Как её только не называют. И самая красивая, и самая известная, и самая престижная набережная Петербурга. Парадная набережная, лицо города и рекордсмен по числу переименований. Прямо самая-самая.
Спорить не буду. Для меня и набережная реки Пряжки самая-самая. Не делю город по принципу: здесь с придыханием любуюсь, а там молча мимо прохожу, опустив глаза. У нас в каждой подворотне есть свой шарм, очарование и, не побоюсь этого слова, изюминка.
Единственное, что мне не очень нравится — современное название набережной. И дело тут не в англичанке, которая безусловно гадит. И даже не в том, что англичан, компактно проживающих здесь когда-то, откуда и пошло название, постепенно вытеснили отечественные производители, а потому что набережная напрямую связана с историей нашего флота. Она ведь соединяла две верфи — Адмиралтейскую и Галерную, где строились корабли, галеры и прочие боевые суда. Поэтому логичнее, с моей точки зрения, было бы не забывать об этом. Набережная Российского Флота — красиво же звучит. Или Балтийского — тоже неплохо. А главное, абсолютно в тему.
Кстати, в советское время очень близко подошли к этому. В тот период она была набережной Красного Флота, хотя переименовали тогда немного по другому поводу. Ниже вспомним по какому.
В 1994 году в Петербурге ждали английскую королеву и к её визиту набережная снова стала Английской. Город, помню, на ушах стоял. Бабушка приехала! Хорошо ещё Невский проспект не переименовали, а ведь могли в угаре демократии. Ну, а флот в те благословенные времена никто не вспоминал. Он нам был не нужен. От слова совсем.
Сейчас, конечно, отношение к флоту кардинально изменилось, но с названием уже ничего не поделаешь.
В общем, пройдёмся по Английской набережной, раз так тут теперь написано на табличках на каждом доме.
Начнём с начала, как и положено, от Сенатской площади. Это где Медный всадник, кто не в курсе.
Здание Правительствующего Сената. Высший орган государственной власти в Российской империи. Причем законодательной, исполнительной и судебной одновременно.
Но, как у нас часто бывает, серьёзное название организации не делает её членов свободными в принятии решений. Сенат целиком и полностью подчинялся императору, поэтому полномочия грозных с виду сенаторов были не столь широкими, как могло показаться.
Для примера можно посмотреть на современный Совет Федерации, ведь у нас с тех пор мало что изменилось в этом плане. Там тоже важные люди заседают, некоторые даже в очках. Решения судьбоносные принимают. Голосуют всегда правильно, что характерно.
А одного сенатора не так давно приняли прямо в зале заседаний. Но не потому, что проголосовал не так, боже упаси. Просто бандитом оказался. Так что, за ними глаз да глаз нужен. Императорский.
Сейчас здесь Конституционный суд. Он переехал в Петербург из Москвы в 2008 году.
Судьи не хотели переезжать с насиженного места и всячески противились. Без бунта, конечно, по-тихому высказывали своё неудовольствие. Говорили, что Питер красивый город, но провинция. В Москве оставаться надо, в Москве вся сила. Пришлось для них расстараться. Одно из лучших зданий выделили для работы и целый коттеджный поселок построили на Крестовском острове для отдыха от трудов праведных.
На мой взгляд, всё можно было решить проще и с гораздо меньшими затратами. Я бы судьям предложил три города на выбор для переезда к новому месту работы: Воркута, Магадан и Санкт-Петербург. И они сами попросились бы в красивый провинциальный Питер, с радостью заселились в общежитие на улице Шкапина и сделали там ремонт за свой счёт.
У здания Святейшего Правительствующего Синода адреса по Сенатской площади и Конногвардейскому бульвару и формально оно не имеет отношения к Английской набережной. Но вместе с Сенатом это единый архитектурный ансамбль, поэтому сказать про него необходимо.
В Российской империи Синод — это министерство по делам Русской Православной Церкви, подчиняющееся императору. То есть, официальная государственная структура, от имени государя решающая все церковные вопросы и осуществляющая общее руководство. А каждый священник в своём приходе, большом или малом, назначался служить согласно штатному расписанию, разработанному в министерстве.
Символом единства церкви и государства была арка между Сенатом и Синодом. Чтобы никто не сомневался.
Теперь-то всё иначе, слава богу. Церковь отделена от государства, полностью автономна и независима. Все свои проблемы решает сама, у светской власти ничего не просит и в государственные дела не лезет. А государство, в свою очередь, не навязывает гражданам духовные ценности.
За аркой начинается Галерная улица, которая идёт параллельно Английской набережной и все дома по её нечётной стороне составляли, а некоторые и сейчас составляют, единое целое с домами по набережной.
Посмотрим на арку с Галерной. Слева Сенат — Конституционный суд Российской Федерации. Справа Синод — Президентская библиотека имени Ельцина. А в советское время по обе стороны был Центральный государственный исторический архив СССР.
В 2006 году архив переехал в специально построенное для него здание на Заневском проспекте, 36.
Выходим на анонсированную Английскую набережную. Начало немного затянулось, но что поделать, если раньше так строили. Первый дом (№2) слишком большим и длинным оказался. И туда заворачивает, и там продолжение — быстро не обойдёшь. К слову сказать, в Сосновой Поляне на улице Пионерстроя есть дом длинной 700 метров. Куда там до него Сенату с Синодом Карла Росси. Серия ЛГ-600, понимать надо. Впрочем, сейчас не об этом.
Напоследок ещё раз посмотрим на Сенат с набережной.
Рядом дом графини Лаваль.
Александра Григорьевна Лаваль — внучка Ивана Семёновича Мясникова, одного из богатейших людей Российской империи 18-го века, владельца уральских горных заводов, газет, пароходов. Родилась даже не с серебряной ложкой во рту, а с золотой, чего уж там мелочиться. В общем, пока росла ни дня не голодала, платьица и колготки соседских детей не донашивала и мелочь по карманам на рынке не тырила. А потом унаследовала огромное состояние и стала жить-поживать да добра наживать.
Любовь нечаянно нагрянула к Александре в 26 лет, когда она её почти не ждала. Саша по уши влюбилась во француза, бежавшего в Россию от их местной революции.
Жан-Шарль-Франсуа (в переводе на русский — Иван Степанович) Лаваль служил скромным преподавателем в Морском кадетском корпусе и был птицей явно невысокого полёта и достатка. Но Александра Григорьевна твёрдо решила выйти за него замуж. Однако, своё веское слово сказала мать её: «Шурочка, ты каким местом думаешь?! Он же здесь простой учитель, а чем занимался в своей Франции мы вообще не знаем. Почему от революции бежал, а не умер за неё или против? Мутный пассажир, шаромыжник. Найдём тебе нормального жениха, а этого забудь! Заруби себе на своём распрекрасном носу: только через мой труп ты выйдешь за него!»
Александра даже не рассматривала варианты, на которые намекала мама, для осуществления своей мечты. Она придумала изящный способ и накатала заяву на мамашу самому императору. Тогда как раз Павел Первый поставил специальный ящик для писем и предложений, куда любой мог опустить жалобу, прошение или изложить в эпистолярном жанре свои мысли по поводу государственного устройства. Это примерно как сейчас на машинах полиции написан телефон доверия и каждый может сообщить про подозрительную девятую квартиру, куда Маринка-проститутка водит мужиков. Или про двенадцатую, где пенсионер Афанасий Сергеевич гонит самогон.
Император разобрался быстро, доводы мамаши отверг и велел обвенчать молодых немедленно, за полчаса.
Поднялся шухер до небес. Все забегали, быстро забрали жениха из дома в чём был, невесту доставили без лишних объяснений и обвенчали их в ближайшей церкви местного прихода на скорую руку. В отведённое время не уложились, конечно, но санкций за это не последовало.
Александра Григорьевна стояла перед алтарём в халате и бигудях, а Иван Степанович в трениках и маечке. И оба в домашних тапочках. Зато такие счастливые!
Иван Степанович Лаваль, став богатым человеком, не злоупотреблял своим новым положением и вёл себя прилично. Более того, за ссуду в 300 000 из семейного бюджета французскому королю-скитальцу Людовику XVIII, гастролировавшему по Европе и не имевшему возможности вернуться править домой, чтобы не убили, получил от него титул графа с правом передачи по наследству. Этот титул был признан за ним в Российской империи и карьера новоиспечённого графа резко пошла в гору.
Александра Григорьевна автоматом стала графиней, а мать её не могла нарадоваться на зятя. Так всем и говорила: «Мне Иван Степанович сразу приглянулся и я убедила дочку, что лучше мужа ей не найти».
Дом №4 на Английской набережной несколько раз перестраивался и менял владельцев. А нынешний вид приобрёл благодаря Лавалям.
Графиня Лаваль организовала здесь литературно-музыкальный салон, где собиралась столичная тусовка.
Кроме этого Александра Григорьевна коллекционировала живопись, скульптуру и прочие античные произведения, которые не без гордости демонстрировала многочисленным гостям. В общем, филиалом Эрмитажа дом Лавалей можно назвать смело.
А чего не коллекционировать, если деньги есть? Обратил внимание на характерную деталь: у кого нет денег, те не коллекционируют древнегреческие и италийские вазы, например. Я бы тоже с удовольствием занялся живописью, но пока не имею возможности. Как только появится, буду картины собирать. Это не очень сложно, мне кажется. Каталог открыл и заказывай, что понравилось.
У Ивана Степановича и Александры Григорьевны было два сына и четыре дочери. Самая известная — Екатерина Ивановна Трубецкая, жена декабриста. Того самого лидера восстания, который на восстание не пришёл. Они, кстати, постоянно собирались у них в доме и обсуждали свои делишки, в том числе и в ночь перед мятежом. Потом тут обыск проходил, изымали документы. Какой позор для семьи! Но Екатерине Ивановне стыдно не было. Она поехала вслед за мужем в Сибирь. Значит разделяла взгляды по спасению отечества путём смуты. Молодец княгиня, чего уж там.
И ещё пару слов про львов перед домом.
Кто автор доподлинно неизвестно, но можно пойти логическим путём и посмотреть на львов у Воронихинской колоннады в Нижнем парке Петергофа.
Или у Павловского дворца в Павловске.
Тут дело не во внешнем сходстве, а в характере.
Выражение морд львов называют задумчиво-печальным. А ещё философским. Бывают такие травоядные львы в природе? Ну, не знаю. Странный вид, конечно. Плюшевый — более точное определение, согласитесь.
Хотя, может это вообще не львы. А кто тогда? Обезьянки, первое что приходит в голову на мой извращённый вкус. С другой стороны, не нам определять животных и их пол. Правозащитные организации сделают это за нас и сообщат.
Я лишь добавлю, что на всех трёх объектах работал архитектор Воронихин. Совпадение? Не думаю. Это к вопросу об авторе.
Особняк Лавалей в настоящее время входит в комплекс зданий Конституционного суда Российской Федерации.
Вид с Галерной улицы.
Продолжу в следующей части.
Подписывайтесь, Английская набережная длинная и впереди ещё много интересных домов.
