Господа, всем парфе-murrr! В прошлый раз мы с вами вскользь затронули тему ароматов, которым не очень повезло с названиями: их имена пролетают мимо содержимого бутылочки, как фанера над Парижем. Хочу сразу заметить, что не подходящие названия - это не то же самое, что дурацкие. Последнее - это совершенно самостоятельная, отдельная и очччень обширная тема, при этом дурацкое название может идеально подходить содержимому флакона. А не подходящие - это именно не в масть, мимо кассы и не в кадрель.
Речь шла о первом выпуске Карлы Фраччи "Жизель" 2004 года. Аромат наполнен солнечной негой, гармонией и уютом цветущих полей, тонкими запахами растений-медоносов, пушистой пыльцой и белыми облаками, скользящими по ярко-голубому небу. В нём хочется плясать на сердцевине подсолнуха и нежится на солнышке в густом, мягком разнотравье.
Да ещё и на коробке изображена ромашка, а этот цветок - сам по себе полноценный и достаточный символ радости. С ромашками, хоть убейся, но грустить невозможно!
Поэтому, если соотносить аромат с историей Жизель - то это могут быть только два периода: или её беспечная жизнь до встречи с графом Альбертом (в целом, до знакомства с мужчинами). Или это - её счастливая посмертная жизнь, после расставания с Альбертом, но прошу на этом месте не пускаться в ха-ха. Я разумею её посмертную жизнь не в образе унылой призрачной вилисы, а в образе жизнерадостной феи-полёвки, не знающей человеческих горестей и страданий. Но такой поворот сюжета не был задуман автором либретто, и является чисто моей выдумкой.
Что интересно, во втором выпуске "Жизель" 2011 года бренд словно решил поправить эту ситуацию. Не знаю, чем именно был "замотивирован" второй выпуск аромата (возможно, причины тут более простые и меркантильные), но эта версия великолепно вписывается в сюжет и настроение балета "Жизель". Она идёт в белой коробке с розовыми лепестками - выглядят они более печально и холодно, как цвет сорванной юности...
В основу либретто "Жизель" была положена древнегерманская легенда в пересказе Г. Гейне. По сюжету, крестьянка Жизель и аристократ Альберт влюблены друг в друга, но у графа "параллельно" есть невеста, в пользу которой он делает свой выбор. От горя Жизель умирает и обращается в белого призрака-вилису.
Альберт, оказавшийся эмоционально впечатлительным соблазнителем, не может забыть погибшую Жизель. Глубокой ночью он приходит на её могилу, и неумолимые вилисы окружают его, чтобы забрать его душу. Но появившаяся Жизель и на этот раз не изменяет своей любви: она защищает Альберта от гнева своих соратниц и неминуемой гибели.
Сама Карла Фраччи утверждала, что на создание ароматов её вдохновляют цветы и музыка. Они такими и получаются - очень цветочными и очень мелодичными. Аромат "Жизель" буквально льётся какой-то неземной, изысканной и почти хрустальной мелодией. Он великолепно отражает образ вилисы: даже после смерти она остаётся всё такой же прекрасной и любящей.
Теплота в этом выпуске значительно уменьшена, но не сведена совсем к нулю. Это даже не перевыпуск, а совершенно другой аромат, с другой композицией. Из общего у них остались только три ноты - фрезия, тубероза и мускус. Во второй "Жизели" исчезла яркая, солнечная медовость и карамельность, удалены иланг, корица и белый мёд. По ощущениям это аромат прозрачного, еле расцвеченного розоватыми и перламутровыми облаками прохладного утра. Того самого утра, которое встретил граф Альберт после страшной ночи на кладбище и после чудесного избавления от гнева мстительных вилис. Цветы стали более тонкими, прозрачными и словно кристаллизованными, как будто утром их осыпало замёрзшей росой.
Эти не сладкие "остекленевшие" цветы и хрустальная бледно-розовая роза, окружённая влажной зеленью и травинками, превосходно отражают настроение раннего утра после ночи на кладбище. Такой рассвет пронизан светлой грустью, сожалением о потерянной любви и чувством спасительного избавления от чего-то страшного и неминуемого. И эти же цветы очень точно отражают образ самой вилисы - феи, которая существует меж двух миров, и посмертный облик которой стал ещё более хрупким и прекрасным, чем в земной жизни.
"Одетые в подвенечные платья, увенчанные цветами… неодолимо прекрасные пляшут вилисы при свете месяца, пляшут тем страстнее и быстрее, чем больше чувствуют, что данный им для пляски час истекает, и они снова должны сойти в свои холодные, как лёд, могилы…"Г. Гейне.
Вот полный состав второго выпуска: груша, персик, бергамот, цветы апельсина, лепестки розы, ландыш, фрезия, фиалка, тубероза, кедр, сандал и мускус. Удивительно, но аромат всё же не утрачивает до конца свою теплоту: в глубине сердечных нот он раскрывается некоторой тёплой и нежной медовостью (особенно летом) - но звучит она уже как лёгкий отголосок той первой, яркой и щедрой медовости 1-го выпуска.
Эта маленькая капля цветочного мёда, растворённая в прозрачном воздухе - очень точное, почти зеркальное отражение прекрасной души Жизель. Ведь, в отличие от своих соратниц, она и после смерти не утратила согревающий дар любви и жертвенности. И ещё эта тёплая солнечная медовость, сокрытая до поры до времени в глубине аромата, напоминает о первом луче восходящего солнца: вместе с его появлением исчезают и ночные призраки-вилисы, которыми правит неумолимая и грозная Мирта.
Итак, что мы имеем? Оба выпуска - прекрасны! Но в первом - ключом бьёт жизнь, и он совсем не про историю Жизель. А второй пронизан светлой грустью и идеально попадает в тему балета. Люблю и бережно храню оба! А почему на свет появились два выпуска - то ведомо только самой Карле Фраччи. То ли тема пышного жёлтого цветения и белого мёда перестала звучать современно, то ли балерина просто поругалась с парфюмером, создавшим первую композицию, и расторгла с ним контракт...
Кстати, на одном из англоязычных ресурсов я встречал похожее мнение. Там тоже кому-то первая "Жизель" показалась не связанной с сюжетом балета. Вот что пишет этот наблюдатель: "Предположительно, Карла Фраччи пыталась воссоздать романтический трагический балет 19-го века "Жизель" Адольфа Адана. Я не вижу связи. Если бы в нем чувствовался запах романтической трагедии, действие которой разворачивается в лесах Германии на берегу реки Рейн, в нём было бы больше древесных нот! Он должен быть белым цветочным шипром. Белые цветы гардении, туберозы, жасмина, лилии, ландыша или белых роз, похожих на мягкий белый тюль, белые свадебные вуали или белые призраки мёртвых невест, брошенных у алтаря... Тем не менее, аромат великолепен, хотя он пахнет как пляжный курорт в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси." Ни убавить, ни прибавить!👍
И ещё один аромат Фраччи, название которого не совпадает с ароматом ровно на 180 градусов - "Медея". Образ Медеи всегда был связан для меня с магией, испепеляющей страстью, фатальностью, магнетизмом и выходящей за пределы разума трагедией, в которой переплетаются любовь, ненависть и смерть.
Но где это всё? Если это дикая испепеляющая страсть - то исключительно к засахаренным ягодам и сладостям! Да оно, честно говоря, и к лучшему. Ведь это не аромат, а просто праздник какой-то! Это спелая земляника в сахаре, клубника в ванильной пудре, красносмородиновое варенье с чаем, спелый, лопающийся на солнце виноград сорта "Изабелла", ягоды барбариса в карамели, домашний сироп из брусники и клюквы, рождественский глинтвейн и всё это пропитано фирменной медовостью Фраччи с горчинкой и тягучей бархатной сладостью.
Хотя в пирамиде про ягоды ничего не сказано. Иногда подобные "нетрезвости" позволяет себе тубероза: в сочетании с некоторыми нотами она может сильно смахивать на землянику. Но в пирамиде её тоже нет! Там указаны: фрезия и цитрусы; жасмин, цветок апельсина, тиаре, роза и ландыш; карамель, персик, ваниль, амбра, кокос, мускус и древесные ноты. Кокос в этой композиции не слышен совсем, хотя обычно он всё звучание оттягивает на себя... Поэтому, откуда тут взялись ягоды - для меня загадка. Но очень приятная. Пусть "Медея" такой и останется, ибо носить на себе аромат со шлейфом кровавой трагедии как-то не очень хочется. Или же, как и в случае с Жизель - пусть это будет жизнь Медеи до её знакомства с Ясоном, и чтобы они никогда не познакомились!🙏 Лучше пусть она останется прекрасной и мудрой жрицей-травницей, дочерью царя Аэта, повелевающей спящими драконами и в совершенстве владеющей магией фруктово-ягодных приворотов.
Ради справедливости стоит упомянуть, что дизайн коробки и флакона довольно неплохо сочетаются с сюжетом "Медеи". Коробка выполнена из фактурной бархатистой бумаги, похожей на пурпурно-красные театральные гардины, и их цвет символизирует воспламеняющую страсть. А прямоугольный флакон, за счёт того, что он не полностью гладкий, а имеет изящные изгибы, если стоит на фоне коробки - то кажется наполненным отблесками кровавого пламени.
Ну, и напоследок поделюсь с вами одной моей парфоманской болезнью... Подобную "шизу" описывал в одном из своих юмористических очерков Николай Носов, только она имела отношение не к парфюмерии, а к поэзии:
"Есть немало поэтов, у которых хватает совести вставлять в свои стихотворения рифмы вроде следующих: локти — блоки, приказы — запасы, крыши — ближе, уши — лужи.
Подобные рифмы, как известно еще с прошлого века по сочинениям Козьмы Пруткова, есть «рифмы негодные и уху зело вредящие». Один наш знакомый (он музыкант и играет на скрипке в оркестре) рассказывал, что если ему попадется в стихотворении такая зловредная рифма, то он не может читать дальше, пока не исправит рифму на более благозвучную. Это у него вроде болезни. Он останавливается посреди стихотворения словно вкопанный и повторяет строки с негодной рифмой до тех пор, пока вместо «локти — блоки», «приказы — запасы» у него не получится «локти-блокти», «приказы-запазы». Только после такой переделки он может читать дальше."
Это дико смешно, но мать моя Бастет... как я его понимаю! Иной раз диссонанс между ароматом и его "зело негодным" названием настолько силён, что хочется восстановить утраченную гармонию и поменять его на более подходящее. Хотя бы мысленно. Таким образом, первая "Жизель" у меня имеет негласное рабочее название - "Отдых на подсолнухе" или "Подсолнечная фея", а "Медея" у меня - "Царица сладостей" или "Ягодное заклинание".
Как вам такое? Нормальненько я придумал, да?