Горячие обсуждения ухода от Болонской системы и отмены ЕГЭ вновь начались в России. Противники единого госэкзамена полагают, что возврат к суверенной системе образования невозможен без отказа от единых экзаменов, навязанных нам Западом. Защитники убеждены: отмена ЕГЭ лишит социального лифта детей из регионов. Каким чиновники видят образование в будущем и стоит ли ждать масштабных реформ в ближайшие годы, «Октагон» узнал у экспертов.
В марте лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов вновь выступил за отмену единых госэкзаменов, заявив: если мы говорим «А» (выход из Болонской системы), то надо говорить и «Б» (отмена ЕГЭ). Руководитель Рособрнадзора Анзор Музаев парировал: такие меры не обсуждаются, речь шла об изменениях в системе высшего образования, все путают Болонскую систему с ЕГЭ.
«Отмена ЕГЭ обсуждается и будет обсуждаться как необходимый шаг по возвращению нашего образования в традиционное национальное русло», – возразил Музаеву вице-спикер Госдумы Пётр Толстой.
В защиту ЕГЭ впоследствии выступил президент. Владимир Путин отметил, что система государственных экзаменов является социальным лифтом для детей из регионов.
23 марта в ходе отчёта Михаила Мишустина о работе Правительства в Госдуме депутаты задали премьер-министру вопрос о возможных альтернативах ЕГЭ. Мишустин повторил слова президента:
«Ребята из дальних уголков, из сёл и деревень именно при помощи ЕГЭ могут поступать в ведущие российские вузы. Это очень важно, что ЕГЭ даёт социальный лифт. Конечно, надо всё серьёзно взвесить и оценить. Поэтому, если какие-то есть альтернативные предложения, нужно системно рассматривать и предлагать».
Спикер Госдумы Вячеслав Володин добавил, что вопрос о ЕГЭ входит в пятёрку наиболее популярных у избирателей, и призвал серьёзно заняться этой темой.
Точку в вопросе попытался поставить министр просвещения Сергей Кравцов, он назвал ЕГЭ объективным инструментом оценки знаний. Ответом стало заявление Петра Толстого о необходимости отменить ЕГЭ из-за вреда, который он наносит оборонно-промышленному комплексу: выпускники школ не поступают на инженерные специальности, так как сдать экзамены по профильной математике и физике намного сложнее, чем по гуманитарным наукам, и не у всех родителей есть деньги на репетиторов.
Борьба сторонников и противников ЕГЭ во власти обострилась в том числе потому, что после начала специальной военной операции у многих высокопоставленных чиновников открылись глаза на то, к чему привели действия либерального крыла в сфере образования, полагает председатель комитета Всероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг «Российским гражданам – достойное образование» Виктор Панин.
«С ЕГЭ ситуация непростая: экзамен приносит колоссальные доходы своим бенефициарам во главе с Андреем Фурсенко, который по-прежнему имеет большое влияние на президента и курирует сферу образования».
Виктор Панин, председатель комитета Всероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг «Российским гражданам – достойное образование»
– При этом эта сфера абсолютно закрыта и непрозрачна, получить данные, сколько денег реально расходуется на подготовку и проведение экзаменов даже на уровне регионов, невозможно. Изначально экзамен внедрялся на средства Всемирного банка на абсолютно невыгодных для страны условиях, однако заинтересованные лица смогли убедить Владимира Путина, что ЕГЭ – социальный лифт для ребят из регионов, хотя это не так. Для ликвидации единого экзамена и спасения хотя бы части основ нашего собственного классического образования, которые ещё не утрачены, не хватает политической воли, – поясняет «Октагону» эксперт.
Перевес сил сегодня на стороне защитников единого госэкзамена, утверждает Панин. Они занимают все ключевые посты и продолжают реформы, в частности реализуют программу цифровизации образования. Из-за этого даже высокий запрос общества на перемены не повлияет на судьбу ЕГЭ, изменения если и будут, то только косметические, полагает собеседник издания.
– Несмотря на разговоры про отмену Болонской системы, магистратура и бакалавриат, судя по всему, останутся, хотя, безусловно, произойдёт усиление роли специалитета по отдельным направлениям, об этом уже заявил Валерий Фальков, – считает Виктор Панин. – Для родителей это, конечно, станет не лучшей новостью, так как количество бюджетных мест на востребованные специальности не растёт, а сокращается. Для многих высшее образование всё чаще становится недоступным или платным. Без сомнения, в ближайшее время количество школьников, которые выберут среднее специальное образование после 9-го класса, будет только увеличиваться. Отчасти целью ЕГЭ было сокращение количества людей, обучающихся в вузе, и она достигнута.
Перемены в системе образования могут начаться в 2025 году
В своём послании Федеральному собранию Владимир Путин указал на необходимость вернуться к традиционной системе образования, которая должна стать синтезом «того лучшего, что было в советской системе, и опыта последних десятилетий». Однако в обществе пока нет чёткого представления о том, чем новая суверенная система российского образования будет отличаться от того, что мы видим последние 20 лет.
По мнению экспертов, серьёзных изменений вряд ли стоит ожидать раньше 2025 года. Для перехода на новую систему образования законодателям необходимо будет внести изменения как минимум в 250 нормативных актов, а вузам – разработать новые образовательные программы. Помимо прочего, должно произойти и перераспределение бюджетных мест.
Исходя из поручений президента, никаких резких революций в системе образования не ожидается, изменения будут происходить постепенно, объясняет «Октагону» директор Института развития образования НИУ ВШЭ, заслуженный профессор Ирина Абанкина.
«Возможно, именно сейчас наступило то самое время, когда у нас есть шанс исправить предыдущие ошибки, отказаться от вещей, которые не сработали, сохраняя при этом все позитивные моменты».
Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ, заслуженный профессор
– Хотелось бы, чтобы в ходе реформ мы не скатились в прошлое, чтобы наша система оставалась согласованной с международной практикой, была конкурентоспособна. Я полагаю, что сохранятся и бакалавриат с магистратурой, и специалитет, изменится только их пропорция. В частности, специалистов будут готовить по инженерным направлениям – по этим специальностям увеличение срока обучения до пяти лет совершенно оправданно и выгодно вузам в контексте платного обучения. Вводить пятилетнее обучение на тех же IT-специалистов нецелесообразно: студенты этих направлений востребованы у работодателей уже с 3-го курса, во многом их обучение происходит на практике в ходе работы. Вузы могут полноценно готовить таких специалистов за три года, ведь это только мы придумали, что в бакалавриате учатся четыре года, а в магистратуре – два. В других странах сроки обучения зависят от направления. Ни менеджеров, ни экономистов с точки зрения рынка труда нет смысла учить пять лет, поэтому программы бакалавриата по этим, да и многим другим направлениям вряд ли отменят, – считает профессор.
Ирина Абанкина отмечает, что в ходе реформ изменится порядок приёма в магистратуру. На бюджетные места смогут поступать не только бакалавры, но и специалисты, а сроки обучения для них в некоторых случаях будут сокращены до одного года. Ряд востребованных сейчас годичных программ дополнительного образования, например бизнес-администрирование, может получить статус магистерских.
– В выборе траектории обучения власти планируют поставить некоторые заслоны, условно говоря, чтобы музыкант не шёл учиться на химика за бюджетный счёт, – рассуждает эксперт. – Здесь важно грамотно расставить границы. В наше время люди гораздо более гибко меняют профессию, чем раньше. В любом случае каких-то серьёзных изменений не стоит ждать раньше 2025 года: в условиях санкций, сокращения поступлений в бюджет масштабные реформы – это сложная задача. Как минимум Минобрнауки и Минфин должны полностью пересмотреть систему выделения бюджетных мест, она должна быть выстроена отдельно по уровням образования с учётом новых реалий. Всё это будет происходить на фоне увеличения числа абитуриентов за счёт школьников с присоединённых территорий и иностранных студентов из африканских стран. Придётся менять образовательные стандарты и программы, на это тоже потребуется время.
Говоря о риске грядущих реформ, Абанкина указывает на негативную тенденцию к возврату к устаревшим решениям, которые применялись в СССР, попыткам авторитарного давления на вузы.
– Вузам уже навязали определённое количество часов на изучение истории, независимо от направления обучения, – говорит эксперт. – Одновременно часов не хватает на такие жизненно важные предметы, как ОБЖ и физкультура. У нас многие не имеют представления об элементарных мерах безопасности, здоровье населения ухудшается, и это большая проблема. Остро стоит вопрос о разрешении вести магистерские и аспирантские программы в научных организациях. Сейчас там много барьеров, мы надеемся, что их уберут.
Вызовом для системы образования стало внедрение искусственного интеллекта, который может даже писать дипломы за студентов, добавляет Абанкина. Среди других проблем – доступная среда для инвалидов в вузах, обеспечение стабильным интернетом студенческих общежитий.
– Есть очень много актуальных проблем, и не хотелось бы тратить государственные деньги и усилия на внедрение устаревших практик вместо того, чтобы двигаться вперёд, – заключает профессор.
🅾️Все материалы «Октагона»: octagon.media
