— Оплюшиться можно! Ты посмотри, как разрезана булочка, тут явно работал профессионал.
— Тут работал маньяк, — поправил напарника Батонни, закуривая соломинку. Лежащая перед ними разрезанная булочка уже начала засыхать, значит, преступление совершено часа три-четыре назад. «По горячим следам не найдём», – подумал Батонни и, сделав необходимые фотографии, оставил напарника ждать судмедэкспертов, а сам поспешил в любимый бар.
Вечерело. Солнце уже спешило скрыться за стройными рядами шкафов. Лишь закат объединял все полки этого города. И запершихся за дверцами богачей, и подсыхающих на нижних полках бедняков. Как назло, на Батонни заныл укус крысы, последнее ранение на той ужасной войне.
Бармен сделал двойной пшик с бренди на Батонни и тот, наконец, расслабился. Посидеть в баре — не проступок для полицейского после смены, но важно не перейти грань и остаться в рамках приличия в любом случае. Офицер огляделся: сегодня было крайне малохлебно, да и бар — не то место, где могут встретить зожники-хлебцы или следящие за собой тосты. Из посетителей — пара ромовых баб, приторно-громко смеявшихся и пытающихся перепить кусок коньячного торта. Батонни был корочно знаком с этим куском и усмехнулся. У ромовых не было никаких шансов.
— Вам записка, — бармен протянул салфетку со словами «Поднимись ко мне. К.». Лишь одна его знакомая использовала сердечки вместо буквы «о», Кокетливая Кекси. У дверей её комнаты на втором этаже он оказался через пару минут.
Одному Пекарю известно, сколько месяцев, а может, и лет, Кокетливой Кекси. Всех знакомых и клиентов она принимала при бледном слабом свете в своей комнате. Все засыхающие изюминки Кекси были обильно залачены, появляющиеся трещины максимально скрывались под толстым слоем сахарной пудры.
— Мой дорогой друг! Так рада видеть тебя! Иди сюда, обниму, — треснувшим голосом позвала Кекси, соблюдая установленный порядок. Батонни как можно аккуратнее обнял Кекси, боясь выйти отсюда в драг-макияже из пудры.
— Ты уже воспользовался моим баром? Бармен был учтив?
— Да, все было хорошо.
— Перейдём к делу. Когда ты придёшь домой и загрузишь во Всемирном Противне его подгоревшую часть, Даркнет, у тебя будет заказ: превратить в замороженный хлеб сегодняшнее дело. У меня к тебе просьба: я заложу всё, что у меня есть, чтобы перебить ставку, — тут голос Кекси сорвался и зазвучал с нотками отчаяния, — найди этого подонка и накажи, как ты можешь. Доследственно. Я знаю, что ты не любишь, когда тебя называют продажным, но умоляю, пусть выиграет моя ставка!
— Ты знаешь: мне нужна ночь на подумать.
Кекси кивнула и махнула рукой, выгоняя его из комнаты. Уже на улице Батонни позвонил на работу: узнать о результатах экспертизы.
— Офицер-р Батонни! — с раскатистой «р» поприветствовал его врач Багет. Батонни всегда предпочитал звонить Багету, так как при всей добродушности врача, общался тот вживую часто высокомерно, глядя свысока на остальных. — Тебе это точно будет интер-ресно! Вспомни, из какого теста была убитая, пшеничного или р-ржаного? Молчишь? Можешь не мучаться с ответом, они оба неправильные! Она — метис! Втор-рое — маньяк оставил себе частицу убитой: внутр-ри не хватает мякиша.
— Благодарю! — коротко ответил Батонни и отключился.
Дома он всю ночь крутился на мягком полотенце и не мог сомкнуть глаз. Уснуть ему удалось только после того, как в Даркнете он принял заказ на «досудебное доказательное разбирательство с маньяком», чтобы не разорить аукционом на эту заявку Кекси. Её ставка превышала ставку конкурента, желающего замять дело, на один центаво.
— Доброго дня, офицер Батонни! — вечно позитивный напарник Рогалик уже встречал его со свежей кофейной примочкой. «Если даже Рогалик заметил, что утро у меня пошло по припёку, то видок у меня так себе», — отметил про себя Батонни, дома зеркала он не держал. Сколько бы не говорили про шрамы, украшающие мужчину, он считал, что ему они точно не шли. Герой Войны с крысами, весь бок можно увешать медалями, но лично ему от этого не лучше.
— Ты вчера всё успел оформить, Рогалик?
— Так точно! Бумаги я сдал.
— Тогда нам пора заглянуть в пару мест. А может, и в три. Нужно установить личность погибшей по особым приметам. Предлагаю начать с родильных мест: микроволновка, духовка и мультиварка. Я уверен, что девочку запомнили. Как думаешь, сколько ей?
— Багет говорил про два-три месяца.
— Совсем малышка. Ну, чего стоишь? Бери в гараже мадагаскарских тараканов и поехали!
В архивах духовки именно Батонни повезло первым найти карту регистрации рождения убитой, и он скрыл это от напарника: не стоит Рогалика впутывать в это дело.
– Мультиварку проверим завтра, что-то мне подсказывает, что маньяк не проявится в ближайшие дни. Отдохни, – с этими словами Батонни отправил напарника домой, а сам повернул в район-гетто Хлебницы.
– Эй, ты! Пшеничный! Райончиком не ошибся? – сразу при пересечении границы района приветствовал офицера кто-то из местных, ржаных. Наверное, тут у каждого можно найти незаконный кусок лезвия и у каждого руки по локоть в крошках. И сейчас он, Батонни, фигурально выражаясь, намерен войти в центр газовой конфорки на максимальном включении. Он шёл к местному барону Злакопеченью. Достаточно было постучаться в определенную дверь, и тебя с мешком на голове, петляя по улицам, доставят лично к нему.
– Опеченить можно! Какого печеньего офицера к нам запеченило! Припеченивайся, говори.
Батонни, конечно, не считал себя расистом, но для него все печенья были из одной пачки.
– Взгляните на это, барон, – полицейский протянул незапечатанный конверт Злакопеченью. Едва барон увидел фотографии из него, как тут же велел выйти всем, кроме двух своих братьев.
– Они всё знают. Опечениться можно! Моя печенюшечка! – барон разрядил пачку лезвий в стену. – Зачем ты припеченился с этим ко мне?
Во время своей работы Батонни видел тысячи отчаянных родителей и понимал, что сейчас Злакопеченье не играет. Он реально сломан вдоль и поперек вестью о смерти дочери.
– Меня припеченили бы на подходе к Хлебницам, чтобы я не осквернял эту землю своим существованием за связь с её матерью. Ржаное печенье и пшеничная плюшка – к этому наш мир ещё не готов. У нас получилось три замечательных дочери, которым пришлось несладко. Мне повезло, что родители пышки оказались прогрессивными и не выгнали её с позором из дома, не заставили сбросить до рождения наше общее тесто. Всё, что я делал с тех пор, – только для них! Печенье!
Барона трясло, его братья встревоженно переглядывались.
– Не люблю быть вестником печали. Можно узнать про остальных ваших дочерей? Вдруг им тоже грозит опасность.
Злакопеченье достал фотоальбом. Все фотографии показывали счастливое семейство.
– Старшие ваши дочери замужем?
– Да, обе, – подтвердил Злакопеченье. – Була – моя младшенькая.
– Мы знакомы с вами не первый месяц, барон. В Даркнете кто-то пытался купить закрытие этого дела. Я не пытаюсь перекупить ставку, просто предупреждаю, что есть желающие заморозить дело. Я понимаю значимость и постараюсь избежать огласки. У меня есть пара дней.
– Брат, дай ему телефон. Звонок с него нельзя отследить, вы сможете звонить и писать мне, если потребуется помочь.
Батонни брёл по тихим улочкам домой. Дело не становилось легче. Внезапно зазвонил штатный телефон.
– Перекресток Третьего плинтуса и Второй паркетной ёлочки! Срочно, Рогалик ранен.
Батонни похолодел. Ранение напарника в двух кварталах от Хлебниц? Совпадение?
– Не буду скрывать, он плох. Порез очень глубокий, и Рогалик чудом остался целым. Состояние критическое, я должен присутствовать при вашем разговоре как лечащий врач. У него отдельная коробка в больнице, сразу нашли крем нужной группы для переливания, но это лишь спасло от смерти, но не отпугнуло её насовсем. Эта ночь будет решающей, и еще раз прошу: – не утомляйте пациента!
Батонни согласно кивал. Доктор Буханка выглядел так, что сразу хотелось ему верить и довериться. Респектабельный, громадный, кирпичеобразный, с замасленными блестящими боками.
— О, напарник! — Рогалик пытался привстать, протягивая руку, но получилось слабо. Глубокий порез на теле говорил сам за себя. Едва увидев Батонни, Рогалик затараторил: — Инициатива наказуема, я прочувствовал это на собственной корочке. Решил провести опрос населения и сверкал значком в не самом открытом месте. Ну, шрамы украшают мужчину.
Батонни передернуло от этой фразы, но он постарался максимально остаться нейтральным. Напарник наверняка гордится первым ранением.
— Ты выполнял свой долг, дружище! Сможешь опознать нападавшего? Из какой он муки? Какой формы?
– Ох, повернуть бы пять часов назад! Я даже не буду притворяться: всё произошло слишком быстро. Я даже контур не заметил, как лезвие полоснуло меня, просто свалился, ещё чуть-чуть, и лишился бы половины себя. И жизни.
— Предлагаю больше не тревожить мистера Рогалика и дать ему больше возможности восстановиться.
— Да-да, доктор Буханка. Спасибо вам за его спасение.
В управлении Батонни оказался быстро. На время больничного у напарника в помощь ему выделили Сдобыча. Оставались последние сутки, чтобы раскрыть дело, потом информация окажется у журналистов.
— Привет. Я тут отработал контакты убитой. Отец неизвестен, воспитывалась мамой и её родителями, был хороший вариант с её парнем, но у него алиби.
— Спасибо, Сдобыч.
Мякиш в голове Батонни заскрипел. Нутром он понимал, что все ингредиенты для раскрытия дела у него в руках, но рецепт пока не очевиден. Из фактов: смешанное происхождение Булочки, отец скрывается, но семью поддерживает. Мотива нет. Её возлюбленный: приличная семья, уважаемые инженеры, родители со студенческой скамьи вместе. Ого! Это та самая первая группа студентов, которые смогли отстоять право ржаных на равное образование с пшеничными. Понятно, это сближает. Рогалик: он слишком приблизился к убийце, и тот запаниковал, но не смог убить, хотя с Булочкой все прошло аккуратнее. Значит, убитая доверяла маньяку — это сужает круг подозреваемых. Смущает, что Рогалик также, как и Булочка, попал под нож, а не под лезвие. Жаль, что Рогалик так никого и не заметил. Алиби парня Булочки: находился в больнице с множественными порезами. Судя по фото порезов, хотели просто припугнуть. Батонни ещё раз пробежался по информации и парне, сделал несколько вычислений и, закрыв все файлы на ключ в ящик стола, поспешил в бар.
Кокетливая Кекси сегодня была в праздничной посыпке. Она искренне удивилась приходу Батонни.
— Прости, дорогой, но сегодня бар закрыт на семейное торжество.
— Десять минут! И лучше поговорить наедине.
Кекси кивнула, дала последние распоряжения бармену и официанту и поднялась вместе с офицером.
Кекси расположилась в любимой корзиночке и предложила Батонни сесть в формочку. Та была немного маловата, но и долго задерживаться здесь полицейский не планировал.
— Я вначале хотел задать тебе несколько вопросов, но, видимо, тряска на тараканах-такси расставила все по местам в моей голове. Ты родилась в Хлебницах? Никогда бы не подумал из-за всей этой косметики и сахарной пудры.
— Да, в Хлебницах. И я ржаная до самой сердцевины.
— У тебя есть дети. Ты рискнула открыть бар, несмотря на все опасности, ради них?
— Да, но не бандиты и рэкет были страшными. Страшно было отпускать их в университет. Ржаной инженер! Но я хотела лучшей доли детям, а эти постоянные расистские выпады. Меня внутри замораживало каждый раз, когда они выходили на улицу.
— А сегодня ты празднуешь возвращение внука из больницы?
— Действительно, у тебя только ответы.
— На него напали расисты и вырезали «х» с перекладиной на теле.
— Это стилизованная отметина «р» — «ржаной» от Бел-Хлеб-Клана. Потому дело и забуксовало. Оно же одно из многих. Обычно нам отвечают: «Живой? Забирайте и не мешайте работать».
— Тогда я готов. Один вопрос и одна просьба. Булочка была беременна от твоего внука? Потому ты хочешь наказать убийцу?
— Да, они месили тесто вместе и светились от счастья, что у них будет ребёнок. Я считаю, что на внука и Булочку напал один и тот же хлеб.
— Просьба. Мы сейчас выйдем, и ты оставишь в комнате телефон, и не уснёшь, пока к тебе в бар не придёт печенье с телефоном. Принято?
— Я была полна решимости, когда просила тебя наказать маньяка, а сейчас мне страшно, — Кекси нервно теребила салфетку в руках.
— И правильно. Пойдём уже, пора семью встречать.
Кокетливая Кекси послушно последовала за Батонни. Весь вечер она провела с семьей и потому не знала, что с неопределяемого номера от Даркнета ей пришло уведомление «Заказчик продолжил аукцион. Ваша ставка проиграла. Дело будет заморожено».
Даркнет – вещь, конечно, эфемерная, как пар от горячей булочки, но есть место, где не усомниться в реальности чёрной сети — в одном из ящиков Буфета. Клиент и исполнитель разделены прочной перегородкой и не видят друг друга, каждого проверили на наличие оружия, отравляющих газов, жучков и тараканов. Можно сказать, что именно на этой комнате и базировалось доверие ко всей системе.
Батонни зашёл в свою половину ящика и стал ждать клиента. Была пара минут на размышление. Впервые он засомневался в своём шаге. Правильно ли он понял слова напарника про «работал профессионал» и «повернись на пять часов». Да, он сказал именно это, хотя и исказил фразу, потому что нападавший на него стоял в той же комнате, если бы Батонни тогда повернулся, как часовая стрелка, то он встретился бы взглядом с… Тень пробежалась по стене, клиент зашёл и сел во вторую отгороженную часть комнаты.
– Мне нужны гарантии, что дело зависнет, как замороженное брокколи в морозильнике. Деньги со мной.
– А мне нужен ответ на один вопрос, доктор Буханка. Зачем вы убили свою правнучку? Неужели из-за того, что она была беременна от ржаного кекса?
– Я мог потерпеть, что мои внучки родились из смешанной муки: метисы красивые и умные, но правнук лишь на четверть будет пшеничный? Выше моих сил. Я сказал кексу держаться подальше, а он прокричал, что не смогу их разлучить: у них будет общий ребенок! Не будет. Я развеял их общее тесто по ветру.
– Но акушерство — не ваша специализация и Булочка не оправилась и засохла там же, на улице.
– Грязь к грязи.
– Какое же ты чудовище.
– Искромсанный батон! Не тебе учить меня жизни! Я так понимаю, меня опознал Рогалик. Я выйду, и он не переживёт эту ночь.
– Если. Доктор, если ты выйдешь. А сейчас – я оставлю тебя с хозяином Даркнета.
Батонни спешил быстрее выпрыгнуть из этого ящика, чтобы не быть даже невольным свидетелем.
– Хрум-привет, тесть. Опечениться можно! Ребята! Полтора литра воды сюда, что останется – слить в раковину.
Этот вечер завершился еще тремя событиями.
В благотворительный фонд борьбы за равноправие поступило громадное пожертвование, сравнимое с годовой зарплатой какого-нибудь главного врача.
Кокетливая Кекси получила от Злакопеченья телефон с видео. После просмотра телефон был разбит на мелкие детали, а Кекси весь вечер усердно молилась всепрощающему и милостивому Пекарю.
На телефон Батонни пришло короткое сообщение: «Срочно ждём в управлении полиции. Возникли вопросы по Рогалику».
Ты дошёл до этого момента, дорогой друг, путь был непрост и тебе, конечно, есть что рассказать и чем поделиться. Вырази свои чувства, оставив отзыв в комментариях. Это и награда нам, и весомый повод подискутировать. Ещё тыкни на модную кнопочку «подписаться», если ещё этого не сделал, тогда шанс того, что наши пути ещё пересекутся, возрастёт. Спасибо за проведённое вместе время.
Мы рады видеть Вас в нашей группе в VK "Зачарованный Мир"
Подписывайтесь на наши каналы оживотных иистории
Присылайте ваши комментарии, а может быть и работы к нам на почту Charmed-World@yandex.ru
И не забывайте комментировать и делится в социальных сетях понравившимся рассказом!