Поднять голову от компьютера было невозможно. В буквальном смысле. Это считалось плохим тоном. Если поднял - значит, все успеваешь, значит, мало работаешь, значит - вот тебе еще заданий в нагрузку.
Алла так и сидела весь рабочий день, не поднимая головы.
Поэтому, когда часы на руке завибрировали, Алла не обратила на это внимания. В комнате было душно, наверное, она стала чаще дышать, и часы зафиксировали повышенное выделение углекислого газа. Часы-браслет, вшитые в кожу, постоянно сбрасывали информацию о количестве выдыхаемого ею углекислого газа и надоедливо вибрировали, если углекислого газа выделялось больше, чем положено.
Часы-браслет фиксировали как биологические показатели, так и меняющиеся показатели социального рейтинга. Стоило рейтингу немного измениться, как часы сразу посылали информационное сообщение. Они напоминали о необходимости оплаты коммунальных услуг, посещения родительского собрания в школе, фиксировали изменение социального рейтинга, измеряли артериальное давление, пульс и многое другое.
За день могло прийти несколько десятков сообщений. А перед Аллой сейчас стояла сложная задача, требовавшая полного погружения в проблему. Отвлечься она не могла.
Алла продолжала работать. Просроченных платежей по кредитам у нее не было. Дочь Лена поводов для беспокойства никогда не давала; отличница в школе, она успевала еще активно заниматься общественной работой.
А кратковременные падения рейтинга Аллу не сильно тревожили; она знала, что это обычные ежедневные колебания. Задержавшись немного на работе, она быстро поднимет свой рейтинг. Да и вообще она никогда не позволяла ему опускаться не то что до блокировки электронного кошелька, а вообще до перехода в категорию «В». Алла была "ашкой" с рейтингом около 1000 баллов в месяц. То есть, высококлассным специалистом в своей области, человеком, лояльным к руководству компании и существующей власти. К категории «В» относились люди, не имеющие судимостей, но совершившие небольшие административные правонарушения, вроде перехода дороги на красный свет или однократного превышения скорости. Сюда же относились люди, не совершавшие правонарушений, но просто недобравшие баллов до категории А. К «С» относились люди, совершившие правонарушения, либо однократно участвовавшие в митингах и позволяющие себе неоднозначные высказывания. Что касается людей категории Д, то это были совсем уж маргиналы.
Внезапно в нижнем углу компьютера Аллы появилось синее окошко, которое мгновенно стало красным. Вслед за этим раздался звук срочного сообщения. Алла замерла на секунду. Никогда еще браслет не использовал такой громкий сигнал...
Это могло означать только одно: уголовное преступление.
Первая мысль Аллы была о муже. Возможно, он попал в аварию и оказался виновен...
Но то, что она прочитала в информационном сообщении, заставило ее похолодеть от ужаса.
Ее шестнадцатилетняя дочь Лена была арестована и сейчас находится в Распределителе.
***
Лена встала с постели, умылась, прошлась влажными пальцами по коротким каштановым волосам. Эту прическу она сделала не так давно, увидела у одной популярной певицы и загорелась сделать себе что-то подобное. До недавнего времени она носила длинные волосы, почти до пояса, и теперь ей все еще было странно, что голова вдруг стала такой непривычно легкой.
Она взглянула на себя в зеркало. Короткие волосы вились вокруг лба тугими завитушками. Большие серые глаза, вздернутый носик. Лена задумчиво смотрела на себя в зеркало и думала об Артеме.
Интересно, а она ему нравится?
Потом, вздохнув, она залезла в широкие серые домашние штаны, надела такую же мягкую рубашку, нажала подушечкой пальцев на козелок уха и включила музыку в голове. Ту самую певицу. Подумала, не заказать ли доставку. Браслет услужливо подсказал, что деньги на обед у нее есть. Но это были именно "целевые" деньги. Именно на школьный обед, в те дни, когда у них иногда бывают очные занятия, в основном же они учились "на дистанционке". Купить на них газировку или жидких конфет не получится. А Лене уже до смерти надоело пюре из размолотых в блендере сверчков и зажаренных феталий. Феталии она вообще терпеть не могла. Эти узкие черные тараканы ее просто бесили.
Это корм для пауков-птицеедов, почему люди должны его есть?
Впрочем, все равно времени заказывать доставку уже не было. Скоро должны были начаться занятия. Лена включила в браслете функцию дистанционного обучения, мысленно спроектировала экран, и на противоположной стене возник большой голубой овал. По нему пошла рябь, несколько секунд на подключение, и на экране появилась учительница - Мирослава Романовна.
- Все здесь? Нажмите enter если вы здесь.
Лена нажала кнопку на браслете.
- И не отвлекайтесь! - напомнила Мирослава Романовна. - Не вздумайте уходить и заниматься своими делами, проверка осуществляется в любое время. Если у вас проблемы с подключением, то немедленно сообщите мне.
Лена вздохнула и отправила в рот сладкий пончик.
Если бы еще не эти проверочные окна, в одну секунду выползающие из-за угла экрана, на которые нужно было успеть щелкнуть за одну секунду, то можно было бы параллельно посмотреть что-то свое, попереписываться с Артемом или с лучшей подругой Яной.
Яна уже отметилась в общем чате, Артема же до сих пор не было.
- Артем, вы с нами? - спросила Мирослава Романовна.
В нижнем углу экрана на мгновение появилось лицо Артема. С некоторым опозданием, надо признать.
- Да здесь я, здесь, - буркнул он.
Лена успела заметить, что он находится не дома. За его спиной виднелись какие-то строения, показавшиеся ей смутно знакомыми.
- Ну хорошо, - сказала Мирослава Романовна, - начинаем наши "Разговоры о важном". Сегодня тема нашего занятия "Зеленая повестка". Как мы уже говорили на прошлом занятии "Зеленая повестка" впервые была внедрена в практику ровно сто лет назад. В этом году мы празднуем годовщину реализации этого проекта. Кто может сказать, как изменилась наша жизнь с внедрением "Зеленой повестки"? Артем?
- Вот так и знал... Ну, теперь мы регистрируем количество выделенного углекислого газа...
- Правильно, что еще?
- Мирослава Романовна, можно я? - включилась Лена. Парня ее мечты совершенно точно нужно было спасать.
Та кивнула.
- С внедрением "Зеленой повестки" коренным образом поменялись все сферы жизни человека. Существование человека стало максимально естественным и не наносящим вреда природе. Изменилось сельское хозяйство. Вместо использования продуктивных животных в пищу стали употреблять насекомых.
- Артем, что такое продуктивные животные, о которых сказала Лена?
Артем закатил глаза. Стало понятно, что ответить он не может.
- Это животные, производящие какой-либо продукт. Например, молоко, - сказала Лена, понимая, что Артему уже не помочь.
- Так, Лена, я поняла. что в теме вы ориентируетесь. Но скажите нам, к чему привело внедрение "Зеленой повестки" не только в практическом, но и в философском смысле?
- Наверное, человек стал ближе к природе? - предположил Артем.
- С вами разговор уже закончен. Итак, Лена, не торопитесь, подумайте.
- Да, человек стал ближе к природе. Можно сказать, он стал частью природы, потому что негативное воздейстивие, оказываемое им на окружающую среду, было сведено к минимуму...
- Так, правильно. А к чему привело это единение с природой?
- К тому, что человек теперь может жить совершенно естественно. И наилучшим образом раскрывать то, что заложено в нем природой, - вступила в дискуссию отличница Таня. - К примеру, сейчас человек не ограничен социальными аспектами и может выбирать себе тот пол, который в нем заложен, ориентируясь при этом на глубинные психологические аспекты, то есть на те аспекты деятельности центральной нервной системы, которые ранее не изучались.
- Молодец, Татьяна. Очень хороший пример. Действительно, если раньше человек был ограничен в выборе пола во многом потому, что общество не готово было его принять, то теперь человек в своем выборе может основываться на "подкорковых" механизмах деятельности центральной нервной системы, которые раньше совершено не учитывались. И которые, безусловно, более глубоко отражают суть человека. Теперь мы учитываем те биологические аспекты, которые ранее широко не освещались… Хорошо, Лена, пары баллов тебе не хватает до десяти. Тебе - восемь. Таня - безусловно, десять.
Раздался стук в дверь. Лена вздрогнула. Обычно о приходе кого-то в гости ее оповещал вшитый в кожу браслет.
Она встала и направилась к двери. На экране возникло лицо Артема. Он мялся у подъезда, зачем-то пряча руки за спиной.
- Во дает! - она нажала кнопку и открыла дверь.
Нет, конечно, Артем - это что-то. Он уже второй раз за месяц превышает отведенный ему лимит передвижений, совершенно не думая о том, что превышение лимита автоматически приведет к снижению социального рейтинга у его родителей и сокращению выделенных им целевых денег. Впрочем, она слышала от кого-то, что Артем был усыновлен. Возможно, на рейтинг его приемных родителей ему было плевать...
Артем вбежал в дверь и протянул ей букет цветов. Так вот что он прятал за спиной! Лена была вне себя от удивления. Где он взял целевые деньги на цветы? Ведь до восемнадцати лет у подростков таких денег нет в принципе. Неужели воспользовался чужой карточкой?
Цветы были такими душистыми, таким странными, Лена никогда раньше не видела в магазинах таких цветов.
- Где ты их взял?
- Нарвал в лесу.
- В лесу? Ты был в лесу? - ахнула Лена.
- Да, я там часто бываю.
- Так вот почему ты опоздал... Чаю хочешь?
Артем кивнул и уселся на предложенный стул. Разговор не клеился.
- Ты как, на пересдачу теперь? - спросила Лена.
- Придется. Хотя какая ерунда, какие-то разговоры... Ладно, если бы алгебра...
- Тебе что, алгебра нравится? - этого Лена не ожидала.
- Нравилась. В прошлой школе... А теперь я ни о какой учебе думать не могу.
- Почему?
- Потому что сюда перешел... А здесь ты...
Он встал и подошел к ней. Его руки обвились вокруг ее талии. Лена почувствовала, как участилось ее дыхание. Браслет завибрировал. Лена закрыла глаза и сразу же ощутила его губы на своих губах.
Легкие электрические разряды пробежали вокруг ее запястья. Но она уже не могли оторваться от него.
Мы поймем эту вечность, лишь ощутив на губах…
Наконец сила тока стала просто невыносимой.
- Нам, наверное, нужно было пойти в досуговый центр..., - пролепетала Лена, - там специальная система вентиляции...
Артем махнул рукой.
- Бесполезно. Скорее всего ареста не избежать.
- Значит, у моих родителей будут неприятности? - воскликнула Лена.
- Скорее всего.
В дверь позвонили.
Лена поколебалась, но все же открыла дверь. На пороге стояли двое полицейских.
- Инспекция по делам несовершеннолетних.
***
Алла с ужасом мчалась в Распределитель, уже не обращая внимание на постоянно пиликающие часы. Она понимала, что за повышенное выделение углекислого газа, и за то, что она не пыталась этому воспрепятствовать, с нее снимут баллы, а затем и целевые деньги.
Но ничего не могла с собой поделать.
Ее дочь находится в Распределителе! Но почему? За что? За что ее девочку поместили в это ужасное место для неблагополучных подростков?
В лифте Алла попыталась успокоиться. Восстановить дыхание. Вдох-выдох. С каждой секундой амплитуда ее выдохов становилась все меньше. Она прямо видела, как уменьшались бы параболы на кривой спирометрии, если бы ей сейчас провели процедуру.
Когда она вошла в кабинет директора, ее дыхание было почти ровным.
- Здравствуйте, - кажется, директриса ждала ее. - Вы мама Елены?
- Да. Но что произошло? Почему сюда?!
- Успокойтесь, успокойтесь.
Директриса подняла руки ладонями вверх.
- То, что случилось, конечно, ужасно. Но ваш долг, как матери, сейчас успокоиться и понять, что вы теперь можете и должны делать. А я вам скажу, что вам делать. Вам придется много работать. Да, с вашим ребенком нужно работать. Но я много видела детей и знаю, что от вашего ребенка будет толк. Она просто оступилась. Просто попала в плохую компанию. Однако при соответствующем внимании она вернется на истинный путь. Я читала ее характеристику. До этого она не была замечена в правонарушениях.
- Но в каких правонарушениях?!
- В согласии с опасными гендерными стереотипами!
Алла облегченно рассмеялась.
- Этого не может быть! Тут какая-то ошибка. Лену не заставишь надеть юбку или платье. Недавно она обстригла волосы. Все ее увлечения - гендерно нейтральные. Я много раз проводила с ней беседы на эту тему. У нас совершенно не гендерно-экстремистская семья!
- И тем не менее у вас очень большие проблемы! - сказала директриса. - Какое значение имеет то, во что одевается ваша дочь, если она днем, во время занятий, занималась с парнем непристойностями?
Алла широко раскрыла глаза.
- Какими непристойностями?
- Целовалась. У себя дома. В своей комнате. Вне досугового центра. С парнем-одноклассником, который превысил свой лимит на перемещения, чтобы добраться до ее дома.
- Я все понимаю, - Алла решила немного умаслить директрису. - Это, конечно, проступок. Но я не думаю, что это заслуживает помещения в Распределитель. Я проведу беседу.
- Вы меня не дослушали, - строго сказала директриса. - Дело не только в этом. После того, как нами было зарегистрировано превышение углекислого газа по вашему адресу, на место выехал наряд полиции. Мы знали, что там находятся подростки и изначально не планировали прибегать к строгим мерам. Обычно наказание за такой поступок - штраф родителям и списание целевых денег. Однако все оказалось куда серьезнее. Во время допроса Лена заявила, что влюблена в этого мерзавца, хочет встречаться с ним дальше и строить отношения. При этом она заявила, что в отношения с лицом своего пола не вступит ни при каких условия и вообще не понимает, как такое возможно! Вы представляете?
Алла вздохнула и осторожно заговорила:
- У нас совершенно гендерно-нейтральная семья. Я всегда говорила дочери, что приму любой ее выбор и никогда не говорила, что отношения с лицом своего пола для меня неприемлемы. Но в конце концов, не всем же менять пол... И не всем строить однополые отношения... Человек может сделать любой выбор, в том числе и традиционный, разве нет? Я все-таки считаю, что в данном случае моя дочь просто испугалась, в конце концов, это ее первое правонарушение. Она не совсем правильно выразилась... Я проведу с ней беседу, и такого больше не повторится... До этого у меня не было проблем с воспитанием дочери...
- Вы послушайте себя! Что вы такое говорите! И еще утверждаете, что у вас нет проблем с воспитанием. Конечно, у вас их нет. Только потом у нашего общества проблемы с теми, кого вы так навоспитываете!
- А что я такого сказала? - испуганно переспросила Алла.
- Вот! Вы даже не понимаете, что я имею ввиду!
- Простите, но не понимаю...
- С воспитанием дочери! Как она может быть вашей дочерью, если ей всего шестнадцать лет! Если она еще в принципе не может определиться со своей гендерной идентичностью! А по новому законопроекту человек вообще сможет поменять свой пол в течение жизни без привязки к возрасту!
Алла молчала. Наконец она заговорила:
- Поверьте, я абсолютно не препятствую самоопределению своего ребенка, как вам могло показаться. Я провожу с ней беседы о возможности смены гендера. Она знает, что я приму любое ее решение. Но вот извините, вырвалось... Все-таки изначально, биологически, она девочка. Я ее рожала как девочку...
- И в этом ваша большая ошибка! Все наше общество добивается того, чтобы сама концепция детства была изменчивой и социально конструируемой! Наши Фонды инвестируют в гендерное равенство, поощряя саму концепцию изменчивости как социально-биологический конструкт! Ребенок должен иметь возможность определиться со своим полом самостоятельно, ребенок - это чудесное растение, которое нужно поливать и дать ему вырасти в то, что в нем заложено. И пусть в нем расцветет не то, что вы ожидаете! Главное, чтобы он был счастлив!
- Я с вами согласна..., - попробовала заговорить Алла, но директрису было не остановить.
- А что же делают родители -ретрограды, подобные вам?! Я это вижу, каждый день вижу! Ваши дети не растут свободно, подобно цветку, в свободе своего мировоззрения! Вы строите своих детей! Они у вас не цветы, они у вас - кирпичные здания! И вы вкладываете в них по кирпичику свои опасные устаревшие убеждения!
Алла и сама не заметила, как скукожилась в кресле под градом обвинений.
- Я вижу, как вы построили свою дочь! Она не допускает и мысли о том, чтобы вступить в отношения с лицом своего пола. Я говорила с ней, она, видите ли, влюблена!
Директриса фыркнула, произнеся последнее слово.
- Влюблена она, видите ли! В самого отъявленного хулигана, который только был у нее на горизонте! Вот, полюбуйтесь, с кем сегодня проводила время ваша, как вы выразились, дочь! - и директриса швырнула Алле через стол толстую темно-синюю папку.
Алла послушно взяла ее и стала читать. Да уж, назвать Артема благополучным ребенком было бы сложно. В Распределителе он был уже в третий раз, каждый раз его определяли в новую семью и новую школу. С каждым разом опека все с большей строгостью подходила к выбору приемных родителей, однако Артем умудрялся сбегать из приемных семей, жить в лесу, шататься по окраине города, где-то подрабатывать, а где-то и просто нищенствовать…
- Этот парень закончит свои дни в каменоломнях, уж поверьте мне! Как только ему исполнится двадцать один год, он отправится туда, к самым отъявленным бандитам и преступникам! А ваша дочь уже вступила на эту скользкую дорожку. Она отказывается подвергнуть сомнению то, что раньше называлось гендерными нормами. И виноваты в этом – вы! Вы уже упустили свою дочь, давно упустили. Она еще в раннем возрасте должна была подвергнуть сомнению свою гендерную идентичность. Но вы этого не сделали. Вы наверное, еще до рождения определили пол ребенка и радовались тому, что у вас девочка!
- Я не определяла пол специально, - попробовала возразить Алла, - его просто было видно на УЗИ…
Но директриса не унималась:
- Я видела ваш социальный рейтинг. Я думала, что с вами можно работать. Думала, что совместная работа нашей инспекции и вашей семьи приведет к тому, что ваш ребенок станет приемлемым членом общества. Однако вижу, что вы сами далеки даже от основополагающих понятий. Боюсь, ваш ребенок должен остаться в Распределителе. До тех пор, пока ему не подберут новых родителей.
- Вы не посмеете..., - прошептала Алла.
- Если вам не нравится мое решение, можете обжаловать его через суд!
***
Алла рыдала, сидя на кухне. Она уже даже не вытирала слезы, просто размазывала их по щекам.
Ее муж мрачно сидел, наклонив голову. Казалось, все силы покинули его.
- Что мы будем делать теперь, без нее? Я не хочу больше жить!
- Успокойся, - сказал Вадим. - Еще ничего не решено. Мы обратимся в суд.
- В суд... Если бы ты только видел эту женщину! С ними бесполезно судиться! Они уже все решили!
- Я не понимаю, зачем кому-то удочерять уже взрослую девочку? Ей шестнадцать лет? Зачем отбирать ее у родителей, вырывать из семьи? Дорогая, не переживай. Это просто произвол на местах. Мы обратимся в суд, и он вынесет правильное решение.
Тут что-то не то, этого не может быть... Никто не может отобрать ребенка просто так, ни за что.
- Мне даже не дали ее увидеть! Как она там?
- Надо хотя бы выяснить, что произошло. А где этот Артем, тоже в Распределителе?
Алла махнула рукой.
- Нет, от него уже все отказались. Новую семью ему не подберут. Пока оставили дома, его просто тянут до двадцати одного года, потом отправят в тюрьму. Тот еще фрукт.
- Надо бы поговорить с этим фруктом, - сказал Вадим, - у тебя есть его номер?
- Да, Леночка оставляла номер, на всякий случай...Я тогда и не знала, какой он... Ему вообще девятнадцать лет, а он учится с ней в одном классе!
Алла нажала кнопку на браслете. Руки ее не слушались. Наконец она нашла номер Артема. Говорить она не могла. Разговаривал с ним Вадим.
- Сейчас он приедет, - наконец сказал Вадим и прижал жену к себе.
Алла схватилась за его плечи. Он казался ей единственной опорой в этом страшном неверотяном мире, где, даже если все делаешь по правилам, у тебя в любой момент могут отобрать ребенка...
Когда Артем приехал, Алла с трудом могла на него смотреть. Да и что было на него смотреть? Просто рослый и грязный мальчишка, действительно, явно старше Лены. Его руки были исцарапаны, ноги в рваных джинсах были грязными.
Где он шлялся? Где ночевал? На него давно махнули рукой и даже за ним не следили. А ее девочка, ее домашняя девочка в Распределителе...
- Я не хотел... Я не думал, что так будет..., - сказал он, и Алла зарыдала еще сильнее.
- Артем, мы хотим поговорить с тобой. Узнать, что произошло.
- Я не виноват, правда. Они бы все равно нашли способ забрать ее, - сказал Артем.
- Что ты имеешь ввиду? - спросил Вадим.
Алла подняла голову. Какой-то частью своего существа она давно прозревала истину. Не могут ребенка забрать от матери просто так, ни за что. И ни за чем.
Кому-то очень понадобилась Лена...
Алла чуть не лишилась сознания, но заставила себя слушать то, что говорил Артем.
- Такое произошло с моей сестрой. Шесть лет назад. Мы были обычной семьей и тоже носили браслеты. Мы даже думали, что это так удобно и полезно. Знать все о своем организме, вовремя выявлять заболевания... Беда в том, что знали об этом не только мы.
Вадим побледнел.
- Данные с наших браслетов стекаются на определенный сервер. Там находится единая база данных. И когда кому-то из элиты понадобится орган, то запрос вводится в эту базу, и специалисты подбирают подходящего донора.
Алла хотела лишиться чувств, но не могла.
Раньше ее ужасала мысль, что ее дочь будет жить в другой семье, и она никогда не узнает, где она и что с ней. Но теперь она готова была на все, что угодно, лишь бы ее дочь была жива.
- Моя сестра тоже понадобилась кому-то. Моим родителям тоже сказали, что они не справляются с воспитанием, и ее забрали у нас. Но мой отец через своих знакомых узнал, что ее не отдали в ту семью, которая официально ее удочерила. Ее убили. Кому-то понадобилась пересадка сердца, а она оказалась подходящим донором.
Артем тряхнул головой, потом продолжал.
- Мои родители покончили с собой. Они не смогли жить с этим.
Потрясенные Алла и Вадим молчали. Поколебавшись, Артем сказал:
- Я хочу дождаться двадцати лет, а потом уйти в леса. Я не смогу жить в этом городе. Я бы сделал это давно, но встретил вашу дочь. И решил пока остаться.
- Как ты уйдешь в лес? Тебя же сразу найдут по браслету! - сказал Вадим.
Мужчины взглянули друг на друга. некотрое время они молчали. Алла переводила взгляд с одного из них на другого, пытаясь понять, о чем они думают, и какой выход из положения видят...
Наконец Артем нерешительно сказал:
- Если вы вырежете мне браслет, я смогу проникнуть в Распределитель. Лена на втором этаже, ее можно легко увести оттуда. Там почти нет охраны. Все уверены в эффективности браслетов и отслеживают только их.
- Но если вырезать тебе браслет, то он сразу отреагирует на твое дыхание и пошлет сведения на сервер. Если ввести обезболивающее, то браслет тоже пошлет сведения...
- Не отреагирует, - сказал Артем, - я буду держаться. Только вы уж постарайтесь побыстрее...
- А Лена? Что ты будешь делать с ее браслетом.
Артем ответил не сразу.
- Думаю, операцию ей будут делать завтра. Обычно так и бывает. А на операции браслет не нужен, лишние сигналы. да и зачем браслет трупу? Это высокотехнологичное оборудование. Его переформатируют и вошьют кому-то другому.
Алла содрогнулась. Вадим пожал Артему руку.
- А ты точно сможешь?
- Другого выхода все равно нет.
- Алла, тебе лучше выйти, - сказал Вадим, но она отрицательно покачала головой.
Сейчас ее место было здесь. Она достала тонкую пищевую пленку и застелила ею пол в кухне. Если к ним придет полиция, то следов крови быть не должно.
Вадим взял нож.
- Сынок, ты должен дышать спокойно. Дыши ровно. Я быстро.
Артем кивнул и положил руку на пленку.
Алла вдруг стала слышать все очень четко. Она слышала свое дыхание. Оно было ровным и спокойным. Она представляла себе берег моря и золотистый песок. Она старалась не вспоминать их отпуск, когда еще Лена была маленькой. Старалась не видеть маленькую девочку, которая лепила замок на берегу.
Она думала только о море и дышала так, как дышит спокойное море.
Она слышала дыхание Вадима, который вырезал Артему вшитый в кожу браслет.
И слышала дыхание Артема. Тихое, ровное, спокойное.
***
Кровати длинными рядами стояли вдоль стен. В длинной узкой комнате было очень холодно, и Лена до подбородка натянула коричневый плед. Слезы душили ее, но она старалась сдержаться.
Дверь резко отворилась.
-Есаулова, на выход!
Лена подняла голову.
- Вставай. За тобой пришли.
На пороге стояли двое огромных мужчин в белых халатах. Уже один их вид подсказывал, что бежать можно не пытаться.
- Куда вы меня ведете? - испуганно спросила она.
- Да не бойся, - усмехнулся один из мужчин, - тебя удочеряют. Соответственно, тебе нужно поменять браслет.
- Зачем его менять?
- Ты поступишь в новую семью. Чтобы прежняя семья не стала тебя разыскивать. А то, бывает, находятся умники, - пробурчал он. - Новый браслет - новая жизнь. А пока сходи в душ. Нужно помыться перед операцией.
"Через два года мне будет восемнадцать", - подумала Лена.- Неужели они думают, что я не найду свою семью. Очень ошибаются".
Она приняла душ, и уже тогда в голове начались какие-то распирающие боли. Она улеглась на операционный стол и отвела в сторону руку с браслетом...
Это было последнее воспоминание Лены из той, прежней жизни.
Ее новая жизнь началась с аромата полевых цветов. Она пришла в себя и поняла, что лежит на мягкой траве. Вокруг ее лица колебались высокие стебли цветов. На фоне яркого голубого неба она увидела качающиеся цветочные головки. Они источали легкий неповторимый запах. Это были те самыецветы, которые Артем принес ей в тот день, когда ее арестовали.
Она резко села, и голова закружилась. Артем придержал ее за плечи.
- Осторожнее, не спеши.
Она обняла его за шею и разрыдалась. Он растерянно гладил ее спину и тихонько повторял:
- Все будет хорошо, теперь все будет хорошо...
- А где мама?
- Не беспокойся. Она в городе. Усиленно делает вид, что не знает, где ты. Подала в суд, протестует против твоего удочерения.
Артем усмехнулся, вспомнив еще раз, как ему удалось забрать Лену из Распределителя.
Операционная находилась на втором этаже. Артем схватился за край водоотлива, установленного, чтобы дождевая вода не попадала в щель между рамой и стеной. Он был металлическим и достаточно широким для того, чтобы стоять на нем можно было довольно долго. Но поскольку Артема могли заметить, долго ждать в его планы не входило. Он ждал ровно до того момента, как Лене убрали браслет. Потом он мгновенно разбил окно и очутился в операционной.
Хулиганское уличное прошлое ему очень пригодилось. Всего пара ударов, и хирург с анестезиологом лежали на полу. Артем перекинул тело Лены через плечо и спрыгнул на землю. Бежать с ней оказалось даже легче, чем он предполагал. "Пушинка моя"... Оказавшись за пределами территории Распределителя, Артем завернул за угол дома и спустился в подвал. Дверь туда он предварительно вышиб еще ночью. Под ногами хлюпала вода, в подвале было влажно, но тепло.
Он натянул на Лену заранее приготовленные штаны и кофту с капюшоном, перевязал ей руку и стал ждать, когда она придет в себя. Но она долго не приходила в сознание.
Пришлось ждать ночи. Тогда он снова поднял ее на руки, и в этой темноте они выбрались из города.
Увидеться с родителями Лена не смогла. Но Артем утешал ее тем, что она увидит их, увидит совсем скоро, когда слежку за ними снимут.
Да и зачем следить за ничего не подозревающими родителями, которые честно подали в суд и предсказуемо проиграли его? С точки зрения Системы они пополнили ряды тех, кто смирился со своей участью.
И Алла действительно вела себя очень смирно. Она еще больше работала, еще старательнее зарабатывала баллы, еще быстрее поднимала свой рейтинг.
Ее это уже не волновало. Она знала одно: ее дочь жива.
И когда-нибудь, когда-нибудь, когда люди узнают правду, и таких, как она станет больше, они снимут свои оковы и снова сделают мир таким, каким он был раньше. Не зеленым, а нормальным.