Специально приключений я никогда не искал. Так уж вышло, что они нашли меня сами. А ведь тем промозглым осенним утром ничего не предвещало беды. Я, как, впрочем, и в любой другой выходной день, встал чуть позже обычного, съел то, что не доел на ужин, и покинул дом, чтобы провести несколько часов в окрестностях местного леса.
Всё я в тех краях знал, как свои пять пальцев. И тем удивительнее казалось то, что, переходя от одной грибной полянки к другой, я случайным образом набрёл на место, которое ранее никогда не встречал. Видно, увлёкшись сбором последних грибов сезона, я и не заметил, как зашёл дальше обычного. Да и сомневаюсь, что до туда доходил хоть кто-то из нашей деревушки, и уж тем более из ещё более далёких поселений.
Впервые наткнувшись на металлический покосившийся заборчик, за ржавыми прутьями которого виднелся угрюмый бетон заброшенного города, меня первым делом охватил паралич мысли и чувств. Мне даже не верилось, что совсем рядом с нашей никому не нужной деревней стоят развалины некогда обширного города. Слегка отойдя от замешательства, я начал вспоминать карты и с ужасом осознал, что ничего подобного на них нет и более того, никогда не было. Да, немного забегая вперёд, скажу: позже я обращался как к самым современным, так и к весьма старым картографическим схемам. Однако во всех источников говорилось, что к северу от нашей деревни простирается один лишь дремучий лес…
Живое опровержение, внезапно возникшее перед глазами, сразу же вызвало у меня неподдельный интерес и даже некий детский трепет перед неизвестностью. Из-за терзающего меня кризиса среднего возраста я посчитал за подарок судьбы возможность прикоснуться к таинственному городу-призраку о котором, кажется, никто в округе не ведал. Хотя на счёт неведения были некоторые сомнения, потому как потихоньку вспоминались события давно минувших лет.
Когда я был ребёнком, меня всегда удивляло то, что все в нашей деревушке знают профессии своих отцов. И только один я не знал, кем и где работает папа. Я всегда знал лишь то, что у него имелось образование из области биологии, но больших подробностей до меня никто не допускал. Отца не было в местном колхозе. Он не водил автомобиль. Он не возделывал землю. Но, тем не менее, каждое утро он прощался со мной, матерью, и уходил неведомо куда.
Разумеется, что мама на мои расспросы не отвечала. А в те редкие попытки выведать что-либо у самого отца, он изображал гримасу тревожного беспокойства, затем задумывался на несколько минут и в конце концов говорил, что якобы мне рано знать такое. Якобы мне надо подрасти, и тогда он мне всё расскажет.
Но рассказать отец так ничего и не успел. Он просто однажды исчез, не оставив после себя никакой памяти. Мать долго оплакивала его. Оплакивала так, будто он погиб. Я считал именно так, хотя мне, впрочем, ничего подобного не говорили. «Отец однажды вернётся», — часто говорила она. Но шли годы, а папа так и не возвращался. И вот сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, уже после смерти матери, мне, наконец, стало ясно, где, возможно, работал мой отец...
Желая узнать больше о секретном объекте, я легко пролез через уже имеющуюся прореху в заборе и тут же оказался на территории, от которой так и веяло едким старинным тленом.
С собой у меня имелся разве что обычной ножичек для грибов да корзинка с парочкой боровичков. Ничего, что отягощало бы меня. Ничего, что остановило бы, вернув мне рассудок, осторожность и осмотрительность.
Так я и шёл, даже не подозревая о подстерегающей меня опасности. Здесь природа возвращала то, что по праву ей принадлежало. Выложенные плиткой площади зарастали высоким бурьяном, а мрачные бетонные пятиэтажки, уже покрытые толстым слоем мха, взирали на меня своими безжизненными пустыми глазами давно прогнивших оконных рам. Будучи полностью уверенным в своём одиночестве, я шёл по одному из центральных проспектов, внимательно осматривая каждый встречающийся мне домик, и всё никак не мог понять, чем же занимался мой отец, если он и впрямь работал здесь…
По плотной компоновке и явному отсутствию излишеств я догадался, что город этот был возведён в середине прошлого столетия. А вот отсутствие каких-либо упоминаний настораживало и свидетельствовало о предназначении, явно связанном с военным уклоном.
Постепенно осмысляя происходящее, я всё больше понимал значение места, где мне довелось оказаться. А тем временем кварталы жилой застройки резко оборвались, уступив место неотёсанным громадам промзоны. Именно здесь, средь ржавых труб огромных цехов и ангаров, меня впервые захватил истинный страх. Внимательно разглядывая всё вокруг, я просто не мог не заметить странное копошение за бетонной преградой очередного заборчика. Мой слух уловил некое рычание или даже нездоровый хриплое бурление.
Колени невольно задрожали, а сами ноги будто наполнились ватой. Мне мнилось, что я набрёл на стаю диких волков и они вот-вот учуют мой запах! Чуть ли не потеряв рассудок от страха, я бросил свою корзинку там, где стоял, и рванул к какой-то небольшой будке, явно ранее служившей приютом для местной охраны.
Быстро отодвинув хлипкую задвижку и отворив прикисшую дверь, я вбежал внутрь и прильнул к обратной стороне стены, чтобы подпереть её собственным весом. Зная точно, что волки двери открывать не умеют, я немного успокоился и взял себя в руки. Признаться честно, в наших краях никогда я волков не встречал. То ли из-за того, что прежде я далеко никогда не заходил, то ли из-за того, что звери здесь давно перевелись … Так или иначе, я совсем не знал, что делать при встрече с диким хищником.
Пока перебирал немногочисленные варианты действий, за пределами коморки снова послышались звуки. На этот раз они стали ближе и разборчивее. Тут я стал догадываться, что это точно не волки, потому как заторможенные, чавкающие звуки не могли принадлежать волкам. Волки просто не стали бы есть грибы из брошенной мной корзины. Но кто был в нескольких метрах от укрытия? Этот вопрос сподвиг меня на то, чтобы медленно отлипнуть от двери, развернуться, приподняться и одним глазом выглянуть в незастеклённое окно.
По правде говоря, меня так и подмывает оборвать повествование, потому как то, что я увидел находится за дозволенными границами разумного. Я увидел то, что, быть может, являлось прямым следствием работы моего таинственного отца. Это было чудовищное воплощение всех самых жутких ночных кошмаров. Человекоподобные твари, явно людьми не являющиеся, стайкой сновали туда-сюда по прилегающей площади. То были уродцы, поражённые расползающимися на всё тело язвами и синеватыми опухолями. На их изуродованных телах виднелись участки оголённого скелета, никак не прикрытого плотью. Все они активно общались друг с другом, перекликаясь рычанием, хрипением и кузнечим стрекотанием. Стало очевидным то, что, обнаружив мою корзинку, твари преисполнились возбуждением, агрессивной активностью и желанием найти очередную жертву.
Хоть я ещё и не осознавал, какое безумство ждёт меня впереди, само понимание факта происходящего, словно чёрная склизкая змейка ужаса, заползающая мне под кожу, внушало трепет перед адскими исчадьями. Мне оставалось лишь молить Бога о помощи! Что я и делал! Но, разумеется, Господь не услышал мои молитвы…
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Друзья, продолжение выйдет совсем скоро, а пока предлагаю вам подписаться и ознакомиться с иной историей, более подробно описывающей то, что случилось с некогда очень перспективным городом.