафрахтован для плавания купцом Иваном Владимировым сотоварищи – то есть группой торговых товарищей, пекущихся о благе державы и кошелька.
Несмотря на то, что фрегат формально был торговым судном, экипаж состоял из военных моряков. Командиром был назначен опытный морской офицер Федор Степанович Плещеев, на тот момент капитан 1-го ранга. Спустя семь лет, в июне 1770 года он погибнет в Чесменском морском сражении на российском флагмане «Святой Евстафий Плакида».
Успеху миссии фрегата способствовала и подготовка по дипломатической линии: коллегия иностранных дел через посланника в Вене князя Д. М. Голицына обратилась к правительствам итальянских государств с просьбой оказать содействие тульским купцам и их фрегату. В ответ неаполитанский посланник в Вене сообщил, что его король не прочь заключить с Россией коммерческое соглашение (трактат), а тосканское правительство даже предложило иметь в Ливорно русского консула. Спустя несколько лет, с началом 1-й Архипелагской экспедиции, Ливорно станет практически базой для кораблей Балтийского флота, которые шли из Кронштадта в Архипелаг (губернию) или обратно. Да и для графа Алексея Орлова, руководителя экспедиции, Ливорно стал ещё одной резиденцией, помимо столицы губернии – острова Парос.
Кстати, в годы пребывания эскадр Балтийского флота в Ливорно, а население этого города сильно подросло за счёт русских моряков, он практически пережил экологическую катастрофу – из-за загрязненности каналов в них начисто исчезли разводимые в них местными жителями моллюски. В 2014 году мне удалось во время плавания вокруг Корсики побывать и в Ливорно. Я буквально прошёл по следам графа Орлова – местам, где он проходил карантин, обедал и проживал. Моллюски в каналах более никто не разводит! Я в общем-то понял отчасти графа Орлова – городок зело симпатичный и весьма похож на Венецию. И туристов меньше!
Итак, «Надежда благополучия» благополучно вернулся в Кронштадт из Ливорно в сентябре 1765 года с полными трюмами товаров, и, кроме травы, на подводной части он «оброс» полезной информацией об условиях мореплавания в регионе, картами и… связями. Полагаю, что именно тогда экипаж впервые столкнулся с проблемой, которая спустя десять лет погубит немало боевых кораблей Балтфлота в тёплых водах Средиземноморья – с морскими червями. В том числе погубит и саму «Надежду благополучия» – фрегат окончит свои дни на дне бухты Ауза острова Парос. По-видимому, один из кораблей, найденных нами на дне во время экспедиции 2012 года, был именно он.
Ещё одним фактором, на который делала ставку Екатерина, – православные единоверцы, «изнемогающие под турецким гнётом». В греках видела императрица Екатерина союзников и опору для будущей экспедиции.
В качестве цели и первой точкой приложения были выбраны полуостров Пелопоннес и регион Мани. Местные жители – майноты (жители полуострова Мани), по донесениям многочисленных эмиссаров Алексея Орлова, были опорой для будущих побед Екатерины в Восточном Средиземноморье.
Определённый резон в этом был: Мани был самым неспокойным и почти неконтролируемым регионом из всех владений султана. А его дикие, жившие кланами непокорные жители были, как незаживающая болячка Османской империи, которую не удалось залечить за три века патроната. Впрочем, завышенные ожидания от пассионарности греков были сильно преувеличены, и впоследствии, после высадки русских десантов весной 1770 года на Пелопоннесе, едва не привели к катастрофе.
Во время экспедиции 2012 года мы объехали весь Пелопоннес, и я, общаясь день за днём с жителями региона, убедился, что ментально они действительно довольно сильно отличаются от жителей островной Греции, а тем более от жителей столицы. Одно слово – горцы. И даже родовые башни очень похожи на нашу Чечню, или Дагестан, или… Корсику. При этом я вспоминал о том, какие надежды возлагали Орлов и Екатерина на воинственность местных жителей. Основания были, ну а о причинах русских неудач мы поговорим чуть позднее.
Если вернуться к первопричинам этих надежд, то следует отметить, что в русской политике разных периодов её истории порой идеологические и гуманитарные задачи частенько превалируют над политическим прагматизмом. Мы всё время стремимся кого-то спасать. Некоторые иногда называют это «причинением добра». Но не я. При этом те, кому нужна помощь, на самом деле не очень-то в ней нуждаются, а иногда даже платят за спасение черной неблагодарностью. В конкретно этой истории гуманитарные идеи поначалу превалировали, и доминирующей целью была спасение единоверцев. Но в конце концов, государственный прагматизм возобладал – через четыре года относительно благополучного существования русской губернии (губерния просуществовала с 1770 по 1774 г. г.), она была обменяна на Крым и Приазовье.
Трудно сказать, кто именно был инициатором Архипелагской экспедиции – Григорий Орлов, Алексей Орлов или Екатерина Великая. Многие считают, что идеологом экспедиции был Алексей. Думается, что последнее слово всё же было за Екатериной. Правда, все они не были моряками, не понимали всех трудностей и последствий перехода из Балтики в Средиземное море, не осознавали всех сложностей, с которыми сопряжены подобные предприятия. Им, не профессионалам морского ремесла, легче было решиться на эту авантюру. Я, как моряк (а у меня как-никак 60 тысяч миль в качестве капитана), могу сказать, что мореплавание даже сейчас является уделом людей не робких. Хотя конструктив современных судов, средства навигации и безопасности находятся на высшей ступени развития, однако они никогда не сделают мореплавание абсолютно безопасным.
Корабли тонут, переворачиваются, разламываются, садятся на мели и рифы, горят… Гибнут люди. То, что задумала Екатерина и блестяще исполнил в компании своих моряков Алексей Орлов, сегодня кажется мне настоящим подвигом и… большой удачей.
Продолжение следует…
Алексей Никулин
Честь имею!
Подписывайтесь на канал и читайте там, где вам удобнее, — в телеграме, Яндекс.Дзене или ВК.
#путешествия #русский след #русский мир #алексей никулин #моя планета #польшаа #рго #русско-турецкая война