В послевоенный период в Советском Союзе было достаточно широко известно имя Ирины Левченко.
*** Писатель, член Союза писателей СССР, автор произведений, которые являются бесценными свидетельствами прошедших грозовых фронтовых лет: «Повесть о военных годах», «Дочь командира», «Надежда», «Бессмертие», «Счастливая», «Чтобы яблони цвели», «Хозяйка танка», «Капля военной грозы». А еще и первая женщина в стране, которая была удостоена медали имени Флоренс Найтингейл в 1961 году.
*** А в 1965 году, к 25-летию Победы, Ирина Левченко удостоилась звания Героя Советского Союза и оказалось, что она советский офицер в высоком звании гвардии подполковника, в годы Великой Отечественной войны награждена была орденами Красной Звезды, а также именным оружием, которое получила из рук министра обороны Болгарской Народной Республики.
*** Но особое восхищение и уважение вызывало то, что Ирина Левченко встала в ряды защитников страны от немецко-фашистских захватчиков в 17 лет!
О первом дне войны из рассказа Ирины Левченко
«В восемь часов утра, так и не сказав ничего дома, я поехала в райком Красного Креста. Несмотря на ранний час, в большом дворе стояла длинная пестрая очередь. Здесь были и взрослые девушки, и совсем юные — лет по четырнадцать-пятнадцать, с цветными бантиками в косичках. Стоял невообразимый шум. Когда я заняла свое место в очереди, из двери вышли две опечаленные девочки: им отказали в приеме из-за возраста. Все заволновались. Одна из девушек сбегала в магазин и принесла целый пакет шпилек. Бантики снимались и прятались, косы укладывались причудливыми коронами. Однако хитрость удалась немногим. Девочки, которым отказали в приеме, плакали, бросали на землю ненужные теперь шпильки и грозили куда-то жаловаться. Меня выручил высокий рост и санитарная подготовка. Сразу назначили командиром отделения санитарной дружины местной ПВО в Москве».
Но Ирина рвалась на фронт!
Из первых фронтовых писем Иры Левченко своим родным:
*** «Здравствуйте, мои дорогие! Вот я уже боец РККА!…».
Это строка из первого фронтового письма Ирины Левченко, всего спустя месяц с начала Великой Отечественной войны.
Машины двигались к фронту, на них везли на передовую, на самую, что ни есть, линии огня семнадцатилетних девушек-санинструкторов. Там их «встретили разрывы снарядов и мин, трескотня пулеметов, лязг гусеничных траков танков, вой «мессершмиттов» и тяжелейшая, смертельно опасная работа по оказанию помощи раненным бойцам и командирам».
*** «… Вот я уже дождалась назначения. Нас отправили в дивизионный медпункт. Я нахожусь в операционно-перевязочном взводе. Сегодня ночью я получила боевое крещение. Привезли несколько раненых и мне поручили их перевязать… Откровенно говоря, вид крупных ран — не царапины, как дома, очень страшен».
Все реже приходили письма к матери, все больше раненых прибывало в госпитали. Семнадцатилетние «сестрички», как их ласково и с уважением называли раненые, работали сутками, не выходя из перевязочных.
«У нас здесь целыми днями орудийная и пулеметная стрельба, а мы настолько привыкли, что почти ее не замечаем…».
*** Где-то далеко осталась Москва, мать и сестренка, и было просто уму непостижимо, неужели эта лавина огня и свинца, на которой находился сейчас Иринин батальон, дойдет туда?
«Моя любимая, ты ведь понимаешь, где я нахожусь и что меня может в любую минуту ожидать. Я, конечно, не собираюсь умирать. Но, если что-нибудь случится, знай, что твоя дочь сделала все, что было в ее силах…».
Ее боевой путь: от санинструктора до танкового командира
А в силу складывающейся боевой обстановки, Ире пришлось оказывать помощь бойцам уже непосредственно на поле боя. Ей, как санинструктору, нужно было быть в самой гуще сражений, под ураганным вражеским огнем. Даже когда шли в бой танки, она бежала за ними, а когда подбитый танк замирал, то Ира лезла на броню и вытаскивала раненых. Казалось бы, это было под силу не всякому мужчине, а уж хрупкой девушке и подавно. Откуда только брались силы у этой 17-летней девушки, которая оказала первую медицинскую помощь более ста солдатам и офицерам? Ответ, думается, вот в этих ее воспоминаниях:
«Если бы не эта воля сердца, которая вела девушек-санинструкторов, добровольцев, сколько бы еще не вернулось домой солдат, сколько безвестных могил добавилось бы к тем, что вехами потерь и мужества проложили путь к Победе…».
Затем военная судьба испытывала Ирину Левченко на земле Крыма. Только возле двух селений Карпеч и Тулумчак Ирина вынесла с поля боя 28 раненых советских бойцов. В еще одном письме матери Ирина вспоминала об очередном сражении, в котором ей довелось принять участие: «…Стреляло и бомбило все, что только может стрелять и бомбить. Машины горели, пули свистели, снаряды рвались… Я все время прямо под пулями перевязывала раненых… была в бою около пяти дней и вышла совсем невредимой. Так что пока мне везет. Что будет дальше — не знаю».
А в мае 1942 года она, проявив смелость и находчивость, прикрыла отход санитарных машин, вывозящих раненых, сначала огнем своего автомата, а затем, стреляя из пушки легкого танка Т-60. Тогда Ирина Левченко и была серьезно ранена, в госпитале врачи сказали, что только чудом удалось сохранить ей правую руку.
А у Ирины же зародилась новая цель — стать танкистом. До войны она, как и многие советские парни и девушки, мечтала стать летчицей, но война решила по-своему. «Сейчас в танках я видела не просто машину, а олицетворение боевой мощи моей страны. Воевать в танковой части, быть танкистом — значит воевать на главном, решающем направлении. Так казалось мне тогда, так думается и теперь», — из воспоминаний самой Левченко.
Забегая вперед: Ирина Левченко и после Великой Отечественной войны продолжила службу в танковых войсках, уволившись в воинском звании подполковника.
Но не так просто было девушке стать танкистом, Ирина наталкивалась на стену непонимания — ее внимательно выслушивали, но всякий раз беседа заканчивалась одними и теми словами: «Девушек в танковое училище не берут, это служба — сугубо мужская. Извините…».
Однако упорная Ирина дошла до заместителя Наркома обороны СССР, генерал-лейтенанта Якова Федоренко (кстати, Яков Николаевич стал первым маршалом бронетанковых войск в Красной Армии, — Прим.), именно он и разрешил ей поступать в танковое училище.
В 1943 году, пройдя ускоренные танковые курсы, Ирина Левченко снова на фронте, и попала она в те же места, где вместе с однополчанами отступала в первые месяцы войны. Из ее личных воспоминаний: «Мимо деревни, где осенью сорок первого года добрый ученый дед-пасечник угощал нас медом, я не смогла проехать. Машина ушла, а я долго с грустью бродила по старой пасеке. Не стало деда-пасечника: его казнили гестаповцы за связь с партизанами… Пасеку фашисты разграбили. Сад наполовину сожгли. Искалеченные яблони и груши протягивали обугленные сучья к проходящим по дороге бойцам, как бы жалуясь: «Смотрите, родные, что сделали с нами!». Уцелел могучий дуб; он шелестел листвой, как надежная опора, прикрывая своими ветвями и яблоньки, и полусгнившие колоды опрокинутых ульев, и две тоненькие осины с дрожащими листиками».
Командир танка Ирина Левченко принимала участие в штурме Смоленска, того самого города, с которого началась для нее фронтовая жизнь в Великой Отечественной войне, и из-под которого она эвакуировала раненных в 1941 году. А наградой ей за проявленные при освобождении Смоленска храбрость и танковое мастерство стал орден Красной Звезды. В тех боях за Смоленск Ирина снова была ранена, но вернулась в боевой строй, и в августе 1944 года в боях у реки Прут Левченко записала на свой боевой счет около 50 уничтоженных и пленных немецких солдат и офицеров. Заслуженно старший лейтенант Ирина Левченко была награждена вторым орденом Красной Звезды. В дальнейшем боевой путь танкиста Ирины Левченко пролег через Карпаты, Румынию, Болгарию, Венгрию, войну она завершила под Берлином.
А танковые войска стали для нее смыслом жизни
Даже после окончания Великой Отечественной войны Ирина Левченко не стала расставаться с выбранной ею военной профессией. Она продолжила службу, и в запас ушла лишь в 1958 году, в воинском звании подполковника.
Приведу такой, нет, не любопытный, а очень важный эпизод, из службы нашей фронтовички-героини, о котором поведал в своих воспоминаниях Главный маршал бронетанковых войск Павел Ротмистров:
«Дело было так. Однажды адъютант докладывает: «Старший лейтенант Левченко просит принять по личному вопросу». Я, помнится, готовился тогда к срочному совещанию и был занят. Однако Левченко оказался таким настойчивым, что мне даже стало любопытно. Дай, думаю, все-таки посмотрю на этого орла, который у меня в приемной бушует.
Открылась дверь, и четко, по-уставному, обращается ко мне девушка в офицерских погонах. Как-то даже непривычно произносить это слово — тан-кист-ка. Оказалось, что ее собираются отчислить из Бронетанковой академии именно потому, что она девушка! Ну что тут делать! Слушал я, слушал и дивился ее необычайной настойчивости. Вообразите себе, с каким упорством ей приходилось добиваться своей цели: ведь для того, чтобы попасть в Академию в двадцать лет, ей нужно было окончить танковое офицерское училище в восемнадцать-девятнадцать. Невероятно!».
О писательском таланте Ирины Левченко и памяти о ней
Уволившись же с военной службы в запас, наша боевая офицер-танкист открыла в себе еще один талант — писательский. Она стала автором многих произведений, рассказывающих о войне, о судьбе женщин на фронте, о тяготах службы и потерях, которые пришлось пережить в то страшное время. В своих книгах Ирина Левченко повествовала о том, что сама видела и пережила, показывая не приукрашенную правду войны.
Вот, например, отрывок из книги Ирины Левченко «Повесть о военных годах»:
«— В батальоне есть раненые, — сказал командир. — Противник огневой полосой отсек наши танки от пехоты. Проберись ползком, как сможешь, но проберись. Больше послать мне сейчас некого. Командует там Скоробогатов. Передай приказ: выделить тебе один танк «Т-60», на нем увезешь раненых, сколько поместишь и сейчас же обратно на танке за остальными. Когда отходить будешь, отстреливайся — стрелять из пушки ты умеешь. Хоть в «белый свет», но отстреливайся: так легче уйдешь.
Прижимаясь к земле, пробегая по несколько метров и снова падая на землю под градом пуль, миновали мы с Панковым, наконец, два километра, отделяющие от танков Скоробогатова.
— Выходи с развернутой пушкой и сразу же открывай огонь, — поучал меня Скоробогатов, страдальчески морщась, когда в танк опускали раненых. — Командованию передай: первый батальон приказ выполнит. Снарядов бы нам побольше. Остальное сама видела, расскажешь.
Танк вышел из балки; прижавшись плечом к пушке, я пристально смотрела в сторону немцев. Вот вспышка, другая, в тот же момент танк вздрогнул от близких разрывов, по броне царапнули осколки. «Как хорошо, что нет никого сверху!» — подумала я, рванув спуск пушки. Я старалась попасть в то место, где видела вспышки. Танк мчался к своим, посылая снаряды в сторону гитлеровцев.
В ушах звенело, пушка больно била в плечо, руки сами рвали спуск. «Скорее, скорее! Ведь в машине раненые».
Наконец мы миновали опасную зону, можно было отпустить рукоятку и снять с плеча упор пушки. Затекли пальцы — даже не заметила, как сильно сжимала рукоятку. У танка комбата остановилась, доложила о положении в батальоне. Хотела забрать и его, но он снова отказался.
— Сдавай раненых и скорее обратно за остальными. Да доложи там комбригу обо всем.
Выслушав меня, комбриг приказал:
— Передайте командиру вашего батальона, что с наступлением темноты он получит и горючее, и боеприпасы.
В батальон мы проскочили прежним путем: снова, прижавшись к пушке, стреляла я, каюсь, в «белый свет», но все-таки в сторону врага…».
К сожалению, жизнь Ирины Николаевны Левченко оборвалась довольно рано, скончалась она в Москве в возрасте всего сорока восьми лет. Была похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.
Ирина Николаевна Левченко удостоена звания Почетного гражданина родного ей города Артемовска.
А в Москве одна из улиц города названа в ее честь. Также в Москве установлена мемориальная доска в честь Героя Советского Союза Ирины Николаевны Левченко.
Автор: Владимир Касьянов