В Государственном Кремлёвском дворце с большим успехом прошёл премьерный концерт-спектакль народного артиста России Олега Погудина «Ар-деко». Он стал завершающим в цикле программ артиста, посвящённых важнейшим этапам в развитии отечественной и мировой культуры: «Золотой век», «Серебряный век» и вот теперь – «Ар-деко», короткий, весьма своеобразный и во многом уникальный период, отголоски которого ощущаются до сих пор.
Для начала давайте уточним, что же такое ар-деко. Это – «декоративное искусство», художественный стиль, который получил широкое распространение в Западной Европе и США в период между первой и второй мировыми войнами. Основной сферой его внедрения, прежде всего, стал промышленный дизайн: одежда, украшения, мебель, интерьеры, фасады зданий, рекламные плакаты – всё это создавалось в те годы в соответствии с определённой модой. Она предполагала элегантность, замешанную на некоторой вычурности (отсюда экзотика, скажем, те же восточные или древнеегипетские мотивы), стильную, ни в коем случае не кричащую роскошь, использование «технологичных» сюжетов: скоростных поездов, самолетов, пароходов – всего, что напоминало бы о стремительном техническом прогрессе. Художники, работавшие в стиле ар-деко, делали акцент на чёрном цвете, но при этом использовали широчайшую палитру, создавая причудливые яркие рисунки, часто строящиеся на строгом геометрическом рисунке. Показательна женская мода того времени, фактически совершившая революционный прорыв от строгой сдержанности к абсолютному полёту фантазии. Именно теперь окончательно уходят в прошлое корсеты и кринолины, линия талии начинает варьировать от подчеркнуто завышенной, до сползающей на бёдра, укороченная юбка смело открывает ноги – а как же иначе танцевать фокстрот, чарльстон или танго? Вот уже все чаще можно увидеть и дам с короткими стрижками…
Кстати, создателями данного стиля в одежде считаются известные модельеры Поль Пуаре и Марино Фортуни, которые широко использовали мотивы кимоно, арабских тюрбанов и шароваров, античных хитонов. Вещи свободного кроя, подчеркивающие природную женскую грацию и не сковывающие движения, щедро украшались бисером, стразами, жемчугом. И, конечно, всевозможные перья тоже стали своего рода приметой стиля.
Вероятно, у вас уже всплыли в памяти кадры из фильмов, посвященных светским раутам того времени, например из «Великого Гэтсби» База Лурмана, снятого по одноимённому роману Фрэнсиса Скотта Фитцежеральда, или «Магии лунного света» Вуди Аллена. Кто-то, возможно, припомнит и «Двенадцать стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. В самом дела, колоритная Эллочка-людоедка, она же гражданка Елена Щукина, бредит этим самым буржуазным стилем ар-деко, чётко ассоциировавшимся в СССР с нэпом, который, даже будучи официально разрешённым, подвергался официальной критике, как и появившиеся в 1921-1924 годах нэпманы - предприниматели и частные торговцы.
Казалось бы, какое отношение все эти тенденции имели к серьёзному искусству? Однако связь прослеживается, и достаточно глубинная. Кстати, историки считают, что самому возникновению стиля ар-деко дали толчок знаменитые дягилевские «Русские сезоны», всколыхнувшие Париж, а затем и весь культурный мир в начале ХХ века. Сотрудничавший же с труппой Сергея Дягилева знаменитый художник-модернист Леон Бакст по праву считается одним из основоположников нового направления.
Итак, искусство и ар-деко… Чтобы в полной мере понять господствовавшие тогда в театральном и эстрадном мире тенденции, нельзя не учитывать и ещё один принципиальный момент: время расцвета этого течения приходится на период зрелости так называемого потерянного поколения – героев Эриха Марии Ремарка, Эрнеста Хемингуэя, Анри Барбюса, Томаса Вулфа… Если помните, люди, относящиеся к потерянному поколению (считается, что этот термин ввела американская поэтесса, прозаик и теоретик литературы Гертруда Стайн, 1874-1946), не могли адаптироваться к послевоенной жизни, не находили своего места в ней. Разумеется, речь идёт о западном мире. Между тем, если вдуматься, свое потерянное поколение чётко отслеживается и среди наших соотечественников. Ведь абсолютное большинство русских эмигрантов, вынужденно покинувших страну после событий 1917 года, не смогли реализоваться на чужбине, до конца своих дней испытывая болезненную ностальгию и страдая от потери смысла жизни.
Предельно точно этот состояние отражено в песнях Александра Вертинского (1889-1957), которые и составили костяк программы Олега Погудина «Ар-деко».
Принесла случайная молва
Милые, ненужные слова:
"Летний сад, Фонтанка и Нева".
Вы слова залетные, куда?!
Тут шумят чужие города,
И чужая плещется вода,
И чужая светится звезда.
Вас ни взять, ни спрятать, ни прогнать...
Надо жить, не надо вспоминать,
Чтобы больно не было опять,
Чтобы сердцу больше не кричать.
Это было, было и прошло
Все прошло, и вьюгой замело.
От того так пусто и светло...
Вы слова залетные, куда?!
Тут живут чужие господа,
И чужая радость и беда.
И мы для них чужие навсегда!..
Эту песню, написанную Вертинским на стихи поэтессы Раисы Блох (1899-1943), которые он немного доработал, можно назвать одним из символов русской эмиграции, во всяком случае, первой ее волны, которая пришлась на 1917-1922 годы. Кстати, тогда Советскую Россию покинуло более двух миллионов граждан.
И ещё цитата – снова из песни А.Н. Вертинского, исполненной Олегом Погудиным в новой программе:
…И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый Ангел
И сказал: «Маэстро бедный, Вы устали, Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго.
Даже в нашем добром небе были все удивлены».
«Жёлтый Ангел», 1934
Танго, цыганский перепляс, иллюзорное благополучие мерцающих огнями ресторанов, игра в чувства - чем причудливее, тем лучше, пусть даже и на один вечер, «жестокие» расставания и претенциозные, наигранные признания…
Словом, приоритет формы над содержанием во всём – то ли потому, что до поисков сути дело так и не дошло, то ли для того, чтобы не позволить себе эту самую суть обнаружить: осознавать безысходность слишком мучительно, надо играть в жизнь, чтобы забыться и продолжать существовать на физическом плане.
Термин эскейпизм (от английского escape– бегство, побег, спасение), подразумевающий уход от действительности с помощью литературы и искусства, получит широкое распространение позже, во второй половине прошлого века, однако тенденции эпохи ар-деко, несомненно, из этой же серии.
Отсюда и «Ананасы в шампанском» И.Северянина, и танго «Магнолия» А.Вертинского («В бананово-лимонном Сингапуре…»), и «Бирюзовые, златы колечки» В.Козина, положенные на народную музыку. И, конечно же, «Что мне горе» С.Покрасса – П.Германа:
Эх, что мне горе! Жизни море
Надо вычерпать до дна.
Сердце, тише. Выше, выше
Кубки сладкого вина!
Все эти композиции прозвучали в спектакле-концерте «Ар-деко». Как, впрочем, и стихи Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Георгия Иванова (1894-1958), которые привнесли дополнительный штрих в портрет этой уникальной, трагической эпохи.
Январский день. На берегу Невы
Несется ветер, разрушеньем вея.
Где Олечка Судейкина, увы!
Ахматова, Паллада, Саломея?
Все, кто блистал в тринадцатом году –
Лишь призраки на петербургском льду.
Георгий Иванов «Январский день. На берегу Невы…», 1922
Действие на сцене разворачивается в интерьере то ли кафе, то ли ресторана, впрочем, в зависимости от ситуации, происходящее за столиками и между ними переносит зрителей не только из менее статусного заведения в более фешенебельное, но и из страны в страну, а заодно из одного десятилетия в другое.
Очень часто звучит французская речь (задействованные в спектакле актёры специально брали уроки французского языка, и он в их исполнении звучит безупречно) – это тоже более чем оправданно, ведь именно Париж стал основным центром русского зарубежья, и, конечно же, русская культура во Франции – это целая отдельная тема. Тот же Вертинский, приехавший в Париж в 1925-м и проживший здесь почти 10 лет, писал:
«Нигде за границей русские не чувствовали себя так легко и свободно, как именно в Париже. Тут нетрудно было освоиться, найти работу. В этом многомиллионном городе никому не было ровно никакого дела до вашей личной жизни».
В 1934-м, оказавшись в США, он заметил: «После Парижа трудно восхищаться каким-либо другим городом».
И вот уже звучат узнаваемые с первых нот «Milord» М.Монно - Ж.Мустаки и «Les deux guitares» («Две гитары») Ш.Азнавура, ипарижская атмосфера становится ещё более осязаемой…
Особая роль в программе отводится музыке, как бы ведущей свою самостоятельную роль, и классическому танцу. Что касается последнего, то изысканные хореографические композиции Дмитрия Антипова, которые он исполняет вместе с прима-балериной Театра классического балета Касаткиной и Василёва Галиной Гармаш, великолепно вписываются общий контекст постановки, делая её ещё более глубокой и многоплановой.
Пожалуй, уже пора представить всех исполнителей программы «Ар-деко». Вместе с Олегом Погудиным его задумку воплощают на сцене актриса и певица из Санкт-Петербурга Манана Гогитидзе, актёры Елена Коробейникова (МХАТ), Данил Можаев и Юлия Стожарова (Театр на Таганке). А также музыканты Олег Вайнштейн, Алексей Баев, Олег Гулевский, Андрей Иванов, Ирина Козырева, Елена Молотилова, Михаил Радюкевич и Роман Тентлер.
В финале все действующие лица выходят на сцену с зажжёнными свечами в руках и исполняют «Молитву» Булата Окуджавы, написанную в 1963-м. Казалось бы, произведение совершенно из другого времени, но как же точно оно акцентирует суть всего того, чему был посвящён этот особенный вечер!
Пока Земля еще вертится,
пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
чего у него нет:
мудрому дай голову,
трусливому дай коня,
дай счастливому денег…
И не забудь про меня.
Я знаю: ты все умеешь,
я верую в мудрость твою,
как верит солдат убитый,
что он проживает в раю,
как верит каждое ухо
тихим речам твоим,
как веруем и мы сами,
не ведая, что творим!
Наверное, в этом и заключается ценность истинного, что оно – несмотря на стили, направления и всевозможные тенденции – выходит за рамки временного потока и продолжает влиять на умы и сердца всех, кто с ним соприкасается. Это и есть глубинная связь поколений, не так ли?
Марина Долганова, пресс-служба Государственного Кремлёвского Дворца.
Фото: Елена Морозова