В мемуарах Полины Анненковой, француженки, которая вышла замуж за сосланного декабриста, (у меня о ней написано здесь):
есть удивительный рассказ о том, как уже после ареста ее любимого, и рождения их незаконнорожденной первой дочери, избалованная барыня, мать декабриста Ивана Александровича, вдруг прониклась к Полине любовью.
Полина описывает, что старуха, у которой сын был единственный, и которая сперва очень холодно отнеслась к его судьбе (видимо, не очень четко представляя поначалу, куда он вляпался), на определенном этапе рыдала у нее на груди, и всячески отговаривала от мысли устроить ее сыну побег за границу (о чем хлопотала Полина), или ехать за ним в Сибирь.
Анненкова, который содержался в тюрьме в страшных условиях, уже отправили по этапу, а его мать и родственники были уверены, что это не более чем на пару лет и особо беспокоиться не о чем.
Однако Полина находилась в постоянной депрессии, зная, что Ивана Александровича, постоянно голодавшего, истощенного и заеденного в казематах блохами (которых там было гигантское количество), без теплых вещей и в кандалах отправили в Сибирь. Не думаю, что такие детали были не известны его матери...
И вот, чтобы ее развеселить, вместо того, чтобы как - то бросить средства на помощь сыну, старая барыня в это время вдруг устраивает... бал!
Анна Ивановна не хотела отпускать Полину в Сибирь, если верить Полине, еще и по эгоистическим соображениям. Она была богата - арест и ссылка ее сына, единственного наследника, сильно активизировали других наследников, особенно, со стороны ее отца, и она говорила Полине, что боится оставаться без нее, что ее непременно отравят, что ей плохо без близкого человека... В общем, бал был одним из средств Полину развеселить и склонить к отказу от поездки.
...Когда я жила у нее, в 1827 году, она более всего хлопотала, чтобы меня рассеять и развлечь.
Понятно, что для меня положительно никакое развлечение не было возможно. Я старалась убедить в этом Анну Ивановну и хлопотала отклонить ее от непонятного желания устроить бал, в то время как мы не имели даже известий о ее сыне. Мне казалось это чудовищным.
На время о бале замолчали и приостановили приготовления, но потом Анна Ивановна объявила, что бал будет непременно, и назначила его на 6 января 1827 года. Мало того, она пожелала, чтобы бал был костюмированный, и приказала всем, жившим у нее в доме, готовить себе костюмы...
Как понимаю, бал был для домашних (при барыне жило большое количество приживалок) - то есть людей со стороны на него не приглашали.
Все очень оживились, начали готовить костюмы. Барыня сама выбирала какие костюмы шить, и очень этим была увлечена.
Полина считала, что мать, которой невыносимы мысли о судьбе сына старается так отвлечься.
Но, как она пишет - она ошибалась.
В то время как Полина была в состоянии весьма далеком от желания веселиться, так мать ее возлюбленного пыталась ее развлечь. Она выбрала ей очень красивый и дорогой костюм, и потом была очень обижена, что Полина на самом балу мало танцевала.
...В день бала тоска душила меня, я не могла видеть всего, что делалось, и беспрестанно обливалась слезами. Танцевать, понятно, я не была в состоянии...
В общем, они даже поссорились из-за этого. Полина, которой барыня высказала недовольство ее поведением, умчалась к себе рыдать, а Анна Ивановна долго потом с ней не разговаривала - но потом простила.
И вот этот рассказ, честно говоря, поставил меня в ступор.
Я не знаю как к этому относиться.
С одной стороны - когда все плохо, сидеть и рыдать не выход. С другой стороны, конечно, за кулисами родня хлопотала об Иване Анненковом, возможно, Полине не все рассказывали... Но устраивать веселье, когда человек в отчаянном положении и требовать от женщины, которая его любит безудержного веселья в такой момент...
Вы как оцениваете эту ситуацию? Вы в состоянии веселиться, когда с близким человеком плохо?
Прошу вас ставить лайки, если вам нравятся материалы канала. Без них материалы не будут вам показываться в ленте в дальнейшем.
