Женщины наравне с мужчинами добывали уголь
«Инициативу присвоить Шахтам почетное звание Российской Федерации «Город трудовой доблести» — одобряем!» — так сказали бы те, кто поднимал город из руин во время войны и помогал фронту.
Попробуем прикоснуться к воспоминаниям наших земляков и хоть на мгновение представить тяжесть труда свидетелей эпохи, шагнувших в легенду.
12 февраля 1943-го года шахтинцы вздохнули с облегчением. 206 дней немецко-фашистской оккупации были позади. Предстоял труд, который был сродни боевым подвигам. После изгнания врага спустя всего лишь неделю были подняты на-гора вручную первые тонны угля.
Когда-то мне довелось встретиться с теми, кто восстанавливал наш город во время войны. Их людские судьбы — как вехи истории, которые помнятся до сих пор.
Врубмашинист с шахты «Красненькая»
Возле зияющего черной дырой ствола лежат взорванные искореженные конструкции. Подъем еще не работает. По ступеням винтовой лестницы молодая женщина Мария Колчева спускается в шахту. Вот и рудничный двор. От него расходятся вдаль горизонтальные выработки. Мария надевает рукавицы и вместе с другими женщинами начинает растаскивать обрушенную породу, грузить ту в вагонетки, ставить крепь. От непосильной работы ноют поясница, руки… «Давай, давай, девчата! — подзадоривает Маша. — Нам ее, родную, восстанавливать скорее надо. Уголек наш, ой, как нужен!».
Шахта «Красненькая», что близ «Пролетарской диктатуры», была восстановлена в числе первых. А уголь стала давать задолго до окончания восстановительных работ. Первый уголь — ему радовались все. Успели огрубеть мозоли на ладонях Марии Колчевой от вагонеток. Их она толкает с напарницей до ствола. Пустые назад везти легче. Мария то случай веселый расскажет, то песню запоет, подбодряя всех.
Собранное по винтикам стало поступать горное оборудование. Колчева все приглядывалась к работе врубмашиниста. Хотелось ей самой, своими руками добывать уголь. «Хочу научиться», — обратилась она как-то к десятнику Колодяжному. И когда на шахте понадобился машинист на врубмашину, Колчева коротко сказала: «Я смогу». «Она сможет», — подтвердил ее слова старый шахтер.
«У нее хватка мужская, сильная», — так говорили люди, глядя, как эта молодая женщина ловко работает. Любили и уважали ее все, кто был знаком с Марией. Рослая, русые косы вокруг головы лежат короной, внимательные серые глаза светятся юмором и энергией. Она была похожа на тех женщин, кто «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Годы военных испытаний показали: Мария сделала бы и это, если надо.
Надо — короткое, но какое емкое слово! Надо — и женщины брались за самую, казалось, непосильную работу. Надо — и они совершали подвиги, не думая, что делают что-то выдающееся. «Буду работать самоотверженно, как дерутся на фронте с врагом мой муж и брат-орденоносец. Обязуюсь к октябрю дать стране сверх плана 500 тонн угля», — так говорила машинист врубовой машины шахты «Красненькая» Мария Колчева на совещании стахановок, которое было организовано при редакции газеты «Красный шахтер». Там же она обратилась ко всем горнякам города открыть личные счета сверхпланового угля в Фонд Победы. И слово, данное на этом совещании, Мария Колчева сдержала, дала угля больше обещанного.
Тепло ее рук
Небольшого роста, быстрая в движениях и в разговоре, с глазами, в которых плещется весеннее небо, — такой я увидела хозяйку уютного домика возле рыжего кургана некогда 28-ой шахты треста «Артемантрацит». «Да, остались от нее, родимой, лишь глыбы спекшейся породы да воспоминания», — вздохнув, сказала мне когда-то при встрече моя тезка.
— Почтаренко! Выручай! Сменщица твоя заболела, — послышался громкий голос и настойчивый стук в окошко хатки мазанки.
Наталья с трудом открыла глаза. Сколько ей удалось поспать? Эх, всего ничего. И вот она вновь в лаве. Заложила один, другой, третий запал. Вскоре отсюда разносится грохот взрывов. Наталья сосредоточенно считает: все ли бурки опалились? Едва проветривалась лава, спешат в нее добытчики угля. А запальщица Наталья Почтаренко готовит для них новый фронт работ. Каждая бурка — полторы, две тонны «черного золота». За смену — более ста бурок отпаливает мастер-взрывник Почтаренко. Знала эта хрупкая на вид женщина, стране, ох, как нужно топливо, чтобы восстановить разрушенное войной хозяйство и помочь фронту.
А в шахте случается всякое. Дважды Наталья была на волосок от гибели. Но вот не покинула шахту, не оставила опасную работу. Вместе с подругами Клавой Маркиной и Анной Атауш спешила она на ставшую родной шахту. Но как-то зимним утром вдруг не пришла на смену. Проспала? Да подобного никогда не бывало! Забеспокоились в нарядной: может что случилось? Далеко ходить не надо было. Через дорогу видна вросшая в землю хатка. Плачет в ней Наталья. Выйти не может. Сильный ночной снегопад завалил дверь. Откопали. А немногим позже помогли и дверь переделать: стала та вовнутрь открываться.
До 1965-го года Наталья Никитична не расставалась с горняцкой профессией. Посчитать бы: во сколько тонн угля вложила Почтаренко тепло своих рук. Не растратила она, несмотря на невзгоды и время, бодрость духа и жизнелюбие еще на многие годы.
Царь-баба (тягальщица Мария Чугай)
— Тяни! — из длинной низкой норы слышится громкий голос навалоотбойщика Михаила Волкова.
Рядом с путями, на которых стоит вагонетка, Мария Чугай высыпает из ящика уголь. Откатчица Вера Занько тут же начинает лопатой забрасывать его в вагонетку, а тягальщицаЧугай спешит на зов в лаву. Пустые санки, на которых стоит ящик, тащить легче. И вскоре она возле бригадира. «Ну как, не шибко устала?» — спрашивает ее Михаил. В его глазах радостный азарт. «Много сегодня угля дали?» — то ли спрашивает, то ли сам себе говорит Волков. — «Как там девчата?» Отточенным движением он ловко вгоняет молотом клин в большую глыбу угля. Раз — и она распалась на куски. «Нормально», — глуховатым от напряжения голосом отвечает ему Маша и рывком двигает тяжелые санки. Их меж собой девушки называют корытками. Цепи до боли врезаются в ладони, рукавицы не спасают. Колени чувствуют все неровности почвы даже сквозь наколенники (их девчата делают сами, вырезая куски резины и привязывая те проволокой к ногам). Медленно передвигаются по лаве корытка и тягальщица Мария Чугай. Рядом направляют, лежа на боку, ее санки Валя Данилова и Надежда Хмельницкая.
Взглянув на Надю, Маша улыбается. Вспоминает, как пришла эта пятнадцатилетняя девочка в шахту. Что делает война? Надя была рослой, потому ее возраста ей никто сразу не давал. «Хорошая она», — подумала Мария, таща за собой корытку. Стойки, словно солдаты, стоят возле стен лавы. Сколько их? Жарко. Тягальщица останавливается, чтобы выпить немного воды из фляжки.
«Царь-баба» — дали ей прозвище на шахте. Ладная, с гордой осанкой, мол, знай наших! Всегда неунывающая и веселая, серые красивые глаза. Но прозвище ей дали не только за это. Трудилась та «как вол, как мужик» — так говорили о Марии многие. Любая работа кипела в ее руках. Порою она успевала возить уголь в своих санках даже от двух навалоотбойщиков. Комсомольско-молодежная бригада Марии Чугай была в передовиках соревнования не только на своей шахте №30. «Каждая тонна угля — это удар по врагу» — такой плакат поместила она на видном месте в нарядной шахты. И люди работали, отдавая все силы этому, казавшемуся вначале непосильным, труду, тем самым приближая победу над врагом.
— Ух! — Мария вытирает пот со лба.
«Тяни!» — вновь слышится из лавы голос бригадира Михаила Волкова, и тягальщица Мария Чугай спешит вновь к нему. Стойки быстро мелькают по сторонам.
«Жить иначе просто не могли»
Как только освободили наш город от врага, пошла Надежда Безрукова работать на шахту. Ее муж Герасим ушел на фронт в числе первых, оставив беременную жену с двумя малолетними детьми. Но родившимся вскоре мальчикам-двойняшкам жить предстояло недолго. Тяжелое время и болезни оборвали их короткие жизни. Погиб на фронте и Герасим Безруков.
Нелегко было женщинам, взявшимся за непосильную для них мужскую работу. В созданном вскоре Грушевском шахтоуправлении Надежда Безрукова, по примеру Клавдии Блиновой с шахты имени Октябрьской революции, создает комсомольско — молодежную бригаду. 12 человек, по существу еще девчонок, каждый день совершали для себя подвиг. Было очень тяжело. В первое время на шахте № 36, где они трудились, уголь добывали по старинке. Надежда, освоив профессию навалоотбойщика, заползала в лаву, где накануне пожилые шахтеры подрубили здесь для них обушками уголь. Поддирами и лопатами женщины вычищали свой пай: 3600 килограммов «черного золота». Грузили тот в ящики на санки. Тягальщицы Маша Павлова и Лиля Илларионова тащили эти тяжелые салазки в откаточный штрек. Там откатчицы Тамара Свеколкина и Надя Ополонская переправляли драгоценное топливо в вагонетках к стволу.
Да, давались эти тонны угля нелегко. Были минуты, когда кое-кто не выдерживал, пытался, не кончив смену, уйти на поверхность. «Вспомните похоронки, полученные в вашей семье», — останавливала их Надя и добавляла, что добытый уголь — это же снаряды, танки, самолеты. «Другим ведь не легче», — бригадир кивала в сторону работающих рядом девушек. И та, что хотела уйти, с новой энергией бралась за работу, словно видела перед собой фашиста, убившего мужа или брата.
А бывало, обходилось и без слов. Однажды увидела Надежда, как Валя Фролова, почти девочка в свои 19 лет, сидит на куче угля, бессильно опустив руки. «Не могу больше», — прошептала та. Надя молча стала выбирать ее пай. Девушка с благодарностью смотрела на худощавую фигурку бригадира, на ее крепко сжатые тонкие губы, на выбившиеся из-под платка темные косы. «Спасибо», — прошептала Валентина. Поднялась и через силу продолжила работать. Безрукова переползла на свой участок лавы, оттуда послышался звон ее молотка по поддире и песня: «Выходила на берег Катюша». Девушки заулыбались и подхватили. Песня понеслась из лавы в штрек. Силы будто прибавились.
А как радовались жители города, отправляя свой подарок москвичам ко дню рождения В.И.Ленина — эшелон сверхпланового угля! На вагонах было написано: «Жив Донбасс! Живы донские шахтеры!».
Бригадир навалоотбойщиков Надежда Безрукова была среди почетных сопровождающих горняков, которые постоянно выполняли норму добычи угля в несколько раз. Позже ее бригада займет первое место в областном социалистическом соревновании среди шахтеров. Свою премию в 35 тысяч рублей женщины передадут в Фонд Победы. Туда же пойдут и сверхплановые тонны угля. А их было немало.
После войны Надежда Григоренко (в войну Безрукова) экстерном окончила Шахтинский горный техникум. Получила квалификацию горного мастера. И возглавила бригаду откатчиков на участке внутришахтного транспорта. За доблестный труд в военное и послевоенное время и за активное участие в жизни города в 1960-ом году Надежда Ивановна была удостоена почетного звания Героя Социалистического Труда.
«Таких, как я, много трудилось в те тяжелые годы», — говорила мне при встрече Григоренко, угощая ароматным чаем. Добротой и вниманием святились ее глаза. «Нелегко было всем в то время, но жить иначе мы просто не могли. Девизом для всех были тогда слова: «Все для фронта, все для Победы».
Н. Кравцова