Русский город Николаев, крупнейший центр судостроения на Чёрном море, был оккупирован немецко-фашистскими захватчиками 16 августа 1941 года. На следующий день внимание немецких офицеров внезапно привлекла музыка Вагнера, доносившаяся из окон одного из больших особняков города. Войдя в дом, гостеприимно распахнувший свои двери, они не могли и предположить, что теплое радушие хозяев, изъяснявшихся на хорошем немецком языке, для многих из них обернется холодным ветерком из Вальгаллы…
В последний день лета 2017 года я ехал вместе с полковником Александром Андреевичем Полуешкиным в город Сельцо Брянской области. В центре Сельца служебная машина областного Управления ФСБ резко свернула в переулок, круто развернулась в одном из дворов и в следующее мгновение остановилась перед серым кирпичным фасадом школы № 1 имени Героя Советского Союза Виктора Александровича Лягина. Здесь нас уже встречали директор школы Алексей Юрьевич Ивкин и Людмила Андреевна Астахова – участница Великой Отечественной войны, историк, краевед.
«Немцы при отступлении сожгли Сельцо, населения здесь практически не осталось, – рассказала Людмила Андреевна. – И вдруг мне попал список Героев Советского Союза, уроженцев Брянщины, и среди них – фамилия Лягин. Тогда я стала писать письма и выяснила, что подвиг Лягина связан с Украиной, с городом Николаев».
Под руководством Людмилы Андреевны, которой с нами уже увы нет, в школе был открыт музей Лягина. Его экспозиция начинается у стенда «Сельцо – родина Лягина». Он родился здесь 31 декабря 1908 года. На следующем стенде представлена его семья – отец Александр Ильич, мать Мария Александровна, сестры Анна, Софья и Екатерина, братья Николай и Александр. Жена Лягина, которую звали Ольга, умерла в Ленинграде в 1935 году. Но у них осталась дочь Татьяна 1930 года рождения – она была здесь в школе на открытии памятника отцу 8 мая 1968 года вместе с сыном Алёшей – внуком чекиста. Сейчас Алексей Викторович Есипов живет в Санкт-Петербурге, мы поддерживаем с ним дружеские отношения. В 1934 году его дед окончил Ленинградский политехнический по специальности инженер-механик, затем работал инженером на Ленинградском станкостроительном заводе.
В 1938 году он был направлен на работу в Управление НКВД по Ленинградской области, а затем переведен в Москву для прохождения службы в центральном аппарате внешней разведки (5-й отдел Главного управления госбезопасности НКВД СССР). По словам внука, дед был спортсменом, обладал яркой внешностью и еще в детстве с помощью своей мамы, дочери смоленского дворянина Смирнова, выучил немецкий и английский. С июля 1939 по июнь 1941 года Лягин находился в США. Перед выездом туда он женился (скорее всего, по решению руководства) на Зинаиде Мурашко, также сотруднице внешней разведки. В США у них родился сын.
Вернувшись в Москву 15 июня 1941 года, капитан госбезопасности Лягин, к тому времени уже зам. начальника внешней разведки по научно-технической линии, просится на фронт, но получает отказ Лаврентия Павловича Берии с мотивировкой: «Твоя война будет другой». Поскольку в США Лягин, по профессии инженер-судостроитель, занимался американскими программами строительства авианосцев, ему поручают подготовку нелегальной резидентуры на случай оставления Николаева. Однако в последний момент её руководитель отказывается от задания. Тогда Лягин снова идет к Берия и предлагает на это место себя, мотивируя это тем, что руководитель резидентуры в Николаеве – главном черноморском судостроительном центре – должен иметь инженерную подготовку и разбираться в вопросах судостроения. «Будет очень трудно, – сказал Берия. – Гарантии остаться живым – нет». – «Понимаю», – ответил Лягин. – «Задание получите завтра».
До места Лягин добирался на попутках и пароходом. В кармане у него были документы на имя инженера-судостроителя Виктора Александровича Корнева. В Николаев он прибыл за десять дней до того, как 16 августа 1941 года туда вошли немцы, и остановился на улице Черноморская на квартире у Эмилии Иосифовны Дуккарт.
Ещё с дореволюционных времен в Николаеве жило немало немцев. И хотя сама Дуккарт родилась в России и преподавала в школе немецкий язык, среди её родственников в Германии был даже барон. Вначале Эмилия Иосифовна хотела эвакуироваться вместе с дочерью Магдой Ивановной Дуккарт. Они уже собирали чемоданы – и вдруг её вызвали в НКВД и попросили остаться: «Придет человек и будет жить у вас на квартире. Сделайте так, чтобы ему было комфортно». Она была членом партии и всё поняла.
Вместе с дочерью они переехали в большой особняк, который до революции принадлежал её прадеду. Магда, пианистка и красавица, стала гражданской женой Корнева. А когда в город входили немцы, он попросил открыть окна и приказал Магде играть музыку Вагнера. Это сразу привлекло внимание немецких офицеров, они зашли в дом – где случайно нашлось шампанское. Подняли бокалы за победу германского оружия, за барона. С тех пор в доме Дуккартов, которым немцы вернули всё конфискованное Советами имущество, часто бывали генерал Штром, старший следователь николаевского СД Ганс Ролинг, адмирал фон Бодеккер – шеф всего германского судостроения в Причерноморье. Вскоре Магда начинает работать у Бодеккера переводчицей и способствует тому, чтобы её муж, инженер Корнев, стал его советником. «Корнев – это клад, – говорил фон Бодеккер. – Пусть он не чистокровный немец – но он все-таки немец, у другого народа не может быть такого талантливого представителя… В Николаеве Корнев – самый эрудированный специалист-кораблестроитель»… В итоге благодаря действиям Корнева и его резидентуры германская судостроительная программа на Чёрном море фактически была сорвана. Например, при ремонте железобетонного плавучего дока в гавани Николаева Корневу удалось внести в чертежи такие нюансы, что док через некоторое время плавно опрокинулся и ушел на дно.
Костяк резидентуры составляли выпускники ленинградской школы наружного наблюдения НКВД – девять человек, по национальности все украинцы. Их направили в Николаев в составе разведывательно-диверсионной группы «Маршрутники». 22 ноября 1941 года они нанесли первый крупный удар, взорвав военный склад и автобазу, расположенную в парке имени Петровского. 16 декабря был сожжен немецкий склад с зимним обмундированием — его забросали бутылками с горючей жидкостью.
Заместитель Лягина Александр Сидорчук, у которого семья осталась в Киеве, поселился у местной немки по имени Адель (Галина) Келем, которая его полюбила. С её помощью он устроился кочегаром на Ингульский аэродром. А 10 марта 1942 года город потряс мощный взрыв. Аэродром взлетел на воздух вместе с ангарами и самолётами – сработали магнитные мины замедленного действия. Согласно справке о деятельности «Николаевского центра» от 17 апреля 1946 года в ходе акции было уничтожено 20 самолётов и большое количество топлива. По сообщению Павла Анатольевича Судоплатова эта операция стоила врагу 24 самолёта. Согласно справке от 4 апреля 1967 года, подготовленной Управлением КГБ при СМ УССР по Николаевской области, в результате взрыва было уничтожено 27 самолётов, 25 авиамоторов, большое количество ГСМ и целый ряд сооружений. После войны жители Николаева установили на месте аэродрома (ныне — парк Победы) памятный камень с надписью: «На этом месте 10 марта 1942 года чекист-разведчик Александр Сидорчук совершил одну из самых значительных диверсий против немецких оккупантов».
После этой операции Сидорчук устроился кочегаром на нефтебазу. 5 ноября 1942 года ему удалось установить мину, однако во время взрыва нефтехранилища отважный чекист погиб. Полиция безопасности и СД (в обиходе просто гестапо) долго допрашивало его жену Адель – но та симулировала помешательство, стала кричать, что Саша мол пал за фюрера в бою с напавшими на нефтебазу партизанами, пела немецкие погребальные марши – и её отпустили. Впоследствии она вспоминала, как встретилась в будке истопника – чекиста Бондаренко – с Корневым. Он попросил принести Сашин чемоданчик, в котором лежали мины, полицаю Евдокимову…
30 сентября 1942 года все действующие в городе подпольные группы были объединены в единую сеть «Николаевский центр», насчитывавшую несколько сот человек. Был избран подпольный комитет в составе Павла Защука (председатель), Всеволода Бондаренко, Филиппа Комкова, Фёдора Воробьёва и Василия Соколова. Лягин из конспиративных соображений в комитет включен не был, хотя в действительности руководил им. «Николаевский центр» организовывал диверсии, распространял листовки в Николаеве и области, собирал разведывательные данные, организовывал саботаж на промышленных предприятиях, поддерживал связь с другими подпольными организациями и Москвой, освобождал и укрывал военнопленных. В декабре 1942 года членов комитета арестовали, а вскоре немецкие пеленгаторы начали перехватывать донесения с подписью «КЭН» – это был оперативный псевдоним Лягина. Им каким-то образом удалось выйти на след радиста группы Бориса Молчанова, но тот подорвал себя связкой противотанковых гранат. Беда пришла с другой стороны. Ей оказалась соседка и подруга тёщи Корнева - Эмилии Иосифовны, врач туберкулезной больницы Мария Любченко. Немцы вызвали её на допрос в гестапо в первый же день оккупации - они понимали, что подполье не может обойтись без врача. На допросе она показала, что была оставлена для помощи подпольщикам. Тогда немцы отпустили её, взяв с неё подписку о добровольном сотрудничестве с гестапо. Бывая в доме Дуккартов, она вспомнила, что Корнев появился в нём только накануне оккупации, и лишь позднее стал мужем Магды. Своими догадками предательница поделилась со следователем СД Ролингом. Но даже он не мог арестовать Корнева – адмирал фон Бодеккер был категорически против. К тому же тёща Корнева была немецкой аристократкой. Ролингу пришлось обращаться к Гиммлеру. Тот получил разрешение на арест Корнева и применение к нему пыток лично у Гитлера. Всё это зафиксировано в документах полиции безопасности и СД Николаева, захваченных при отступлении немцев.
Виктор Александрович был арестован 5 февраля 1943 года прямо на улице, по пути домой. Кроме него Любченко выдала связного группы Григория Гавриленко, которому по просьбе Корнева должна была сделать фиктивную справку о болезни, чтобы его не угнали в Германию. Пытки были страшные: ломали руки и ноги, выжигали на спине пятиконечные звезды, сдирали кожу и обнажали ребра так, чтобы было видно, как бьётся сердце… Но Корнев молчал. 17 июля 1943 года следствие по его делу решено было прекратить. «Сегодня вас расстреляют», – сказал ему Ролинг на последнем допросе, глядя на кровавую маску, в которую палачи превратили красивое лицо Лягина. И вдруг тот заговорил: «Лучше повесьте на площади, как вешали всех, кто до конца боролся против фашизма». Ролинг даже подпрыгнул от неожиданности: «Скажи, КЭН – ты?! И я помогу тебе!» Но больше ничего не услышал…
Место казни Виктора Александровича Лягина и его товарищей долгое время оставалось неизвестным. Лишь несколько лет назад были рассекречены архивные материалы, из которых выяснилось, что Лягина и Гавриленко перевезли в Греково под Николаевом и там расстреляли.
В «Николаевском центре» осталось около 50 человек, которые некоторое время продолжали борьбу против оккупантов. После разгрома руководящего ядра член комитета Филипп Комков с группой подпольщиков переехал в Херсон, откуда координировал действия подполья на Николаевщине и Херсонщине. После его гибели осенью 1943 года руководящее ядро подполья снова переместилось в Николаев и действовало до освобождения города от оккупантов 28 марта 1944 года. Всего на протяжении 1942-1943 годов были арестованы 97 подпольщиков, из них 46 казнены (в том числе лидеры организации Виктор Лягин, Павел Защук, Фёдор Воробьёв, Филипп Комков, Василий Соколов). 29 подпольщиков были отправлены в концлагеря в Германию.
5 ноября 1944 года Виктору Александровичу Лягину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. А вот его связной Григорий Гавриленко в ходе начавшегося расследования был объявлен предателем. Именно так он изображен в романе Василия Ардаматского «Грант вызывает Москву». И только спустя 15 лет выяснилось, что Гавриленко стойко перенес все пытки. Посмертно он был награжден орденом Отечественной Войны II степени.
В 1947 году в Николаеве состоялся суд над Гансом Ролингом. Тот рассказал о подлинной роли врача Марии Любченко. Их обоих приговорили к высшей мере наказания.
Из всей резидентуры Лягина в живых остались двое: Николай Улезко, заболевший тифом и сброшенный немцами в ров, но выживший, и Пётр Луценко, посланный Лягиным через линию фронта после того, как радист группы подорвал себя и рацию связкой гранат. Оба они присутствовали в городе Сельцо на открытии памятника Лягину 8 мая 1968 года.
Магда с матерью после ареста Корнева долго добивалась освобождения мужа, ходила в гестапо – и в конце концов заболела туберкулезом. Её отправили на лечение в Германию, где она в 1945 году пришла вместе с матерью в советскую комендатуру и сказала, что она жена разведчика Корнева. Их привезли в Москву и поместили в следственную тюрьму по делу «Николаевского центра». В 1952 году Магда скончалась в больнице. И лишь в 1966 году она, как и её мать, была награждена медалями «За боевые заслуги», «Партизану Великой Отечественной войны» и «За освобождение Николаева».
Эмилия Иосифовна надолго пережила свою дочь. Она жила в Караганде, где её в 1966 году навещала дочь Лягина Татьяна Викторовна Есипова.
Сегодня город Николаев - гордость русского судостроения - вновь находится в руках нацистов. Но музыка Вагнера, которую когда-то для немцев исполняла Магда, звучит всё громче. Для кого-то как победный марш, а для кого-то - как холодный ветерок из Вальгаллы.