Вчера вечером узнал, что меня ждёт этап.
Этапирование в нашей зоне по вторникам. Часам к четырём дня приезжает автозак, привозят новеньких, да «возвратчиков». А уже в обратную дорогу тот же автозак загружается убывающими из зоны. Это зэки отправляемые на «больничку», да те, кто отправляется в СИЗО, за «добавкой» - это так новое уголовное дело зовётся среди арестантов, либо «выдергивают» свидетелем по какому-то стороннему делу.
На «больничку» я уже катался, поэтому процедура сбора на этап из колонии была знакома. Но на этот раз мне предстояло ехать за «добавкой». Путь предстоял не близкий, в родной Омск. Несмотря на то, что автозак приедет не раньше четырёх, а погрузка начиняется в пять, а то и к ближе к шести, процесс подготовки к этапированию начинается с утра. Мне немного повезло, я узнал об этапировании заранее, «нарядчик» предупредил, и успел нормально собраться накануне, а не в бешеном темпе по утру. А сбор на этап не такой простой вопрос, как кажется на первый взгляд. Во-первых, необходимо договорится с завхозом, либо с каптерщиком о том, чтобы оставить часть вещей в бараке, дабы не тащить весь нажитый скарб с собой. Ведь по правилам колонии, зэк, убывающий этапом, должен с собой забрать все свои личные вещи. А к вещам, которыми ты пользуешься в зоне, добавляются ещё и те вещи, которые тебе выдают со склада, из неразрешенных к заносу в зону. Это, например, вольная одежда, обувь, шапки, махровые, либо просто цветные полотенца и т. п.
При прибытие в колонию, из одежды, непосредственно в зону тебе разрешают взять с собой трусы, носки, резиновые тапочки и майки с футболками, а также один спортивный костюм, но исключительно чёрного цвета. Это как-бы для занятий спортом в строго регламентированное время. При этом кроссовки взять с собой не дадут, какой бы они не были расцветки.
Так вот, если собрать весь мой скарб из зоны и со склада, то получилось бы три здоровенных баула, причём плотно утрамбованных. Тяжелённых...... а ведь их тащить на себе. Одной макулатуры по уголовному делу у меня набирается целый баул. Зачем же мне ее всю тащить на этап? Зачем мне тащить на этап тарелки, кружки, ложки, которыми мне не позволят пользоваться в СИЗО? Зачем мне тащить с собой книги, которые уже прочитаны и не на один раз? Зачем мне на этап второй комплект тюремной робы, тогда как в сизо мне можно будет переодеться в вольные вещи? Зачем же мне везти с собой весь мой запас «положниковых» «вафельных» полотенец, которые обязательны к использованию только на зоне, а в СИЗО можно и нормальными пользоваться?
Это все тащить с собой ни к чему, да и просто физически не возможно. Поэтому надо договориться оставить лишние вещи в зоне на сохранность, чтобы они тебя дождались по возращению, а не были раздербанены, либо просто выброшены, ввиду дефицита пространства в каптёрке.
Кроме того, надо в дорогу запастись провизией и сигаретами.
Мне повезло. У нашего отряда «отоварка» по понедельникам и я вчера закупился с прицелом на неделю. Плюс небольшие запасы на каптёрке присутствуют. Должно хватить на дорогу.... надеюсь.
После прихода из столовой с завтрака, я начал собирать вещи. Часть, конечно, уже была собрана с вечера. Но и то что ещё осталось собрать занимало время. Кроме того, ещё нужно матрац отнести на БПК. После возвращения с завтрака, в бараке было тихо. Кто завалился спать, кто ушёл на работу, а кто-то в медчасть, а кто-то пошёл заниматься спортом в «локалку». Некоторые пошли смотреть телевизор в специально отведённую комнату.
Пока я пытался скрутить матрац, да складывал постельное белье, ко мне человека четыре подошло по интересоваться, куда я это собираюсь. И каждый из четырёх разговоров закончился одним и тем же - вопросом о судьбе моего матраца.
Ещё бы! Матрац у меня знатный. На первый взгляд вроде как обыкновенный, не более десяти сантиметров высоты. Но это только на первый взгляд. На самом деле в моем матраце забито и утрамбовано ваты от трёх матрасов. Соответственно и вес у него тройной. А плотность какая - не продавишь. В связи с его же плотностью, у меня и не получалось его скрутить.
****
Отсутствие на кровати матраса исключало возможность и желание прилечь. Кроме того, я понимал, что в ближайшее время на моем шконаре ( уже бывшем) расположится кто-то другой. Думаю это будет кто-то из приближённых завхоза, потому как во-первых это был нижний ярус, а не пальма , а во-вторых- моя шконка была не простой, а модернизированной. Вместо стандартных крючков или панцыря у ней были доски. Что конечно же делает сон более комфортным, так как не спина , ни задница не проваливается, и сама шконка не скрепит при каждом движении.
Ещё раз, на всякий случай, проверив тумбочку на предмет забытых вещей, я отправился в кврку. КВР - это аббревиатура. Расшифровывается так: комната внутреннего распорядка. По задумки «великих умов» системы ФСИН, в этой комнате должны проводить свой досуг все осужденные, проживающие в данном отряде. На деле кврки, по своей площади, не способны вместить и треть отряда. Поэтом такие виды досуга, как чтение литературы, игры в шахматы, шашки, нарды, проводятся на шконарях и возле них, то есть в спальном расположении отряда. А комната внутреннего распорядка используется исключительно для просмотра телевизора. Силами заключенных был приобретен и повешен на стену квр жк телевизор с большой диагональю. Имеющиеся скамьи были расставлены рядами. Так что квр приобрела вид эдакого мини кинотеатра. Туда то я и отправился убивать время до этапа. Вообще, по идее, время просмотра телевизора в зоне строго регламентировано ПВР. ПВР - это правила внутреннего распорядка. И проведенное в бараки кабельное телевидение зоновского масштаба, вещает выбранные начальником колонии тв-каналы в прописанные в ПВР часы досуга заключенных. Но!!!!! Спасибо Дмитрию Анатольевичу Медведеву, который будучи Президентом объявил, что цифровое телевидение должно прийти в каждый дом России!
Обязательное наличие цифрового тюнера в любом телевизоре, продающимся сейчас на территории страны, и провод телевизионного кабеля подтянутый к окошку, дает зэкам возможность смотреть все обязательные российские каналы в любое удобное время. А кабельное тв пусть смотрит начальник колонии.
Иногда в зоне случаются фестивали новейшего кинематографа. Эта когда кому-то удается затянуть в зону флэшку с новыми (современными) фильмами, которые только что прошли в кинотеатрах, а на телевидении появятся на раньше чем года через два.
Флэшка с фильмами - это «запрет». И если администрация колонии ее найдет, то конечно же изымет, да еще будет долгая канитель по выяснению обстоятельств попадания флэшки в зону, поиск виновных, репрессии и т.д.
Но кто не рискует, тот не смотрит новые, хорошие фильмы.
Вообщем, когда в зону попадает флэшка с новыми фильмами - это праздник для всех. Потому как конечно же ею делятся и посмотреть новые фильмы удается каждому бараку. В порядке очереди.
Смотреть ее приходится с осторожностью в часы между обедом и ужином или после вечерней проверки, с выставлением наблюдателя («фишкаря»), за перемещением по зоне инспекторов.
Конечно же стукачи докладывают операм, в том числе и о подпольных кинотеатрах. Но те за флэшками не гоняются. На сколько я знаю, они иногда и сами могут дать своим агентам такую вот флэшачку с новинками киноиндустрии. Опера, кстати в этом плане достаточно адекватные люди. Они же понимают, что «флэшка» - это не наркота, какой от нее вред? Напротив, можно сказать и польза есть, зэки заняты культурным делом - просмотром кино, и не тратят свое время на какую нибудь хрень.
День моего отъезда, по счастливой случайности, совпал с наличием в бараке флэшки и соответственно с культурными просмотрами новинок кино. И так мне вместо тупого просмотра телевидения посчастливилось посмотреть даже два фильма. Как сейчас помню: это были римейк фильма «Экипаж» с Данилой Козловским и какая-то из частей «Звонка» в американской интерпретации.
Титры «Звонка» совпали со звонком в бараке на ужин. Вот такая вот тавтология.
*****
Времени было без двадцати четыре. В 16:00 по распорядку в колонии начинается ужин.
Ну а мне.... мне пора в путь дорогу.
На КПП я вошел, таща с собой приличных размеров сумку, набитую исключительно продуктами и сигаретами. В коридоре стояли ДПНК, он же «немец» и зам по БОР. Увидев меня с баулом, Немец аж побагровел от злости.
- Я же утром сказал, с собой несем только тапки!- прорычал он, смотря на меня с ненавистью.
Я молча подошел. Также молча опустил на пол сумку, раскрыл её и только тогда сказал:
- Тапки, гражданин начальник, как вы и велели.
В моей сумке, поверх продуктов и сигарет красовались резиновые тапочки.
Зам по БОР заржал в полный голос. Чем в принципе и разрядил обстановку. Немец обмяк и тоже начал смеяться.
- Проходи. Машина уже пришла - уже беззлобно сказал он и отступил пропуская меня.
Оказывается я был крайний и все ждали только меня. Остальные этапируемые уже стояли все со своими сумарями на низком старте. Количество этапируемых волшебным образом изменилось. Нас стало шестеро. Оказывается еще одного привели из под «крыши». «Крышей» на зоне называют помещение, где находится барак СУОН, ПКТ, и ШИЗО и расположено оно отдельно от «жилки» (жилой зоны), дабы зэки из под крыши не могли никак пересекаться с зэками из «жилки». Для непосвященных: СУОН - строгие условия отбывания наказания, раньше называли - СУС (строгие условия содержания), а еще раньше- БУР (барак усиленного режима); ПКТ - помещение камерного типа; ШИЗО - штрафной изолятор.
Прибывшего из под «крыши» я знал. Это был Муса - чеченец. Он раньше проживал в нашем бараке. Понтовался, выпендривался, в блатную жизнь играл и ..... до игрался - переехал жить под «крышу». Мы не были с ним приятелями. Напротив был даже конфликт. Когда я еще «пряником» только, только заехал на зону, этот самый Муса пытался меня прогнуть с перспективой обирать на постоянной основе. Но получив отпор, отстал и отношения установились нейтральные.
- Здорово, Муса, тебя куда? - спросил я, подходя.
- Здорово, на ЕПКТ.
- О как! Жесть. На «шестерку»?
- Угу.
ЕПКТ расшифровывается, как Единое Помещение Камерного Типа. Их по Росси всего несколько штук. Туда на перевоспитание отправляют особо отъявленных нарушителей режима. На которых перевод в СУС и даже в ПКТ не произвело нужного воздействия.
Из нашей колонии отправляли на ЕПКТ, которое находилось здесь же в Кировской области на территории колонии особого режима №6, имеющей в простонародье неофициальное название «Черный дятел».
«Черный дятел» имеет печальную славу среди арестантов всей России. Жесткий режим,издевательства над зэками. А ЕПКТ так это вообще место, где ломают воров, блатных и просто любого человека туда попавшего. Особую славу имеет и начальник этой «Черного дятла». Это некий Бибик - по слухам жестокий садист и извращенец. Под стать ему и его заместитель - некий Змеев, командующий непосредственно ЕПКТ.
Вообще плохое место, по слухам побывать там - это как побывать в Аду.
На больничке, я в встречал от туда людей. Страшно смотреть, худющие, затравленные, запуганные, слова боятся сказать. Приветствуя любого сотрудника ФСИН - орут как ненормальные. Жуть.
Проверив еще раз всех по списку, ДПНК велел направляться к месту погрузки в автозак. Сначала нас, всех шестерых, вывели в «локалку» КПП. Там мы какое-то время тупо стояли и пялились через решетку на зону и ее окрестности.
Тут надо отметить тот момент, что зона стоит на холмах у берега реки. «Промка», столовая, клуб находится в низине, а «жилка», БПК, медчасть, магазин и кпп на верху. А из «локалки» кпп открывался вид на реку, на столовку, клуб и плац. Между прочим, природу в этой местности, особенно с таким видом можно было бы назвать красивой, если бы..... Если бы здесь не стояла зона. Наличие зоны сводило на нет все старания природы сделать местность красивой.
Было время ужина, и мы стоя в локалки успели просмотреть спуски отрядов в столовую и их подъем обратно в «жилку». Зимой это опасное место. Сколько народу здесь поломалось, поскользнувшись.
Но ничто не вечно. Закончилось и наше стояние в «локалке». Нас провели в «шлюз»…….
*****
«Шлюз» это пространство между внешними и внутренними автоматическими воротами колонии. Одни из них могут быть открыты только тогда, когда закрыты другие. Поэтому вот и «шлюз».
Там уже стоял автозак и конвой. Возле ДПНК и сотрудницы спецотдела колонии лежали личные дела заключенных, то есть наши.
ДПНК по одному делу стал передавать начальнику конвоя. Тот в свою очередь стал выкрикивать фамилии убывающих этапом. Тот чью фамилию назвали должен был подойти к вышеназванной троице, снять головной убор и представиться, то есть назвать, фамилию, имя, отчество, число, месяц, год рождения, статьи уголовного кодекса, по которым осужден, срок наказания, а даты начала и конца срока отбывания наказания.
Пока до меня еще не дошла очередь, я стоял и очень внимательно разглядывал внешние ворота шлюза. Дело в том, что на стыке указанных ворот и забора, была щель, достаточного размера для того, чтобы я увидел через нее дерево с зеленой листвой, и не просто дерево, ВОЛЬНОЕ дерево. Не знаю как объяснить словами, но я чувствовал, что это дерево кардинально отличается от деревьев растущих в периметре зоны. От него так и веяло свободой. Скажите смешно? Может быть.... Однако, проведя несколько лет в заключении начинаешь понимать, что «запах свободы» - это не просто фигура речи.
Ну вот и прокричали мою фамилию. Подцепив свои баулы, а потащился к начальнику конвоя.
Представившись по форме, и получив команду грузиться, я полез в автозак. Кое как закинув баулы забрался и сам. Конвойный закрыл за мной решетку отсекателя - в простонародье - клетки.
Вы когда нибудь видели как перевозят отловленных бродячих собак? Если да, то вам легко будет представить, как перевозят зэков. Очень похоже.
Ну вот уже за последним этапируемым закрылась клетка, конвойные залезли в автозак, разместились на сиденьях, старший конвоя закрыл снаружи дверь фургона. Все! Этап пошел.
*****
Поездка в фургоне автозака - это особенный процесс, можно сказать удивительный, отчасти жестокий, который испытав на себе один раз, уже не забудешь никогда. Вы наверно думаете, что в автозаке, как в обыкновенном автофургоне есть автомобильные сиденья? А вот и нет!
Вернее одно сиденье в фургоне всё-таки присутствует. Это сиденье, покрытое кожезаменителем предназначается исключительно для конвоя.
Комфорт для проезда зэков несколько иной. В «клетке» или по цивильному - в отсекателе, привинчены к полу напротив друг друга две деревянные, до блеска отполированные задницами заключенных, скамьи.
В этот раз автозак был на базе Камаза. Шесть человек в фургоне Камаза разместились свободно, даже со всеми своими вещами. Но эта свобода в данном автомобиле была большим, жирным минусом. На каждом ухабе подпрыгиваешь и бьешься о деревянную скамеечку. Главная задача уберечь копчик. А на повороте скользишь по скамье и бьешься о соседа.
Вообщем езда веселая, обхохочешься.
И так два с лишним часа, дороги до СИЗО, с одной остановкой в тюремной больнице, где время уходит час-полтора.
А дорога соответствует всем «требованиям» дорог в провинциальной глубинке. Ухабы, ямы, кочки и на каждом дорожном казусе подпрыгиваешь, а затем приземляешься задницей на деревянную скамью.
Я имел уже достаточно обширный опыт в переездах в автозаках, меня возили и в Камазах, и в Зилах и в Газелях, и я знал, что сидеть нормально, полноценно на заднице нельзя, нужно сидеть на бедре, левой, либо правой ноги, слегка ее подвернув, иначе копчик и вместе с ним и сам позвоночник рассыплются в труху. Автозак на базе Камаза самый неудобный в этом плане, тресет и подбрасывает нещадно. То ли дело на Газели.....
Но у ФСИН, в отличие от МВД в конвоировании участвуют в основном именно Камазы.
Как опытный арестант, я занял место в клетке справа от входа, прислонившись левым боком непосредственно к клетке. У этого места два плюса. Во-первых, ты сидишь ближе к кабине, получается где-то посредине рамы Камаза и соответственно подальше от задних колёс, сидя над которыми получаешь особенно экстремальные ощущения от езды, в плане прыжков. Во-вторых, с этого места видно окошко двери автозака. Получается сидишь практически напротив самой двери, только слегка под углом. Соответственно, когда дверь открывается можно увидеть, что происходит снаружи. А это как-никак событие, информация. А в тюрьме любая информация в радость, за колючкой это дефицит. Кроме того, если оконце не из матового стекла, то и при закрытой двери можно что-то рассмотреть. Когда автозак едет, можно увидеть Волю: улицы города, дома, вольных людей свободно идущих по улицам и одетых в цветную одежду. В зоне, не в СИЗО, а уже непосредственно в лагере очень не хватает цвета. Цирики все в пятнисто-голубом, либо в однотонном темно-синем, ну а ЗЭКи все в черном. И вот эта вот скудность цветов, которые видят глаза изо дня в день делает мировосприятие каким-то депрессивным. Порой в зоне можно увидеть как проходят на работу или с работы медики, либо преподаватели тюремного ПТУ и ты ловишь себя на мысли, что смотришь не на лица людей, не на фигуры женщин, тогда как возможность лицезреть женщин в заключении - редкость, а смотришь на одежду, цветную одежду и смотришь на эту одежду до тех пор, пока люди не пропадут из поля зрения. Подсознательно стремишься как можно дольше насладится цветом.
На рабочих уже местах медики наденут белые халаты и радость цвета исчезнет, потому как белый цвет он такой же однообразный, как и черный.
В общем место с видом на окошко, это козырное место.
Путь от лагеря до тюремной больницы был достаточно скоротечен и скучен. В окошко я увидел только деревья и пару каких-то построек. Знаете, вольные деревья они чём-то отличаются от деревьев, растущих внутри лагеря, зеленее что ли, свободнее.....
Машина остановилась, старший конвоя открыл снаружи дверь автозака, изнутри ее, кстати, не откроешь.
Впечатление было такое, будто мы оказались в гараже. Закрытое помещение, металлическое эхо.
*****
Лай собаки казался оглушительным в закрытом металлическом помещении.
Этап прибыл в больничку.
Старший конвоя передал дела осужденных встречающей стороне.
И началась обычная процедура разгрузки зэков.
УФСИНянин выкрикивает фамилии осужденных и те по одному выскакивают из автозака.
Итак прибывшие на больничку покинули наш автотранспорт, а мы продолжили путь. Шум мотора и колес, а также постоянное подпрыгивание на кочках, коих на дорогах Кирово-Чепецка судя по всему масса, совершенно не располагали к беседам. Потому дорога наша можно сказать прошла в молчании. Так, обменялись парочкой слов, выяснив у друг друга, кто куда едет и зачем.
Каждый мог побыть на едине со своими мыслями. ......
Странная жизнь у ЗК. От тебя ничего не зависит. За тебя все решают другие. Куда ехать, когда ехать, как ехать. Ты должен только исполнять указания. Можно вообще не думать. Вообще можно мозг отключить. Хотя нет, полностью мозг отключать нельзя. Как тогда услышишь команды и как их исполнишь. Так что, мозг работать должен, но так.... на минималках, процентов 5 не более. Больше не нужно, лишнее.
Вообще, у нас странная Пенитенциа́рная система. Я часто задаюсь вопросом: кто ее придумал? Понятно, что сегодняшняя система исполнения наказаний унаследована нами от СССР. Но ведь и тогда же ее кто-то придумал? Между прочим, в советской пенитенциарной системе была хотя бы логика. Были ИТК - Исправительно-трудовые колонии. То есть осужденных исправляли трудом. Воров, тунеядцев и т.п. силой, принуждением приучали к труду, чтобы после освобождения они и на свободе, в обыденной, гражданской жизни, честно трудились. Вообщем такова была идея. И она, повторюсь, хотя бы логична. А сейчас?
В чем исправление. Осужденных изолируют от общества. Заставляют осужденных жить по режиму, аналогичному армейскому. А за чем? В чем смысл задумки? Что же касается труда, то официально принудительного труда нет. Заставить могут только уделить небольшое количество времени работам по благоустройству. Но нет объёма таких работ, чтобы охватить всех осужденных.
Кроме того, ФСИН не способно официально трудоустроить на производство всех осужденных, отбывающих наказание в колониях, поскольку нет такого количества рабочих мест, нет работы.
Так в чем тогда задача? В чем цель содержания осужденных в исправительной колонии, если исправлять нечем? Получается, что «исправление» осужденных «достигается» исключительно изоляцией от общества. В этом случае возникает следующий вопрос: а зачем тогда колонии? Можно же содержать осужденных в тюрьмах, в камерах. Это же куда более надежная изоляция.
Мне бы думать, да размышлять о том, что меня ждет на Родине, зачем меня везут в Омское СИЗО, а я еду и рассуждаю о сложностях и проблемах Российской пенитенциа́рной системы. Смешно. Но почему то совсем не хочется смеяться. Квинтэссенция людской глупости - вот что представляет собой система ФСИН.
Наконец мучительный путь подошел к концу, автозак несколько раз повернул, притормозил и наконец остановился.
*****
Аллилуйя, мы прибыли в СИЗО номер один города Кирова.
Почему то практически во всех СИЗО, где я бывал, разгрузка-погрузка зэков происходит в крытом помещении, этаком ангаре-гараже. Не был исключением и СИЗО номер один Кировской области.
Гулко Спрыгнув с лесенки автозака на серый бетон, я с тоской посмотрел на предстоящий мне путь. Путь представлял из себя крутую лестницу уходящую ввысь на метров пять-шесть, облицованную скользким серым кафелем. И этот путь мне надо преодолеть, таща с собой все свои баулы. Жесть.
Кое-как добравшись до вершины лестницы, запыхаясь и тихо матерясь, я оказался в коридоре с облезлыми стенами грязно-синего цвета.
- Осужденные, вы прибыли в СИЗО номер 1 Кировской области - прозвучал откуда-то голос.
Присмотревшись, я увидел говорившего. Какой-то майор УФСИН. Судя по тому, что именно он принимал дела осужденных у начальника конвоя, был он никем иным, как ДПНСИ. Что в переводе на человеческий язык означает- Дежурный Помощник Начальника Следственного Изолятора, а проще говоря - старший смены. ДПНСИ стал по очередно называть фамилии, а мы - прибывшие зэки, услышав свою фамилию представлялись по установленной форме. То есть называли полностью фамилию имя отчество, полную дату рождения, статьи по которым осуждены, общий срок наказания и конечно же даты начало и конца срока. Услышав представляющегося, сверив личность с фотографией в личном деле, ДПНСИ направлял прибывшего в коридор по обеим сторонам которого располагались двери камер.
У распахнутой двери камеры стоял сотрудник ФСИН и по наполнению камеры арестантами, закрывал ее и открывал следующую.
Передо мной он дверь камеры закрыл, прошел дальше по коридору и открыл предпоследнюю по левой стороне. Б/С содержатся отдельно, даже в «привратках».
Камера была не пуста.
*****
У распахнутой двери камеры стоял сотрудник ФСИН и по наполнению камеры арестантами, закрывал ее и открывал следующую.
Передо мной он дверь камеры закрыл, прошел дальше по коридору и открыл предпоследнюю по левой стороне. Б/С содержатся отдельно, даже в «привратках».
Камера была не пуста.
На одной из лавок сидел Муса, на другой - незнакомый парень в вольной одежде, явно «пряник» на пути в лагерь.
Я опустился на третью скамейку, предварительно аккуратно составив рядом баулы.
- Что за беда? Как зовут? - обратился я к незнакомому парню.
- 159-я. Игорь.
- из под погон?
- Да, БЭП.
- Куда едешь не интересуюсь, и так понятно. Откуда путь держишь?
- Из Волгограда.
- Меня Слава зовут, 159-я. - представился я.
- А вы из колонии?
- Да, за добавкой вывезли.
- И куда?
- В Омск, на Родину.
- Далеко....
- Да, уж, неблизко.
В этот самый момент дверь камеры со скрежетом отворилась, и в нее втиснулся один из моих лагерных попутчиков.
Вернее вначале втиснулась его сумка, а уже потом бочком протиснулся и сам входящий.
Спросите почему «бочком»?
Дело в том, что сотрудники СИЗО открывая дверь камеры, никогда не открывают её полностью, так только, где-то на треть, не более того. Кстати шире дверь камеры не дает открыть цепь, один конец которой прикручен к двери, другой прикручен к стене.
БЕЗОПАСНОСТЬ!!!!! В СИЗО это главное слово!!!
Но иногда двери камер раскрываются на всю ширину. Цепь от двери ключиком откручивается и вуаля – проход свободен.
Догадываетесь когда это происходит?
Правильно – во время обыска в камере.
Ну не хотят «граждане начальники», как обыкновенные зэки иметь стеснения при посещении арестантских комнат.
В течении 10 минут (на мне пока еще были часы и я имел привилегированную возможность знать который час) в камеру втиснулись и остальные мои попутчики. Стало тесновато. А когда все закурили, видимость в камере стала стремиться к нулю.
Превратка одно из самых противных мест в СИЗО, а в Кировском СИЗО особенно. Грязь, обшарпанность и дефицит кислорода. Десятки людей проходят через превратку за сутки. Зачастую часами находясь в ней безвылазно, дожидаясь автозака, либо дожидаясь распределения по камерам, в зависимости от того прибыл ли заключенный в СИЗО, или убывает из него.
*****
Пока сидели, курили практически не разговаривали. Все устали, у всех свои мысли. Дышать уже было тяжело от стоящего непроглядной стеной табачного дыма. Не спасала даже открытая маленькая форточка.
Между делом сотрудник СИЗО принес машинку для стрижки, чтобы Муса состриг свою бороду очень уж приличной длины. К моему удивлению Муса не протестовал, а молча состриг свою бороду до длины «без насадки». В лагере он и другие приверженцы ислама постоянно скандалили с администрацией по поводу бород, а здесь он без какого-либо сопротивления сдался. Я думаю, он понимая куда едет не стремился получить лишнею запись в личное дело, как нарушитель, а еще вернее он очень не хотел привезти с собой на ЕПКТ не отбытый срок «ШИЗО». ШИЗО - это штрафной изолятор, куда помещают осужденного за грубые нарушения правил внутреннего распорядка. ШИЗО - это для осужденных, КАРЦЕР - это для подследственных. А по сути это одно и тоже, с минимальными различиями.
Приехать на ЕПКТ с ШИЗО - это можно сказать с порога окунуться в море страданий.
Хотел вначале его подколоть, но передумал. На больничке я видел ребят из Ешки (это так сокращенно ЕПКТ называют) и это ужасно. Сломленные, запуганные, можно сказать зомбированные люди…….
Поэтому здесь не подкалывать нужно, а посочувствовать.
Все проходит, подошло к концу и наше ожидание в привратке.
Двери камеры отворились и прозвучала команда: «с вещами на выход». Мы по одному протиснули в отверстие между стеной и приоткрытой дверью, на продоле построились и вслед за сотрудником СИЗО пошли.
В Кировском СИЗО есть отличительная традиция от других Централов. Здесь вновь прибывших принимающая ночная смена не досматривает арестантов, а расселяет их в транзитной камере вместе со всеми вещами, а уже утром новая смена осуществляет обыск и расселение в основные камеры.
Камера куда нас привели была как обычно в подвале, грязная, облезлая с низким сводчатым потолком, когда - то побеленным, а сейчас имеющим цвет желто-серый.
Ни матрасов, ни одеял, ни постельного белья нам конечно же не выдали. Мы размещались, кто как может. Шконки все были одноярусные, поскольку сводчатый потолок не позволял разместить «пальму».
Даже в туалет в этой камере необходимо было заходить согнувшись, дабы не разбить себе голову.
Наскоро поужинали. На общий стол каждый вытащил по возможности. В основоном доставали консервы - рыбные, да тушенку. Когда еще в СИЗО поешь консервы, нормально из банки, а не из пакета, в который вертухай вытряхнет все содержимое банок, если ты вдруг решил взять с собой в камеру консервы.
В лагере консервы продаются свободно в тюремном магазине и никто не запрещает есть их из банок. В СИЗО же совсем другое дело, консервы конечно тоже продаются в тюремном магазине, но вот в камеру их тебе никто не даст занести в целости, банки в камеру проносить нельзя, а только содержимое. И вот содержимое консервных банок переваливают в пакетик и в таком безумном виде отдают.
Наверное в этом есть логика, ведь из крышки консервной банки, если хорошенько заточить, получается отличное лезвие.
Интересно почему этого не опасается администрация колонии?
*****
Разложив на шконаре имеющиеся в наличии вещи (отсутствие матраса, заставило экспериментировать). Поскольку с собой пока еще были и «вольные» вещи, замена матраса получилась не такая уж и плохая. Часть вещей конечно пролезла между железных пластинок, составляющих основу шконки, но второй слой уже создал подобие лежака.
Наконец выключили основной слепящий свет потолочных ламп дневного света, осталась светить тусклая лампочка дежурного света над дверью.
В полутьме потолок как-то сильнее стал давить.
Сколько повидали стены этой камеры….. Прошлым этапом пересекался со старожилом местного централа. С его слов в коридорах как раз этого этажа в «сталинские» времена расстреливали. А камеры, которые сейчас используются, как карцер и «шизо» в те времена были моргом.
Еще он рассказывал, что в старые времена зэков в этот централ привозили в трюмах барж и с них сразу выгружали народ на продол централа. Сейчас, вроде как эти два или три этажа затоплены.
Мне уже довелось побывать в нескольких централах России: московская бутырка, самарский, челябинский, тюменский и конечно же омский централы, и я заметил, что чем старее помещение СИЗО, тем тяжелее энергетика. И тут конечно же зависит не от ремонта, не от слоев штукатурки и краски на стенах. Людское горе слоями из года в год ложилось на эти стены. Тоска, бессилие, злоба, ненависть, отчаянье, боль стены впитывали десятилетиями. Но даже эти метровые стены не в силах впитать все и они со временем начинают источать впитанное обратно, давя на человека вошедшего в эти стены, выдавливая из него остатки светлого и радостного, что оставалось еще у него в душе.
…… Ровно в шесть утра заиграл гимн. Громко, противно, вырывая сознание из цепких лап морфея.
В последнее время радиоточки на централах выведены во все камеры. После гимна включили радио «Маяк». Слава Богу в этом СИЗО, в отличии от Омского, еще не вменили в обязательный распорядок дня утреннею зарядку.
В довесок к гимну по продолу прошел инспектор открывая в каждой камере «кормушку» и крича «подъем». Не обошел он вниманием, конечно же, и нашу хату.
*****
После завтрака и утренней проверки, спустя примерно полчаса, открылась «кормушка» и прозвучала команда приготовиться с вещами на выход.
Снова поочередно протиснувшись в узкий проход камерной двери мы оказались на продоле. Построившись в ряд мы снова двинулись по коридорам централа. Впереди нашей маленькой колонны шел один инспектор, а другой инспектор шел в конце. Замыкал наше шествие еще один инспектор-кинолог с собакой.
Нас вновь разместили в той же «привратке», в которой мы сидели по прибытии в СИЗО.
Начался процесс обыска. Вызывали по одному, обратно никто не возвращался. Камера понемногу пустела. Наконец назвали и мою фамилию.
*****
Не положено - любимая фраза кировских тюремщиков.
• что не положено? Не положено не портить сигареты? - я начинал раздражаться.
• Мы производим полный обыск вещей, в том числе сигарет - монотонно бубнил инспектор.
• Послушайте, инспектор, сигареты приобретены мной в магазине системы ФСИН и если вы их испортите, а выпотрошив, вы их испортите, я буду воспринимать это, как целенаправленную порчу сигарет для того, чтобы я снова приобретал новые сигареты в магазинах системы ФСИН. Для этого вы потрошите сигареты зэкам? Так это коррупция какая-то получается….
• Что за хрень ты несешь? Какая к чёрту коррупция?
• Это не хрень, гражданин начальник, и я не несу, а излагаю свое виденье данной ситуации, с которым мне придется поделиться с прокуратурой. И уже пусть прокурорские, да УСБ выясняют, чья это идея портить имущество зэков, приобретенное в магазинах ФСИН. И обращайтесь, пожалуйста, ко мне «на вы».
Надо было видеть лицо этого инспектора, когда он выслушал мою тираду….
По его лицу было видно, как напряженно работает его мозг, старающийся придумать остроумный ответ. Но его попытки были тчетны. И он ничего лучшего не придумал, как попытаться меня закошмарить.
• Чё, борзый что ли? В ШИЗО захотел?
• Ну, чтобы отправиться в ШИЗО, надо, наверное, как минимум нарушить ПВР, да еще и неоднократно. А я себе этого не позволяю. А вот вы, своим поведением и словами уже неоднократно нарушили положения закона 103 ФЗ. Наверняка, за это предусмотрена дисциплинарная ответственность в системе ФСИН? Или я не прав?
• Слишком умный, что ли?
– Был бы слишком умный, не сидел бы в тюрьме. Нет, просто образованный и юридически грамотный.
Все это я произносил исключительно вежливым тоном, тем тоном который так бесит собеседника, начинающего чувствовать себя неполноценным. И мой оппонент, было видно, уже был готов сорваться….. Но вмешался старший смены.
• Дайка я сам его досмотрю.
Инспектор, с которым я спорил ушел, а его место занял ДПНСИ.
• Слушай, что ты буровишь. Не мы же эти правила придумали.
• Начальник, мне еще ехать и ехать, ты представляешь, что с выпотрошенными сигаретами станет? Труха. А где я на пересылке куплю новые сигареты? На пересылке нет отоварки. Мне не нужен кипишь. Я вообще человек миролюбивый. Мне нужны целые сигареты. Вскрой пачки посмотри, если так надо, но не вытряхивай. Можно основную часть сигарет на складе оставить….
• На складе нельзя…. Ноги им приделают.
• Баландеры?
• Ну а кто же ещё? Давай так, с каждого блока я высыпаю по одной пачке, выборочно, остальные только вскрываю.
• Справедливо, 10% - это нормально.
После досмотра я, собрав наскоро вещи в сумки, я потащил их в камеру. Это была уже другая превратка, но в том же «продоле».
Там я принялся уже нормально укладывать вещи в сумки (иначе всё бы просто не влезло).
Камера была также обшарпанная, только мусора в ней не было.
Нас всех Б/Сников собрали в конечном итоге в этой превратке.
Курили, перебрасывались шутками…. Накурили так, что видимость в помещении камеры снизилась процентов на пятьдесят.
Дышать уже было нечем. А еще хотелось спать.
Наконец дверь камеры отворилась и прозвучала команда “с вещами на выход”. Мы все потихонечку начали протискиваться в полуоткрытые двери, вываливаясь на продол.
Построившись в колонну все двинулись за инспектором. Путь был непростой. Узкие лестницы, несколько подъёмов вверх, проход холодным коридором, вдоль прогулочных двориков. Особо выбивали из сил подъёмы по узким металлическим лестницам. С учетом огромных тяжелых баулов, которые тащишь на себе, это была очень непростая задача.
Ну вот наконец мы добрались до бани.
*****
Баня в СИЗО - это конечно нечто. В разных централах бани отличаются. Но суть у всех одна - убожество.
Начнем с того, что от “бани” в этом месте только название .
На самом деле это общественная душевая.
Первую такую “баню” я посетил еще в “Бутырке». Был поражен. Грязь, обшарпанность, плесень.... Но больше всего меня тогда поразило отсутствие душевых леек. Душевые конструкции отсутствовали в принципе. В верху вдоль стены шла труба, а в ней с расстоянием между собой где-то метр - полтора были просверлены отверстия, с которых с напором текла вода. Вот и весь душ. Просто струя воды. Температура воды была чуть выше комнатной. И, как вы уже поняли, увеличить температуру не представлялось возможным.
Чуть позже, там же в Бутырке, я поинтересовался у более опытных арестантов, почему так обстоят дела в Бутырской душевой.
Как оказалось, руководству СИЗО надоело устанавливать душевые лейки, которые постоянно утаскивались арестантами. Трубки душевых леек, нежно называемые “подругами”, использовались арестантами при долбежке отверстий в стенах камер. То есть при изготовлении, так называемых “кабур”, используемых для межкамерного сообщения и обеспечения логистики перемещения “грева”.
Баня в Кировском СИЗО выглядела гораздо лучше Бутырской, хотя бы тем, что здесь присутствовали душевые лейки, конечно же вместе со стальными стойками. Кировский централ был “красным”, соответственно “подруг” здесь не воровали за ненадобностью. Не было в этом СИЗО межкамерного сообщения, не было «дорог», не было «кабур», не было связи. Зато душевые с лейками и даже вентиля на горячую и холодную воду присутствовали.
*****
Заведя нас в душевую инспектор закрыл за нами дверь на замок. Уже через дверь он крикнул:
- Время на помывку полчаса.
Полчаса это уже не плохо.
В раздевалке куда нас привели уже были люди.
Два арестанта. Один в робе, а другой в вольной одежде.
Обменявшись приветствиями, все принялись раздеваться. Этих двоих, судя по всему, привели минут за пять до нас, поскольку они еще тоже находились в процессе снятия одежды.
- как по жизни, мужики? - задал я обязательный вопрос среди здравых арестантов при первом знакомстве.
- Нормально.
- Ровно.
Ответили они практически одновременно.
- У меня тоже все ровно. - сказал я, не дожидаясь встречного вопроса. - У остальных тоже все в порядке, мы с одного лагеря.
- С какого лагеря?
- Пятёрка, БС. А вы по ходу тоже БС, коль нас вместе в бане закрыли?
- БС засмеялся тот арестант, что был в тюремной робе, - не так давно стал.
*****
На вид ему было лет сорок. Худощавый, черноволосый, “запартаченный” от пальцев рук и выше. Вообще весь его внешний вид и поведение говорили о том, что он не однократно побывал в местах лишения свободы.
- Пятая ходка и вдруг оказался БС.
- Где служил или работал.
- Да в пожарке по молодости. Откуда узнали, хрен его знает.
- Бывает — протянул я.
Таких я насмотрелся, и в СИЗО и в колонии. Полжизни сидят по тюрьмам и на очередной ходке выясняется, что они относятся к категории бывших сотрудников. Раньше всем, наверное, было все равно. А в последнее время система стала, почему-то, пристально следить за соблюдением разграничения категорий осужденных. Прокурорский надзор систематически проверял личные дела осужденных и доходило даже до того, что осужденного отбывающего уже несколько лет в “бытовой” колонии этапировали в колонию для бывших Сотрудников за месяц-два до конца срока.
Как зовут то тебя новоиспеченный БСник? поинтересовался я.
- Коля, Стриж погоняло.
- С какой бедой едешь, Коля?
- 158-я, как обычно.
- А откуда путь держишь?
- Из Омска.
- Да ладно? Я тоже из Омска родом. Земляки значит.
- Нормально. Тебя как кличут, земляк?
- Слава меня зовут. Погоняла нет. В какой лагерь?
- ИК 6. Особый режим.
- Наслышан. “Черный дятел”. Печально. Сочувствую.
- Я сам себе сочувствую. Тоже наслышан. А это вся колония для БСников?
- Не.... Насколько я знаю, там два барака для БС, а остальные бытовые. Но там это не имеет значения. Зона красная, краснее некуда.
- Ну а ты дружище кто такой, откуда и куда путь держишь? - обратился я ко второму арестанту.
*****
На вид ему было не больше тридцати. Без лагерных татуировок. И взгляд затравленный, растерянный. Типичный первоход.
- Зовут меня Макс. статья Два Два Восемь часть вторая. Еду из Волгограда. Туда же в ИК 6. Особый режим.
- А ты разве не “первоход”? удивился я.
- Первоход - улыбнулся Макс.
- Не понял. А при чем тут особый режим?
- Все удивляются. Первоход и на особый. Все просто. Я уже был судим. Условка. Принудительные работы. И все по 228. Рецедив. И вот- здравствуй особый режим.
- Да.... Бывает же... Озадаченно произнес я.
- Ну что, братцы. Пойдемте мыться. А то скоро время истечет.
Мытье было более-менее комфортно. Можно было настроить воду, как говорится, по вкусу. Я сделал воду погорячее. И получил, можно сказать, наслаждение. В процессе мытья, каждый еще и постирался, по минимуму конечно. Так, трусы, носки.
После бани мы опять все собрались в раздевалке. Дальше в душевой не имело смысла находиться, так как воду просто-напросто отключили. И в душевой стало холодно.
Раздевалка наполнилась паром от наших разгоряченных тел. Стало даже плоховато видно. Быстро вытеревшись и одевшись, дабы не замёрзнуть, мы закурили в ожидании конвоя.
Наконец загремели железные засовы и дверь распахнулась на треть и послышалась команда “на выход”.
Снова плутая коридорами, в том числе проходя холодным, мы наконец с горем пополам поднялись на этаж, где был расположен склад. Отдельно стоит отметить лестницы Кировского СИЗО. Они не бетонные, не кирпичные и не широкие, как в обычных зданиях. Они железные и узкие. Архитектор данного здания явно был поклонником кораблестроения. Именно на корабельные трюмовые трапы были похожи лестницы в Кировском СИЗО. Кто видел трюмовые лестницы кораблей, тот поймет, насколько не простым вопросом было мое передвижение по ним, под нагрузкой полных баулов.
Ну вот, наконец, мы оказались перед складом. Мы были не первыми. Вдоль стенки, выстроившись в ряд, уже стояли ЗК, кто в робе, кто в вольной ещё одежде. Все явно были “бытовиками” и косились на нас слегка неприязненно.
Склад в Кировском СИЗО - это нечто.
Вообще в городе Кирове два СИЗО. То, в котором мы находились, а именно в СИЗО №1, было транзитным. Здесь только один или два продола занимали следственные «хаты», а все остальное было распределено под транзитные. Соответственно бытовое состояние камер и инвентаря, мягко говоря, оставляло желать лучшего.
Это касалось и матрасов и подушек, выдаваемых на складе в СИЗО.
Вообще от матрасов было одно название. Тряпка с комками сбившейся ваты. При этом сотрудники сизо жестко присекали любые попытки наезда на “баландеров” работающих на складе. Так что, при получении “скруток» присутствовал момент везения. “Скруткой” в тюрьме называют матрац, скрученный рулоном, внутри которого сложены: подушка, кружка, ложка, пастельное белье, и полотенца. Так как мы были уже не первые в очереди за матрасами, ожидать чего-то более-менее нормального не стоило.
Взяв свою скрутку, я первым делом ее развернул и проверил содердимое по наличию и состоянию. Все было неплохо относительно, насколько это возможно, нормального состояния. Смотав обратно матрас, я перевезал его простыней, наподобии веревки. Так делают все, поскольку удобнее нести.
Моя ситуация усугубилась, так как к моему шмотью добавилась скрутка.
Тяжела жизнь арестанта, особенно зажиточного.
Кое-как коридорами-продолами мы наконец-то добрались до камеры.
*****
Камера, или по арестански “хата” была средних размеров, на десять человек (бывает больше). У правой стены размещалось три “шконки”, то есть три двухярусных железных так называемые кроватей. Они стояли торцом к стене и соответственно боком ко входу. Слева, вдаль стены были размещены еще два “шконаря”, но они уже одной стороной были прижаты к стене, и соответственно торцом ко входу. Слева в углу располагался туалет, с полноценными стенами, хоть и из гипсокартона и дверью из двп. Встречались мне камеры и с неполноценным туалетом, полутораметровая перегородка и никакой двери. Так что здесь было относительно прилично. У двери в туалет висела металлическая раковина с краном, а над ней небольшое зеркальце, утопленное в непосредственно в штукатурку стены. Кран здесь был один и явно без смесителя. Так что на горячую воду рассчитывать не приходилось. Вообще горящая вода на Централах - это редкость. Ее я, кстати, видел только в Омском СИЗО.
Под раковиной было обыкновенное пластиковое ведро для сора и такой же пластиковый тазик для мытья ног.
По середине “хаты”, немного сместившись в лево стоял привинченный к полу длинный металлический стол с приваренными к нему такими же металлическими скамьями. Среди арестантов такую конструкцию называют “общак”. За “общаком” у противоположной от входа стены был оборудован
“камаз”. Камазом арестанты зовут шкафчик для продуктов, обычно изготовленный из двп. Данный камаз был неполноценным, так как во первых он был железный, а во вторых у него отсутствовали дверцы. А были исключительно только полки, с толстыми неаккуратными кусками сварки на стыках.
Стены камеры были выкрашены в «приятный» типовой салатовый цвет, но выкрашены достаточно давно, поскольку местами краска облупилась. Почему-то в тюрьмах любят красить стены в салатовый цвет. Для меня это долго было загадкой, пока однажды один сотрудников ФСИН не раскрыл мне этот секрет. Оказывается психологами Центрального аппарата ФСИН было проведено «исследование» и выяснено, что данный цвет успокаивает. Наверное этот цвет успокаивал непосредственно самих психологов, поскольку меня этот цвет в тюрьме бесил. И не только меня, на сколько я был осведомлен.
Шконки же были выкрашены опять же в типовой, для тюрьмы, серый цвет.
Камера была уже заполнена более чем на половину.
Были заняты заняты все нижние «шконки» и одна «пальма». Пальмой в тюрьме арестанты называют верхние ярусы спальных мест.
Продолжение следует……….