Проснулся Игорь в холодном и до тошноты неприятном месте, напоминающем подвал, только стены тут были земляные. А прямо перед ним стоял старичок, владелец квартиры.
— Вот уж не гадал о такой удаче, а, видно, леший вас попутал, да и привел ко мне прямехонько, — усмехнулся он, окидывая парня колким взглядом. — Я только поражаюсь, как это твой дружок сразу не слинял из дома, где не оказалось домового? Хе-хе, — смех старичка напоминал сухой кашель. — А я ведь сам себе домовой, на кой мне помощники?
Игорь не понимал, чуть качнув головой, и старик махнул рукой.
— Мое дело — врагов сдать, ваше дело — денежку дать, — сказал он стоявшему рядом с ним человеку в балахоне и, получив небольшой мешочек, скрылся из виду. Вроде вот только что тут был, а уже нету.
Человек был немногословен. Кивнув стражникам, коротко приказал:
— Мне нужно имя и чин. Работайте.
Первый удар пришелся в живот, принеся с собой острое желание вывернуться наизнанку. И дальше все сыпались, точно незнакомцы хотели вытрясти душу из его и без того тщедушного тела. Вопрос звучал как заезженная пластинка: «Имя?». Каждый раз голова сама собой качалась из стороны в сторону, а губы сжимались все сильнее, прокушенные до крови.
— Так мы ничего не добьемся, — заметил один из стражников. — Попробуем другой способ.
Удары прекратились. Игоря подняли и поставили на ноги, перед одним из своих мучителей, который держал в руках цепь. Заканчивалась та ошейником на шее Олега, и в первый момент он даже рванул вперед, почти выкрикнув «Брат», но его остановили, вернув на место.
— Имя? — повторил охранник свой вопрос.
Голова по инерции качнулась в отрицательном жесте, и через секунду стражник уже приблизился к брату, коленом нанося удар ему в живот, заставляя согнуться от боли.
Несколько секунд Игорь неотрывно смотрел на согнутый силуэт, понимая, что второго удара не может допустить. И, когда снова прозвучал тот же вопрос, выдохнул:
— Игорь.
К его удивлению, главный выругался и сплюнул.
— Ты меня за нос не води, это не твое имя! Отвечай!
На этот раз кулак опустился на поврежденное плечо брата, сорвав с губ глухой стон.
— Ради Бога, прекратите! Я же все сказал!
Но стражники не верили, продолжая спрашивать одно и то же, безжалостно избивая Олега, тщетно стискивающего зубы. Его стоны впивались в мозг, причиняя боль. И в душе Игоря впервые зародился гнев, заставляя бессильно стискивать кулаки. Наконец, тот, что предложил иной способ пытки, процедил сквозь зубы:
— Кажется, он ничего не помнит.
— Притворяется, — возразил другой, ударив лежащего Олега по ребрам. Просто так, со злости…
— Нет, если он тот, кто есть, то не может лицемерить.
— Мы попали в аварию… — начал оправдываться Игорь, надеясь, что ему поверят и эта ужасная пытка прекратится. Единственным желанием было добраться до брата и облегчить его страдания, обработав раны. Вот только на пути стояли похитители.
Догадливый стражник рассмеялся.
— Я ж говорю — ни рожна не помнит! Верит слепо всему, что этот предатель наплел.
Поймав полный муки взгляд брата, которого слова ранили больнее физического воздействия, Игорь рванулся к нему. Запнувшись о вовремя подставленную ногу, растянулся на полу.
— Не смейте называть его предателем!
— А кто он? — кривя в презрении губы, поинтересовался стражник, собирая волосы Олега в кулак и поднимая его голову, чтобы заглянуть в лицо. — Бросил своих, клятвы забыл. Спасать полез тебя, а для чего?
Оборотень лишь печально усмехнулся, за что немедленно получил по и без того кровоточащим губам.
— Потому что он — мой брат.
Охранник зло рассмеялся, оставляя Олега в покое:
— Какой перебежчик тебе брат, дурачина? — выплюнул он. — Считай, вы навек враги. В этой войне он не может принять твою сторону, а ты не встанешь на его. Вот он и сбежал, как собака… но вражды это не изменит, она у вас в крови, потому что он — язычник.
Подобные слова заставили Игоря вскинуться, что-то неведомое заговорило в нем, требуя выхода, и он позволил губам разомкнуться:
— Он и вы — не одно и то же! Ваша война не обязана быть его войной. Но прежде чем продолжать упорствовать, посмотрите вокруг — за окнами домов высятся храмы единому Богу, в то время как вы ютитесь в подземельях! Вы говорите, что ведете войну, но не видите, что уже заведомо проиграли!
— Что-то птенец раскудахтался, — зло рыкнул главный. — Тащи его к перепутью, авось, там что-нибудь да вспомнит.
Олега грубо толкнули к стене, не слушая шипение и проклятия, а Игоря потащили куда-то по земляному коридору. Слабые попытки сопротивления были быстро сломлены, и его втолкнули в небольшой каменный зал, одна из стен которого зияла черным провалом, который… шевелился? Игорь сглотнул от ужаса.
— Пихай, посмотрим, как он запоет.
Игорь отчаянно упирался, но вот уже ладони коснулись стены, ушли в нее, почувствовав воздух за ней. Вот уже щекой его прислонили к тьме, и только ноги еще продолжали упираться, не давая ухнуть в провал целиком, пока одна ступня не поскользнулась на камне, лишая опоры...
Олег тихо застонал, перевернувшись на спину и глядя в потолок сырой темницы, тяжело переживая разлуку с существом, за полгода ставшим для него родным. Не мог не думать о том, как испугается Игорь, проснувшись. И рядом не будет никого, чтобы утешить. Что не сможет защититься от того, что его ждет. Жалея, что не рассказал все в фургоне, когда тот рыдал у него на плече, моля простить. За что? Ведь на правду нельзя обижаться, даже если она причиняет боль…
Наверное, следовало разбудить по прибытии, но Олег не смог лишить сокровище еще пары мгновений, или часов, блаженного неведения. Не хотел пугать, и чтобы тот видел, как его волокут на цепи, точно пса, обдирая колени…
Глаза Олега зло сузились, при воспоминании о сцене, уронившей его достоинство, и за которую кто-то еще ответит. Ибо такое унижение могла смыть только кровь.
— Дай хоть, чем срамоту прикрыть, — попросил он проходящего мимо стража. Не зверь же он, в самом деле, чтобы разгуливать, в чем мать родила?!
Тот проворчал что-то нечленораздельно, не повернув в сторону пленника головы, не скосив взгляда, так что Олег уже и не надеялся на щедрость со стороны тюремщиков, когда в него полетели свернутые в «снаряд» штаны. Великоватые и без ремня, сильно поношенные, но он с радостью натянул их.
Теперь бежать. Хватать Игоря в охапку, и во временную петлю.
Дождавшись, пока страж скроется из вида, Олег ухватился за штырь, которым крепилась к стене цепь, и принялся методично расшатывать. Тот уже начал поддаваться, когда вновь раздались шаги. Двое. Они шагали решительно, целенаправленно. За ним. Разогнав босой ногой каменную крошку, чтобы не бросалась в глаза, он встретил их, скрестив под собой ноги и глядя по-волчьи, исподлобья.
Они произнесли его имя, данное при рождении, значит…
— Отец знает, что я здесь? – требовательно спросил он.
Щербатый стражник оскалился:
— Лучше спроси, хочет ли он знать, пес?!
За цепь резко дернули, и пленник поспешно поднялся, чтобы не растянуться.
Итак, аудиенция у отца ему не грозила. Следовательно, или в расход, или…
Ввалившись следом за конвоиром в точно такую же камеру, как и та, откуда его достали, Олег замер, чувствуя, как поднимается в душе боль и гнев, как сжимаются кулаки, при виде синяков на фарфоровом личике Игоря, крови на плотно сжатых, неестественно бледных губах. Парень рванулся к нему, по-прежнему веря в придуманную легенду, но его схватили за шкирку, словно щенка, и оттащили обратно.
— Имя?
Ах, вот оно что…
— Молчи, — велел Олег, прежде чем согнуться от болезненного удара в живот, вот только вместо стона, губы тронула улыбка — бессильная ярость мучителей бальзамом пролилась на душу.
Игорь — это имя придумал он, и только он помнил настоящее, но не скажет. Даже под пытками, если тюремщики увидят необходимость в них. Он и сейчас молчал, не подтверждая и не опровергая утверждений обоих сторон, выжидая, как повернется дело дальше.
Здоровенный кулак опустился на пострадавшее давеча плечо, и сквозь стиснутые зубы прорвался стон. И снова…
Попытка Игоря защитить его честь и отстоять право идти своим путем, была трогательна, но слова отдались в груди тупой болью. Единый Бог… Его появление разрушило мир, в котором существовал Олег, его будущее, сломало ему жизнь. Вторая сущность зашевелилась разбуженной змеей, и он почувствовал знакомый зуд во всем теле, верхняя губа приподнялась, обнажая удлинившиеся клыки…
Его толкнули, неслабо приложив о стену, и человеческое сознание, совсем было соскользнувшее в дикость, подавило взбунтовавшуюся сущность, позволяя расслышать и осмыслить слова об участи, ожидавшей Игоря.
Уступая дорогу товарищам, потащившим упирающегося блондина, стражник посторонился, оказавшись в непростительной близости ко второму пленнику, и Олег немедля воспользовался моментом. Цепь обвилась вокруг бычьей шеи мужика, сдавливая, медленно душа и не позволяя закричать, из горла вырывались лишь сухие хрипы, а потом смолкли и они. Второй, вошедший в помещение в тот миг, когда тело безвольно упало к ногам убийцы, выхватил длинный меч… и встретил сталь товарища, зажатую в чужой ладони.
На длительную схватку у Олега не было времени, так как последствия нахождения Игоря на перепутье оставались непредсказуемы. И он просто отбросил противника, сбивая с ног ловкой подсечкой, и выскочил в бесконечный коридор подземных катакомб. Гиблое для непосвященных, место не пугало оборотня, еще в детстве облазившего здесь каждый уголок.
Удар вправо — первый, кто осмелился заступить ему дорогу, получил по голове кулаком с зажатой в ладони рукоятью. Налево — удар плашмя клинком…
Перепутье дышало вечностью, создавая иллюзию движения — где-то рождались и умирали миры, до которых Олегу не было никакого дела. Все его внимание и мысли, занимал светловолосый парень, бессильный что-либо сделать против громилы, удерживающего его легко, точно котенка. Олегу нужны секунды, и внезапность дарит ему это преимущество, позволяя оглушить стражника тяжелым ударом в челюсть, втолкнуть Игоря во временную ткань и самому сигануть следом...
Олег крепко зажмурился от яркого солнечного света, ощущая спиной жесткий ковер древесных корней, питающих вознесшиеся к небесам вековые деревья. Втянул ноздрями воздух, напоенный запахом леса, озона — недавно прошла гроза. На губах играла счастливая улыбка.
Дома.
Хотелось скинуть стесняющие движения, трущие кожу портки и… Совершив несколько кругов по поляне, катаясь по душистой траве, волк, виляя хвостом, точно собака, подбежал к светловолосому парню, лизнув в бледное лицо. А когда тот открыл глаза, утираясь, по округе разнесся радостный скулеж.
— Где это мы, брат?
Медленно произнес парень, садясь и растерянно проводя рукой по ковру из стелющихся трав. Приняв человеческий облик, Олег сел рядом, наслаждаясь свежестью воздуха, напоенного запахами недавно прошедшей грозы и цветов. Мягкой травой, щекочущей кожу. И никаких выхлопных газов и асфальта.
— На Руси, хочется надеяться.
— Где? — тихо переспросил Игорь, хмурясь.
Ну, вот и все. Сейчас он вспомнит, и у Олега станет на одного врага больше. Он улыбнулся, протянув руку, чтобы погладить парня по бледной щеке, прежде, чем тот оттолкнет и уйдет из его жизни. Но парнишка только прикрыл глаза и не отстранился.
— Значит, мы перенеслись в прошлое? — спросил он, наконец, осмелившись их открыть.
— Скорее в настоящее. Откуда посмотреть… — тихо засмеялся Олег, тут же становясь серьезным. — Ты в самом деле ничегошеньки не помнишь?
Игорь помотал головой.
Оборотень облегченно вздохнул и поднялся, настойчиво потянув за собой.
— Надо уходить. Как только они вычислят координаты нашего выхода, тут же вышлют погоню. У них хорошие ищейки, — в горле завибрировал то ли рык, то ли глухой стон. — Сам лично натаскивал...