73.
Я позвонил бабушке 3 января.
— Мы возвращаемся в Британию, — сказал я, - и будем рады увидеться с вами.
Я прямо сказал ей, что мы надеемся обсудить с ней наш план создания другого рабочего механизма.
Она не была ни рада, ни шокирована. Она знала, как мы несчастны, видела этот день на горизонте.
Мне казалось, что один полновесный разговор с бабушкой положит конец этому испытанию.
Я сказал:
- Бабушка, ты свободна?
- Да, конечно! Я свободна всю неделю. Расписание пусто.
- Замечательно. Мы с Мэг можем зайти выпить чаю, а потом поехать обратно в Лондон. На следующий день у нас встреча в Канадском доме.
- Вы устанетепосле путешествия. Хотите остаться здесь?
Под «здесь» она имела в виду Сандрингем. Да, так будет легче, и я ей об этом сказал.
- Это прекрасно, спасибо.
- Ты планируешь увидеть своего отца?
- Я попросил, но он сказал, что это невозможно. Он в Шотландии и не сможет уехать до конца месяца.
Она издала короткий звук. Вздох или понимающее ворчание. Я не выдержал и рассмеялся.
Она произнесла:
- Я могу сказать об этом только одно.
- Да?
- Твой отец всегда делает то, что хочет.
Несколько дней спустя, 5 января, когда мы с Мэг садились на самолет в Ванкувере, я получил сумасшедшее сообщение от наших сотрудников, которые получили бешеное сообщение от Би. У бабушки не получится меня увидеть. Сначала Ее Величество думала, что это возможно, но нет… Герцог Сассекский не сможет завтра приехать в Норфолк. Ее Величество сможет устроить еще одну встречу в этом месяце. Никакие объявления о чем-либо не должны публиковаться до тех пор, пока такое встреча не состоится.
Я сказал Мэг: "Они не дают мне увидеться с собственной бабушкой."
Когда мы приземлились, я все равно подумывал ехать прямо в Сандрингем. К черту Би. Кто он такой, чтобы пытаться заблокировать меня? Я представил, как нашу машину останавливает дворцовая полиция у ворот. Я представил, как прорываюсь через охрану, как дверь на капоте с треском ломается. Отвлечение на фантазии и увлекательный способ провести время по пути из аэропорта, но не более того. Я должен был выждать время.
Когда мы добрались до Фрогмора, я снова позвонил бабушке. Я представил, как звонит телефон на ее столе. Я действительно слышал звук у себя в голове, бррранг, такой же, как у красного телефона в связной палатке.
- Войска на связи!
Потом я услышал ее голос.
- Привет?
Привет, бабушка, это Гарри. Извини, я, должно быть, неправильно понял тебя на днях, когда ты сказал, что у тебя свободная неделя.
- Случилось неожиданное...
Ее голос был странным.
- Могу я зайти завтра, бабушка?
- Эм. Хорошо. Я занята всю неделю.
По крайней мере, добавила она, так сказал ей Би…
- Он в комнате с тобой, бабушка?
Она промолчала.
74.
Мы получили известие от Сары, что The Sun собирается опубликовать статью о том, что герцог и герцогиня Сассекские отказываются от своих королевских обязанностей в пользу Канады. Говорят, что главным репортером этой истории был грустный человечек, редактор газеты о шоу-бизнесе.
- Почему он? Почему из всего штата выбран парень из шоу-бизнеса?
- Потому что в последнее время он превратился в своего рода квази-королевского корреспондента, во многом благодаря своим тайным отношениям с одним особенно близким другом пиарщика Вилли, который кормил его тривиальными (и в основном фальшивыми) сплетнями.
Он был уверен, что ошибся во всем, как и в своем последнем большом «эксклюзиве» Тиарагейт. Точно так же он был уверен, что как можно быстрее втиснет свою историю в газету, потому что, скорее всего, работал совместно с Дворцом, чьи придворные были полны решимости опередить нас и раскрутить историю. Мы этого не хотели. Мы не хотели, чтобы кто-то еще сообщал наши новости, искажал наши новости.
Нам придется поторопиться с заявлением.
Я снова позвонил бабушке, рассказал ей о «Sun», сказал, что нам, возможно, нужно поторопиться с заявлением. Она поняла. Она позволила поторопиться, поскольку спешка позволяла не «дополнять спекуляции».
Я не сказал ей, что именно будет сказано в нашем заявлении. Она не спрашивала. Но и я еще не все знал. Однако я изложил ей суть и упомянул некоторые основные детали, которые изложил в служебной записке, которую потребовал папа и которую она видела.
Формулировка должна быть точной, при этом мягко-спокойной. Мы не хотели никого обвинять, не хотели разжигать пожары. Не следует давать простор досужим вымыслам.
Огромна задача письма!
Вскоре мы поняли, что ускорение невозможно; у нас не было времени, чтобы успеть опубликовать наше заявление.
Мы открыли бутылку вина. Продолжай, грустный человечек, продолжай.
Он и продолжил. The Sun опубликовала его версию сначала поздно вечером, а затем снова на первой полосе утром.
Заголовок: МЫ СИРОТЫ!
Как и ожидалось, история изображала наш отъезд как бесшабашное, беззаботное, гедонистическое постукивание, а не осторожное отступление и попытку самосохранения. В ней также была красноречивая подробность, что мы предложили отказаться от наших титулов Сассексов. На земле был только один документ, в котором упоминалась эта деталь, — мое личное и конфиденциальное письмо моему отцу.
Доступ к которому имело возмутительно, чертовски малое количество людей. Мы не говорили об этом даже самым близким друзьям.
7 января мы еще немного поработали над черновиком, сделали небольшое публичное выступление, встретились с нашим персоналом. Наконец, зная, что вот-вот просочатся еще подробности, 8 января мы затаились в глубине Букингемского дворца, в одном из главных парадных залов, с двумя самыми высокопоставленными членами нашего персонала.
Мне всегда нравился этот парадный зал. Бледные стены, сверкающая хрустальная люстра. Но теперь это показалось мне особенно прекрасным, и я подумал: всегда ли так было? Он всегда выглядел так… по-королевски?
В углу парадной комнаты стоял большой деревянный стол. Мы использовали это как наше рабочее пространство. Мы по очереди сидели там, печатая на ноутбуке. Мы пробовали разные фразы. Мы хотели сказать, что берем на себя уменьшенную роль, отступаем, но не ложимся на дно. Трудно подобрать точную формулировку, правильный тон. Серьезный, но уважительный.
Время от времени кто-нибудь из нас вытягивался в соседнем кресле или давал глазам отдохнуть, глядя в два огромных окна на сады. Когда мне понадобился более длительный перерыв, я отправился в поход по океанских размеров ковру. В дальнем конце комнаты, в левом углу, маленькая дверь вела в бельгийские апартаменты, где мы с Мэг когда-то ночевали. В ближнем углу две высокие деревянные двери (такие добрые люди представляют себе, когда слышат слово «дворец») вели в комнату, в которой я бывал на бесчисленных коктейльных вечеринках. Я вспомнил те встречи, все хорошие времена, которые у меня были в этом месте.
Я вспомнил: в соседней комнате всегда собиралась семья, чтобы выпить перед рождественским обедом.
Я вышел в зал. Там была высокая красивая рождественская елка, все еще ярко освещенная. Я стоял перед ней, вспоминая. Я снял два украшения, мягких маленьких корги, и вручил их сотрудникам. По одному. Сувенир этой странной миссии, сказал я.
Они были тронуты, но им было неловко.
Я заверил: "Никто по ним не затоскует."
Слова, которые казались обоюдоострыми.
В конце дня, когда мы подползли ближе к окончательному варианту, сотрудники начали беспокоиться. Они вслух беспокоились, не обнаружат ли их причастность. Если да, то каковы последствия для их работы? Но в основном они были взбудоражены. Они чувствовали, что они на стороне правды; оба читали каждое слово оскорблений в прессе и социальных сетях месяцы назад.
В шесть вечера все было сделано. Мы собрались вокруг ноутбука, в последний раз прочитали черновик. Один сотрудник связался с личными секретарями Бабушки, Па и Вилли и рассказал им, что будет дальше. Сотрудник Вилли немедленно ответил: «Это будет ядерное оружие».
Я, конечно, знал, что многие британцы будут потрясены и опечалены, от чего у меня скрутило желудок. Но со временем, как только они узнают правду - я был уверен - они меня поймут.
Один из сотрудников спросил:
- Приступаем?
Мы с Мег сказали:
- Да. Другого выбора нет.
Мы отправили заявление нашему сотруднику по социальным сетям. Через минуту оно было в прямом эфире на нашей странице в Instagram, единственной доступной для нас платформе. Мы все обнялись, вытерли глаза и быстро собрали вещи.
Мы с Мег вышли из Дворца и прыгнули в машину. Когда мы мчались к Фрогмору, новости уже передавались по радио, по каждому каналу. Мы выбрали один. Магия FM. Любимец Мэг. Мы слушали, как ведущий превратился в жутко британскую пену. Мы держались за руки и улыбались нашим телохранителям на переднем сиденье. Потом мы все молча смотрели в окна.
75.
Через несколько дней состоялась встреча в Сандрингеме. Не помню, кто назвал ее Сандрингемским саммитом. Кто-то из прессы, я подозреваю.
По дороге я получил сообщение от Марко о статье в «Таймс».
Вилли заявлял, что мы с ним теперь «отдельные сущности».
«Я всю жизнь обнимал своего брата и больше не смогу», — сказал он.
Мэг вернулась в Канаду, чтобы быть с Арчи, так что я был один на этом саммите. Я пришел туда рано, надеясь быстро поболтать с бабушкой. Она сидела на скамейке перед камином, а я сел рядом с ней. Я видел, как Уэсп встревожился. Он ушел, жужжа, и через несколько мгновений вернулся с Па, который сел рядом со мной. Сразу за ним шел Вилли, который смотрел на меня так, как будто собирался меня убить.
- Привет, Гарольд.
Он сел напротив меня. Действительно отдельные сущности.
Когда все участники собрались, мы переместились за длинный стол для совещаний с бабушкой во главе. Перед каждым стулом стояли королевский блокнот и карандаш.
Би и Уэсп сделали краткий обзор ситуации. Тема прессы всплыла довольно быстро. Я упомянул их жестокое и преступное поведение, но сказал, что им очень помогли. Эта семья помогла газетам, выискивая новые пути или активно ублажая их, а некоторые сотрудники работали непосредственно с прессой, информируя их, подбрасывая истории, время от времени награждая и чествуя их. Пресса сыграла большую роль в том, почему мы пришли к этому кризису — их бизнес-модель требовала, чтобы мы были в постоянном конфликте, — но они были не единственными виновниками.
Я посмотрел на Вилли. Это был момент, когда он мог вмешаться, повторить то, что я говорил, рассказать о своих сводящих с ума переживаниях с Па и Камиллой. Вместо этого он пожаловался на историю в утренней газете: в ней предположили, что он был причиной нашего отъезда.
- Теперь меня обвиняют в том, что я запугивал вас и Мэг и выдавил из семьи!
Я хотел сказать: мы не имеем никакого отношения к этой истории… но представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы мы ее слили. Тогда ты узнаешь, что мы с Мэг чувствовали последние три года.
Личные секретари стали обращаться к бабушке по поводу пяти вариантов.
- Ваше Величество, вы видели пять вариантов.
- Да, - сказала она.
Они были у нас всех: их отправили нам по электронной почте пятью различными способами. Вариант 1 — сохранение статус-кво: мы с Мэг не уходим, все пытаются вернуться к нормальной жизни. Вариант 5 — полное выходное пособие, никакой королевской роли, никакой работы на бабушку и полная потеря безопасности.
Вариант 3 был где-то посередине. Компромисс. Ближе всего к тому, что мы изначально предлагали.
Я сказал всем собравшимся, что прежде всего я отчаянно нуждаюсь в безопасности. Вот что беспокоило меня больше всего, физическая безопасность моей семьи. Я хотел предотвратить повторение истории, еще одну безвременную смерть, подобную той, которая потрясла нашу семью до основания двадцать три года назад и от которой мы все еще пытались оправиться.
Я консультировался с несколькими дворцовыми ветеранами, людьми, которые знали внутреннее устройство монархии и ее историю, и все они сказали, что вариант 3 лучше всего подходит для всех сторон. Часть года мы с Мэг живем где-то еще, продолжая работу, сохраняя безопасность, возвращаясь в Британию на благотворительность, церемонии, мероприятия. Разумное решение, сказали эти дворцовые ветераны. И в высшей степени выполнимое.
Но семья, конечно же, подтолкнула меня к варианту 1. За исключением этого, они приняли бы только вариант 5.
Мы обсуждали пять вариантов почти час. Наконец Би встал и обошел стол, раздавая черновик заявления, которое Дворец вскоре опубликует. Объявление о реализации Варианта 5.
- Подождите, я в замешательстве. Вы уже составили заявление? Перед обсуждением? Анонсируете Вариант 5? Другими словами, исправление было включено заранее? Этот саммит был просто напоказ?
Нет ответа.
Я спросил, есть ли проекты других заявлений. Анонс других вариантов.
- О да, конечно, - заверил меня Пчела.
- Могу ли я их увидеть?
- Увы, принтер перестал работать, - сказал он. Вот незадача! В тот самый момент, когда он собирался распечатать те другие черновики!
Я начал смеяться. Это какая-то шутка?
Все смотрели в сторону или вниз на свои ботинки.
Я повернулся к бабушке:
- Не возражаешь, если я выйду на минутку, подышу воздухом?
- Конечно!
Я вышел из комнаты. Я вышел в большой холл и столкнулся с леди Сьюзен, которая много лет работала на бабушку, и мистером Р., моим бывшим соседом сверху по барсучьему поселению. Они видели, что я расстроен, и спросили, не могут ли они что-нибудь для меня сделать. Я улыбнулся и сказал: «Нет, спасибо», а затем вернулся в комнату.
В этот момент обсуждался вариант 3. Или это был вариант 2? От всего этого у меня начала болеть голова. Они утомляли меня. Меня, черт возьми, не волновало, какой вариант мы выберем, лишь бы система безопасности оставалась на месте. Я умолял о продолжении той же вооруженной полицейской защиты, которая была у меня и в которой я нуждался с рождения. Мне никогда не разрешали никуда выходить без трех вооруженных телохранителей, даже когда я считался самым популярным членом семьи, а теперь я вместе с женой и сыном стал объектом беспрецедентной ненависти — и главным предложением в рамках дискуссия стал призыв к полному отказу?
Безумие.
Я предложил оплатить расходы на охрану из собственного кармана. Я не был уверен, как я это сделаю, но я найду способ.
Я сделал последний шаг: "Смотри. Пожалуйста. Мы с Мэг не заботимся о привилегиях, мы заботимся о работе, служении и о том, чтобы остаться в живых."
Это казалось простым и убедительным. Все головы вокруг стола вздрогнули.
Когда встреча подошла к концу, было достигнуто основное общее согласие. Множество тонких деталей этого гибридного устройства будет улажено в течение двенадцатимесячного переходного периода, в течение которого у нас сохранится безопасность.
Бабушка встала. Мы все встали. Она вышла.
Для меня осталось еще одно незавершенное дело. Я пошел искать офис Би. К счастью, я наткнулся на самого дружелюбного пажа королевы, которому я всегда нравился. Я спросил дорогу; он сказал, что доведет меня сам. Он провел меня через кухню, вверх по черной лестнице, по узкому коридору.
Именно туда, сказал он, указывая.
Через несколько шагов я наткнулся на огромный принтер, печатающий документы. Помощник Би появился в поле зрения.
- Привет!
Я указал на принтер и сказал:
- Кажется, он работает нормально?
- Да, Ваше Королевское Высочество!
- Не сломан?
- Эта штука? Он неразрушим, сэр!
Я спросил о принтере в офисе Би.
- Этот тоже работает?
- О, да, сэр! Вам нужно было что-то распечатать?
- Нет, спасибо.
Я пошел дальше по коридору, через дверь. Все вдруг показалось знакомым. Потом я вспомнил. Это был коридор, где я спал в то Рождество после возвращения с Южного полюса. И вот пришел Би. Недвусмысленно получилось. Он увидел меня и выглядел очень застенчивым для своей личности. Он мог сказать определенно, что я был в курсе всего. Он слышал, как принтер зажужжал. Он знал, что его обман раскрыт.
- О, сэр, пожалуйста, сэр, не беспокойтесь об этом, это действительно не важно.
- Правда?
Я отошел от него, спустился вниз. Кто-то посоветовал, прежде чем я уйду, выйти на улицу с Вилли. Охладить головы.
- Все в порядке.
Мы ходили вверх и вниз вдоль тисовых изгородей. День был морозный. На мне была только легкая куртка, а на Вилли джемпер, так что нас обоих знобило.
Меня снова поразила красота всего этого. Как и в парадном зале, я чувствовал себя так, словно никогда раньше не видел дворца. Эти сады, подумал я, настоящий рай. Почему мы не можем просто наслаждаться ими?
Я был готов к лекции. Но ее не последовало. Вилли был подавлен. Он хотел слушать. Впервые за долгое время мой брат выслушал меня, и я был ему благодарен.
Я рассказал ему об одном бывшем сотруднике, саботировавшем Мэг. О заговоре против нее. Я рассказал ему об одном нынешнем сотруднике, чей близкий друг брал деньги за утечку в прессу личной информации обо мне и Мэг. Мои источники по этому поводу были безупречны, включая нескольких журналистов и адвокатов. Кроме того, я побывал в Новом Скотленд-Ярде.
Вилли нахмурился. У него и Кейт были свои подозрения. Он рассмотрит их.
Мы договорились продолжить общение.