«Встать, суд идет», — донеслось до меня откуда-то издалека. В последнее время все звуки казались мне словно проходящими через стену. Меня саму будто окутал вязкий желтоватый туман безразличия. Хотя наверняка именно благодаря этому туману мне удалось выжить. Все так же издали я слышала, как назначали меру наказания человеку, которого я так любила. И который стал убийцей не менее любимого мною человека.
Меня вырастил отец. Когда у мамы обнаружили рак, она долго боролась, не в силах поверить, что придется оставить дочь и мужа одних. Я помню, как она пыталась не подавать вида, что страдает. Почти до самого конца делала макияж и старалась вести себя как обычно. Но однажды болезнь взяла верх, и мама ушла. Тихо, просто не проснувшись.
С тех пор мы с отцом стали друг для друга единственной опорой и поддержкой. Мы все делали вместе. Готовили, прибирались и на двоих окончили школу. Одна бы я точно не справилась ни с физическими величинами, ни с математическими законами. Точные науки никак не давались мне, тогда как папа, щелкал задачки словно спелые орехи. Признаюсь он действительно часто выполнял за меня домашние задания, а я сдавала работы, как свои собственные.
А потом в моей жизни появился Сева. Они были похожи с отцом. Не внешне, а своими выходками и некоторыми чертами характера. Но невзирая на это между ними была огромная пропасть. Социальная пропасть.
Папа мой вел удачный бизнес и был довольно известным в городе предпринимателем. Сева же был из очень бедной семьи и с тринадцати лет самостоятельно зарабатывал на хлеб насущный.
— Кира, опомнись! Его родители никчемные люди и сам он точно такой же, — увещевал меня отец.
— Папочка, жизнь не сводится к пачкам долларов, распиханных по всем шкафам нашего дома. Есть еще обычные человеческие чувства. Любовь, к примеру. И потом, Сева, он очень трудолюбивый и я уверена, ты еще удивишься его будущим успехам.
Но отец был непреклонен. Он на дух не переносил мой выбор и старался всячески унизить моего парня.
— Смотри какое корыто приобрел твой, так называемый друг, — хохотал отец, указывая на старенький фургончик, купленный недавно Севой. — Наверняка подобрал машину на свалке.
— Увидимся за ужином, пап, — я, не обращая внимания на его подковырки, целовала отца в щеку, и садилась в обшарпанное авто.
Мы со Севой уже строили планы на совместную жизнь, когда тело моего отца нашли в лесу. Рядом с ним находился единственный человек. Мой парень.
Как выяснило следствие, он вывез отца за город на том самом фургоне. При помощи своих сообщников пытался вразумить его и сделать более сговорчивым на брак с его дочерью. Нанося побои, молодые люди не рассчитали своих сил, и отец скончался от неудачного удара в висок. Затем сообщники Севы, испугавшись, сбежали с места преступления, угнав автомобиль. А сам виновник происшествия, возможно раскаявшись, остался на месте. Он дотащил тело моего отца до трассы и остановив первую проезжавшую машину сам отправился в полицию.
Его осудили на восемь лет. Окружающие утверждали, что парень легко отделался. Я же во время процесса пребывала где угодно, только не на этой земле. Так что судебный процесс фактически не отложился в моей памяти.
Спустя восемь лет я все так же проживала в доме моих родителей, считая, что обязана хранить воспоминания о них ни смотря ни на что. Капиталы моего отца существенно поубавили его партнеры, прибрав к рукам отцовский бизнес. Остались лишь те пресловутые доллары, распиханные по шкафам в нашем доме. Но и этой суммы вполне хватило бы на безбедную жизнь, однако я предпочла зарабатывать на свое содержание самостоятельно.
В то утро, я как раз выходила из дома, чтобы отправиться в больницу, где я работала обычной медсестрой. После смерти обоих родителей мне показалось логичным посвятить себя спасению человеческих жизней.
— Здравствуй Кира, — услышала я из-за спины ненавистный голос.
Я замерла. Ключ от входной двери задрожал в моих руках. Прикрыв глаза, я попыталась прогнать видение, но голос возник снова:
— Прости, что я здесь.
— Вот так просто? — я повернула в его сторону пылающее лицо. — Ты считаешь, что можешь стоять рядом со мной и говорить: «прости»?
— Я не знаю, как по-другому. На мои письма ты не отвечаешь.
— Твои письма становились пеплом, раньше, чем я на них взглянула.
— Я понимаю, — вздохнул он, — но ты должна выслушать меня.
— Ты считаешь, что я могу слушать твой голос?!
— Но нам нужно поговорить, — произнес этот человек, — я должен искупить прошлое.
— Если я еще раз увижу тебя, то твоя жизнь на этом закончится.
Я не шутила. Моя профессиональная деятельность открывала возможность к знаниям, как можно помочь ему отправиться в мир иной быстро и даже если быть милосердной, то безболезненно.
Весь тот день я вполне серьезно продумывала способы извлечения из ординаторской неких медикаментов, способных осуществить мою месть. В итоге по дороге домой я обнаружила в кармане моего пальто скальпель и баночку со снотворным, которое в большой дозе было не так уж безвредно.
Он стоял возле крыльца, словно и не покидая этого места с самого утра. Я, сжимая в руках скальпель, молча прошла мимо него. А потом весь вечер наблюдала, как он прохаживается под окнами. Когда время подбиралось к десяти часам вечера, я поняла, что он никуда не уйдет. Упрямство было их общей чертой с моим отцом.
До конца не осознавая, что делаю, я вышла во двор, при этом не выпуская из рук скальпель и банку со снотворным заодно.
— Если ты пришел расправиться и со мной, то могу тебя уверить, моя жизнь и без этого давно закончилась.
— Кира, я умоляю, выслушай меня! Не прошу тебя мне верить. Я к этому давно привык. Но, мне нужно, чтобы ты услышала правду.
— Какую правду? Неужели ты считаешь, что я вновь должна пережить все это, узнав подробности?!
— Меньше всего я хотел бы мучить тебя подробностями. Но ты должна знать, что случилось в тот день.
— Ты хочешь вернуть меня в день, который разрушил мою жизнь?
— Я хочу попытаться вернуть твою жизнь.
— Тогда верни мне отца, — в отчаянии прошептала я.
Он понуро присел на бордюр и опустив голову на руки, так и не дождавшись моего согласия, начал свою исповедь. Не знаю почему я не вернулась в дом, а словно мазохист, продолжала слушать его слова.
— Я купил тот фургон, чтобы заработать на нашу свадьбу, — сказал Сева. — Брался за любые заказы, лишь бы за них платили. Больше всего можно было заработать на развозке подвыпивших гуляк, и я часто дежурил рядом с рестораном в центре города. В тот день, когда я остановился на парковке, то заметил, что у машины спустило колесо. Пришлось ставить запаску, и я расстроенно наблюдал, как потенциальные клиенты уплывают из рук. Когда колесо было на месте, ко мне подошли несколько мужчин и попросили подвезти их в загородный клуб. Одного своего товарища они держали под руки. Я подумал, что он уже чрезмерно выпил и всю дорогу переживал, что после наверняка придется мыть салон.
Потом они попросили остановиться возле леса и поволокли пьяного вглубь. Я подумал, что парень желает вернуть природе то, что выпил.И порадовался, что его не приспичило сделать то же самое в салоне. Я слышал звуки борьбы, но не хотел вмешиваться в их разборки. Но когда рандеву затянулось, решил все же проверить в чем дело. Когда я приблизился к ним, то картина начала проясняться. Я видел, как они избивают того человека, но я струсил и просто наблюдал за их действиями, стоя среди деревьев.
А когда от очередного удара человек упал навзничь, я узнал в нем твоего отца. Тогда я, конечно, побежал в ту сторону, где происходила драка Но то ли при моем приближении, то ли поняв, что их удары превзошли желаемый результат, преступники бросились бежать.
Я попытался его поднять, но из его виска текла кровь. Он не реагировал ни на что. Тогда я потащил его к машине, но фургона на месте уже не было. Я стал судорожно оглядываться, однако на этой части дороги автомобили проезжали нечасто. Я тащил его до самой трассы и увидев огни приближающейся фуры, просто выскочил на дорогу, замахав руками.
Водитель тяжеловоза сразу же проверил его пульс и сказал, что труп он не повезет. Я, все еще надеясь на чудо, умолял его отвезти нас в больницу и в конце концов, он согласился. Потом я ехал вместе с телом твоего отца в кузове автомобиля. Перед глазами постоянно было твое лицо, я не понимал, как смогу сообщить тебе о случившемся.
Когда машина остановилась я увидел, что мы подъехали не к больничному корпусу, а в отдел полиции. Мои сбивчивые объяснения никто не воспринял всерьез. Тем более, что описать тех людей я в принципе не мог. Мой мозг просто отказывался вспоминать их лица.
Позже некоторых из них нашли по следам моей машины, но как я понял, это были не основные исполнители. Просто те, кому меньше всего повезло. Их осудили вместе со мной, по-моему, только на меньший срок.
— Значит ты не пытался рассказать в суде свою версию тех событий? — непослушным языком выдавила я несколько слов.
— Пытался, но мне быстро объяснили, что не стоит этого делать. Следователь был крайне убедителен. После нескольких встреч с ним, я предпочел вовсе не отвечать на вопросы. Моя вина была для всех очевидна и мотив, как оказалось у меня был. Все сошлось так как никто из убийц и не надеялся.
— Я не верю тебе, — прошептала я.
Мускулы лица не слушались меня. Мне казалось, что тело стало не просто ватным, оно полностью состояло из того самого вязкого желтоватого тумана. Только теперь эта субстанция была внутри меня, а не снаружи.
— К этому я был готов, — вздохнул Сева, — за эти годы я сам перестал верить себе. К тому же я не смог простить свою трусость и не надеюсь на твое прощение. Единственное, о чем я мечтал, рассказать тебе о том, как все было на самом деле. Ты можешь не верить в мои слова, главное, чтобы ты знала. Теперь ты вполне можешь помочь мне искупить прошлое, применив орудие, которое припрятала в кармане. Такой исход существенно облегчит мое существование.
— Тогда я не доставлю тебе такой радости, — прошипела я.
Его рассказ, хоть и звучал крайне правдоподобно, никак не мог в один момент излечить мои раны. Я много лет ненавидела этого человека и не смогла бы простить его, даже если бы выяснилось, что он вовсе не находился рядом с моим отцом в момент его убийства.
Однако тень сомнения все же прокралась внутрь меня, распихивая желтый ватный туман и сквозь маленькую щелку, созданную ею, я услышала свои слова:
— Я прощаю тебя.
В последующие дни некий луч надежды вопреки моему желанию поселился рядом с моим внутренним желтым туманом. Эта борьба сводила меня с ума. Мне казалось, что, если я начну прокручивать в голове ту версию случившегося, что преподнес мне Сева, то попросту предам память об отце. Но все мое существо стремилось навстречу этой спасительной надежде.
Спустя две недели в наше отделение реанимации поступили два человека после аварии. Происшествие случилось неподалеку от места, где был убит мой отец и я сразу же почувствовала связь между этими событиями. И ничуть не удивилась, что одним из пострадавших оказался мой бывший парень.
Сева был без сознания, но, как сказал доктор, его жизни ничего не угрожало. Второй мужчина тоже был мне знаком. Им оказался партнер моего отца, с которым после происшествия я не виделась ни разу.
Спустя час после аварии в реанимацию буквально ворвался представитель правоохранительных органов, а с ним очень молодой и нахальный журналист с первого городского канала. Они провели возле пострадавших всего пару минут, после чего были выдворены из палаты.
Врачи боролись за жизнь отцовского партнера всю ночь и им удалось спасти его жизнь. Сева пришел в себя намного раньше, как раз в тот момент, когда я устанавливала ему капельницу.
— Кира, ты правда простила меня? — невнятно произнес он.
Я не могла повернуться в его сторону. По моим щекам текли долгожданные слезы.
— Теперь ты прости меня, — прошептала я, не поворачивая головы.
— За что?
— За то, что предала тебя тогда, не попробовав разобраться. Сейчас мне кажется, что я всегда знала, что это не ты. Я просто утонула в бездне отчаяния. А тебе так была нужна моя помощь! Так что это я струсила тогда, а не ты.
Наконец я все же посмотрела на него и увидела в глазах все то, что было ранее. Его безграничная любовь ко мне сияла все тем же неземным космическим блеском.
— Я тебя не заслуживаю, — прошептала я, падая на его грудь.
Его руки сжали меня в кольцо крепких объятий и мне показалось, что жизнь, наконец, вернулась в мою истерзанную сомнениями душу.
— Почему ты поверила мне? — спросил он, прижимая ко мне мокрую щеку.
— Вечерние новости звучали слишком убедительно, — пояснила я.
Когда Сева расстался со мной там возле моего дома, он сразу же приступил к осуществлению плана, разработанного им во время тюремного заключения. Он, в отличие от меня, догадывался, что нападение на моего отца было спланировано. И первой причинной версией выступал его бизнес. Деньги — это основная причина ненависти между людьми. Партнер отца видимо возжелал большего, чем он имел, работая в паре с моим папой. Он уговаривал отца уступить ему свою долю в бизнесе, а после отказа, прибегнул к крайним мерам. В итоге расследования, которое провел Сева, все участники нападения были арестованы и спустя восемь лет получили то, что заслуживали. Партнер отца и основной организатор нападения, не желая огласки, гнался за Севой на своем дорогущем авто. По воле судеб они столкнулись на том же месте, где восемь лет назад Сева остановил фуру, пытаясь спасти моего отца. Так они оба оказались в реанимации. А вот из больницы поехали уже в разных направлениях.
Через год мы с Севой любовались на новую оградку на могиле моих родителей. Мне казалось, что улыбка отца на фото означает не что иное, как одобрение моего выбора. Наверняка оттуда, где сейчас живет мой папа достоинства моего парня намного заметнее.
Покопавшись в сумочке, я достала компьютерную распечатку и протянула ее Севе.
— Мальчик? — с неуверенной улыбкой спросил он.
Я кивнула:
— Как назовем?
— Вот этим именем, — не задумываясь ответил Сева, указывая на табличку с именем моего отца.
Автор Светлана Юферева